Глава 35. Стенограмма допроса м-ра Говарда Келлера

 

Стенограмма допроса м-ра Говарда Келлера. Допрос проводит детектив Сэл Манчини.

М.: Вы ознакомлены со своими правами, мистер Келлер?

К.: Да.

М.: И вы отказываетесь от присутствия здесь вашего адвоката?

К.: Я не нуждаюсь в адвокате. Я бы все равно пришел к вам, потому что не могу допустить, чтобы с Ларой что-нибудь случилось.

М.: Вы признаете, что заплатили Джессу Шоу пятьдесят тысяч долларов за нападение на Филипа Адлера?

К.: Да.

М.: Каковы были ваши мотивы?

К.: Он заставлял ее страдать. Она так умоляла его побольше оставаться дома, а он все продолжал ездить в эти свои гастрольные турне.

М.: И вы решили его покалечить.

К.: Это не совсем так. Я не ожидал, что Джесс зайдет так далеко. Он явно переборщил.

М.: А что вы можете сказать о Билле Уитмане?

К.: Мерзавец. Он пытался шантажировать Лару. А я не мог позволить ему сделать это. Он способен был погубить ее.

М.: И поэтому вы его убили?

К.: Да, ради Лары.

М.: А она знала о ваших деяниях?

К.: Конечно, нет. Она бы никогда не пошла на такое. Нет. Ну а я, понимаете, считал своим долгом защитить ее. Все, что я делал, я делал ради нее. Я готов умереть ради нее.

М.: Или убить.

К.: Позвольте мне задать вам один вопрос, мистер Манчини. Как вы узнали, что за всем этим стою я?

Конец допроса.

 

***

 

В полицейском управлении капитан Бронсон задал Манчини точно такой же вопрос:

– Как вы узнали, что за всем этим стоит Келлер?

– Он оставил мне одну ниточку, ну я и потянул за нее. Правда, сначала я чуть было не проглядел ее. В деле Джесса Шоу я наткнулся на информацию, что, когда ему было семнадцать лет, он был осужден за кражу бейсбольного инвентаря из комнаты юниоров клуба “Чикаго кабз”. Я навел кое-какие справки и, представьте, выяснил, что они играли в одной команде. Когда я спросил его, знает ли он Джесса Шоу, он заявил, что впервые о нем слышит. Тогда я позвонил одному моему приятелю, который в свое время заведовал отделением спортивных новостей в чикагской газете “Сан тайме”, и он сразу вспомнил и того, и другого. Более того, оказывается, они даже были корешами. Ну, я сразу и сообразил, кто помог Шоу устроиться на работу в “Камерон энтерпрайзиз”. А Лара Камерон наняла Джесса Шоу только потому, что об этом ее попросил Келлер. Скорее всего она и в глаза-то не видела этого Шоу.

– Вы неплохо поработали, Сэл, – похвалил капитан Бронсон.

Манчини чуть заметно покачал головой:

– Знаете, что я вам скажу? В конечном итоге все это не имело никакого значения. Если бы я его не прижал и если бы мы “повесили” это дело на Лару Камерон, Говард Келлер сам бы явился с повинной.

 

***

 

Казалось, мир рушился вокруг нее. У Лары просто в голове не укладывалось, что Говард – кто угодно, только не он! – мог быть виновником всех этих ужасных преступлений. “А ведь он совершил их ради меня, – подумала она. – Я должна постараться как-то ему помочь”.

Загудел интерком.

– Машина подана, мисс Камерон, – послышался голос Кэти. – Вы готовы?

– Да.

Лара отправлялась в Рино давать показания большому жюри.

 

***

 

Через пять минут после ее ухода позвонил Филип.

– Извините, мистер Адлер, – сказала Кэти. – Мисс Камерон только что уехала в аэропорт. Она вылетает в Рино.

Он страшно расстроился. Ему отчаянно нужно было встретиться с ней, чтобы вымолить у нее прощение.

– Если она позвонит, передайте ей, что я буду ее ждать.

– Хорошо, мистер Адлер.

Он положил трубку, затем снова снял ее и набрал номер Уильяма Эллерби.

– Билл… Я остаюсь в Нью-Йорке. Буду преподавать в Джуильярде.

 

***

 

– Чем это может мне грозить? – задала вопрос Лара.

– Все будет зависеть от ваших показаний, – ответил Терри Хилл. – Они могут либо признать вас невиновной, в этом случае вы снова можете открыть свое казино, либо решат, что против вас имеется достаточно доказательств для привлечения вас к суду. Если таковым окажется их вердикт, вам предъявят обвинение в совершении уголовного преступления, и вы можете попасть в тюрьму.

Лара что– то невнятно пробормотала.

– Простите, что вы сказали?

– Я говорю, папа был прав. Это судьба.

Слушание по делу Лары Камерон длилось уже почти четыре часа. Лара отвечала на вопросы, касающиеся способов приобретения ею отеля “Камерон-палас” и казино. Когда они наконец вышли из зала заседаний, Терри Хилл крепко сжал ей руку.

– Вы вели себя прекрасно, Лара, – сказал он. – Думаю, вам удалось произвести на них благоприятное впечатление. Серьезных улик у них против вас нет, так что мы можем рассчитывать, что…

Он вдруг осекся, испуганно уставившись ей через плечо. Лара обернулась и увидела Пола Мартина. На нем был старомодный двубортный костюм-тройка, седые волосы зачесаны так же, как в тот день, когда она впервые встретила его.

– О Боже! – прошептал Терри Хилл. – И его вызвали для дачи показаний. – Он повернулся к Ларе:

– Как сильно он вас ненавидит?

– Что вы имеете в виду?

– Лара, если он станет свидетельствовать против вас, вам конец. Вам придется сесть в тюрьму.

– Но… – проговорила Лара, глядя через всю комнату на Пола Мартина, – в таком случае он и себя погубит.

– Поэтому я и спрашиваю, как сильно он вас ненавидит. Решится он пожертвовать собой ради того, чтобы погубить вас?

– Н-не знаю, – едва слышно произнесла она. Пол Мартин направился прямо к ним.

– Здравствуй, Лара. Я слышал, плохи твои дела. – В его глазах не отражалось ничего. – Мне очень жаль.

Она вспомнила слова Говарда Келлера: “Он сицилиец. Они никогда не прощают и ничего не забывают”. Все это время в нем пылала жажда мести, а она даже не подозревала об этом.

Пол Мартин уже повернулся, собираясь отойти в сторону.

– Пол…

Он остановился.

– Да?

– Мне нужно с тобой поговорить. Секунду-другую он колебался.

– Ладно. – Он кивнул в сторону пустого кабинета в конце коридора. – Пойдем туда.

Терри Хилл, не отрывая глаз, смотрел им вслед. Дверь за ними закрылась. Многое бы он отдал, чтобы услышать их разговор.

 

***

 

Она не знала, как начать.

– Так что ты хочешь, Лара?

Все оказалось гораздо труднее, чем она ожидала.

– Я хочу, чтобы ты отпустил меня, – слегка охрипшим голосом наконец произнесла она. Его брови поползли вверх.

– Как же я могу это сделать? Ведь ты не принадлежишь мне. – Он явно издевался над ней.

Лара почувствовала, что ей стало тяжело дышать.

– Тебе не кажется, что ты уже достаточно меня наказал?

Пол Мартин неподвижно стоял с окаменевшим, ничего не выражающим лицом.

– Мне было очень хорошо с тобой, Пол. Кроме Филипа, ближе тебя у меня никого никогда не было. Я перед тобой в неоплатном долгу. И больше всего на свете я не хотела сделать тебе больно. Поверь мне. – Слова застревали у нее в горле. – Я знаю, в твоей власти уничтожить меня. Но разве ты хочешь этого? Неужели ты будешь счастлив, если меня посадят в тюрьму? – Она отчаянно старалась сдержать подступающие слезы. – Прошу тебя, Пол. Верни мне мою жизнь. Пожалуйста, перестань считать меня своим врагом…

Черные глаза Мартина продолжали оставаться холодными и безразличными.

– Умоляю, прости меня. Я…, я так устала. У меня больше нет сил драться, Пол. Ты победил… – Ее голос дрогнул.

В дверь постучали. В комнату просунулась голова судебного исполнителя.

– Большое жюри ждет вас, мистер Мартин. Какое-то время он пристально смотрел Ларе в глаза, затем повернулся и вышел.

“Вот и все, – подумала она. – Это конец”. В кабинет вбежал Терри Хилл.

– Господи, как бы я хотел знать, что он собирается им сказать! – воскликнул адвокат. – Но делать нечего – только ждать.

 

***

 

И они ждали. Казалось, вечность. Когда Пол Мартин наконец появился из зала заседаний, он выглядел усталым и опустошенным.

“Постарел, – подумала Лара. – И винит за это меня”. Он отыскал ее глазами, немного помедлил и подошел.

– Я никогда не смогу простить тебя, Лара. Ты сделала из меня дурака. Но ты была лучшим из того, что я когда-либо имел. Так что я считаю, что в некотором роде я твой должник. Можешь быть спокойна, я им ничего не сказал.

– О Пол! – Ее глаза наполнились слезами. – Просто не знаю, как тебя…

– Считай это моим подарком к твоему дню рождения. Поздравляю тебя, малышка.

Она смотрела, как он уходит, и вдруг до нее дошел смысл его слов. Сегодня был ее день рождения! Столько событий свалилось на нее, что она совсем забыла об этом. И о грандиозном банкете, который устраивался в ее честь. В “Камерон-плаза” ее будут ждать две сотни гостей!

– Я немедленно должна возвращаться в Нью-Йорк, – обратилась она к Терри Хиллу. – Как вы думаете, они позволят мне уехать?

– Подождите-ка здесь, – бросил ей адвокат и скрылся за дверью зала заседаний. Спустя пять минут он вернулся. – Можете отправляться в Нью-Йорк. Большое жюри объявит свой вердикт утром, но это всего лишь формальность. А к утру вы успеете вернуться. Да, кстати, ваш приятель не солгал. Он действительно ничего им не сказал.

 

***

 

Через тридцать минут Лара была уже на пути в Нью-Йорк.

– Ну как вы? – спросил ее Терри Хилл.

– В порядке, – взглянув на него, твердо сказала она. В этот вечер, чтобы поздравить ее, соберутся сотни известнейших и влиятельнейших людей. И она встретит их с высоко поднятой головой. Потому что она – Лара Камерон…

Она остановилась в центре Большого зала отеля “Камерон-плаза” и огляделась вокруг. “Это мое детище. Я воздвигла монументы, вознесшиеся в небо, которые изменили жизни тысяч людей по всей Америке. И теперь все это должно достаться каким-то бездушным банкирам!” Лара отчетливо услышала голос отца: “Это судьба… Вечно мне не везет…” Она вспомнила Глейс-Бей, и маленькое общежитие, ставшее ее домом, и свой первый день в школе. "Ну а кто знает слово, которое начинается на букву "Е"?" Вспомнила постояльцев общежития. Билл Роджерс… “Первое правило в делах, касающихся недвижимого имущества, – это ЧД. Запомни это”.

И Чарльз Коэн… “Я, видите ли, употребляю только кошерную пищу, а в Глейс-Бее, боюсь, таковой не имеется…”

“Если бы я смогла получить этот участок…, вы бы взяли его в аренду на пять лет?”

“Нет, Лара. Это была бы аренда на десять лет…” И Говард Келлер: “…Ваш подход ко всему этому совершенно неверный…”

“Говард…, я хочу, чтобы вы перешли работать ко мне…” А затем успехи. Невероятные, блестящие, головокружительные успехи. И Филип. Ее Лохинвар. Человек, которого она обожала. Она потеряла его… И это была ее самая большая потеря.

 

***

 

– Лара! – позвал чей-то голос.

Она обернулась и увидела Джерри Таунсенда.

– Карлос сообщил мне, что вы здесь. – Он подошел ближе. – Мне очень жаль, что так получилось с вашим днем рождения.

– Что…, что получилось?

Он удивленно уставился на нее.

– А разве Говард вам ничего не сказал?

– Да что он должен был мне сказать?

– Видите ли, из-за всей этой шумихи, поднятой в прессе, мы стали получать слишком много отказов, ну и решили, что будет лучше, если мы отменим вечер вообще. Я просил Говарда передать вам это.

“Честно говоря, у меня возникли проблемы с памятью”.

– Ну и ладно, – мягко проговорила Лара. Она прощальным взглядом обвела великолепное убранство зала. – Надеюсь, у меня еще есть минут пятнадцать.

– Что, простите?

– Да нет, ничего. – Она направилась к двери.

– Лара, – обратился к ней Таунсенд, – давайте поднимемся в офис. Там нужно еще кое-что доделать.

– Давайте. – “Наверное, я уже больше никогда сюда не вернусь”, – подумала Лара.

Поднимаясь в лифте в офис компании, Джерри сказал:

– Я слышал про Келлера. Невозможно поверить, что он виноват в том, что произошло. Лара задумчиво покачала головой:

– Нет, Джерри. Во всем виновата я. Никогда себе этого не прощу.

– Но вы же тут совершенно ни при чем.

Она вдруг почувствовала себя страшно одинокой.

– Джерри, если вы еще не ужинали…

– Извините, Лара. Но сегодня я занят.

– А-а, да-да. Понимаю.

Двери лифта раскрылись, и они вошли.

– Бумаги, которые вы должны подписать, находятся в конференц-зале, – сказал Джерри.

– Отлично.

 

***

 

Дверь конференц-зала была закрыта. Таунсенд остановился, предоставляя Ларе самой открыть дверь, и, как только она сделала это, четыре десятка голосов дружно запели: “С днем рожденья поздравляем, с днем рожденья поздравляем…”

Ошеломленная, Лара застыла на месте. Перед ней стояли люди, с которыми она многие годы работала, – архитекторы, инженеры, строители. А еще здесь были Чарльз Коэн и профессор Мейер. И Гораций Гуттман, и Кэти, и отец Джерри Таунсенда. Но она видела только Филипа. Он шел ей навстречу, протягивая к ней руки, и Лара вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать.

– Лара…

И она очутилась в его объятиях, безуспешно пытаясь сдержать подступившие слезы. “Я дома, – мелькнуло у нее в голове. – Это моя семья”. Ее охватило всеисцеляющее чувство умиротворения. И она ощутила тепло, исходящее от родного ей человека. “Только этим стоит дорожить, – подумала она. – Все остальное не имеет значения”.

А ее уже окружили со всех сторон милые, знакомые лица и, не слушая друг друга, разом заговорили.

– С днем рождения, Лара…

– Вы великолепно выглядите…

– Ну как, удивлены?…

Лара повернулась к Джерри Таунсенду:

– Ай, Джерри, как вам не…

Он с деланным испугом затряс головой:

– Это не я. Это Филип все подстроил.

– О дорогой!

Официанты уже начали разносить закуски и напитки.

– Не важно, что там было, – заговорил Чарльз Коэн, – я все равно горжусь вами, Лара. Вы, помнится, заявляли, что намерены сделать все по-другому. Ей-богу, вам это удалось.

– Этой женщине я обязан жизнью, – произнес отец Джерри Таунсенда.

– И я тоже, – улыбнулась Кэти.

– Предлагаю тост, – поднимая бокал, крикнул Джерри, – за лучшего босса, с которым я когда-либо работал и с которым мне еще предстоит работать!

– За очаровательную маленькую девчушку, которая превратилась в очаровательную женщину! – провозгласил Чарльз Коэн.

Тосты сменяли один другой, и наконец очередь дошла до Филипа. Ему так много хотелось ей сказать, но все свои чувства он вложил в пять слов:

– За женщину, которую я люблю! В глазах Лары стояли слезы. К горлу подкатил комок.

– Я…, я стольким обязана всем вам, – дрожащим голосом проговорила она. – Наверное, мне никогда не удастся отблагодарить вас сполна. Я только хочу сказать. – Она осеклась. Переполнявшие ее чувства мешали говорить. -…Спасибо вам. – Лара повернулась к Филипу:

– Спасибо тебе, дорогой. Это самый чудесный день рождения в моей жизни. – Она вдруг вспомнила. – Ох, мне ведь сегодня ночью нужно возвращаться в Рино!

Филип посмотрел ей в глаза и улыбнулся:

– Никогда не бывал в Рино…

 

***

 

Через полчаса они уже сидели в лимузине, направлявшемся в аэропорт. Лара держала Филипа за руку и думала: “В конце концов, я потеряла не все. Остаток жизни я посвящу мужу. Все остальное не важно. Главное – быть рядом с ним, заботиться о нем… Больше мне ничего не надо”.

– Лара…

Ее мечтательный взор был устремлен на проносящиеся мимо окрестности Нью-Йорка.

– Макс, стойте! – вдруг закричала она. Раздался визг тормозов останавливающегося лимузина. Филип в изумлении уставился на жену. Они находились на обочине шоссе возле огромного, заросшего сорняком пустыря. Лара как завороженная смотрела вдаль широко раскрытыми глазами.

– Лара…

– Смотри, Филип! Ты только посмотри! Он повернул голову.

– На что?

– Неужели ты ничего не видишь?

– А что я должен видеть?

– О, ведь это же великолепно! Там, вдалеке, торговый центр. А ближе к дороге – шикарные жилые дома. Здесь их можно построить целых четыре. Ну, теперь видишь?

Совершенно очарованный, Филип с обожанием и восхищением смотрел на Лару.

Она повернулась к нему. Ее голос дрожал от возбуждения:

– А теперь слушай, что я задумала…