Студопедия — Глава 9. Некая возможность
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Глава 9. Некая возможность






Настоящий тест по Индонезии ожидал меня в MAIN.

Первым делом утром я направился в Пруденшл-сентр и, пока я стоял с дюжиной других сотрудников перед лифтом, мне сообщили, что Мак Холл, загадочный восьмидесятилетний председатель правления и главный управляющий MAIN, назначил Эйнара президентом офиса в Порленде, штат Орегон.

В результате, теперь я официально подчинялся Бруно Замботти.

Прозванный «серебристым лисом» за цвет волос и способность обойти каждого, кто бросал ему вызов, Бруно имел щеголеватую обаятельную внешность, как у Гэри Гранта. Он был красноречив и имел инженерную степень и степень MBA.

Он разбирался в эконометрике и был вице-президентом, отвечающим за электроэнергетическое подразделение MAIN и большинство наших международных проектов.

Он также был очевидным кандидатом на пост президента корпорации после того, как его покинет его учитель, стареющий Джек Добер. Подобно остальным сотрудникам MAIN, я очень боялся Бруно Замботти.

Перед самым обеденным перерывом меня вызвали в кабинет Бруно. После дружеского обсуждения индонезийских дел, он сказал нечто, заставившее меня подпрыгнуть на краешке своего стула:

«Я увольняю Говарда Паркера. Не будем вдаваться в детали, скажем просто, что он утратил чувство реальности».

Его улыбка стала смущённой, когда он прижал пальцем стопку бумаг на своем столе. «Восемь процентов в год. Это его прогноз роста нагрузки. Представляете?! Это с индонезийским-то потенциалом!».

Его улыбка исчезла, когда он посмотрел мне прямо в глаза: «Чарли Иллингворт говорит мне, что ваш прогноз сориентирован правильно, на рост нагрузки в 17-20 процентов. Это правильно?».

Я заверил его, что это именно так. Он поднялся и протянул мне свою руку: «Поздравляю. Вы только что повышены».

Вероятно, мне надо было отправиться праздновать в ресторане своё повышение с другими сотрудниками MAIN, или даже в одиночестве. Однако, я думал о Клодин. Я умирал от желания рассказать ей о своем повышении и приключениях в Индонезии.

Она просила меня не звонить ей из-за границы и я не звонил. Теперь же я был встревожен тем, что не мог её найти, её телефон был отключён без указания нового номера. Я пошёл искать её.

В её квартире находилась молодая пара. Было время ланча, и я думаю, что вытащил их из постели, очевидно раздражённые, они утверждали, что ничего не знают о Клодин. Я посетил агентство недвижимости, прикинувшись её кузеном.

Их файлы показывали, что они никогда не сдавали её никому с таки именем, а в предыдущий раз сдали ее мужчине, пожелавшему остаться анонимным.

В Пруденшл-сентр в кадровой службе MAIN также утверждали, что у них нет данных о такой сотруднице. Они не допустили меня лишь к папке «специальных консультантов», к которой у меня не было допуска.

К концу дня я был истощён и эмоционально опустошён. Ко всему прочему, меня настигла разница во времени. Возвращаясь в свою пустую квартиру, я впал в состояние одиночества и брошенности.

Моё продвижение по службе казалось бессмысленным или, что ещё хуже, свидетельством продажности. Я бросился на кровать, полный отчаяния. Клодин меня использовала и отвергла.

Решив не поддаваться этим мукам, я попытался приглушить свои эмоции. Я лежал на своей кровати, уставившись на голые стены, казалось, несколько часов.

Наконец, я сумел собраться. Я поднялся, глотнул пива и поставил пустую бутылку на край стола. Затем я поглядел в окно, на улицу, спускавшуюся вниз, и увидел её, идущую, как мне показалось, в мою сторону.

Я бросился к двери, но затем подбежал к другому окну. Женщина подошла ближе. Я видел, что она привлекательна, что она очень похожа на Клодин, но это была не Клодин. Моё сердце замерло и чувство гнева и ненависти сменилось страхом.

Я вдруг увидел Клодин, падающую мёртвой под градом пуль. Я отогнал видение, проглотил пару таблеток валиума и напился, чтобы заснуть.

На следующее утро звонок из кадровой службы MAIN вывел меня из ступора. Её шеф Пол Мормино уверил меня, что понимает мою нужду в отдыхе, но просит меня придти на работу к полудню.

«Хорошие новости, — сказал он. — Самые лучшие для того, чтобы придти в себя».

Я повиновался приказу и в офисе узнал, что Бруно более чем сдержал своё слово. Меня не только назначили на место Говарда, но ещё и дали звание главного экономиста, что было очевидным повышением. Это меня немного взбодрило.

Я закончил свой день и побрёл вниз по Чарльз-ривер с квартой пива. Когда я сидел там, глядя на парусные яхты и страдая от разницы во времени, я понял, что Клодин просто сделала свою работу и пошла выполнять следующую.

Она подчёркивала секретность своей работы. В противном случае, она бы позвонила мне. Мормино был прав — моё беспокойство и неприятные ощущения от разницы во времени рассеялись.

В течение следующих недель я попробовал выбросить из головы все мысли о Клодин. Я сосредоточился на написании моего доклада об индонезийской экономике и пересмотре прогнозов Говарда.

Я выдал заключение, который желали бы видеть мои боссы: рост электрической нагрузки на 19 процентов в год в течение двенадцати лет после сдачи новой системы, на 17 процентов в год в течение ещё восьми лет, и затем по 15 процентов в год на весь остаток двадцатипятилетнего срока проектирования.

Я представил свои выводы на формальной встрече с международными кредитными организациями. Их эксперты допрашивали меня очень широко и беспощадно.

К тому времени мои эмоции превратились в своего рода мрачную решимость, мало чем отличающуюся от той, с которой я обгонял своих одноклассников в школе. Тем не менее, память о Клодин всегда была со мной.

Когда нахальный молодой экономист, надеясь сделать себе имя в Азиатском Банке Развития, поджаривал меня в течение полного дня, я вспоминал совет, который дала мне Клодин, когда мы сидели в её квартирке много месяцев назад.

«Кто может заглянуть на двадцать пять лет в будущее? — спросила она. Ваши предположения столь же весомы, как и у них. Уверенность — это все».

Я убедил себя в том, что я действительно эксперт, напомнив себе о том, что я знаю о жизни в развивающихся странах гораздо больше многих людей, даже вдвое старших меня, сидевших на обсуждении моей работы.

Я жил на Амазонке и путешествовал по всей Яве, куда никто не пожелал бы сунуть носа.

Я прошел несколько интенсивных курсов для преподавателей эконометрики, специально нацеленных на сложные места, и я мог назвать себя специалистом новой породы ориентированных на статистику, поклоняющихся эконометрике парней, молящихся на Роберта Макнамару, президента Всемирного банка, бывшего президента «Ford Motor Company» и министра обороны у Джона Кеннеди.

Он был человеком, который построил репутацию на цифрах, на теории вероятности, на математических моделях и — я сильно подозревал — на блефе всем этим.

Я попробовал подражать Макнамаре и своему боссу Бруно. Я повёл речь на манер последнего, стал раскачиваться при ходьбе, как он, атташе-кейс покачивался в моей руке.

Оглядываясь назад, я удивляюсь своей злости. По правде сказать, для эксперта я был слабоват, но недостаток знаний и обучения я восполнил уверенностью. И это сработало. В конечном счёте, команда экспертов скрепила мои бумаги одобряющими штампами.

В течение следующих месяцев я провёл встречи в Тегеране, Каракасе, Гватемале, Лондоне, Вене и Вашингтоне. Я встречался с известнейшими людьми, включая шаха Ирана, бывших президентов нескольких стран и даже с самим Робертом Макнамарой.

Как и моя средняя школа, это был мужской мир. Я был поражён тем, как моё новое звание и мои недавние успехи в международных кредитных организациях изменили отношение людей ко мне.

Вначале я полагал, что почти всесилен. Я стал думать о себе, как о Мерлине, которому достаточно махнуть своей волшебной палочкой над страной, чтобы в ней начали расцветать, сияя, отрасли промышленности.

Потом я отбросил иллюзии. Я подверг сомнению все свои достоинства и достоинства людей, с которыми я работал.

Громкие звания или степень PhD мало чем могут помочь человеку понять всю тяжесть положения прокажённого, живущего рядом с выгребной ямой в Джакарте, и я сомневаюсь, что ловкость в обращении со статистикой позволяет человеку увидеть будущее.

Чем лучше я узнавал тех, кто принимает решения, преобразовывающие мир, тем более скептически я относился к их способностям и их целям. Оглядывая лица собравшихся за столами совещаний, я прилагал массу усилий, чтобы побороть свой гнев.

В конечном счёте, эта моя точка зрения также претерпела изменения. Я пришёл к пониманию того, что большинство этих людей полагает, что они делают благое дело.

Подобно Чарли, они убеждены, что коммунизм и терроризм есть зло — а не реакция на их решения и решения их предшественников — и что они обязаны перед своей страной, перед своим потомством, перед Богом преобразовать мир к капитализму.

Они также цеплялись за принцип выживания самых приспособленных, если им случилось насладиться благосостоянием, дарованным им рождением в привилегированном классе, вместо картонной лачуги, они считали себя обязанными передать этот признак по наследству.

Я колебался в том, как мне квалифицировать этих людей — как заговорщиков или как некое тесное братство, сложившееся в процессе доминирования над миром.

Тем не менее, некоторое время спустя, я начал уподоблять их южанам-плантаторам накануне Гражданской войны.

Это были люди, образовавшие добровольную ассоциацию и объединенные общими убеждениями и общим коммерческим интересом, а вовсе не тайная группа, встречающаяся в укромных местах со зловещими намерениями.

Автократы-плантаторы выросли вместе со своими слугами и рабами и были воспитаны в убеждении в том, что их естественным правом и даже обязанностью является забота о «язычниках» и их приобщение к вере господ и господскому образу жизни.

Даже если рабство претило им в философском смысле, они могли бы, подобно Томасу Джефферсону, оправдать его жизненной необходимостью, крах которой кончится социально-экономическим хаосом.

Лидеры современных олигархий, которых я теперь называл корпоратократами, казалось, использовали ту же логику.

Я также начал задаваться вопросом, кто извлекает выгоду из войны и массового производства оружия, от загрязнения рек и разрушения туземной экологии и культур?

Я начал искать, кто извлекает выгоду от смерти сотен тысяч людей от недостатка продовольствия, питьевой воды или вполне излечимых болезней?

Со временем я понял, что, в конечном счёте, — никто, но в ближайшей перспективе — те, кто находится на верху пирамиды — в том числе, я и мои боссы — кажется, выгоду извлекают, по крайней мере, материальную.

Это вызвало несколько вопросов: Почему эта ситуация сохраняется? Почему она сохраняется столь долго? Заключён ли ответ в старинной поговорке «право — у сильного», то есть, те, кто обладает властью, стремятся увековечить систему?

Но похоже было, что одной власти недостаточно, чтобы воспроизводить ситуацию.

И, хотя суждение о том, что сила порождает право, многое объясняло, я чувствовал, что тут есть что-то ещё.

Я вспомнил своего университетского профессора из школы бизнеса, родом из Северной Индии, который читал лекции об ограниченности ресурсов, о непрерывно возрастающих потребностях и о принципах рабского труда.

Согласно этому профессору, все успешные капиталистические системы включают иерархии с жёсткими инстанциями, с очень немногочисленной верхушкой, спускающей команды подчинённым, и огромной армией рабочих внизу, которые, в современных терминах, вполне могут быть классифицированы, как рабы.

В конечном счёте, я понял тогда, что мы поощряем эту систему потому, что корпоратократия убедила нас, что Бог дал нам право поместить нескольких людей на вершину капиталистической пирамиды и экспортировать нашу систему по всему миру.

Разумеется, мы не первые, кто делал подобное. Список практиков начинается с империй Северной Африки, Ближнего Востока и Азии и продолжается, после Персии, Греции и Рима, христианскими крестовыми походами и строителями европейских империй послеколумбовой эры.

Это движение к империи было и остаётся причиной большинства войн, загрязнений, голода, исчезновения видов и геноцида.

И всегда остаётся грязным пятном на совести и благосостоянии граждан империй, способствуя социальным недугам и заканчиваясь самыми высокими процентами самоубийств, употребления наркотиков и насилия.

Я очень напряжённо думал над этими вопросами, но избегал задумываться о своей роли во всём этом.

Я пробовал думать о себе не как об ЭКе, но просто, как о главном экономисте.

Это звучало настолько законопослушно, что если бы я нуждался в каком-либо подтверждении, мне достаточно было взглянуть на корешки моих зарплатных чеков, все они были выписаны MAIN, частной корпорацией.

Я не получал ни пенни от АНБ или любого другого правительственного агентства. И я убедил себя. Почти.

Однажды днём Бруно вызвал меня к себе в кабинет. Он прошёлся позади моего стула и похлопал меня по плечу:

«Вы проделали прекрасную работу, — промурлыкал он. — Чтобы показать вам, как высоко мы вас ценим, мы предоставляем вам некую возможность, кое-что, чего добиваются лишь немногие люди, даже вдвое старше вас».







Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 305. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Приготовление дезинфицирующего рабочего раствора хлорамина Задача: рассчитать необходимое количество порошка хлорамина для приготовления 5-ти литров 3% раствора...

Дезинфекция предметов ухода, инструментов однократного и многократного использования   Дезинфекция изделий медицинского назначения проводится с целью уничтожения патогенных и условно-патогенных микроорганизмов - вирусов (в т...

Машины и механизмы для нарезки овощей В зависимости от назначения овощерезательные машины подразделяются на две группы: машины для нарезки сырых и вареных овощей...

Механизм действия гормонов а) Цитозольный механизм действия гормонов. По цитозольному механизму действуют гормоны 1 группы...

Алгоритм выполнения манипуляции Приемы наружного акушерского исследования. Приемы Леопольда – Левицкого. Цель...

ИГРЫ НА ТАКТИЛЬНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ Методические рекомендации по проведению игр на тактильное взаимодействие...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия