Сидни Шелдон. Узы крови 10 страница

В тот вечер за ужином все они высказывали свои соображения о дальнейших действиях. Никто из них не сомневался в том, что Энни необходимо поступить в специальную школу для слепых. Энни была права: теперь она очень многого не могла делать. Она должна была научиться заново наполнять водой ванну, поджаривать хлеб, причесывать волосы.

– Ей надо побывать у психоаналитика, – настаивала Сабрина. Она уже позвонила психиатру и оставила ей послание на автоответчике.

– И мне кажется превосходной твоя идея относительно того, чтобы заняться скульптурой, – сказала Тэмми.

– Если бы она захотела, это могло бы решить проблему. Однако сейчас ей кажется, что жизнь кончена. Если говорить о той жизни, какую она знала, так оно и есть. Ей нужно совершить переход в новую жизнь. А это непросто сделать, даже в ее возрасте.

– В моем возрасте это тоже нелегко, – невесело сказал отец, накладывая себе в тарелку отличной лазаньи, которую приготовил Крис. – Кстати, я думаю, что тебе следует оставить юриспруденцию и стать поваром. – За последнюю неделю, работая по дому, Крис проявил себя мастером на все руки. – Здесь ты мог бы найти работу в любое время.

– Если мне надоест возиться с коллективными исками, я буду иметь это в виду.

Замечание отца заставило всех осознать, что ему тоже будет нелегко приспосабливаться к изменившимся обстоятельствам. Он был женат почти тридцать пять лет, а теперь остался один. Отец не привык заботиться о себе. Более чем полжизни он во всем полагался на жену и сейчас, оставшись без нее, растерялся. Он даже еду готовить не умел. Сабрина мысленно напомнила себе, что нужно попросить экономку начать, когда они уедут, оставлять ему какие-нибудь готовые блюда, чтобы он мог разогреть их в микроволновке.

– В твою дверь начнут стучаться вдовы и разведенные со всей округи, – предупредила его Тэмми. – Все будут предлагать тебе свои услуги. Ты будешь нарасхват.

– Меня это не интересует, – мрачно сказал отец. – Я люблю вашу мать. И не хочу никого другого.

– Понятно. Но ты их интересуешь.

– Делать мне больше нечего, – проворчал он.

Но правда состояла в том, что так оно и было. Ему действительно без жены было абсолютно нечего делать. Она заботилась обо всем, она организовывала их общественную жизнь, все планировала. Джейн делала его жизнь интересной: они ездили на концерты, в драматический театр, в оперу. Детям и в голову не могло прийти, что он будет продолжать делать это для себя. Жена совершенно избаловала его. И в результате он стал от нее зависимым.

– Ты должен как-нибудь приехать в Нью-Йорк и поужинать с нами, папа, – сказала Сабрина, напомнив ему о том, что завтра они с Кэнди едут смотреть дом. – Судя по описанию, он кажется привлекательным.

– Возможно. Но он может также оказаться ужасным. Знаешь ведь, какие эти агенты по недвижимости. Они могут солгать, к тому же частенько обладают дурным вкусом. – Он кивнул, подумав о том, что ему будет очень одиноко, когда девочки снова уедут. – Может быть, мне следует выйти в отставку? – с расстроенным видом спросил он, но все три дочери возразили в один голос.

– Нет, папа! – сказали они, и все рассмеялись. Этого никак нельзя было делать, чтобы еще более не ограничивать свою жизнь. Нужно постоянно быть занятым и делать сейчас даже больше, чем прежде, – это ни у кого не вызывало сомнений. – Тебе надо работать, встречаться с друзьями, ходить на концерты, в театры, как это делали вы с мамой.

– Одному?! – в ужасе спросил отец.

Сабрина вздохнула и переглянулась с сидевшей за столом напротив Тэмми. Надо было позаботиться не только об Энни, но и об отце.

– Нет, с друзьями, – сказала Тэмми. – Мама хотела бы этого. Она не хотела бы, чтобы ты сидел здесь один и жалел себя.

Отец не ответил и некоторое время спустя поднялся наверх, в спальню.

Крис после ужина отправился в Нью-Йорк, чтобы завтра вовремя быть на работе. Сабрине очень не хотелось его отпускать, но она была благодарна ему за его любовь и помощь. Она проводила его до машины, и он нежно поцеловал ее на прощание.

– Какая страшная была неделя, – подытожила она.

– Да уж!.. Но я думаю, что у всех все будет в порядке. Вам всем повезло, что друг у друга есть вы. – Он снова поцеловал ее. – А у тебя еще есть я.

– Слава Богу, – вздохнула она и обняла его за шею, когда он сел в машину. Даже не верилось, что несчастный случай произошел всего восемь дней тому назад. – Веди машину осторожно. Я приеду в Нью-Йорк завтра, чтобы посмотреть дом, но не смогу там задержаться надолго. Мне надо вернуться сюда. Может быть, сумею оставить Кэнди с папой и приеду на этой неделе на ночь.

– Это было бы здорово. Посмотришь, как пойдут дела. Если захочешь, я приеду в пятницу. – Ей вдруг показалось, что они супруги и что он ее муж, который приезжает на уик-энды, а она живет за городом с детьми. Только в данном случае «детьми» были ее отец и две сестры. – Смотри на вещи проще, Сабрина, – сказал он, как будто читая ее мысли. – Помни, ты не можешь сделать все. Я позвоню, как только доберусь до дома.

Она не сомневалась, что он так и сделает. Крис – надежный человек, на которого можно положиться. За последнюю неделю он еще раз доказал это. Но она это знала и раньше. И любила его за это. Если не считать отца, Крис был самым лучшим мужчиной из всех, кого она знала.

– Если ты не выйдешь за него замуж, это сделаю я, – поддразнила ее Тэмми, когда они, проводив Криса, возвращались в дом. Бьюла забилась в дальний угол кухни и с самым несчастным видом смотрела на всех оттуда. У нее явно начиналась депрессия. Она всегда впадала в меланхолию, когда уезжал Крис. – Мне нужен парень вроде него. Нормальный, здоровый, воспитанный, готовый помочь, хорошо относящийся к моей семье, который вдобавок умеет готовить! К тому же, такой привлекательный. Ну почему тебе так повезло, а мне достаются одни кретины?

– Я не живу в Лос-Анджелесе. Может быть, в этом все дело? – поддразнила Сабрина. – Не печалься, Тэм, придет время, и ты найдешь своего правильного парня.

– Слушай-ка, а меня это, кажется, больше не волнует. Я просто привыкла шутить по этому поводу. Все шутят, ну и я тоже. А на самом деле мне нравится проводить вечера дома в одиночестве со своей собачкой. Что хочу, то смотрю по телевизору, и никто не требует переключить программу на футбол. И ящики в шкафах в моем полном распоряжении.

– Ты меня пугаешь. В жизни есть кое-что гораздо более важное, чем безраздельное владение телевизионным пультом.

– Я, кажется, забыла какие. Господи, как же мне не хочется уезжать! – вздохнула Тэмми, поднимаясь по лестнице. Вдруг вспомнились прежние времена, когда они были детьми. Кэнди слишком громко включила музыку. Тэмми показалось, что сейчас приоткроется дверь и заглянет мама, чтобы попросить убавить громкость. – Здесь как-то странно без мамы, – шепотом произнесла она, чтобы не услышал отец, мимо спальни которого они проходили.

– Верно, – кивнула Сабрина. – А папа, наверное, еще сильнее это ощущает.

– Как ты думаешь, он когда-нибудь женится снова? – спросила Тэмми. Сама она не могла этого представить, но кто знает?

– Никогда, – заверила ее Сабрина. – Он слишком сильно любил маму, чтобы посмотреть на кого-нибудь другого.

– Но он еще молод. Я сама встречалась с мужчинами его возраста.

– С мамой в любом возрасте трудно кому-нибудь сравниться. Она была для него единственной.

Для них мать тоже не имела себе равных...

– Я бы не ужилась со злой мачехой, – призналась Тэмми, и Сабрина рассмеялась:

– Едва ли нам такое грозит. Папе, возможно, было бы неплохо навестить тебя как-нибудь в Лос-Анджелесе. Ему, наверное, будет одиноко проводить здесь уик-энды.

– Отличная идея, – откликнулась Тэмми, доставая чемодан, чтобы упаковать вещи. В это время пришла Кэнди, и три сестры, заболтавшись, разошлись по своим комнатам только после полуночи. К тому времени Крис, как и обещал, позвонил Сабрине. Собаки спали на своих местах. Отец ушел к себе еще в десять часов. Сабрине показалось, что если закрыть глаза, то можно представить себе, будто мать все еще с ними. Именно об этом думала, лежа в постели, каждая из трех ее девочек. И засыпая, было так приятно притвориться, будто ничего не изменилось, хотя на самом деле изменилось все и того, что было, уже никогда не вернуть.

 

Глава 11

 

На следующее утро ровно в восемь часов за Тэмми заехало маршрутное такси, отвозившее пассажиров в аэропорт. К моменту его прибытия она уже встала, оделась и была готова отправиться в путь. Кэнди и отец спустились вниз попрощаться. На Кэнди были хлопчатобумажная маечка и джинсы с обрезанными брючинами. Сквозь маечку, как всегда, была видна ее грудь, и пока Кэнди, такая сексуальная со своими чуть взлохмаченными длинными белокурыми волосами, прощалась с сестрой, все мужчины в маршрутке таращили на нее глаза.

Младшая сестренка обняла Тэмми, потом ее обняли Сабрина и отец. Попрощавшись, Тэмми с Хуанитой в сумочке от Биркин села в маршрутку. Всем было грустно расставаться. Две минуты спустя Кэнди и Сабрина тоже сели в машину, чтобы ехать в Нью-Йорк смотреть дом. В половине десятого они уже были в городе и остановились возле квартиры Сабрины, чтобы захватить кое-какие вещи и почту.

Кэнди не собиралась заезжать к себе. Похоже, у нее был с собой нескончаемый запас маечек, сквозь которые все видно. Сабрине показалось, что она не была в квартире уже несколько лет. Когда она находилась здесь последний раз, мать была еще жива и Энни не ослепла. Многое изменилось за очень короткое время. И еще многому предстояло измениться. Особенно если она отсюда переедет. Сабрина не испытывала привязанности к своей квартире, так что сам факт переезда ее не волновал. Но жизнь вместе с Энни и Кэнди означала для нее большую перемену. Она была самостоятельной с тех пор, как закончила колледж, то есть в течение почти тринадцати лет. Ей будет не хватать независимости. Но все это делалось из самых добрых побуждений. А через год, как надеялась Сабрина, Энни приспособится к своему положению и будет готова жить одна. Когда Кэнди вернется в свой элегантный пентхаус, Сабрина подыщет себе новую квартиру. Но в течение следующего года им всем придется собраться с силами и помочь Энни преодолеть переходный период, не спасовав перед проблемами, с которыми придется столкнуться. Перед тяжелейшими проблемами.

Без пяти минут десять они покинули квартиру Сабрины, и пока она парковала машину на Восточной Восемьдесят четвертой улице, ей позвонила по сотовому Тэмми и сообщила, что началась посадка.

– Хочу еще раз попрощаться, – сказала Тэмми. Они в последние дни еще теснее, чем обычно, сплотили свои ряды, как будто стараясь компенсировать недостающее звено. Смерть матери глубоко потрясла каждую.

– Желаю приятного полета, – откликнулась Сабрина, выключая двигатель. – А мы сейчас собираемся смотреть дом.

– Поделись потом впечатлениями, – сказала Тэмми, которой вдруг очень захотелось быть вместе с ними.

– Обязательно. Желаю тебе найти симпатичного парня на борту самолета.

– Я обычно сижу рядом со священниками, престарелыми дамами или с детишками, у которых болят ушки. Это мое основное правило.

– Уж не больна ли ты? – рассмеялась Сабрина.

– Нет. Просто твердо намерена остаться старой девой. Это мое призвание.

– Ты еще нас всех удивишь, прибрав к рукам известную кинозвезду или еще какую-нибудь голливудскую знаменитость.

– Если бы...

К этому времени Сабрина и Кэнди уже стояли перед домом, у дверей которого их ждала риелтор.

– Ну, мне пора. Позвоню позднее. Желаю хорошего полета. Люблю тебя. Пока, – пробормотала Сабрина и передала трубку Кэнди, чтобы та тоже смогла попрощаться. Риелтор с улыбкой подошла к ним. Это была одна из тех высоких, дородных, чрезмерно светлых блондинок, которые обожают экспериментировать с цветом волос и душатся слишком крепкими духами. Ее хриплый голос выдавал курильщицу. В руке она держала ключи от дома. Сабрина познакомила ее с Кэнди, и риелтор, отключив сигнализацию, впустила их внутрь.

– Посмотрим, понравится ли вам дом. У меня есть еще кое-какие варианты в центральной части, но, кажется, это помещение вам подойдет больше всего.

Сабрина надеялась, что так оно и будет. Было бы здорово, если бы им подошел первый дом, который они осмотрят. Поиски жилья всегда казались ей мучительным процессом. Кэнди в отличие от нее, кажется, получала от осмотра удовольствие – бродила по дому, заглядывала в каждую комнату, открывала каждую дверь.

Холл был темноват. Стены темно-зеленого цвета показались Сабрине мрачными, но мраморный пол был выложен белыми и зелеными квадратами, а стены украшали гравюры с изображением сцен охоты, что придавало холлу в некотором роде английскую атмосферу. Двери гостиной были открыты, комната, залитая солнцем, выходила на юг. Библиотека небольшая, темная и уютная, с небольшим красивым камином, который, судя по всему, находился в действующем состоянии. На полках стояли книги, многие из которых Сабрина читала. Кэнди с улыбкой огляделась вокруг и одобрительно кивнула Сабрине. Уже на первом этапе они почувствовали удивительную атмосферу дома, гостеприимную и теплую. Потолки здесь были высокие, на стенах висели красивые старинные бра.

Потом они спустились в цокольный этаж осмотреть кухню и столовую. Кухня выглядела довольно современной и была весьма практично спланирована. В ней стоял большой круглый стол, за которым могли усесться человек восемь или даже десять. Кухня выходила в приветливый, хотя и запущенный сад. Во внутреннем дворике стояли два шезлонга и находилась встроенная жаровня для барбекю, которой, судя по всему, частенько пользовались. Сабрина знала, что Крису это понравится.

Столовая имела более строгий вид. Стены ее были окрашены темно-красным лаком. В отделке чувствовалась рука настоящего профессионала, хотя дом не выглядел только что отремонтированным. Это был дом, в котором жили люди. Здесь не было лишней мебели, но та, что была, Сабрине нравилась. Если они примут решение, она отдаст на хранение собственную мебель, чтобы сохранить эту. Дом имел свою атмосферу, и Сабрине стало понятно, почему владелец любит его и не хочет с ним расставаться насовсем. Это было чудесное место для жизни.

– Я уже люблю его, – шепнула Кэнди, когда риелтор вышла из комнаты.

– Я тоже, – улыбнулась Сабрина.

Как их и предупреждали, спальни были небольшими, но достаточно просторными, с шелковыми шторами пастельных тонов на окнах. В каждой комнате имелась кровать большого размера, что особенно понравилось Кэнди, да и не одной ей, а любому, у кого есть мужчина. Крис, например, был такого высокого роста, что ему обязательно нужна кровать королевского размера. Хозяйская спальня казалась немного просторнее остальных. Спальня рядом была несколько маловата, но она им все равно была не нужна, а в качестве гостевой комнаты подходила идеально. Комнаты, предназначенные для Кэнди и Энни, были красиво отделаны и очень уютны. В ванных комнатах имелись ванны и душ. Сабрина с удивлением взглянула на риелтора: в доме не было абсолютно ничего такого, что ей не нравилось. Она видела, что Кэнди тоже нравится эта великолепная атмосфера и, как она выразилась, «хорошая энергетика». К тому же, как утверждала риелтор, у дома был шарм и немалый. Дом подойдет им идеально, тем более что для Энни здесь не было каких-либо дополнительных сложностей. Здесь и по лестнице легко подниматься, и ориентироваться в помещении несложно даже для незрячего.

– Ну что, рискнем? – спросила Сабрина, и Кэнди, улыбаясь, согласно кивнула. Дом ей нравился даже больше, чем ее пентхаус. Он был более приветливым и теплым, тогда как пентхаус походил скорее на фотографию в глянцевом журнале – изысканный, но без души. Здесь Кэнди чувствовала себя комфортнее. От него исходили потрясающие флюиды. Можно было надеяться, что как только Энни здесь освоится, ей тоже будет хорошо.

– Да, да! Мы его берем! Ведь мне позволят держать здесь Зою, правда? – сказала Кэнди. Она никогда не расставалась со своей собакой, хотя нынче утром в порядке исключения оставила ее с отцом. Боялась, что в машине будет слишком жарко, к тому же Бьюле, которую тоже не взяли с собой, требовалась компания. Сабрина не хотела пугать риелтора видом слишком крупной собаки. Да и поездки в машине Бьюла переносила плохо.

– Я сегодня утром разговаривала с хозяином, он не против собак, – сказала риелтор. – Он даже не уточнил размер собак, а просто сказал «не против собак». Очевидно, он ничего не сказал также о количестве собак, и это тоже было для них хорошей новостью, поскольку у самого хозяина имелись две собаки. Дом во всех отношениях был словно сделан для них по заказу – теплый, уютный, красивый, удобный, гостеприимный. Да и цена подходящая. Хозяйская мебель оказалась лучше, чем у них, и собак разрешили держать. Кэнди уже решила сдать свой пентхаус с мебелью, что сделает его еще более привлекательным для потенциального съемщика. Она собиралась выставить его на рынок на этой неделе. Кооперативные апартаменты в ее доме сдавались в аренду по баснословным ценам, так что она даже останется в выигрыше в результате этой сделки. Арендная плата за дом на Восточной Восемьдесят четвертой улице была относительно невысокой.

– Мы его берем, – сказала Сабрина. – Когда можно будет вселяться?

– Первого августа, – ответила риелтор. Девушки переглянулись. Времени оставалось мало, но они должны все успеть сделать. Сабрине еще надо расторгнуть договор об аренде своей квартиры, но это она уладит, заплатив небольшую неустойку. Энни через неделю выписывается из больницы, после чего одну-две недели проведет в доме отца. И как только Сабрина и Кэнди приготовят дом, они смогут сюда переселиться.

– Нас это устроит, – сказала Сабрина. Дел у них будет по горло: помогать Энни, присматривать за отцом и заниматься переездом. Сабрина вдруг осознала, насколько удачно то, что Кэнди захотела взять отпуск на весь август и оставшуюся часть июля. Сабрине предстояло на следующей неделе выйти на работу, где, как обычно, она сразу же с головой погрузится в дела.

– Я могла бы попробовать, если хотите, уговорить хозяина сдать дом несколько раньше, – предложила риелтор. – Сейчас он, кажется, находится в своем доме на побережье, а через пару недель уезжает в Европу.

– Это было бы хорошо, – сказала Сабрина. – Нам нужно поскорее переехать. Через неделю сестру выписывают из больницы.

– Она больна? – удивленно спросила риелтор.

– Четвертого июля попала в аварию на дороге, – мрачно сказала Сабрина, не желая вдаваться в подробности. – В результате этой аварии она потеряла зрение.

– Ох, простите меня! Когда вы сказали, что она слепая, я не поняла, что это произошло недавно, я подумала... И вы будете жить втроем?

– Пока она не привыкнет. Ей ко многому придется приспосабливаться.

– Понимаю, – с сочувствием вздохнула женщина, которой еще больше захотелось помочь им. – Я поговорю с владельцем. Как это мило с вашей стороны, девочки, что вы съезжаетесь с ней, – сказала риелтор, явно глубоко тронутая их поступком.

– А как же иначе? Ведь мы сестры, – сказала Кэнди.

– Не все сестры так близки друг другу, – возразила женщина. – Я, например, двадцать лет не виделась со своей сестрой.

– Печально, – сказала Кэнди.

– Что нам нужно подписать? – спросила Сабрина.

– Стандартный договор об аренде с указанием арендной платы и суммы залога на случай ущерба. Вряд ли хозяин захочет чего-нибудь еще. Я все это оформлю и отошлю в ваш офис.

– На этой неделе меня не будет на работе. Я сейчас нахожусь в Коннектикуте у нашего отца. Я сама заеду к вам и заберу документы.

– Я подготовлю их к завтрашнему дню.

– Отлично, – сказала Сабрина. Она хотела провести ночь с Крисом. – Нужны все наши подписи?

– Пока достаточно только ваших. Остальные поставят подписи, когда вы все снова будете в Нью-Йорке.

Они обменялись рукопожатиями, скрепляя сделку, и еще раз прошлись по дому, который во второй раз понравился им даже больше, чем в первый. Пять минут спустя они сели в машину. Им не терпелось рассказать обо всем Энни. Сабрина позвонила Крису из машины. Он порадовался за них и сказал, что хочет поскорее увидеть дом собственными глазами. Тэмми они собирались позвонить сразу же, как только та выйдет из самолета.

Когда они приехали домой, отца не было, хотя он взял отпуск на несколько недель. Сабрина приготовила ленч, к которому Кэнди не притронулась, и она отчитала ее за это.

– Ты сейчас не работаешь, так что совсем нет необходимости голодать.

– Яне голодна. Просто есть не хочется из-за жары.

– Но ты и не завтракала, – заметила Сабрина. Недовольная замечаниями, Кэнди встала из-за стола, чтобы позвонить по сотовому телефону. Она не любила, когда кто-нибудь следил за тем, ест она или не ест, болезненно воспринимая разговоры на эту тему. Она даже на мать сердилась, когда та начинала говорить об этом. Голодание Кэнди практиковала с семнадцати лет, когда началась ее карьера фотомодели.

В два часа они отправились к Энни в больницу. Когда они вошли в палату, она спала, но тутже проснулась, услышав их шаги.

– Это мы, – улыбаясь, сказала Сабрина. Энни не видела ее улыбку, но почувствовала радостное возбуждение в голосе.

– Знаю, что это вы. Чувствую запах твоих духов и слышу, как позвякивают браслеты на руке Кэнди.

Сабрина ничего не сказала, но отметила про себя, что Энни уже начала инстинктивно приспосабливаться к своему недугу. И это хорошо, если только в этой ситуации можно было вообще найти что-нибудь хорошее. Похоже, ее слух и другие чувства становятся более острыми.

– А у нас для тебя сюрприз, – сказала Кэнди.

– Это хорошо, – печально отозвалась Энни. – Только за последнее время я отвыкла от приятных сюрпризов. – В этом они были полностью с ней согласны, хотя надеялись, что новость о доме ее взбодрит. – Ну, рассказывайте, что вы натворили?

– Мы только что вернулись из Нью-Йорка, – сказала Сабрина. – Отправились туда, как только уехала Тэмми. Она просила поцеловать тебя. – Энни улыбнулась и ждала продолжения. – Мы поехали смотреть дом.

– Дом? – Энни вдруг встревожилась. – Неужели папа переезжает в город? – Она не хотела никаких изменений. Ей нравился родительский дом, и она с удовольствием там жила, когда приезжала их навестить. Она не хотела, чтобы отец продавал его, и надеялась, что он этого не сделает.

– Конечно, нет, – поспешила заверить ее Сабрина. – Мы ездили смотреть дом для нас.

– Вы с Крисом женитесь и будете жить вместе? – спросила Энни, совершенно сбитая с толку. Сабрина рассмеялась. Найти идеальный дом для них с первой попытки было действительно большим достижением.

– Нет. Это все будет, но потом. Это дом для тебя, меня и Кэнди. На один год, пока ты не освоишься и... не привыкнешь к обстоятельствам. – Она старалась говорить об этом как можно деликатнее. – За год, начиная с сегодняшнего дня, ты сможешь решить, чем будешь заниматься. Если хочешь, можешь нас прогнать. Или мы сможем арендовать другое жилье. Все равно это жилье останется в нашем распоряжении только на год. Но дом действительно прелестный. На Восточной Восемьдесят четвертой улице.

– И что я буду делать? – печально и как-то безнадежно спросила Энни.

– Возможно, будешь учиться в школе. За этот год ты сделаешь все, что нужно, чтобы стать независимой.

– Я была независимой еще неделю тому назад. А теперь я словно двухлетний ребенок, а может, и того хуже.

– Ты не права, Энни. Мы не намерены быть твоими надзирателями, хотя и будем жить с тобой. Ты сможешь приходить и уходить, когда пожелаешь.

– И как, по-твоему, я буду это делать? С помощью белой палки? – спросила Энни, и глаза ее наполнились слезами. – Так я даже не знаю, как ею пользоваться. – Когда она сказала это, сестры вспомнили, как иногда видели людей, пытающихся перейти через улицу с оживленным движением, которые нуждались в помощи.– Уж лучше бы мне умереть. Пожалуй, я просто останусь у папы.

Им показалось, что она подписывает себе смертный приговор. Через несколько недель отец вернется на работу, а она будет целыми днями сидеть дома одна, не в состоянии даже выйти из дома.

– Ты умрешь там от скуки. Тебе будет гораздо лучше жить в городе, с нами, – сказала Сабрина. Там она, по крайней мере, могла бы воспользоваться такси, если захочет куда-нибудь поехать.

– Нет. Я буду для вас обузой. Возможно, на всю жизнь. Уж лучше бы вы поместили меня в какое-нибудь заведение и забыли обо мне.

– Такое решение, возможно, понравилось бы мне, когда мне было пятнадцать, а тебе семь лет. Теперь, пожалуй, для этого поздно. Полно тебе, Энни. Нам будет хорошо пожить всем вместе. Кэнди сдаст свой пентхаус в аренду на год, а я расторгну договор об аренде своей квартиры. Тэмми сможет приезжать к нам на уик-энды. Подумай, какая возможность перед нами открывается. А это, возможно, единственный шанс пожить вместе. В течение года. Одного года. После чего мы повзрослеем навсегда.

Энни покачала головой:

– Яхочу вернуться в Италию. Я пыталась дозвониться до Чарли. Он мог бы жить со мной в моей квартире. Мне не хочется оставаться здесь.

– Ты не сможешь жить во Флоренции самостоятельно, – попыталась урезонить ее Сабрина. Если Энни согласится, то идея их совместного проживания могла сработать. А Чарли остался в прошлом. Просто Энни еще этого не знала, а Сабрине не хотелось ей говорить. Энни все утро пыталась дозвониться до него по сотовому телефону. Она сказала об этом Сабрине, и старшая сестра подумала, что он, наверное, отключил телефон на тот случай, если она позвонит. После разговора, который произошел между ними на прошлой неделе, она не удивилась бы этому.

– Я не хочу жить с вами, словно какой-то инвалид, – сердито заявила Энни. – Мне не хотелось бы выглядеть неблагодарной, но я не хочу быть слепой сестрой, которую все жалеют и за которой вам обеим придется ухаживать.

– Я, например, все равно не смогу это делать, – сказала Кэнди. – Я слишком часто уезжаю из дома. А Сабрина работает. Тебе придется научиться быть самостоятельной. Но мы могли бы помочь тебе.

– Я не хочу, чтобы мне помогали. Я просто хочу уехать куда-нибудь и жить одна. А во Флоренции у меня есть квартира. Мне не нужен дом в Нью-Йорке.

– Энни, – сказала Сабрина, призывая на помощь все свое терпение, – ты можешь жить где угодно, как только привыкнешь жить самостоятельно. Но для этого потребуется какое-то время. Тебе не кажется, что было бы лучше сначала пожить вместе с нами?

– Нет. Я вернусь во Флоренцию и буду жить с Чарли. Он меня любит, – упорствовала Энни, и у Сабрины защемило сердце. Чарли не любит ее. И Энни не может вернуться в Италию, чтобы жить самостоятельно. По крайней мере, пока. Если вообще когда-нибудь сможет.

– А если Чарли не захочет? Если он окажется не готов справиться с этой проблемой? Не лучше ли тебе попытаться привыкнуть к самостоятельной жизни, когда мы рядом?

– Нет. Лучше я буду с ним.

– Я понимаю. Но не слишком ли многого ты от него хочешь? Мы члены твоей семьи. А он нет. К тому же в Нью-Йорке действуют великолепные реабилитационные программы для слепых.

– Я не желаю учиться в школе для слепых! – крикнула Энни. – Сама справлюсь! – Она снова разрыдалась, и Сабрина тоже чуть не заплакала от отчаяния.

– Не усложняй все для себя, Энни. Это и без того тяжело. Позволь нам помочь тебе.

– Нет! – заявила Энни и повернулась к ним спиной. Сабрина и Кэнди многозначительно переглянулись, но ничего не сказали. – И не смотрите так друг на друга! – закричала Энни. Услышав эти слова, Сабрина так и подскочила.

– Значит, у тебя теперь есть глаза на затылке? Ты лежишь, повернувшись к нам спиной. Откуда же ты знаешь, что мы делаем?

– Знаю я вас, – сердито сказала Энни, и Сабрина фыркнула:

– Знаешь, ты осталась такой же врединой, какой была, когда тебе было семь лет. Ты, мерзавка, шпионила за мной и ябедничала маме.

– Тэмми тоже это делала.

– Знаю. Но ты была хуже. А мама всегда тебе верила. Даже когда ты лгала.

Энни по-прежнему лежала, повернувшись к ним спиной, но Сабрина услышала, как она смеется, уткнувшись в подушку.

– Так ты намерена по-прежнему оставаться врединой или будешь разумным человеком? Мы с Кэнди нашли великолепный дом, который, я думаю, тебе понравится, как он понравился нам. И мы будем жить там вместе в свое удовольствие.

– Мне уже ничто и никогда больше не доставит удовольствия.

– Сомневаюсь, – строго сказала Сабрина. Она с нетерпением ждала звонка от психоаналитика. Энни срочно нуждалась в разговоре. Им всем это было нужно. Возможно, специалист подскажет им, как поступить с Энни. – Завтра вечером я подписываю договор об аренде. Если мы упустим дом из-за твоих капризов, я разозлюсь не на шутку.

Конечно, Энни имела право капризничать или даже устроить скандал, но Сабрина подумала, что, возможно, удастся добиться большего, если проявить строгость. Как это ни было трудно, она не могла допустить, чтобы Энни жалела себя.

– Я об этом подумаю, – произнесла Энни, так и не повернувшись к ним лицом. – Уходите. Я хочу побыть одна.

– Ты действительно этого хочешь? – удивилась Сабрина, а Кэнди просто промолчала. Она всегда терпеть не могла вспышек гнева Энни, которая была на пять лет старше.

От старшей сестры Кэнди частенько доставалось, пока они росли.

– Да, – ответила Энни. Она сейчас ненавидела весь мир. Сабрина и Кэнди пробыли у нее еще полчаса, пытаясь развеселить ее и вывести из мрачного настроения, но безуспешно. Наконец, подчинившись ее желанию, они ушли, пообещав вернуться, если она позвонит сегодня, или приехать завтра.