Мы только вышли из дома и нас сразу же окутал прохладный воздух, заставляя прочувствовать разницу температур. Я бросил быстрый взгляд на Джерарда, идущего рядом: его голова опущена вниз, а ноги лениво поднимаются над асфальтом. Мы не разговариваем друг с другом, да и вообще я не помню, когда в последний раз мы с ним о чем-то говорили. Даже если я и пытался с ним заговорить, то в итоге с этого ничего не получалось, Джерард ограничивался коротким ответом, показывающим полное нежелание вести какие-либо беседы. Я с пониманием относился к этому, потому что знаю, что ему нелегко со всем справляться. Да я практически не трогал его, только и того, что мы находились в одном помещении, я решил, что ему самому нужно в себе разобраться без моего вмешательства. У него было время подумать и решить, какое будущее он хочет для себя... и что в итоге? Разве он воспользовался этим временем? Мне кажется, что он только сделал себе хуже, теперь он вообще ничего не хочет. Наверное, в этом есть и моя вина – мне нельзя было ни на секунду выпускать его из-под своего контроля, наверное, если бы я так и поступил, то нам было бы легче бороться с его депрессией, которая теперь зашла намного дальше, чем было в первые дни после выздоровления. Хотя иногда мне почему-то кажется, что Джерарду нравится чувствовать себя несчастным, что он не хочет жить нормальной жизнью. Я так беспокоюсь о нем, стараюсь помочь ему – а ему самому это попросту не нужно. Иногда в моей голове и вправду появляется такая мысль, но она не задерживается там долго и вскоре исчезает. Хочет он или не хочет, но я ведь пообещал, что верну его к жизни, значит, я просто должен это сделать, чего бы мне это ни стоило. Я пообещал не только ему, но и себе. Мне нужен Джерард и я не могу просто так позволить ему уничтожить свою жизнь. Может быть, в этом есть доля эгоизма, от которого я вряд ли когда-нибудь смогу полностью избавиться, может быть, это элементарное желание сделать человека, который тебе дорог, счастливым, а может быть, и все вместе.
Во всяком случае, сегодня во мне что-то переломилось, и я понял, что дальше так продолжаться просто не может, я должен опять взять эту ситуацию в свои руки. Теперь я диктую правила и никак иначе. По крайней мере, я попытаюсь заставить Джерарда жить, если он не может сделать этого сам.
Я решил начать свои «попытки» с обыкновенной прогулки, тем более что Джерарду это просто необходимо после долгого времени, которое он просидел взаперти. Я вижу, что он сам этого не очень-то хотел, да и сейчас не хочет, что ему легче было бы в очередной раз пролежать на кровати или простоять у окна, но он должен понимать, что я желаю ему только добра, и для него так будет лучше. Конечно, мне не очень-то приятно смотреть на его безразличное выражение лица, но я все еще пытаюсь относиться ко всему с максимальным пониманием, которое я уже и сам не знаю, откуда берется.
Мы идем вдоль улицы, не зная, куда вообще держим путь. Мне все равно куда идти, а Джерарду уж тем более, он будет идти со мной, куда бы я его не завел. Мы идем среди других людей, спешащих куда-то по своим делам, раньше в таком случае я бы пытался изучить каждого просто ради интереса, а сейчас мне интересен только тот, кто идет так близко, что мы даже иногда соприкасаемся плечами. Сейчас мне намного важнее то, что происходит с ним, чем с тысячами посторонних людей, прохожих, лица которых я даже не запомню.
Я иногда поглядываю на Джерарда, время от времени поворачиваясь к нему, но он никак на это не реагирует, он вообще будто бы не замечает, что я с ним, он как будто сам по себе. Обижен ли я на его поведение? Наверное, все-таки нет, ведь он скорее делает это неосознанно, а не специально, по крайней мере, я настроен воспринимать это именно так. Но черт, он мог бы хотя бы как-то помогать мне вытаскивать его из его же проблем! А не вести себя так, как будто он к ним не имеет никакого отношения и ему просто наплевать на все. Ведь ему не все равно в любом случае, может это выглядит так, но внутри у него другие чувства.
Если бы кто-то знал, как я устал от этих постоянных неприятностей, вообще от всего, что в последнее время происходит в моей жизни. Это все ужасно утомляет и выбивает из колеи побольше, чем тяжелая работа. Мои нервы, хоть и кажутся железными, но на самом деле такими не являются и они уже давно изрядно потрепаны, но ведь никто не подарит мне новые.
Мы все так же идем, не останавливаясь, молчим в шуме улицы, в то время как многие люди отправляются на работу или на учебу, мы идем в никуда. Мы не знаем, куда нас занесет в следующий момент, но разве мы как-то противостоим такому положению дел, разве нас что-то не устраивает? Мы идем, мы продолжаем идти, и я улавливаю какой-то звук, отличающийся от всей той массы различных звуков живущих на улицах этого города. Я знаю, откуда исходит этот звук, потому что я уже даже могу его узнать. Я знаю, что это Джерард.
Я медленно обернулся к нему лицом: его голова до сих пор опущена, и волосы беспорядочно спадают на лицо, я слышу тихие, еле уловимые всхлипы. Я остановился, немного потянув Джерарда за куртку, он стал напротив, даже не смотря на меня. Я поправил его непослушные волосы, заправив их ему за ухо, и легонько дотронулся пальцами до его подбородка, приподнимая его голову. Но его глаза все еще опущены, и я замечаю, как они предательски слезятся. Я как будто уже был в такой ситуации раньше. Как будто все повторяется в тысячный раз.
- Посмотри на меня, - спокойно сказал я, отводя Джерарда с середины тротуара в сторону проезжей части, чтоб не мешать движению прохожих.
- Мне так стыдно перед тобой... – прохныкал он, неуверенно поднимая глаза и встречаясь с моими.
- Почему? – осторожно спросил я, поглаживая ладонью его щеку.
Эти его внезапные срывы всегда меня тревожили, мне всегда не по себе, когда он плачет. Я так давно не видел его улыбки, которая ему невероятно идет, я хочу видеть, как он радуется жизни, а не постоянно страдает... просто больше нет сил на это смотреть.
- Потому что я тебя достал, ты меня, наверное, уже ненавидишь, - на этих словах он начал буквально давиться слезами, но все-таки он пытается держать свои эмоции в себе, чтоб окончательно не разрыдаться. Честно говоря, я совсем перестал понимать, что он там себе думает и что является поводом для таких резких изменений в настроении.
- Что за глупости? – с недоумением задал вопрос я, но он будто бы не хочет меня слушать и попросту не воспринимает мои слова, твердо стоя на своем.
- Это не глупости! Это правда! Зачем ты возишься со мной... зачем тебе это? Ты же видишь, какой я! – он начал впадать в истерику, как это уже с ним бывало раньше, но я искренне надеялся, что теперь такое не должно повториться. Похоже, я все-таки ошибался.
Ему тяжело выдерживать все проблемы, которые на него свалились, ему тяжело справляться с этим, я знаю, что это так. Но он должен понимать, что это временно, он должен понимать, что сейчас самое неподходящее время опускать руки, сейчас наоборот нужно бороться изо всех сил. Но что я должен сделать, чтоб он сам понял это, если он не слышит меня, если мои слова не действуют на него?
- Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, как ты можешь говорить такое? Я не знаю, что ты себе там придумал, но прекрати эти слезы, это ни к чему. Хватит уже. Просто успокойся, ты же знаешь, как я... – на этих словах я сделал попытку обнять его, но он оттолкнул меня, тем самым не дав договорить мне фразу до конца. А я хотел сказать, как я люблю тебя, Джи.
Почему ты так ведешь себя со мной, разве я даю повод? А может это месть? Нет-нет, не думаю, что он сейчас думал бы о мести, мне кажется, что он вообще сейчас не думает и не считает это нужным. Почему он не хочет помочь мне помочь ему самому?
- Знаешь, что я знаю? Что я порчу тебе жизнь, я всем порчу жизнь! – уже крикнул Джерард и отошел от меня на шаг.
Мне показалось это его движение каким-то странным, в его заплаканном взгляде засверкало отчаяние, смешанное с тревогой. Я еще не понимаю, что происходит, но я чувствую необъяснимое напряжение, которое подсказывает мне, что ничего хорошего в скором времени не произойдет.
В следующий момент Джерард кинул быстрый взгляд на дорогу и сразу же перевел его на меня. Я хотел было спросить, в чем дело, но я лишь смотрю на него, не в состоянии выговорить и слово. Да и через секунду все уже стало предельно ясно, но от этого отнюдь не легче, скорее наоборот.
Джерард сделал еще один шаг, переступив через бордюр, разделяющий проезжую часть и тротуар. Я хотел схватить его за руку, чтоб он не смог уйти дальше, но не успел, и Джерард отдернул эту самую руку, отскочив все ближе к движению транспорта. Честно говоря, я даже не знаю, что мне делать сейчас, что было бы самым лучшим решением и не усугубило и так уже слишком сложную ситуацию.
Если я начну подходить к нему, то нет никаких гарантий, что при этом он еще быстрее не бросится под какую-нибудь машину. Но если я буду просто наблюдать за происходящим, у него так же будут все шансы это сделать. Машины на этом участке дороги двигаются довольно быстро, так как ближайший светофор еле виднеется где-то вдалеке, и пешеходного перехода тут нет – тормозить просто так никому в голову не придет, никто ведь не думает, что кому-то захочется выскочить на дорогу. Конечно, это только еще больше нагнетает обстановку. Пока машин немного, относительно немного, но они есть... и опять-таки это никак меня не обнадеживает.
Я нервно перевожу взгляд то на Джерарда, то на проезжающие машины. Остановите нахрен это движение хотя бы на пять секунд, я просто не могу видеть это все... Или скажите мне, что это неправда, и я просто сошел с ума, это все происходит не со мной. Черт, черт, черт!
- Какого черта, Джерард? – испугано спросил я, а он в свою очередь отошел еще на один шаг назад. Как мне его остановить, что мне с ним делать? – Пожалуйста, не делай этого! Ты же не понимаешь, что ты делаешь, так нельзя, это не выход! – я кричал ему, но он только покачал головой, смотря на меня, даже не обращая внимания на приближающийся к нему джип, который стремительно сокращал расстояние с Джерардом метр за метром. Хоть бы водитель его вовремя заметил и успел затормозить... черт, еще чуть-чуть и я не выдержу так больше.
За моей спиной уже начали собираться люди, наблюдающие за происходящим, охающие и ахающие и активно обсуждающие событие, невольными свидетелями которого им пришлось стать. Конечно, это, наверное, интересно выглядит со стороны, живое шоу, такое не каждый день увидишь. Но у меня сейчас нет ни малейшего желания обращать на них хоть какое-то внимание, я их даже не осуждаю. Кому было бы неинтересно посмотреть на такое, кто бы не остановился, чтоб понаблюдать? Да нет таких, просто не существует. Но дело не в этом сейчас, нет даже времени думать об этом, я думаю только о том, как мне спасти Джерарда, пока с ним не произошло что-то ужасное.
Очертания черного джипа все четче вырисовываются и неумолимо приближаются. Толпа затихла в ожидании, все знают, что осталось не меньше пары секунд. Я тоже молчу, а что я могу сказать? Я не отрываю взгляда и смотрю на Джерарда, я вижу, что он боится, он напуган, но он настроен более или менее решительно. За ним проезжают машины, и его волосы развиваются от резких и сильных порывов ветра, я каждый раз содрогаюсь от этого. Он смотрит навстречу движению и ступает еще один шаг назад. Нет, нет, нет... Ну что же ты делаешь?
Все что происходит теперь, стало измеряться даже не минутами, а секундами или чем-то еще меньшим. Я слышу громкий звук сигнала, водитель, наверное, вжал его до предела. Тормозить нет смысла – он не успеет. А я ничего не могу сделать, мне остается стоять и бездействовать.
Время уже и вовсе исчезло для меня, оно прекратило существовать и иметь какое-либо значение. Машина пронеслась, как мне показалось, с невероятной скоростью, но в данный момент я просто ничего не соображаю. Я закрыл глаза, я не могу этого видеть, я не хочу...
Через секунду я опять открыл их, сердце колотится так, как будто хочет пробить дыру в груди, вырываясь наружу, дыхание учащается в сотню раз. Черт возьми, он жив... Я вижу он все еще стоит там, трясется, а его глаза переполнены ужасом. Люди позади меня опять заметно оживились, и я понял, что теперь самое время мне что-то делать.
Перед Джерардом пронеслась очередная машина, и я, подождав, когда она проедет, рванул вперед. Я знаю, что сейчас он не станет препятствовать мне или отходить еще дальше, потому что он находится в состоянии шока – это нормальная человеческая реакция.
Дорожное движение не остановилось, машины не перестали ездить, и я знаю, что временем я не особо располагаю, надо действовать быстро иначе нас вдвоем сшибут на этой гребаной дороге. Я схватил Джерарда за воротник куртки и с силой потянул на себя. Я двинулся в сторону тротуара, когда мы оказались у самого бордюра, мы просто завалились на него.
Я больно ударился при падении, Джерард упал на меня сверху, а я все еще крепко держу его за воротник. Публика отреагировала довольно живо, одарив нас аплодисментами, на которые мне, мягко говоря, насрать. Столько переживаний за пару минут – это слишком большое напряжение. Мне даже казалось, что я умру только от этого долбанного волнения.
- Встань... – прохрипел я, и Джерард послушно поднялся, растеряно смотря по сторонам. Я встал вслед за ним, чувствуя невероятную слабость в ногах.
Мы стали в середине, образовавшегося круга наших зрителей, которые поняли, что теперь настало время расходиться. Публичная часть представления окончена, а теперь начинается его приватная часть, на которую никто из этих людей не приглашен.
Я залился истерическим смехом и присел на корточки, схватившись руками за голову. Все как-то перемешалось, и до сих пор сложно поверить в реальность того, что только что произошло.
Джерард стоит рядом, не отходя ни на шаг. Он просто стоит и молчит, сукин сын... Я резко прекратил смеяться и поднялся на ноги. Сердце до сих пор не вернулось в свой обычный ритм, а я испытываю столько разных эмоций, что даже не знаю, какой из них поддаться. С одной стороны, мне так хочется обнять Джерарда, прижать к себе и расплакаться у него на плече, как это раньше делал он, а с другой стороны, мне хочется врезать ему со всей силы, чтоб он чувствовал боль, чтоб он понимал, как он поступает со мной, что он делает с моими чувствами.
- Ну! Скажи что-нибудь! Чего ты молчишь? – вызывающе спросил я, со злостью и в своем виде и в голосе. Я зол на Джерарда, я очень зол сейчас. И кто из нас еще больший эгоист: я или он? Вот это уже вопрос, над которым можно было бы хорошенько задуматься.
- Фрэнк... – промямлил он.
Он понимает, что он виноват, я вижу это по его глазам, из которых вот-вот опять польются слезы. Только не надо слез, это я, по-моему, должен плакать в этом случае, а не он. На что ему вообще жаловаться, зачем надо было устраивать это? Я о нем заботился, я все для него делал, лишь бы моему несчастному мальчику было хорошо, а после этого сделать такое... Или это такая специфическая благодарность? Конечно, можно списать все на его тяжелое состояние, ему многое пришлось пережить, но ведь он понимает, что я чувствую к нему, как я отношусь к нему, и после этого он так запросто решает кинуться под машину, говоря при этом, что он мне не нужен и что он портит мне жизнь? Может и портит, но я бы не тратил свое время на него просто так, не сидел с ним целыми днями, если бы не хотел этого.
- Фрэнк... – опять повторил Джерард, так и не продолжая фразу.
- Я знаю, что я Фрэнк! Спасибо, что напомнил. Но ты лучше ответь мне: зачем ты сделал это? Это достаточно легкий вопрос, потому постарайся ответить на него как можно более вразумительно, - я говорил грубо, особо не церемонясь, мне просто хочется послушать, что мне скажет Джерард, как он будет объяснять свой поступок, если, конечно, он будет это делать.
- Я не знаю, что на меня нашло. Я так запутался в себе, и я... Мне показалось, что так будет лучше... – он замолчал и это хорошо, иначе я бы точно врезал ему, как следует.
- Черт! Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? Кому лучше? Еще скажи, что ты думал, что для меня так будет лучше? Я все это время вытаскиваю тебя из твоего же дерьма, а ты мне такое говоришь? Чего ты этим добиваешься? Ты же знаешь, как я отношусь к тебе, чего тебе не хватает? Я знаю, что тебе сейчас сложно, я говорил тебе это уже тысячу раз, но если бы ты хотел с этим справиться, ты бы ничего такого не сделал, а ты просто не хочешь... Мне тоже сложно, Джерард, но это последнее, что ты способен увидеть за своей жалостью к самому себе, – если, когда я начинал говорить, я чуть ли не орал, то к концу моей речи, мой голос стал звучать намного тише.
- Я хочу справиться, Фрэнки, я хочу. Я ошибся, я сделал глупость. Я не должен был этого делать. Я так виноват перед тобой... Я не понимаю, что на меня нашло. Прости меня, прости, я прошу тебя, - он говорил это все нервно, часто сбиваясь и теряя мысль.
Когда он договорил, он положил руку мне на плечо, но я тут же ее скинул, бросив на него злой взгляд полный непонимания, а может даже и обиды. Не надо сейчас меня трогать, лучше не надо.
- Да пошел ты... – сквозь зубы проговорил я.
