Торонто, Канада

Петр повернул голову и обменялся ничего не значащими фразами с человеком слева от себя. Он ел, пил и наслаждался едой второго праздничного обеда, потому что выбрал Мэри в качестве идеальной жертвы. Преподобный улыбался, а в нужные моменты смеялся. Он хорошо успокаивал паству, даже когда выказывал часть очарования и хитрой игры.

Когда для завершения трапезы внесли медовые пироги и мятный чай, Петр поймал взгляд преподобной Джесерит Баст, сидевшей рядом с ним во главе стола. Он наклонил голову навстречу ей. Этого было достаточно. Она извинилась, встала, и спустя несколько секунд, за ней последовал Петр.

― Известно ли тебе, что нас посещал гость? Одна из Дочерей Исет? ― Джесерит спросила без такта и прелюдий, когда Петр присоединился к ней в кабинете.

Джесерит была высокой импозантной женщиной с черными глазами и крупным носом. Сколько он ее знал, она выбривала путь традиционного Египетского священника, выдергивая или используя воск, или Бог весть что еще, чтобы на ее голове не было ни единого волоска. Без ресниц и бровей женщина была абсолютно лысой. Петр предполагал, что она расширила практику и на остальных частях тела. Не то, чтобы он потратил много времени, обдумывая сей факт, просто вывод был логичным. Однако характер их отношений не позволил бы ему лично в этом убедиться.

Да и сам Петр этого не желал. Джесерит слишком сильная. Слишком смелая. Да, она умна, ему понравилось бы это в супруге. Возбуждающий разговор также важен, как и охотный рот, промежность и задница. Но Петр предпочитал красивых и немного скрытных партнеров. Было что-то заманчивое в том, чтобы сломить защиту женщины, лестью и ухаживаниями добиться взаимности, осторожно преодолевая все преграды до тех пор, пока она не просто соглашалась, но молила обо всем, чего он только пожелает. Это пришло к Петру на самом интимном уровне.

Он не мог представить Джесерит, поддающуюся лести, ухаживаниям, или молящую о чем-то.

― Я хорошо осведомлен. Ее пригласили на большую экскурсию, ― Петр позволил себе легко улыбнуться. ― Она сделала пожертвование. ― Ирония в том, что одна из Дочерей Исет дала деньги поклонникам Сета. ― Она инфантерия, ничего больше. Они даже не позаботились о том, чтобы прислать достойного противника.

― Ты уверен, что она ничего не вынюхивала?

― Она узнала, что у нас на крыше сад, ― Петр пожал плечами. ― Рокси Тэм просто пешка.

― Тем не менее, они наблюдают, ― настаивала Джесерит.

Петр склонил голову.

― Если желаешь, пошли оного из своих мужчин. ― Джесерит не станет. Лишняя трата трудовых ресурсов. Они вдвоем это знали. Рокси Тэм задала вопросы и уехала без ответов. Такой же результат будет, если она вернется.

― Кого ты выбрал? ― спросила Джесерит, сменив тему в типично резкой манере.

― Я предлагаю нашего нового члена, ― ответил Петр. Это не предложение, а утверждение. Но Джесерит притворяется, что ее мнение важно. Ему ничего не стоит подыграть ей.

Джесерит стала возле своего стола, тяжелый предмет из хрома и стекла возвышался у дальней стены. Комната представляла собой роскошный будуар с богатыми коврами и мягкими коричневыми кожаными диванами без окон с одной дверью, которую охраняли двое часовых, лично выбранные Джесерит, верные ей до смерти. Комнату проверяли на жучки утром и вечером. Не существовало никакой возможности, чтобы их уединение было нарушено.

Хотя они равны по положению в Культе Сетнэхт, оба Высокопреподобные, Джесерит захотела провести эту встречу на своей территории без согласия Петра. Мелкое оскорбление. Однако Петр не заинтересован в отмщении. Если бы он обижался на каждое небольшое оскорбление или унижение, то действительно был бы плохим лидером. А он хотел стать великим, верховным и бессмертным.

Поэтому мог позволить себе великодушие.

Джесерит обошла стол, затем опустилась в свое изготовленное на заказ офисное кресло, щедро оплаченное паствой по ошеломительной цене ― около десяти тысяч долларов.

Все же, ее действия ― очередная попытка показать, что она наделена большей властью, восседая перед ним, пока он должен был стоять, отделенный от нее столом. Но выражение лица жрицы оставалось совершенно нейтральным, ничем не выдающим мыслей.

― Я удивлена твоим выбором, ― она не казалась удивленной, хотя никогда и не выказывала удивления.

― Почему? ― без приглашения Петр подошел к боковой панели и налил в чашку дорогой, крепкий турецкий кофе, который предпочитала Джесерит. Лично он отдавал предпочтение кофе хукуш, сливочному напитку с пеной, приготовленному из не фильтрованого кофе. Но мелочи не стоили самообладания.

― Она невинная. ― Смелый, граничащий с грубостью тон Джесерит не изменился из-за замечания. Это ее манера. Вместо расспросов, жрица просто указала на очевидное и положилась на то, что он объяснит свой капризный выбор. ― Не вижу ценности Мэри в качестве приманки для жнеца душ. У девушки не темная душа.

Петер бросил взгляд на Джесерит, сделал глоток кофе, сдержав дрожь от горького привкуса, и улыбнулся. Не дождавшись приглашения, мужчина вольготно расселся на одном из низких диванов.

― Точно.

Джесерит упускала очевидное. Независимо от силы ожидания, никто из них не обладал могуществом вызвать жнеца. Помощники их владыки Сета не отвечали на приказы смертных. Они могли убить самых отвратительных злодеев и при этом не показать ничего, кроме реки крови. Преподобные должны проявить хитрость. Мудрость. Они должны тщательно выбрать свою жертву. Не для того, чтобы заманить жнеца, а скорее с целью представить жертву в качестве приманки для него. Возможно, в итоге они привлекут внимание того, кого хотят. Налаживая слой за слоем.

Убийство невинных более продуктивно, чем убийство прогнивших душ.

― Она пересечет двенадцать врат Осириса, сердце взвесят, девушку сочтут праведной, и Анубис позволит ей пройти на Поля Иалу. ― Джесерит снова не задавала вопросов. Просто указала на очевидное, полагаясь, что ее превосходный интеллект поколеблет точку зрения Петра. Но Преподобный услышал истинный вопрос жрицы. В чем выгода от смерти Мэри?

Петр отхлебнул горькое варево. Затем поставил маленькую чашку на блюдце, заставив Джесерит подождать.

― Откуда ты знаешь, что она попадёт в Сферу Осириса? Она может направиться в другую загробную жизнь.

Мимолетное выражение коснулось непримиримых черт Джесерит, возможно удивление или отчаяние.

― Твои слова ― богохульство!

― Вовсе нет, ― возразил он. ― Я только говорю, что в Потустороннем мире есть много богов и господ. Бесконечных территорий. И я даже не затрагиваю других возможностей загробной жизни. Душа Мэри может пойти в любое из тысяч мест. Но неоспоримая истина в том, что не важно, где упокоится душа ягненка, главное она не останется в нынешнем воплощении.

Джесерит пропустила его слова, но старалась не выдать своего смущения. Петр позволил тишине расти и простираться, не торопясь, объяснить. Она видит только очевидное. Несмотря на интеллект, жрица оказалась слишком буквальной, чтобы понять нюансы его плана. Джесерит не мигая смотрела на него. Наконец, когда с кофе было покончено, и на дне кружки осталась темная гуща, Петр наклонился и аккуратно поставил сосуд на край стеклянно-хромированного чудовищного журнального столика, подняв взгляд на жрицу.

― Забрать невинную жизнь ― всего лишь средство. Это очернение чьей-то темной души. Опустить кого-то в зловонную гниль, вот в чем цель, Джесерит. Убийца убивает невинного, повторяя это снова и снова, пока мы не получим достаточную тьму души, столь тёмную от дегтя и гнили, что жнец не сможет не заметить. Каждый придет, чтобы убедиться, что темная душа монстра отнесена Сету. Это будет слишком заманчиво, чтобы проигнорировать. ― Петр ничего не сказал относительно пророчества или крови. Это самый лакомый кусочек. Смешав кровь жнеца и Дочери Исет, можно снова оживить бога.

Медленная улыбка осветила лицо Джесерит. Если и существовала женщина, которая не должна улыбаться, так это Джесерит Баст. На щеках появились морщины, мешки под глазами распухли и сморщились. Зрелище ни в малейшей степени не привлекательное.

― Убить убийцу, ― она взволновано наклонилась вперед. ― Действительно, ты превзошли самого себя, Петр. Этот план прекрасен. У тебя кто-то есть на примете?