Глава 7. Поскольку они спешили поскорее добраться от машины до укромной комнаты в отеле, Елене пришлось собрать всю силу воли

 

Поскольку они спешили поскорее добраться от машины до укромной комнаты в отеле, Елене пришлось собрать всю силу воли, чтобы удержаться на ногах. Как только дверь в комнату захлопнулась, оставив бурю снаружи, а ее изнеможенное и ноющее тело внутри, она направилась в ванную комнату, даже не включая свет. Ее одежда, волосы и ноги были полностью мокрыми. Флуоресцентный свет в ванной комнате казался слишком ярким после ночной темноты и шторма.

Или возможно это было началом ее изучения обращения с ее Способностями. Это, конечно же, было сюрпризом. Деймон даже не прикасался к ней, но шок, который она почувствовала, словно эхо отражался внутри нее.

И ощущение, будто ее Сила управляла снаружи ее тела, в общем, не описать словами. Это был умопомрачительный опыт, все хорошо. Даже сейчас лишь мысли об этом заставляют ее коленки дрожать. Но было ясно, как никогда, что Деймон ничего от нее не хочет.

Елена столкнулась со своим отображением в зеркале, и вздрогнула. Да, она выглядела как утопленная крыса, которую милю протянуло по сточной канаве. Ее волосы были сырыми, что превращало ее блестящие кудри в крошечные завитки по всей голове и вокруг лица; она была бледна, будто заболела, и ее голубые глаза глядели из защемленного и обессиленного лица ребенка.

Лишь на миг она вспомнила, что была в еще худшей форме несколько дней — да, прошли лишь пара дней — назад, и Деймон, рассматривающий ее с предельной мягкостью, будто ее потрепанный вид ничего для него не значил.

Но эти воспоминания вытянул у Деймона Шиничи, и это было слишком, чтоб надеяться, что это его настоящее состояние души.

Это была… прихоть… как и все остальные его прихоти.

Рассерженная на Деймона — и на саму себя, за подколки в спину, Елена отвернулась от зеркала.

Прошлое было позади.

Она не знала, почему Деймон внезапно начал отталкивать ее прикосновения, или смотреть на нее тяжелыми холодными глазами хищника. Какая-то причина побудила в нем такую ненависть к ней, он с трудом мог находиться с ней в машине. И что бы это ни было, Елена училась игнорировать это, так как если Деймон уйдет, у нее не останется шанса найти Стефана.

Стефан!

Наконец-то ее трепетное сердце сможет найти покой в мыслях о Стефане. Ему было все равно как она выглядела, единственное, что его волновало, было, ее благополучие. Елена закрыла глаза, включила горячую воду в ванной и содрала с себя липкую одежду, согревая образ любви и одобрения Стефана. Мотель предоставил маленькую пластиковую бутылочку пены для ванной, но Елена не тронула ее.

Она привезла с собой в прозрачном, золотистом мешочке ванильную соль для ванной в своей тряпичной сумке, и это была первая возможность ею воспользоваться. Она высыпала приблизительно одну треть кристаллов соли из украшенного лентой мешочка в быстро заполняющуюся ванну и была вознаграждена взрывом аромата ванили, который приятно растекся по ее легким. Через несколько минут Елена погрузилась в горячую воду, наполненную пеной с ванильным благоуханием. Ее глаза были закрыты и тепло проникало в ее тело. Мягко распадающиеся кристаллы соли понемногу оставляли боль позади. Это была не обычная соль для ванной. У нее не было запаха лекарств, но ее дала домовладелица Стефана, миссис Флаурес, которая была пожилой благородной доброй ведьмой. Травяные рецепты миссис Флаурес были ее специализацией, и сейчас Елена могла поклясться, что она чувствует как все напряжение, накопившееся в последние несколько дней, покидает ее тело и мягко испаряется.

О, это было именно то, в чем она сейчас нуждалась. Елена никогда не оценивала ванну так высоко, как сейчас. «Теперь осталась единственное», — твердо сказала она себе, вдыхая восхитительные пары ванили. — «Ты просила миссис Флаурес о соли для ванн, которая расслабит тебя, но ты не сможешь уснуть в ней. Ты погрузишься, заранее зная какими будут ощущения. Быть здесь, делать это, без надобности покупать саван».

Но даже сейчас мысли Елены были более тусклыми и разбитыми, поскольку горячая вода продолжала расслаблять ее мышцы, и аромат ванили кружил ей голову. Она теряла целостность, ее мысли дрейфовали в мечтаниях….

Она отдавалась теплу и роскоши без необходимости что-либо делать…

Она спала.

В своем сне она была оживленной.

Была полутьма, но она могла с уверенностью сказать, что так или иначе она скользила вниз сквозь глубокий серый туман.

Что ее волновало — так это то, что она была окружена препирающимися голосами, и они спорили о ней.

— Второй шанс? Я говорил с ней об этом.

— Она ничего не вспомнит.

— Не важно, что она будет помнить. Все останется внутри нее, не пробужденное.

— Оно будет жить в ней, пока не наступит время.

Елена не знала, что это все означает.

Затем туман рассеивался, и облака таяли для нее, и она дрейфовала вниз, все медленнее и медленнее, пока не очутилась на мягкой земле, покрытой сосновыми иголочками.

Голоса пропали.

Она лежала на лесном покрове, но не была обнаженной. Она была одета в свое лучшее вечернее платье, том, что с кружевами от Валентино. Она слушала мельчайшие звуки, окружающие ее, когда вдруг ее аура отреагировала, как никогда ранее. Она предупредила о приближении кого-то. Кого-то, кто привносил чувство защищенности в теплых земляных оттенках, в мягких розовых тонах и глубоком фиолетово-голубом, которые окутали ее еще перед тем, как человек подошел.

Это были… чьи-то… чувства к ней.

Еще кроме любви и успокаивающей заботы вокруг себя она чувствовала насыщенную лесную зелень, лучи тепло-золотого и таинственный полупрозрачный след, словно водопад, который, падая и пенясь, искрился как бриллианты.

— Елена, — прошептал голос.

— Елена.

Он был таким знакомым…

— Елена.

— Елена.

Она знала его…

— Елена, ангел мой!

Это означало любовь. Было ли это наяву или во сне, Елена распахнула свои объятия. Этот человек был связан с ней. Он был ее волшебством, ее утешением, ее лучшим возлюбленным. Это не важно, как он оказался здесь или что случилось до этого. Он был вечным супругом ее души.

И потом…

Сильные руки овладели ею…

Теплое тело так близко к ее…

Сладкие поцелуи…

Много, много раз…

Это знакомое чувство, как будто она плавится в его объятьях…

Он был так нежен, но почти свиреп в своей любви к ней.

Он дал клятву не убивать, но он мог убить, чтобы спасти ее.

Она была для него самым дорогим во всем мире…

Любая жертва могла бы стоить этого, если бы она была свободна и невредима. Его жизнь ничего не значила без нее поэтому, он охотно отдал это, смеясь и целуя ее со своим последним вздохом. Елена вдохнула изумительный аромат осенних листьев, который исходил от его свитера и успокаивал. Как ребенок, она позволила себе успокоиться с помощью простых знакомых ароматов, ощущая прикосновение щеки к его плечу и их дыхание в унисон. Когда она попыталась дать имя этому чуду, оно появилось в ее памяти.

Стефан…

Елена даже не нужно было смотреть на его лицо, чтобы узнать древесно-зеленые глаза Стефана, которые могли быть, как танцующие воды в маленьком пруду, зарябившие от ветра и искрящиеся тысячами разных граней света. Она опустила свою голову к его шее, боясь отпустить его, хотя не могла вспомнить почему.

«Я не знаю, как я сюда добралась», — сказала она ему мысленно.

На самом деле, она не помнит ничего до этого, до пробуждения от его голоса, только перемешанные изображения.

«Это не важно. Я с тобой».

Страх охватил ее.

«Это не просто сон, да?»

«Нет, это не просто сон».

«И я с тобой навсегда».

«Но как мы попали сюда?»

«Ш-ш-ш. Ты устала. Я обниму тебя. Клянусь жизнью. Просто отдыхай. Позволь мне обнять тебя хотя бы один раз».

«Один раз? Но…»

Но теперь Елена почувствовала себя обеспокоенной и ошеломленной, и ей пришлось откинуть голову назад, что бы увидеть лицо Стефана.

Она откинула назад подбородок и встретилась со смеющимися бездонно-черными глазами на точеном, бледном и красивом лице.

От ужаса она практически закричала.

«Тише. Тише, ангел».

«Деймон!»

Темные глаза, которые встретились с ее, были полны любви и радости.

«Кто же еще?»

— Как ты смеешь, как ты попал сюда? — Елена все больше и больше приходила в замешательство.

— Я не привязан какому-либо месту, — ответил Деймон внезапно грустным голосом. — Ты знаешь, что я всегда буду с тобой.

— Нет, я не знаю, верни мне Стефана!

Но было уже поздно.

Елена уже слышала звук капающей воды и ощущала прохладное плавное плескание вокруг нее. Она проснулась как раз вовремя, чтобы не уйти с головой под воду в ванной.

Сон…

Она чувствовала, что тело стало более гибким и легким, но не могла избавится от ощущений, которые принес ей сон… Это было не ощущение отстраненности, или ее обычный, сумасшедший, запутанный сон.

«Я не привязан какому-либо месту. Я всегда буду с тобой».

Ну и что же означают эти слова? При упоминании этих слов, в Елене что-то дрогнуло. Она быстро оделась — но не в парадную ночную рубашку с кружевами от Валентино, а в серо-черный спортивный костюм. Когда она вошла в комнату, она почувствовала себя утомленной, раздраженной и готовой начать битву, если поймет по виду Деймона, что он слышал ее мысли, которые были во сне.

Но Деймон этого не сделал.

Елена увидела кровать, сумела сосредоточиться на ней, споткнулась и рухнула на подушки, утопая в них, они ей не понравились. Елена любила свои подушки. В течение нескольких минут, она лежала, наслаждаясь состоянием после принятия ванны, ее кожа и голова постепенно приятно охлаждались. Насколько она поняла, Деймон стоял в той же позе, которую принял сразу, как только они вошли в комнату. И он был также неподвижен и молчалив как утром. Наконец, чтобы покончить с этим, она заговорила с ним. И Елена начала сразу с сути проблемы:

— Что не так, Деймон?

— Ничего.

Деймон смотрел в окно, делая вид, что рассматривает что-то за стеклом.

— Что ничего?

Деймон покачал головой. Но, так или иначе, его вид красноречиво передал его мнение относительно этой комнаты мотеля. Она рассматривала бежевые стены, бежевый ковер, бежевое кресло, бежевый стол, и, конечно же, бежевое покрывало на кровати. «Даже Деймон не смог отказаться от комнаты только на том основании, что она не соответствует его традиционному черному цвету», — подумала она, и затем: «Ох, я так устала. И сбита с толку. И напугана. И… невероятно глупа. Здесь только одна кровать. Я лежу на ней».

— Деймон… — с усилием, она встала.

— Что ты хочешь?

— Там есть кресло. Я могу спать в кресле.

Он обернулся, и она увидела, что он не был раздражен или настроен на игры. Он был в бешенстве. Быстрый, неуловимый для человеческого взгляда поворот головы убийцы и полный контроль над телом, который притупил это движение еще до того, как оно началось. Деймон с его внезапными движениями и пугающим спокойствием, опять смотрел в окно, его тело было готово к…чему-то. Сейчас, оно выглядело готовым к прыжку сквозь стекло, чтобы вырваться наружу.

— Вампирам не нужен сон, — сказал он еще более ледяным и твердым голосом, чем тот, который она слышала с тех пор, как Мэтт их оставил.

Это придало ей сил встать с постели.

— Знаешь, я знаю, что это ложь.

— Иди в кровать, Елена. Иди спать, — но его голос был такой же.

Она ждала ровного, усталого приказа. Деймон казался более напряженным, более твердым, чем когда-либо. Более потрясенным, чем когда-либо.

Ее глаза увлажнились:

— Дело в Мэтте?

— Нет.

— В Шиничи?

— Нет!

Ага.

— Дело в нем, не так ли? Ты боишься, что Шиничи пробьет твою защиту и овладеет тобой опять. Разве не так?

— Иди спать, Елена, — сказал глухо Деймон.

Он по-прежнему игнорировал ее, как будто ее не было. Елена разозлилась:

— Что мне надо сделать, чтоб ты понял, что я тебе доверяю? Я путешествую наедине с тобой, не имея ни малейшего понятия, куда мы направляемся. Я доверяю тебе жизнь Стефана.

Елена находилась позади Деймона на бежевом ковре, который пах… ничем, кипящей водой. Даже не пылью. Ее слова были пылью. Существовало в них что-то, что звучало глухо, неверно. Они были правдой, но они не доходили до Деймона….

Елена вздохнула.

Случайное прикосновение к Деймону всегда было опасной штукой, с риском нарваться на его инстинкт убийцы, даже когда он не был одержим. Она очень осторожно протянула кончики пальцев к его руке в кожаной куртке. Она заговорила настолько четко и бесстрастно, насколько могла:

— Ты знаешь, что у меня есть другие чувства, помимо обычных пяти. Сколько раз мне это повторять, Деймон? Я знаю, что это не ты мучил меня и Мэтта на прошлой неделе, -

отчаявшись, Елена услышала мольбу в своем голосе. — Я знаю, что ты защищал меня в этой поездке, когда я была в опасности, даже убивал ради меня. Это много значит для меня. Ты можешь сказать, что не веришь в человеческое умение прощать, но не думаю, что ты о нем забыл. И когда ты знаешь о нем, ты понимаешь, что изначально тут нечего прощать.

— Это абсолютно не связано с событиями прошлой недели!

Перемена в его голосе — сила его голоса, ударила Елену наотмашь. Это было больно… и испугало ее. Деймон был серьезен. Так же, он был жутко напряжен, не совсем как под влиянием Шиничи, но похоже.

— Деймон…

— Оставь меня в покое!

— Где я уже такое слышала? — сбитая с толку, с колотящимся сердцем Елена погрузилась в воспоминания.

Ах, да.

Стефан.

Когда они со Стефаном первый раз были в его комнате, когда он боялся любить ее. Когда он был уверен, что она будет проклята, если он покажет свои чувства. Может ли Деймон быть таким похожим на брата, над которым он всегда издевается?

— Хотя бы повернись и говори со мной лицом к лицу.

— Елена, — это был шепот, но, казалось, будто Деймон не мог говорить своим обычным вкрадчиво-угрожающим тоном. — Иди спать. Иди к черту. Иди куда угодно, только держись от меня подальше.

— У тебя это так хорошо получается, правда? — сейчас в ее голосе сквозил холод. Опрометчиво, повинуясь своей злобе, она приблизилась к нему. — Отталкивать людей прочь. Но я знаю, что ты не питался сегодня вечером. Тебе ничего большего не надо от меня и у тебя не получается строить из себя голодающего мученика так же хорошо, как у Стефана.

Елена говорила, зная, что ее слова точно должны были спровоцировать его на определенный ответ, но обычная реакция Деймона на такие вещи была — расслабиться и сделать вид, что он ничего не услышал. То, что происходило, было знакомо ей. Деймон обернулся и поймал ее своей железной хваткой. Затем, с ходу, как сокол хватает мышь, он поцеловал ее. Он был достаточно силен, чтобы удерживать ее возле себя, не причиняя вреда. Поцелуй был настойчивым и долгим, и на какое то время Елена просто потерялась. Тело Деймона было прохладным, ее же, напротив, было теплым и влажным после ванны.

То, как он держал ее, могло причинить ей боль, если бы она попыталась вырваться. А потом она знала, что он не станет удерживать ее.

Но уверена ли она? И готова ли сломать себе кость, чтобы проверить? Он гладил ее волосы, накручивая их на пальцы… несколько часов спустя, после того, как он ее учил чувствовать вещи до кончиков волос. Он знал ее слабые места. Не просто слабые места женщины. Он знал ее. Он знал, как заставить ее стонать от удовольствия и как успокоить ее.

Ничего не оставалось, кроме как проверить свою теорию и, возможно, сломать руку.

Она не покорится этому непрошеному вторжению. Ни за что! Но когда она вспомнила, как ее заинтересовали маленький мальчик, прикованный к большой каменной глыбе, она сознательно открыла свои мысли Деймону.

Он попал в ловушку своих собственных поступков. Как только их мысли встретились, произошло что-то вроде фейерверка. Взрыва. Ракеты. Звезды засветили по-новому.

Елена перестала обращать внимание на ощущения в собственном теле и начала искать глыбу. Внутри одной из самых закрытых частей его разума было очень глубоко. Глубоко в бесконечной темноте, которая там царила. Но, казалось, что Елена принесла с собой фонарик. Каждый раз, когда она поворачивалась, темные заросли паутины падали и тяжелые каменные арки рушились на землю.

— Не волнуйся, — сказала Елена. — Свет ничего тебе не сделает! Тебе не обязательно тут жить. Я покажу тебе красоту света.

«Что я говорю?» — Елена задумалась над этим вопросом после того, как слова слетели с ее губ. «Как я могу это обещать ему? Может, ему нравится жить в темноте!»

Но в следующую секунду, она подошла ближе к мальчику, достаточно близко, что бы увидеть его удивленное бледное лицо.

— Ты опять пришла, — сказал он так, как будто это было чудом.

— Ты сказала, что ты придешь, и ты пришла!

Эти слова сразу же успокоили Елену. Она нагнулась, натянула до предела цепи и посадила его на колени.

— Ты рад, что я вернулась? — сказала она нежно.

Она гладила его гладкие волосы.

— О да! — этот возглас испугал Елену практически так же, как и обрадовал. — Ты самый приятный человек, которого я когда-либо…самая красивая, которую я когда-либо…

— Тш-ш-ш, — сказала Елена, — тише.

— Должен же быть способ согреть тебя.

— Цепи, — робко сказал ребенок. — Цепи делают меня слабым и холодным. Но цепи должны быть, так как без них он не сможет меня контролировать.

— Понятно, — жестко сказала Елена.

Она начала понимать, какими были отношения Деймона и маленького мальчика. Подумав немного, она взялась за цепи и попыталась их разорвать. Была же у Елены здесь способность излучать свет, может, у нее имелась и супер-сила? Она безрезультатно пыталась раскрутить и растянуть цепи и в итоге порезала кончик пальца об острый край.

— Ой! — огромные темные глаза мальчика уставились на капельку крови. Он выглядел потрясенным и испуганным.

— Хочешь? — Елена неуверенно протянула ему руку.

«Что за бедное создание, если ему приходиться жаждать крови других людей», — подумала она.

Он робко кивнул, как будто был уверен, что она рассердиться. Но Елена только улыбнулась, и он трепетно взял ее за палец и сглотнул всю показавшуюся на пальце кровь, сложив губы, словно в поцелуе. Когда он поднял голову, показалось, что краска прилила к его щекам.

— Ты говорил мне, что тебя держит здесь Деймон, — сказала она, обнимая его и чувствуя, как ее тепло передается его холодному телу. — Ты можешь мне сказать почему?

Ребенок все еще облизывал губы, но он моментально повернул к ней лицо и тут же ответил:

— Я — Хранитель Тайн. Но, к сожалению, Тайны стали такими большими, что даже я не знаю их.

Елена проследила за движением его головы, когда мальчик кивком указал на цепь, тянущуюся от его маленьких конечностей к огромному металлическому шару. Она испытывала глубокую жалость к этому маленькому хранителю. И задалась вопросом, что же, спрашивается, могло быть в этой большой каменной сфере, которую Деймон так тщательно охранял. Но ей так и не удалось спросить.