Часто заморгав, я наконец открыла глаза, и комната приняла очертания. Было темно. Прохладно. И самая роскошная и восхитительная ткань на свете ласкала кожу. Воспоминания о прошедшей ночи вихрем ворвались в сознание. Мы с Патчем целовались часы напролет… Я смутно помнила, как пробормотала что-то о том, что не было сил ехать домой…
И уснула у Патча.
Собравшись с силами, я приняла сидячее положение.
- Мама меня прибьет! – выпалила я в пустоту.
Во-первых, с утра нужно идти в школу. Во-вторых, я пропустила комендантский час и даже не удосужилась позвонить и объяснить почему. Патч сидел в кресле в углу, кулаком подперев подбородок.
- Уже все уладил. Я позвонил Ви. Она согласилась поручиться за тебя. Она рассказала твоей маме, что вы были у нее, смотрели пятичасовую экранизацию «Гордости и предубеждения» и потеряли счет времени, ты заснула первой, и чтоб не будить тебя, мама Ви разрешила тебе переночевать у них.
- Ты звонил Ви? И она согласилась? Без вопросов? – Совсем не похоже на Ви.
Особенно на новую Ви, с ее смертельной ненавистью ко всей мужской половине человечества.
- Ну, возможно, она не сразу согласилась.
Меня насторожили его тон и очевидная двусмысленность слов.
- Ты поиграл с ее разумом?
- Предпочитаю просить прощения за содеянное, а не спрашивать разрешения, прежде чем сделать что-либо.
- Она – моя лучшая подруга. Ты не можешь так с ней поступать!
И хотя я по-прежнему злилась на Ви за то, что она солгала мне о Патче, я верила, что у нее были на то свои причины. И пусть я не одобряю ее поведение и намерена докопаться до сути в ближайшее время, она все равно очень дорогой мне человек. Патч перешел черту.
- Ты слишком устала. И выглядела такой умиротворенной в моей кровати.
- Все потому, что на твоей кровати лежит какое-то заклятие, - проговорила я менее вспыльчиво. – Я могла бы спать тут вечно. Атласные простыни? – предположила я.
- Шелковые.
Черные шелковые простыни. Кто бы знал, сколько они стоят? Но одно было совершенно очевидно: они обладали усыпляющим и отвлекающим действием.
- Поклянись, что никогда больше не будешь играть с разумом Ви.
- Договорились, - легко согласился он, теперь, когда дело уже сделано.
Впечатляющие извинения.
- Полагаю, у тебя нет объяснения тому, почему и Ви, и мама упорно отрицали факт твоего существования? В действительности, единственные, кто признался, что помнит тебя, были Марси и Скотт.
- Ви встречалась с Риксоном. Когда Хэнк похитил тебя, я стер ее воспоминания о Риксоне. Он использовал ее и причинил много боли. Он всем причинил много боли. В конце концов, было проще, чтобы все забыли его. Иначе твои друзья и родные возлагали бы надежды на арест, которому не суждено было случиться. Когда я пришел к Ви, чтобы почистить ей память, она стала драться. И до сего дня она злится. Она не знает почему, но злость глубоко укоренилась внутри нее. Стирание чьей-то памяти – непростая задача. Все равно что пытаться выковырнуть все шоколадные крошки из печенья. Совершенства не достичь. Какие-то фрагменты останутся. Необъяснимые ощущения, кажущиеся непреодолимыми и знакомыми. Ви не помнит, что я сделал с ней, но знает, что не должна мне доверять. Она не помнит Риксона, но знает, что есть парень, который причинил ей много горя.
Это объясняет недоверие Ви к парням и мое мгновенное отвращение к Хэнку. Может, наш разум и почистили основательно, но несколько крупиц пропустили.
- Может, дашь ей поблажку, - предложил Патч. – Она прикрывает тебя. Не только честность – хорошее качество, но и преданность.
- Другими словами, спустить все на тормозах.
Он пожал плечами.
- Это тебе решать.
Ви без колебаний солгала мне, глядя прямо в глаза. Это не какой-то незначительный проступок. Но с другой стороны, я знаю, что она чувствует. С ее памятью искусно поработали, и это не самое приятное ощущение. Определение уязвимость не описывает даже и капли всего. Она лгала, чтобы защитить меня. И чем я отличаюсь от нее? Я ни слова не сказала ей о падших ангелах и нефилимах, и прикрывалась все той же отговоркой. Я могу либо судить Ви по двойным стандартам, либо воспользоваться советом Патча и простить.
- А моя мама? Собираешься и за нее поручиться? – спросила я.
- Она полагает, я имею какое-то отношение к твоему похищению. Лучше уж я, чем Хэнк, - с каждым словом его голос становился жестче. – Если Хэнк заподозрит, что она знает правду, он позаботится об этом по-своему.
И он еще мягко выразился. Зная Хэнка, можно утверждать, он, не колеблясь, причинит ей боль, если это поможет ему получить то, что он хочет. Тем больше причин держать ее в неведении… на данный момент.
Я ни капельки не хотела сочувствовать Хэнку, каким-то образом очеловечивать его, но мне вдруг стало интересно, каким он был, когда впервые влюбился в маму. Неужели он всегда был сущим злом? Или, может, некогда мы были ему не безразличны… и только впоследствии он возвел весь этот новый мир вокруг своей нефилимской миссии, и его приоритеты сменились?
Я резко оборвала свои размышления. Теперь Хэнк – зло, и только это имеет значение. Он похитил меня, и я сделаю все возможное, чтобы он ответил за это.
- Говоря, что аресту не суждено было случиться, ты имел в виду, что Риксон теперь в аду. – Буквально в аду, в прямом смысле слова.
Он утвердительно кивнул, и его глаза стали еще темнее. Полагаю, Патч не любит затрагивать тему ада. Равно как и любой другой падший.
- В твоем воспоминании я видела, как ты согласился шпионить за падшими ангелами для Хэнка, - продолжила я.
Он снова кивнул:
- Что они планируют и когда. Раз в неделю я встречаюсь с Хэнком для передачи информации.
- Что будет, если падшие узнают, что ты выдаешь их секреты?
- Надеюсь, не узнают.
Меня не обнадеживало его легкомысленное отношение к этому.
- Что они сделают с тобой?
- Я бывал в передрягах и похуже, однако сумел выжить. – Уголки его губ поднялись в озорной улыбке. – Столько времени прошло, а ты все не веришь в меня.
- Ты можешь быть серьезным хотя бы пару секунд?
Он наклонился и поцеловал мою руку, отвечая со всей искренностью.
- Они бросят меня в ад. Вообще-то, они должны позволить архангелам во всем разобраться, но мы не всегда следуем этому правилу.
- Объясни, - потребовала я.
- Людям запрещено убивать друг друга, таков закон. Однако ежедневно совершаются убийства. Мой мир не сильно отличается в этом плане. На каждый закон найдется желающий нарушить его. Не буду притворяться невинным. Три месяца назад я заковал Риксона в аду, хотя не имел на это никакого права, кроме собственного чувства справедливости.
- Ты заковал Риксона в аду?
Патч с любопытством разглядывал меня.
- Он должен был заплатить. Он пытался убить тебя.
- Скотт рассказал мне о Риксоне, но он не знал, кто заковал его цепями, или как это случилось. Я расскажу ему, что это тебя он должен благодарить.
- Мне не нужна благодарность полукровки. Но я могу рассказать тебе, как это происходит. Когда архангелы изгоняют падшего ангела с небес и вырывают его крылья, они сохраняют у себя одно перо. Перья тщательно регистрируют и охраняют. Если возникает ситуация, когда падшего надо заковать в аду, архангелы отыскивают его перо и сжигают. Символичное действие с неизбежным результатом. Фраза «гореть в аду» - не просто образное выражение.
- У тебя было перо Риксона?
- До того как он предал меня, он был мне почти как брат. Я знал, что у него было перо, и знал, где он его хранит. Я знал о нем все. Именно поэтому я отказался от безликих и холодных проводов. – Полагаю, Патч хотел остаться невозмутимым, но его скулы напряглись. – Я притащил его в ад и сжег перо прямо перед ним.
От его рассказа у меня все волосы на головы дыбом встали. Даже если бы Ви предала меня таким ужасным образом, не уверена, что смогла бы обречь ее на те страдания, на которые он обрек Риксона. Внезапно мне стало ясно, почему Патч принимает эту тему так близко к сердцу.
Отмахнувшись от страшной картины, что Патч нарисовал в моей голове, я вспомнила про перо, что нашла на кладбище.
- И что, эти перья летают повсюду? И любой может наткнуться на них?
Патч покачал головой.
- Архангелы сохраняют одно перо для регистрации. И некоторые падшие, вроде Риксона, попадают на землю с одним или двумя нетронутыми перьями. Если такое случается, уж падший ангел позаботится, чтоб его перо не попало в чужие руки. – На его губах появился намек на улыбку. – А ты не считала нас сентиментальными.
- А что происходит с остальными перьями?
- Они скоропостижно сгорают на пути вниз. Падение с небес – прогулка не из приятных.
- А что насчет тебя? Есть перья, запертые в тайниках?
Он изумленно изогнул бровь.
- Планируешь мою гибель?
Я ответила улыбкой, несмотря на серьезность разговора.
- Девушка должна оставлять за собой право выбора.
- Жаль тебя разочаровывать, но никаких перьев. Я спустился на землю абсолютно нагим.
- Ммм, - постаралась я произнести максимально небрежно, но почувствовала, как лицо начинает гореть от образа, который одно это маленькое слово поселило в моей голове.
Мысли о наготе были не самыми лучшими, пока я заперта в суперсекретной, супершикарной спальне Патча.
- Мне нравится, как ты смотришься в моей постели, – проговорил Патч. – Я редко снимаю покрывало. Я редко сплю. Я мог бы привыкнуть к этой картине.
- Ты предлагаешь мне жилье?
- Уже положил в твой карман запасной ключ.
Я похлопала по карману: и впрямь что-то маленькое и твердое уютно устроилось внутри.
- Как щедро с твоей стороны.
- Я вовсе не считаю себя щедрым, - ответил он, удерживая мой взгляд, а голос понизился до скрипучей грани. – Я скучал по тебе, Ангел. И дня не прошло, чтобы я не чувствовал, что потерял тебя. Ты преследовала меня настолько неотступно, что я начал верить, будто Хэнк не сдержал свою клятву и убил тебя. Я видел твой призрак повсюду. Я не мог скрыться от тебя, и не хотел. Ты мучила меня, но это было лучше, чем потерять тебя.
- Почему ты не рассказал мне все той ночью на аллее с Гейбом? Ты был так зол. – Я покачала головой, вспоминая каждое едкое слово, брошенное им в мою сторону. – Я думала, ты ненавидишь меня.
- После того как Хэнк отпустил тебя, я следил за тобой, желая убедиться, что ты в порядке. Но я поклялся прекратить свое вмешательство в твою жизни ради твоего же блага. Я принял решение и думал, что смогу с этим справиться. Я пытался убедить себя, что у нас не было другого выбора. Но когда я увидел тебя той ночью на аллее, мои доводы разбились вдребезги. Я хотел, чтобы ты помнила меня так, как я не переставал думать о тебе. Но ты не могла. Я позаботился об этом. – Его взгляд опустился на руки, свободно сцепленные между его коленей. – Я задолжал тебе извинение, - произнес он тихо. – Хэнк стер тебе память, чтобы ты не вспомнила, что он с тобой сделал, но я не возражал. Я попросил его стереть чуть дальше, чтобы ты не помнила и меня.
Я уставилась на него:
- Что ты сделал?
- Я хотел вернуть тебе нормальную жизнь. До падших ангелов, до нефилимов, до меня. Я думал, что только так ты сможешь пройти через все, что случилось. Думаю, ни ты, ни я не станем возражать, что я усложнил тебе жизнь. Я старался все сделать правильно, но не всегда все шло по-моему. Я долго думал и пришел к трудному решению: лучшее, что я мог сделать для твоего выздоровления и твоего будущего – это уйти в сторону.
- Патч…
- Что касается Хэнка, я отказался наблюдать, как он уничтожает тебя. Я отказался наблюдать, как он разрушает любую твою возможность на счастье, заставляя тебя хранить те воспоминания. Ты права – он похитил тебя, потому что думал, что сможет использовать тебя, чтобы контролировать меня. Он забрал тебя в конце июня и не отпускал до начала сентября. И каждый день в течение этих месяцев ты была заперта в полном одиночестве. Даже самые закаленные солдаты могут сломаться в одиночном заключении, и Хэнк знал, что это мой величайший страх. Он требовал, чтобы я выказывал ему свою готовность служить, даже несмотря на то, что я дал клятву. И каждую минуту тех долгих месяцев он манил меня тобой, как пса костью.
В его глазах сверкнула ожесточенная злоба.
- Он заплатит за это. На моих условиях, - добавил он низким, убийственным голосом, от которого у меня по спине побежали мурашки. - Той ночью в сарае он окружил нас, - продолжил он. – Единственное, о чем я мог думать, это не дать ему убить тебя на месте. Если бы я был там один, я бы сразился. Я не верил, что ты сможешь пережить битву, и жалел об этом с тех самых пор. Я бы не вынес, если бы ты пострадала, и это ослепило меня. Я недооценил, через что ты уже прошла, и за счет чего стала сильнее. Хэнк знал это, и я плыл прямо ему в руки. Я предложил сделку. Сказал, что буду шпионить для него, если он позволит тебе жить. Он согласился, затем позвал нефилимов, чтобы они забрали тебя. Я бился изо всех сил, Ангел. Они были уже порядком покалеченные, когда все же сумели вырвать тебя из моих рук. Я встретился с Хэнком через четыре дня и предложил ему оторвать мои крылья, если он отпустит тебя. Больше мне нечего было предложить, и он согласился отдать тебя, но лучшее, что я смог выбить, это конец лета. В течение следующих трех месяцев я неустанно искал тебя, но Хэнк и это предусмотрел. Он пошел на все, лишь бы сохранить твое местоположение втайне. Я поймал и пытал нескольких из его людей, но никто из них не мог сказать, где он тебя держит. Не удивлюсь, если он сказал всего одному или двум отобранным людям, назначенным наблюдать за тобой. За неделю до твоего освобождения, он прислал ко мне своего нефилима-посредника. Тот самодовольно сообщил, что Хэнк собирается почистить тебе память, и интересуется, не имею ли я каких-либо возражений. Я стер ухмылку с его лица. Затем притащил его окровавленное и подранное тело к дому Хэнка. Мы уже поджидали его, когда он вышел на работу следующим утром. Я сказал ему, что если он не хочет выглядеть, как его посредник, то почистит твою память достаточно далеко, чтобы у тебя никогда не было внезапных воспоминаний. Я не хотел, чтобы у тебя осталось хоть одно воспоминание обо мне, чтобы ты просыпалась посреди ночи от кошмаров, в которых тебя запирают в одиночестве на долгие дни. Я не хотел, чтобы ты кричала по ночам, сама не осознавая, почему это происходит. Я хотел максимально вернуть тебе прежнюю жизнь. Я понимал, что единственная возможность обезопасить тебя, это вывести тебя из игры. Затем я предупредил Хэнка, чтобы они никогда даже в сторону твою не смотрел. Я дал ему ясно понять, что если ваши пути снова пересекутся, я выслежу его и изуродую до неузнаваемости. А затем найду способ убить его, чего бы мне это ни стоило. Я думал, он достаточно умен, чтобы сдержать свою часть уговора, пока ты не сказала мне, что он встречается с твоей мамой. Инстинкт подсказывает мне, что это не связано с его любовными привязанностями. Он что-то задумал, и что бы это ни было, он использует твою маму или, что более вероятно, тебя, чтобы достичь этого.
Сердце застучало в два раза быстрей.
- Вот гад!
Патч мрачно засмеялся.
- Я бы использовал словечко покрепче, но и это сойдет.
Как мог Хэнк сделать такое со мной? Очевидно, он предпочел не любить меня, но он все же мой отец. Неужели родная кровь ничего не значит? Как у него хватало наглости смотреть мне в глаза в течение этих последних дней и улыбаться? Он оторвал меня от матери. Он неделями держал меня взаперти, и теперь смеет заходить в мой дом и вести себя так, будто ему есть какое-то дело до моей семьи.
- У него имеется какой-то заключительный шаг во всем этом. Не знаю, какой, но точно не безобидный. Инстинкт подсказывает мне, что он хочет привести план в действие до начала Хешвана. – Патч посмотрел на меня. – До Хешвана осталось менее трех недель.
- Я знаю, о чем ты думаешь, - начала я. – Что отправишься за ним один. Но не лишай меня удовольствия одолеть его. Я в полной мере заслужила это.
Патч закинул руку мне на плечо, обхватывая локтем вокруг шеи и целуя меня в лоб.
- Я и не мечтал об этом.
- Так что теперь?
- Он на шаг впереди, но я собираюсь сравнять счет. Враг твоего врага – твой друг, и у меня есть один старый друг, который может помочь нам.
Что-то в том, как он произнес слово «друг», подразумевало, что этот человек был кем угодно, но только не другом.
- Ее зовут Дабрия, и я думаю, самое время позвонить ей.
Похоже, Патч определился со своим следующим шагом, что ж, я тоже. Я спрыгнула с кровати и прихватила с комода свои туфли и пуловер.
- Я не могу оставаться здесь. Мне нужно домой. Я не могу позволить Хэнку использовать маму подобным образом и просто молчать.
Патч тяжело вздохнул.
- Ты не можешь ничего ей рассказать. Она не поверит тебе. Он делает с ней то же самое, что я сделал с Ви. Если бы даже она не хотела доверять ему, ей придется. Она под его влиянием, и пока что лучше оставить все как есть. Ненадолго, пока я не выясню, что он замышляет.
Меня распирало от негодования, вспыхнувшего от одной только мысли, что Хэнк контролирует маму и манипулирует ей.
- Можешь просто пойти и порвать его в клочья? – спросила я. – Он заслуживает худшего, но, по крайней мере, это решит наши проблемы. И немного удовлетворит меня, - добавила я с горечью.
- Нам нужно уничтожить его навсегда. Мы не знаем, кто еще помогает ему, и как далеко зашли его планы. Он собирает армию нефилимов против падших ангелов, но он знает не хуже меня, что, когда начнется Хешван, никакой армии не хватит мощи противостоять клятве, принесенной под небесами. Падшие одержат полную победу и завладеют его людьми. Должно быть, он задумал что-то еще. Но причем здесь ты? – размышлял он вслух. Внезапно он сузил глаза. – Что бы он ни замышлял, все это зависит от информации, которую он планирует получить от архангела. Но чтобы она заговорила, ему нужно ожерелье архангела.
Слова Патча будто отрезвили меня. Я так увязла в откровениях этой ночи, что совершенно забыла про галлюцинацию о девушке в клетке, которая, оказывается, была настоящим воспоминанием. Значит, она не девушка, а архангел.
Патч вздохнул.
- Прости, Ангел. Я забегаю вперед. Давай объясню.
Но я прервала его.
- Я знаю об ожерелье. Я видела плененного архангела в одном из твоих воспоминаний. И я уверена, она пыталась предупредить меня, что Хэнк не должен завладеть ожерельем. Но тогда я думала, что это галлюцинации.
С минуту Патч молча смотрел на меня, затем заговорил:
- Она архангел и достаточно могущественный, чтобы войти в твои сознательные мысли. Очевидно, она считала необходимым предупредить тебя.
Я кивнула.
- Потому что Хэнк думает, что у меня твое ожерелье.
- У тебя его нет.
- Попробуй сказать это ему.
- Это как раз то, что нам нужно, - медленно проговорил Патч. – Хэнк считает, что я подкинул тебе свое ожерелье.
- Наверное.
Патч нахмурился, по его темным глазам можно было догадаться, что он что-то просчитывает в уме.
- Если я отвезу тебя домой, ты сможешь, при встрече с Хэнком убедить его, что тебе нечего скрывать? Нужно, чтобы он поверил, что ничего не изменилось. Словно этой ночи никогда не было. Никто, и уже тем более я, не будет винить тебя, если ты не готова к этому. Потому что в первую очередь, мне нужно знать, что ты сможешь справиться с этим.
Я без колебаний ответила на его вопрос. Я могу хранить секрет, каким бы тяжким он ни был, когда на кону те, кого я люблю.
