Зала в доме Капулетти. Дым.
Самсон обкуривает углы тлеющей вязанкой травы. Заходит Капулетти, громко чихает.
Самсон (испуганно). Ой! Кто здесь?!. Это вы – синьора? А я вас не приметил…
Капулетти. Бездельник!… Почему дверь в доме открыта настежь? Любой бродяга может зайти!
Самсон. Где вы видели бродяг, синьора? Улицы пусты. (Кашляет.) А дверь открыл, чтоб дым хоть немного выветривался…
Капулетти. Вот и дурак! Весь смысл в том, чтоб не выветривался. Только так можно убить «пастуарелла пестис»… (чихает).
Самсон. Это кто, синьора?
Капулетти. Я тебе объясняла… Возбудитель заразы (чихает). По-латыни… (чихает).
Самсон. Я не силен в латыни, синьор… (чихает).
Капулетти. Что ты расчихался, дурак? Еще заразишь меня. Город полностью на карантине. Никто не входит – не выходит. Стой ты почему чешешься, неужели блохи.
Самсон. Откуда сеньора.
Капулетти. Это я тебя спрашиваю, мерзавец, откуда блохи? Блохи – главные разносчики заразы!…
Самсон (чуть не плача). Я чешусь, синьор, – от нервности! Вы говорите: блохи, блохи, мне и кажется, что кусают
Капулетти. Снимай одежду! Всю!
Самсон. Опять?!
Капулетти (решительно). Не разговаривать!… (Помогает снимать рубаху.) Стой! Это еще что? (В ужасе). «Бубон?!!»
Самсон. Где?
Капулетти. На плече!
Самсон. Да какой же это «бубон»? Это я так… расчесал…Вон у Бальтазара под мышкой вот такая дуля выросла, это еще можно подумать.
Капулетти (упавшим голосом). Зачем ты лазил ему под мышку, идиот?
Самсон (плачет). Да не лазил я… Он сам меня обхватил…
Капулетти. Повернись! Покажи спину! Еще повернись!
Входит Монтекки, с изумлением наблюдает эту сцену.
Монтекки. Извините, если помешала…
Самсон (увидев Монтекки). О, синьора!… Пардон! (убегает.)
Монтекки. Вижу – я не вовремя…
Капулетти. Да что вы говорите?… Это я – просто… Тут со слугой… Приходиться иногда идти на крайность Чума все таки.
Монтекки. Я-то, вообще, собирался предупредить… Думал послать слугу Бальтазара…
Капулетти. И правильно, что не послали слугу!… Уж коли нам судьбой выпало породниться, пора дружить домами… И значит мир на оба наших дома!
Монтекки. Я собственно решила навести везут сеньоре Розалине, все таки она нам теперь тоже родня. И беременность в такой опасной ситуации внушает беспокойство. Как она себя чувствует?
Капулетти. Вполне нормально, Я окружила ее заботой… Возила к докторам.
Монтекки. Вот это меня и беспокоит! Ничто сегодня так здоровью не грозит, как доктора… Грязища у них в лечебницах, столпотворение: кто мертвый, кто живой – не разберешь…
Капулетти. Ах, что вы, синьора Монтекки? У наших докторов – чистота, ибо мы средств не жалеем…
Монтекки. Я и говорю, что готова нести свою долю затрат на лекарства и одежду для нашего будущего Ромео…
Капулетти. Или Джульетты!
Монтекки. Какая разница? Я их двоих своими детьми считаю… (вытирает слезы).
Капулетти. Уж я-то как вас понимаю, любезнейшая синьора Монтекки… (всхлипывает). Но ей сейчас нужны не лекарства, а известий от синьора Антонио нет и нет! Не изменил ли синьор Антонио своему слову?
Монтекки (решительно). Никогда! Честнейший человек! Впрочем, как и все Монтекки…
Капулетти. Но мог бы хоть как-то письмо переслать…
Монтекки. Как?!. Карантин везде. Ладно скажу все, хотя это тайна…
Капулетти. Да что случилось?
Монтекки. Племянник мой… Мой доблестный Антонио… скончался!
Капулетти (кричит). А-а!
Монтекки. Тихо! Не смеем мы печальнейшим известием мать огорчить и будущность дитяти подвергнуть риску!… В городе и так уже разносится домыслы и слухи, которые дойдут в конце концов и до ушей несчастной Розалины!… Вот почему я хочу синьору отвести в Тоскану… в поместье наше… там, среди гор в тиши… она родит… Надеюсь, вы согласны?
Капулетти. Но я не могу сама решить такие вещи. Надо спросить у Розалины Монтекки. Как прямо сейчас?
Капулетти: А что тянуть? 9 месяц на исходе, карета ждет внизу, сопровождающие тоже. (Хлопает в ладоши, в зале появляются Бенволио и Бальтазар.) Вот!
Капулетти. Это – насилие! На помощь! Караул! (появляется Валентин и несколько Капулетти)
Валентин. О, какая памятная встреча!… У нас – гости, да к тому же незваные!
Капулетти. Синьора Монтекки явилась к нам, чтобы…
Валентин: Я знаю зачем она явилась. Я был у Герцога. А до меня там уже побывала синьора Монтекки и опечаленный Герцог так расстроился, что вызвался стать крестным нашего ребенка и наделить сиротку большими земельными угодьями из своих владений.
Капулетти. О! Теперь я понимаю цель вашего прихода, синьора Монтекки… И вашу трогательную заботу о Розалине. Она хотела увести нашу девочку, стать опекуншей крестника Герцога…
Монтекки. У вас все-таки удивительная способность, синьора Капулетти, приписывать собственные гадкие мысли другим!
Валентин (Монтекки). Синьора! Я не могу вам позволить подобным образом разговаривать в нашем доме…
Бенволио (Валентину). А ты бы помолчал, тебя вообще не спрашивают.
Валентин (Бенволио). Хорошо пусть разговаривают наши шпаги!…
Обнажает шпагу, Бенволио в ответ обнажает свою.
Неожиданно в дверях появляется беременная Розалина.
Розалина (с улыбкой). О, сколько людей… А я лежу и ничего не слышу! Извините, синьоры, за мой вид… Надеюсь, через недельку я стану стройнее…
Капулетти. Зачем ты встала, Розалина? Тебе нужен покой!
Розалина. Ах, так надоело лежать, тетушка… Даже ребеночку – там внутри. Он вдруг толкнул меня в живот и повел в эту залу… А тут – гости! Да еще какие!., (засмеялась).
Монтекки (улыбаясь). Умный мальчик!
Капулетти. Или – умная девочка!
Монтекки. Да хоть двойня, нам – без разницы!…
Розалина. Вы видимо принесли вести от Антонио?
Монтекки. К сожалению… Кругом карантины, синьора. Но вам не стоит волноваться. Монтекки – здесь, в Вероне, и всегда к вашим услугам!
Капулетти. А Капулетти их уже оказывают… (Берет Розалину под руку, пытается увести из залы.) Пойдем, моя девочка, тебе опасно волноваться…
Монтекки. Синьора Розалина! (Розалина останавливается.) Если вы вдруг захотели перебраться в наше имение, мы были б рады… Там горный воздух, опытная акушерка, открывшая дорогу к свету многим Монтекки… включая Антонио…
Капулетти. Фи!… На какие струны вы давите, синьор?!. И при чем тут Антонио?
Монтекки (зло). Отец для ребенка – все, он дает ему фамилию!
Капулетти. Давайте говорить правду и не преувеличивать роль Монтекки в возникновении этого ребеночка!
Монтекки. А вот это – дудки, синьора! Есть признание Антонио, есть свидетельство брата Лоренцо… Все документально!
Бенволио. Извините, синьора Капулетти, как брат и друг Антонио я решительно протестую против каких-то грязных намеков, и будь вы мужчиной, я бы потребовал…
Валентин (выскочил со шпагой). Здесь есть мужчины, синьор! И можете потребовать…
Бенволио. О! Как ты мне надоел!
Выхватил шпагу, бросился на Валентина. Звон клинков. Все безуспешно пытаются их разнять.
Розалина неожиданно кричит и встает животом между дерущимися. Те опускают шпаги.
Розалина. Что это?… Все снова… Неужели?!. О, я все поняла… Последний раз, пять месяцев назад… Антонио, мой муж… своею кровью ваш бой остановил… И наступил покой!… Не значит ли все это, что… нет Антонио?! (Кричит.) Он умер?!! Мой синьор! (Падает перед Монтекки на колени.) (кричит.)… А-А-А-А-А!
Общее замешательство.
Капулетти (всем). Что ж вы стоите? Роды начались! Скорее акушерок… Воду… Марлю!… Да помогите же!
Мужчины, в том числе и Монтекки, поднимают Розалину, несут к дверям.
Все, кроме Бенволио и Валентина, уходят, те остаются друг против друга несколько растерянные, с обнаженными шпагами.
Валентин. Синьор! Надеюсь, поединок сейчас наш… неуместен?
Бенволио. Безусловно! (Убирают шпаги.)
Валентин. Потом продолжим, если захотите…
Бенволио. И если захотите… (Из-за дверей истошный крик.)
Валентин. Ах, этот женский крик! (Шепотом.) Мне кажется, я в обморок свалюсь…
Бенволио (подхватил его). Я буду вас держать, чтоб не упали…
Женский крик переходит в крик ребенка.
Валентин (обнимает Бенволио). Вы слышите, Джульетта появилась!
Бенволио (обнимает Валентина). Конечно, слышу! Мальчик родился!
Открывается дверь, пошатываясь, выходит Капулетти.
Капулетти. Де-воч-ка! Какое счастье! О, моя Джульетта! (Плачет.)
Пошатываясь, выходит Монтекки.
Монтекки. Девочка!… Но как похожа на мальчика… О, мой Ромео!
Капулетти. (протягивает окровавленные руки) Бе-лень-кая! Девочка моя беленькая! Как белый цветочек! Как одуванчик в поле!… Спасибо тебе, Господи!
Бухается на колени, молится.
Общее ликование.
