История Грина. Новая история фотографии началась вместе с появлением цветной пленки

Новая история фотографии началась вместе с появлением цветной пленки. Несмотря на то, что формально история цветной фотографии началась еще в начале XX века, активное распространение этой технологии началось только в 30-х годах. Именно в то время появились пленки AGFAcolor и Kodachrome. Активное внедрение цветной фотографии сделало фотографию еще более близкой и понятной массовому зрителю. Внедрение цветной фотографии шло относительно медленно – дело в том, что для проявления цветных пленок необходимо специальная техника и этот сложный процесс трудно проделать дома. Однако со временем, развитая инфраструктура фотолабораторий позволила решить эту проблему.

Новая эпоха фотографии – на этот раз цифровая Еще более новая история фотографии началась вместе с появлением цифровой фотографии. Благодаря тому, что в цифровых фотокамерах вместо фотопленки используется светочувствительная ПЗС-матрица – аналоговая микросхема, состоящая из светочуствительных фотодиодов, при снимке изображение оцифровывается и хранится в двоичном виде. Такой подход к фотографии позволяет сильно упростить процесс фотографии, поскольку теперь можно автоматизировать все необходимые для удачного снимка настройки. Кроме того, цифровая фотография позволила сделать камеры намного более компактными и удобными для фотографа. Несмотря на то, что еще недавно профессиональные фотографы относились к цифровой фотографии весьма настороженно, на сегодняшней день можно не сомневаться – эра цифровой фотографии наступила всерьез и надолго.

 

История Грина

– Было это в начале апреля, числа третьего под вечер, – начал Грин.

– Того апреля, или этого?

– Этого. Мы с тобой тогда колясками у Костика затарились.

– А, помню… тогда середина. Мы пятнадцатого у него были.

– Да, середина. Мы вышли от Костика, я домой пошёл, а ты в клуб.

– Этого я не помню, продолжай.

– Так вот, захожу я во двор, и вижу: на этой же скамейке где мы сейчас сидит Эльза.

– Одна сидит?

– Одна. Достала карты какие-то и разглядывает их.

– Знаю, знаю, у неё есть такое пристрастие. Эти карты Таро называются

– Да-да, подхожу к ней здороваюсь. «Как дела?» - спрашиваю ну или что-то вроде того… Я же с ней ещё в школе познакомился. Она на два года старше нас, ей семнадцать сейчас. В этом году она выпускница. Круглая, блин, отличница, правильная такая, не в пору нам с тобой, разгильдяем. Ну мы с ней разболтались. И я как-то невзначай ей: «Эльза, пойдём ко мне. У меня колёса есть, оторвёмся». Я это просто так спросил. Я почти абсолютно уверен был, что не согласится.

– А она?

– Ты не поверишь, посмотрела на одну из своих карт, и сказала: «Пойдём». Мы в подъезд, поднялись до моей хаты, зашли в прихожую. Она тогда спросила, где моя комната и что-то про таблетки… Что я не помню точно…. Сняли верхнюю одежду… И вот мы в комнате. Я проглотил одно колесо, а другое ей в рот попытался положить. Она отстранила мою руку, и не довольным тоном: «Можно я как-нибудь сама, котик?» Берёт из моих рук таблетку, и просит воды запить. Я замешкался. Там у моей кровати бутылка пива стояла. Она поднесла таблетку ко рту, вроде проглотила и сделала несколько глотков из этой бутылки.

– Почему вроде?.. блин, бадяжить то не стоит выпивку с таким драгом. Тут не долго и отъехать можно.

– Слушай дальше. Не прошло и десяти секунд и она в обмороке. Я положил её на свою кровать. И думаю вызывать мне скорую или нет. Вызову – спалюсь, не вызову – хуже будет. Тем временем колесо в голову вдарило. Реальность утратила надо мной привычную свою власть. В общем, дурь сильная оказалась. Эльза лежала на постели неподвижно, как мёртвая. Я проверил живая ли? вроде дышит. Я посмотрел, и заметно было, что под блузкой лифчика не было. Блин, понимаешь, стоило сделать несколько ловких движений. И…

– Ну, говори, не томи.

– Я ещё раз проверил её дыхание, пульс пощупал и медленными, осторожными движениями обнажил её грудь.

– Ну и как она?

– Грудь то?

– Нет, блин, Мадонна, грудь конечно.

– Красивая. Всё как надо, прелесть!

– А дальше, дальше то что?

–Я в карман за сотовым полез. Решил Эльзу в таком виде сфотать. Навёл на неё объектив камеры. Смотрю, а она глаза открыла, смотрит на меня и улыбается и такая по-кошачьи: «Мяу». Я от неё как ошпаренный отлетел. Испугала блин. Даже мобильный выронил. (вовремя этого «мяу» он щёлкнуть успел) Она засмеялась и показала мне на своей раскрытой ладони таблетку, которую она не выпила. Понимаешь, чувак, эта девка меня разыграла.

– А что потом было?

– Потом она оделась и ушла. Сказала мне только перед уходом что, вовсе не интересуется всякими такими колёсами.

Дин от души рассмеялся и сказал:

– Блин, Грин, классно чешешь, только не верится как то, что всё это правда. Где доказательства?

– У меня снимок есть.

– Покажи.

Грин достал из кармана свой сотовый телефон и показал своему приятелю ту самую фотографию.

– Размытый какой-то, – сказал Дин, – Не видно ничего.

– Да вот же её буфера!

– А, теперь вижу, правда, Эльза.

Ещё доля выпитого алкоголя, две выкуренных сигареты и Грин сказал:

– Слушай, Дин…

– Да, Грин?

– Пойдём по хот-догу купим. Аппетит чё-то разыгрался.

И двое побрели до киоска. Они пели и горланили на всю округу, что Курт Кобейн жив.

 

У придорожного ларька, где продавались ход-доги Грин и Дин затянули песню (их собственного сочинения), состоящую из одного куплета. Они повторяли его снова и снова, пытаясь тем самым разбудить, мирно почивавшую в той лавке продавщицу, так как обычный стук в окошко не приносил видимых результатов. Песня звучала следующим образом:

Сделай нас, Господи, сильными,

Твоими посыльными,

Стильными,

Как ты. Аминь.

Сделай…

Наконец окошко отварилось, и прозвучал сонный голос продавщицы:

– Молодые люди, вы брать что-нибудь будете или так попеть пришли? –

– Нам два со всем, – сказал Грин.

– Чего два? – осведомилась продавщица.

– Ход-дога, – объяснил Дин.

– А как вас зовут? – спросил ласково Грин.

– Надя… Надежда Викторовна, – ответила, зардевшись весьма милая собой барышня, которой было слегка за сорок.

– Скажите, а как вам спалось? – поинтересовался, не без доли сарказма в голосе, Дин.

– Так, вот ход-доги, с вас семьдесят рублей, и что б без сдачи пожалуйста, – сказала уже без румянца на лице Надежда, и еле слышно процедила, – Умники.

Она взяла деньги, подала им ход-доги и закрыла окошко. Затем последовала язвительная тирада Дина:

– Знаешь, я не одобряю тех, кто спит на своём рабочем месте. Водители, например не спят (им нельзя), пожарники начеку, охранники, скажем, тоже бодрствуют. А все эти продавщицы как стемнеет, так дрыхнуть. Вот надо тебе ночью сигарет, пива или ещё чего-нибудь жизненно необходимого, и не купишь нигде.

– Ладно, забей, Дин, этих сонь всё равно не изменишь.

–Ты прав. А сколько времени?

Грин достал из кармана свой мобильный и без слов показал Дину его светящийся циферблат, на котором значилось: 0:57. Началась трапеза.

Мимо в этот момент по дороге с огромной скоростью пронеслась машина.

– Серёгин бэнтли, – отметил Дин.

– Кто такой?

– Ну, мажор один. Его ещё Железным Максом кличут.

– А отчего погремуха такая?

– Говорят ему дали её пять лет назад. А вообще – это целая история.

– Расскажи поподробнее.