Гармония

 

7 Сентября 1955

Я чувствую, что "гармония" - это то, что стало для нас теперь на самом деле возможным. Это некий новый секрет, на огромной шкале. Наука и искусство осуществления на земле того, что Христианство открыло в Небе.

 

24 Сентября 1953

Я чувствую, что мы можем очень многое почерпнуть из той идеи, что человек, как дерево, может расти вверх ровно настолько, насколько вниз - он находится в промежутке между верхом и низом. Вниз - к примирению с прошлым, с инстинктивным, с преисподней. Мне кажется теперь, что половина ужасов последних 2000 лет выросла из ложного понимания - что, поднявшись по лестнице, человек должен оттолкнуть ее от себя ногой. Это отталкивание лестницы вызвало Альбигойский Крестовый поход, Инквизицию, и Бог знает какие еще ампутации, внутренние или внешние. В нынешнем новом начале эта ошибка не должна повториться. Решение - в законе гармонии. Как - показывает музыка.

 

1 Ноября 1954

Чрезвычайно важно создать взаимопонимание и гармонию между многими разными людьми и многими разными направлениями работы. Потому что гармония, которую мы создаем в себе, в наших группах и между группами, это пример той гораздо более великой гармонии, которой еще нужно достичь. А эта великая гармония в свою очередь будет сценой, на которой однажды произойдет демонстрация по-настоящему великой Школы.

 

Нужно много времени, чтобы понять, что наша работа - это не замена религии. Каждому мужчине и каждой женщине необходима религия, чтобы найти прямую связь с Богом. За пределами времени и пространства все религии едины - одной истиной. Но в пределах времени и пространства, где нам приходится работать, мы должны выбрать одну, и найти всю истину в ней.

 

2 Декабря 1954

Следующие тридцать лет имеют решающее значение в истории человечества, и чтобы понять, что именно поставлено на карту, нам необходимо собрать и согласовать данные с самых разных углов зрения. Необходимо громадное усилие, чтобы создать гармонию между вещами, которые до сих пор считались непримиримыми. Гармония - как наука и искусство, а не как настроение - ключевая задача нашего времени. Потому что только достижение реальной гармонии позволит нам взять правильное направление на большом перекрестке, который ждет впереди.

 

2 Января 1955

Все вокруг нас меняется и растет так быстро. Все как будто кричит: "Идет новая эра - готовьтесь к ней, будьте готовы, будьте готовы!" Я знаю, что ключ к новой эре - "гармония", и все, что не сможет стать частью гармонии, будет оставлено позади. Это так ясно для меня, что приливная волна идет на нас, на которых возложено доверие и уверенность Высшей Школы. Когда люди учатся забывать самих себя - как много им нужно для этого сделать! И какое счастье делать это!

 

8 Марта 1955

Везде люди ждут чего-то нового, чувствуя, что и от них требуется что-то новое. Но что именно, они не знают. Слабые люди отдаются групповому воображению о том, что они будут внесены в новое тысячелетие приливной волной. Сильные работают над самими собой, насколько могут. И довольно интересно, что это именно те, кто сразу увидел в работе Успенского ее действительный смысл - истинный ключ к новой эпохе. Остальным, когда они слышат о ней, она тоже нравится, но затем они пытаются соотнести ее с другими, более дешевым вещами, и так теряют свой шанс. В любом случае, те, кто истинно работает для гармонии, узнают друг друга сразу. И именно их узнаванием друг друга растет великая гармония.

 

30 Сентября 1955

Мне показалось, что мы можем в скором будущем ожидать времени, когда объединением астрономии и астрологии будет вновь создана единая наука - то есть все новейшее знание современной астрономии в соединении с древним пониманием о небесном разуме и небесных влияниях. Это один из примеров великой работы гармонизации всех видимых противоречий человеческого опыта и человеческого знания, которая составляет сегодня нашу задачу. Очень многое может зависеть от той степени, в которой человечество сможет вообразить и осуществить гармонию именно в нашей эпохе.

 

В древнем Египте наука, религия и искусство составляли единое знание - как это и должно снова стать в конечном итоге.

Вместе с тем ясно, что египетские жрецы задолго предвидели пришествие Христа и готовились к нему заранее. Очевидно, при этом воплощении должен был совершиться разрыв с прошлым, чтобы люди могли осознать величие того, что произошло. Две тысячи лет существовал раскол между до-Христианским и после-Христианским миром.

Мне кажется, это было необходимо - с той целью, чтобы люди осознали, что на землю пришла совершенно новая возможность. Но теперь, я думаю, это разрыв должен быть заживлен. Нужно показать, что все свидетельства истины на земле во все времена принадлежат одному и тому же плану, и приходят из одного источника. Это та же самая работа гармонии.

 

30 Сентября 1955

У меня есть сильное чувство, что все те люди, которые думают в категориях новой гармонии, должны отличать и знать друг друга - по крайней мере, по имени, а если возможно, и лично. Взаимное узнавание ими друг друга, и осознание великого плана высоко над ними - все это создает позитивное силовое поле, в котором возможно очень многое.

 

20 Ноября 1955

Конечно, вопрос о высшем смысле "демократии" очень интересен. В отношении особой работы и особого учения мне кажется, что ключ нового времени в том, что знание, задачи и ответственность даются теперь больше группам, чем отдельным людям. Это определенно демонстрировали Гурджиев и Успенский, хотя и не высказывали этого ясно. Мне на самом деле часто казалось, что все идеи Гурджиева о группах, переданные в "В поисках чудесного", было не столько практическим руководством для его последователей, сколько генеральным проектом для всей эзотерической работы в грядущую эпоху. Это очень интересно на практике, потому что это значит, что среди людей, связанных друг с другом таким образом, никто не сможет слишком намного отстать от других, но и никто не сможет уйти слишком далеко вперед. Идти вперед все должны вместе, так же как для настоящего здоровья и гармонии должны развиваться все части тела.

Фактически, ключ такой работы в группах - именно гармония. И это действительно кажется ключевой идеей и ключевой задачей нашей эпохи. Это не то время людей-метеоров, взмывавших в небо, оставляя позади всех остальных. Я думаю, что в эту так называемую "демократическую" эпоху мы и в самом деле все вместе либо тонем, либо плывем, и на многих разных шкалах. А плыть мы можем, только открыв секрет гармонии и равновесия между всеми частями и влияниями.

 

То, что произойдет 21 Января следующего года (1956), кажется великим знамением, и нам необходимо понять его. Необычайное равновесие всех планет в этом новом пересечении - Солнце, Меркурий и Венера в Водолее против Юпитера, Урана и Плутона во Льве, и Марс, Сатурн и Нептун в Скорпионе против Луны в Тельце - кажется главным символом и обещанием гармонии в грядущей эпохе.

Вообще я думаю, что есть три даты, которые, если соединить их вместе, дают нам ключ, необходимый при переходе к новой эре. Наша эра была начата вхождением Солнца, представляющим Божественность, в Рыбы, и вхождением земли, представляющей человечество, в Деву; и это подтверждается тем, что Бог, Чьим символом была рыба, и Его ученики рыбаки родились среди народа Девы. Вероятно, новая эра будет каким-то образом отмечена вступлением Божественности в новую роль Водолея, а человечества - в новую роль Льва. Несомненно, эти две даты - 14 августа 1955 года, когда Солнце и шесть планет сошлись во Льве, и 4 февраля 1962 года, когда Солнце и шесть планет соединятся в Водолее, как-то связаны с началом этих новых ролей. И несомненно также, что согласование их друг с другом нужно искать именно в равновесии 21 января 1956 года. Если все существующее создано триадами влияний, то разве не может быть так, что эта триада конфигураций** установит все настроение этого мира на очень долгое время в будущем?

 

Интересно, что от времени Христа нас отделяет ровно двадцать четыре цикла Урана и двенадцать циклов Нептуна. Произойдет ли это так же как и раньше, когда новые влияния пришли к людям одновременно двумя путями - с одной стороны, механически и разрушительно, а с другой - соединенные с божественным разумом и добротой?

 

27 Декабря 1955

Поразительно, что ключевое слово "гармония" появляется сейчас везде, бессознательно приходит на ум всем при попытке объяснить то, что же они надеются обрести. Но я чувствую, что мы теперь вряд ли еще можем исследовать истинный смысл гармонии. Гармония - это не эмоция, не впечатление. Это единая разработанная наука, которая по какой-то причине получила полное развитие только в области музыки. Наука, психология и даже религия до сих пор едва касаются ее.

И я не думаю, что на Востоке существует какое-то лучшее ее понимание, чем на Западе. Вероятно, пассивное отдание себя на волю Бога все еще остается там более привычным, я не знаю. Но даже это - только один аккорд в гармонии всех возможных человеческих отношений и переживаний, создающейся в нашу эпоху.

Я вовсе не низкого мнения о Западе. Приметы новой истины есть везде - в книгах, фильмах, в речах. За последние пять или шесть лет все настроение невероятно изменилось, как будто в приготовление к чему-то. Запад кажется мне более взволнованным, потому что не нашел еще своего способа нового выражения истины.

Все лучшее в нем - слишком древнее и инертное, и вряд ли способно выдержать огромное напряжение изменений, темп которых с каждым днем все быстрее. Суфийский путь в самом деле кажется более подходящим для Запада, чем традиции далекого Востока. На рынке он всегда был более у себя дома, чем в ашраме, и это вполне современно. Как прекрасна была бы новая "Месневи", написанная на фоне западных городов, с западными типами и примерами! На могиле Джелаледдина Руми в Конье есть стихотворение, в котором сказано примерно так:

 

В великой невидимой победе,

В могиле, построенной из любви,

Под куполом живой зелени,

Наш господин спит в вечном бодрствовании.

 

Как бы это подошло к Успенскому!

 

2 Февраля 1956

Музыка проникает глубоко в существо человека. Есть музыка, которая идет из другого мира, рассказывая слушателям, а может быть, и самому композитору, о том, что нельзя передать словами.

 

Дирижер со своей палочкой, оркестранты с инструментами - находятся внутри времени, движутся вдоль времени. Но очевидно, что великая музыка существует даже тогда, когда никто ее не исполняет. То есть она существует вне времени. Но что такое музыка вне времени? Если нам случается услышать ее, разве она не кажется нам чем-то совершенным, чем-то, что не нуждается ни в каком улучшении, что прекрасно и значительно так как есть?

 

Я недавно читал об идеях греков о музыке. Они очень интересны. Музыка для них была способом, которым можно было объединить все части организма. Предполагалось, что она содержит три элемента - мелос или тема, развивавшаяся в гортани; ритмос, который ощущался солнечным сплетением; и гармония, которая была связана с восприятием звука и биением сердца. Эти три элемента, соединяясь различными способами, создавали шесть или семь тональностей, которые были воплощением шести процессов*, изучаемых нами теперь. Основным инструментом была семиструнная лира, где центральная струна представляла солнце, три верхних - внутренние планеты, а три нижних - три внешние.

Мелос, ритмос и гармония, исполненные на этих семи струнах, создавали истинный образ взаимодействия Закона Трех и Закона Семи*. Это было и остается магией музыки. Понимая это или нет, музыканты имитируют космические законы - и (с помощью) могут происходить самые необычные вещи.

 

7 Февраля 1956

Необходима громадная работа, чтобы вновь придать смысл всем сторонам современной жизни, которые полностью потеряли свое отношение к целому. Нам дан этот особый ключ, и это означает, что мы можем начать создавать в новых областях истинную гармонию - физическую, эмоциональную и интеллектуальную.

 

1 Марта 1956

Я всегда люблю представлять себе все влияние работы Гурджиева и Успенского в современном мире, влияние на каждую страну и каждую сторону современной жизни через дюжину групп и тысячи самых разных людей. Я думаю, оно намного мощнее, чем мы себе представляем, и работа его - давать пример гармонии. И в этом случае каждый поступок становится важным как доказательство успеха или неудачи этого примера.

 

**Конфигурация - астр. видимое положение светила(в основном планеты) на небесной сфере относительно Солнца. - Прим. перев.

 

Работа

 

14 Марта 1947

При чтении рассказа Стефена Винсента Бенета о первобытном жреце, обнаруживающем когда-то в далеком будущем развалины Нью-Йорка, а затем обширного обзора Тойнби мировой истории с возвышением и падением двадцати шести цивилизаций, а затем лишь открыв газету с текущими новостями - на какой-то момент у меня возникло такое живое ощущение, что вся постройка нашей цивилизации все больше качается из стороны в сторону, все больше шатается и разваливается, и вот в это самое время, как она разваливается, несколько человек, взобравшиеся на самую ее вершину, вдруг видят потрясающие картины на такой шкале, которая никогда не была доступна до этого - далеко в прошлое, в историю земли, далеко сквозь звездные туманности, далеко вглубь мельчайшей структуры материи, атомов и молекул. И это не их заслуга - эти секреты открываются им просто потому, что весь мир стоит на краю пропасти; так же как в военное время, когда дом по соседству с вашим разбомблен до основания, вы можете вдруг с изумлением увидеть вместо грязной стены в шести футах от окна вашей спальни ясный вид собора Св.Павла - на расстоянии в несколько миль.

 

Что в таком случае, среди всего этого, представляет Работа, система*? Которая остается той же самой в начале эпохи или в ее наивысшей точке, или в конце. Которая по существу своему вообще не имеет ничего общего с таким циклом, но показывает путь из него вовне - так сказать, под прямым углом, единственно возможный путь из развалин.

 

30 Июня 1948

Слабость предполагает некую соответствующую ей способность, и на каком-то этапе от человека требуется, чтобы он превратил свою слабость в талант. Поскольку у него нет ничего другого, это его единственный шанс стать полезными. Поэтому как-то людям нужно научиться подниматься выше своих обычных сомнений в самих себе.

Озабоченность своей слабостью - это последняя из форм, которые принимает чувство собственной важности. Это звучит красиво, но это именно то, что не дает людям идти дальше - после того, как они успешно преодолели более очевидные препятствия.

Никто не готов; никто никогда не был и не будет готов. Работа есть работа, и с более широкой точки зрения это вопрос лишь о том, кто будет пытаться сделать то, что требуется. Искусность извинений не принимается в расчет - если мы верим в притчу о званых на брачный пир.

 

Август 1948

Я уверен, что теперь возможно больше, чем когда-либо прежде - как для работы Успенского в целом, для маленьких групп, так и для отдельных людей, которые помнят его, и экспериментируют как могут. Но при условии, что они понимают, что план великой работы уже создан, и наша задача - не изобретать работу, но стремиться понимать и продолжать его работу. А для этого нам нужно помнить все - его, его работу, нас самих, и нашу связь с этим.

 

14 Января 1949

Нужно быть терпеливым в ожидании того, что должно прийти, и в то же время делать все, что в твоих силах, как если бы ты был нетерпелив и был единственным ответственным за все. Я уверен, что великий план уже создан, и теперь, так сказать, ждет исполнения. Но я также думаю, что осуществляться он будет посредством обычных людей, таких как мы сами, если станем достаточно чувствительны для восприятия внушений и требований, которые слишком тонки, чтобы ощущаться обычным образом, и если мы сможем заставить себя проводить вовне все воспринятое внутри. Когда многие начнут делать это, я думаю, вместе они будут способствовать осуществлению плана намного более великого, чем кто-либо может представить себе в одиночку.

 

Я не думаю, что какой-либо высший план может быть осуществлен в нарушение каких-то космических законов, без понимания и напряженного сотрудничества всех, кто в состоянии помочь. Трудно даже определить тот способ активного ускорения событий, который необходим - видение того, какая атмосфера необходима для вхождения чего-то высшего и скрупулезное исполнение всего, что помогает ее создать.

 

Это в свою очередь кажется как-то связанным с способностью иного восприятия времени, существующей где-то внутри нас. Я думаю, что где-то внутри себя нам дано знать или догадываться об очень многом из будущего нашей работы - но наш обычный ум не вполне может уловить это, лишь в совершенно особом состоянии. И у нас остается лишь смутное ощущение того, что должно случиться что-то необычное. Но мне кажется, само это ощущение может прекрасно показать нам, что именно требуется для этого неизвестного "будущего" - какие действия и связи, какая оплата долгов, какое общее понимание и позитивное отношение, какое стремление к овладению всеми сторонами жизни.

 

Кажется, работа ведется настолько масштабно и неперсонально, одновременно и на шкале высоко благородной, и на ежедневной бытовой, с таким великолепным чередованием пассивных и активных проявлений - что я не могу заставить себя принимать всерьез все эти личные исследования своих чувств, страхов и надежд, которые мы привыкли ассоциировать с Работой.

 

Конечно, они тоже должны иметь свое место. И все же, получая много писем, начинаешь видеть то, что мы называем "оговоркой смирения" - когда человек, поняв и выразив что-то правильно, спешит отказаться от всякой ответственности за это, ссылаясь на все свои слабости, как воображение, неспособность оценить объективно, неспособность делать, на то, что вещи выше его понимания, и тому подобное. Кажется, что у некоторых людей вся сила того, что они поняли, сведена на нет такими оговорками, которые сходят за смирение, но мне больше кажутся желанием избежать ответственности за то, что они знают. Я твердо верю, что единственный способ подняться выше определенного уровня -это брать на себя всю ответственность за то, что ты по-настоящему хорошо знаешь. Кажется, что вся жизнь Успенского, начиная с Tertium'а и еще раньше, была основана на принятии на себя почти возмутительной ответственности за то, что он знал, ответственности, от которой более робкий человек отговорил бы сам себя.

 

10 Февраля 1949

Когда человек прорубает какой-то новый путь в высшие миры* (а я думаю, что заслугой Успенского было именно открытие нового пути, прежде не существовавшего, или по крайней мере восстановление одного из старых путей), он, кажется, делает это частично за счет движущей силы тех, кто за ним следует. Если он учит по-настоящему, то эмоции, которые он вызвал, помогают подняться ему самому. Они дают ему силу полета. Те, кто верят в него, становятся частью его работы, а он в свою очередь становится ответственным за них.

 

Все это обычно очень просто выражается образом лестницы, на которой ни одна ступенька не может оставаться пустой, но все должны подниматься вместе. Именно все это великое целое должно двигаться, и это целое создает работу человека, который ведет, и который уже прорвался. Успенский поднялся. Теперь все, кто были связаны с ним, должны также подняться, должно подняться все целое.

 

Очевидно это целое, эта работа, существует вне времени*. И ясно, что если однажды человек всерьез становится частью такой работы, то это значит - на все время и на всю вечность; все его возможности и вся ответственность лежат внутри этой работы; и даже если он остается один, не встречаясь ни с кем, тем не менее он нерасторжимо связан с каждым, кто является частью этой работы, и разделяет с ними более великую судьбу.

Всю свою жизнь Успенский создавал правильные причины, которые эхом отзывались во всем мире, затрагивая на своем пути множество самых разных и непохожих людей. При жизни он не мог пожать все плоды этих причин, но может быть, это в некоторых случаях возможно нам. Все это, по-видимому, и есть наша истинная работа - развивать идеи, которые он оставил в наброске, планы, которые он только предполагал, направления работы, на которые он намекал, контакты, которые он установил, но не успел развить. Может быть, лучший способ для нас подготовиться к будущему - это принятие на себя ответственности за такое незаконченное дело, как наше собственное. Конечно, наши судьбы и способности иные, но если сохраняется ощущение новых возможностей, то я думаю, каждый человек неизбежно натолкнется на те недоконченные вещи, о которых его совесть ему скажет, что они являются его делом. Это то, что я имею в виду, когда говорю об ощущении работы Успенского как целого.

 

3 Апреля 1949

Как только начинаешь чувствовать, что работа и достижение Успенского - не в нашем времени, которое, кажется, проходит, а совершенно в другом измерении времени, то становится ясно, что те, кто однажды были по-настоящему связаны с Успенским, будут всегда связаны с ним - и друг с другом.

 

Много удивительных аналогий с такой работой, существующей вне времени, можно найти в музыке. Композитор пишет симфонию. Дирижер собирает оркестр из многих инструментов и дает представление. Музыка исполняется в одном месте, в какой-то один день и час. Рукопись затем может годами, даже веками, лежать забытой в ящике стола. Однажды ее находят. Другой дирижер собирает другой оркестр. Музыка снова исполняется, в другом месте и в другое время, которые не имеют никакого отношения к прежним - и тем не менее, если это та же самая музыка, она вызывает те же эмоции в исполнителях и слушателях. И количество раз и мест, которое и в которых она может исполняться, бесконечно, но результат всегда один и тот же, или сходный. Каким-то образом сама симфония существует вне времени и пространства, но она может быть возникнуть в них снова, как только нужным музыкантам с нужным дирижером попадет в руки копия партитуры.

 

Я чувствую, что "партитура" нашей работы тоже существует где-то за пределами времени. Успенский получил эту партитуру, собрал вместе исполнителей - даже без ведома многих из них, что происходит на самом деле, - и после долгих занятий с ними по теории музыки действительно дал представление. Это представление можно отнести к нашему времени и датировать в нем. Но поскольку это исполнение симфонии, то она должна существовать независимо от нашего времени, и может быть всегда в большей или меньшей части воспроизведена теми, у кого есть искусство, знание и особенно память о прошлом представлении. Даже отдельные исполнители могут насвистывать какие-то мелодии. Я хочу сказать, что все, что есть в нашей работе чудесного - а это все, что имеет значение - существует вне времени.

 

31 Мая 1949

Иногда я чувствую, что вся наша работа - это устанавливать связи. Если мы сможем установить и укрепить внутреннюю связь с последователями Успенского по всему миру, и нейтрализовать все ложные понимания, которые мешают внутренней связи, и если эта сеть связей в свою очередь будет связана с Успенским, тогда через все целое сможет протекать огромная сила и проявлять себя в равной степени в любой своей части и в любом месте.

 

1 Ноября 1949

Все, что нам дано, кажется совершенно несоизмеримым с нами самими, с нашими собственными усилиями, надеждами и так далее - а только огромной, бесконечной удачей. И я понимаю теперь, прочему Успенский часто говорил об "удаче" - "удачу" нельзя не принимать в расчет. Потому что все данное нам совершенно несоизмеримо с тем, что представляем собой мы сами, или чем могли бы когда-нибудь стать. Странно, что понимание этого - что человек никогда не может заслужить того, к чему он стремится - делает очень близким и достижимым то, что до этого казалось невозможно далеким. Это изменяет точку зрения на все.

 

Все прошлое до сего дня, а также и будущее, показывают, что великий план, который стоит за всем тем, что мы видим, развивается, и что все мы имеем некоторое отношение к этому плану, - просто тем, что отвечаем на определенное влияние. Поэтому, может быть, все, что нам нужно делать, это просто не препятствовать осуществлению этого плана, не создавать причин, направленных против него, и нейтрализовать ошибочные причины, которые мешают нам теперь. Иногда кажется, что все, что нам нужно делать, это проглатывать свою собственную негативность, а затем проглатывать негативность других людей. Сколько яда может проглотить человек? Может быть, все дело в этом.

 

22 Февраля 1950

Мне все больше кажется, что некой силой за сценой было сделано огромное усилие, чтобы объединить в понимании - (не внешне) - повсюду всех, кто достиг определенного уровня, и кто может принимать участие - (даже не зная об этом) - в раскрытии новых возможностей на очень большой шкале. Может быть, это огромное усилие роста пропорционально тем огромным опасностям, перед которыми стоит человечество. Но я чувствую это все сильнее, потому что происходит так много интересного, так много установлено связей, и так много открыто возможностей, которые не только намного выше всего, на что мы могли рассчитывать или надеяться, но даже каким-то образом выше любого круга влияния, который можно было бы ожидать от одного учителя, пусть даже самого великого. Как будто на очень высоком уровне стало глубоко и внутренне сотрудничать между собой то, на протяжении веков было разными направлениями роста.

 

27 Марта 1950

В свете какой-то большой цели, большого плана, человек должен исчезнуть. Его личное "я", с которым он живет почти все время, слишком мало для того, чтобы вступать в какие-то отношения с этим. Поэтому оно должно исчезнуть, если человек хочет понять. Чем больше оно исчезает, тем больше он сможет понять.

Это может быть очень болезненно - какое-то время. Потом это уже совершенно противоположное чувство, и, наоборот, именно вмешательство личного "я" становится болезненным, а его отсутствие - счастьем.

 

Есть две стороны нашей работы и они должны идти параллельно. Первое - это постепенное ослабление и окончательное разрушение этой ложной стороны, этого личного "себя", которое теперь управляет нашей жизнью. Другая - это постепенное приобретение чего-то нового, нового постоянного управляющего принципа сознания, которого у нас теперь еще нет. Нам нужно утратить что-то, что у нас есть, и создать что-то, чего у нас нет. Отказ от своеволия показывает путь к первому, само-воспоминание - путь ко второму.

 

9 Июля 1950

Я думаю, чувство абсолютной неважности всей своей личной жизни и личной психологии - это ключ к связи с неким невидимым эзотерическим потоком. Я это чувствую не как смирение или самоуничижение - просто твоя жизнь как "независимая" личность теряет всякое значение, и поэтому относиться к ней со смирением не больше оснований, чем гордиться ею. Гордость и смирение это, кажется, две стороны одного и того же состояния - принимания себя всерьез как отдельного существа.

 

27 Декабря 1950

Для меня все становится яснее, когда я стараюсь представить себе всю нашу работу как одно целое - во всех частях света и во всем ее протяжении во времени. Единство и структура на самом деле существуют. "Мы члены одного тела, члены друг друга", как говорили первые христиане. Если мы говорим "функции" вместо "члены", это более созвучно языку нашего времени - а функции очень различны, и их различие должно становиться еще большим, даже еще лучше служа целому и понимая его.

20 Апреля 1951

Для меня именно ощущение великого плана примиряет "видение" всего и "видение" противоречий. Так как все - реальная работа высшей школы* - содержит в себе великий план. Видимое как целое, этот план представляет собой единство, видимый в своих деталях, контрастирующих друг с другом, он выглядит как противоречие. Это всего лишь иной фокус взгляда, как когда вы смотрите в окно и фокусируете взгляд на широкой панораме за ним, или фокусируетесь на оконном стекле и видите отдельные капли дождя и пылинки.

Для меня все больше эти внешние противоречия, внешняя борьба - если просто проглатывать их - видятся символами различных частей плана, который, вероятно, слишком обширен, чтобы охватить его взглядом целиком, и виден только в этих противоречивых частях.

А единственный практический способ примирить эти два видения, свести их вместе - это внимание.

 

14 Ноября 1951

В этой работе необходимо, чтобы учитывались все точки зрения, чтобы оставлены были нужные следы, чтобы все было пристойно и в хорошем вкусе, и чтобы была создана атмосфера любви и содружества. Но за всем этим есть сила в тысячу раз более мощная, которая, будучи освобожденной, может разрывать на части горы, трансформировать распятия, и расколоть наш будничный мир сверху донизу. И в свете этого первое исчезнет как свеча в солнце.

 

15 Ноября 1951

Моя цель в том, чтобы жить постоянно в этой чудесной атмосфере, или, по крайней мере, в постоянном знании и памяти о ней.

В такие моменты я чувствую все меньше необходимость личной работы, а все сильнее и настоятельнее требование действия как чистого и понимающего орудия в осуществлении великого плана. Для меня это означает скрупулезно верное поведение по отношению к каждому отдельному человеку и каждой ситуации, твердость, когда требуется твердость, мягкость, когда нужна мягкость, и так далее. Это означает правильные действия по отношению к отдельными людям, к группам, ко всем линиям работы. Коллин-Смит просто не участвует в этом. Он не представляет достаточного интереса. Но если то, что осознано как необходимость для плана, исполняется добросовестно, то это составляет всю ту работу, которая необходима самому Коллину-Смиту. Именно это я подразумеваю под все меньшей важностью личной работы. Фокус должен переместиться на что-то другое, а все остальное придет само собой.

 

Мне кажется, это какое-то богохульство - в то время, когда открыты или требуются большие вещи, говорить: "Пожалуйста, обратите внимание на меня, Коллина-Смита", и я думаю, такое отношение обязано великой иллюзии Я. Если эта иллюзия умирает, то личная работа улетучивается. Такой вещи не существует.

 

Это чувство очень сильно окрашивает мое понимание физических требований. Конечно, физические требования будут включать такие вещи как пост, удерживание вытянутых рук, вставание по ночам для проделывания каких-то упражнений, и тому подобное для того, чтобы сохранять чувствительность и хорошую форму. Они также включают, мне кажется, такие задания, как пребывание в совершенной неподвижности какое-то время, или, наоборот, безостановочное движение в течение какого-то времени. На самом деле, любое действие тела, совершаемое далеко за пределами его нормальной длительности, становится физическим требованием. Но помимо всего этого, физическое требование означает для меня, что человек должен потребовать от своего физического тела, чтобы оно стало чистым орудием замысла школы. Это может потребоваться от него Работой - чтобы утешать, лечить, стимулировать, шокировать или поддерживать других. Это значит, что прежнее уклонение от контактов или желание комфорта для прежнего тела Коллина-Смита должно быть преодолено, и необходимо заставить его делать все, что требуется, полностью и свободно. Потому что и о физических требованиях, как о всем остальном, я слышу голос Успенского, говорящего: "Но для чего? Вот в чем весь вопрос."

Мне кажется, многое можно сделать с позиции превращения тела в чистое орудие тех проявлений, которые от него требуются - таких, как быть чистым воином, чистым ремесленником, чистым влюбленным в Бога, и соответствующих ролей для тел женщин. Мы еще не знаем, как своей волей потребовать от своего тела быть неистовым, благоговейным, сострадательным, щепетильным или нежным. Но это то, чему мы должны научиться, прежде чем сможем служить школе полностью и безлично.

 

22 Ноября 1951

Я чувствую очень глубоко, что все целое работы Успенского приближается к новым пониманиям, подходит к более непосредственному осознанию влияния высших сил. И я чувствую, что во многом работа последних трех лет состояла в том, чтобы постепенно удалить старые препятствия и противодействия входу чудесного.

Работу Успенского питает божественное влияние, влияние великой школы, влияние внутреннего круга человечества, и лично он сам как представитель для нас всего этого. Но как нам получить это питание?

Около двух лет назад я стал понимать очень ясно, что самовоспоминание* - которое всегда было ключом всего нашего пути - должно, как любое другое явление, быть произведением трех сил. Наша старая двунаправленная стрелка показывала нам, как разделенное внимание дает сознание двух из этих трех сил одновременно - меня и мира вокруг меня. Но что есть третья, без которой нет истинного само-воспоминания? Мне кажется, это вспоминание самого себя и другого объекта, существующих одновременно в присутствии некой высшей силы, купающихся одновременно в неком высшем влиянии, если хотите - одновременно купающихся в свете солнца.

 

Стало ясно, почему было трудно говорить об этой третьей силе, ведь каждому человеку она представляется в ином облике - как учитель, учение, идеал, солнце, Бог. Но в любом случае, это некая сила с высшего уровня, одинаково объемлющая оба других фактора.

 

В начале этого года одна фраза из Евангелия Св.Иоанна произвела на меня очень сильное впечатление: "О чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам."(Иоан.16,23 - прим. перев.)

Одно из самых сильных впечатлений во время смерти Успенского - особенно в один из периодов - это невероятно сильное ощущение руководства всем происходящим некой высшей силы или существа, кого-то, сравнимого с Христом, существа настолько же выше Успенского, насколько Успенский был выше нас. Вся цепь восхождения, о которой писалось в последней главе Вечной Жизни - было не только идеей, но тем, что я ощущал в то время на самом деле. Я думаю, это и есть то, что может питать нас. И я думаю, что первый шаг к такому новому питанию - осознание Успенского как живой силы, постоянного посредника между нами и высшими силами, через которого можно просить обо всем.

 

Меня очень интересует то, что новые люди начинают говорить и спрашивать больше на языке религии, и меньше на психологическом языке. Вместе с тем я вижу, что научное знание - это специфическое свойство нашего времени. Но мне кажется, что научное знание и религиозное понимание находятся только в самом начале слияния, и эти два языка только начинают соединяться. И что когда это произойдет, начнет развиваться истинная форма новой эпохи.

 

Фанатик - это тот, у кого всегда есть уверенность, но нет полного понимания. Он увидел цель, но не видит того огромного поля, что лежит между ним и ею. По мере расширения своего взгляда он будет терять свой фанатизм.

 

7 Января 1952

Это закон, что если поднялся учитель, то могут подняться и ученики. Благодаря специфическим отношениям учителя с учениками в школе, они могут разделять его достижения. Мы еще не догадываемся, до какого уровня поднялся Успенский; поэтому, я думаю, мы еще вряд ли понимаем, какие возможности этот подъем означает для нас. Он означает, что мы должны ожидать большего, просить большего. Потому что, вероятно, то, чего мы просим, теперь достижимо.

 

6 Марта 1952

В жизни человек может сказать что угодно, но в Работе человек не имеет права говорить, пока не сделает по крайней мере хоть какого-то усилия к тому, о чем он говорит. Только если он это знает, жизнь становится Работой, и поэтому в конце концов нет никакой разницы.

 

13 Марта 1952

Эннеаграмма* - это структура, модель космоса. Каждый космос содержит все возможнос