Глава 6. Я переводила взгляд с отца Доминика на девушку-призрака и обратно

 

Я переводила взгляд с отца Доминика на девушку-призрака и обратно. Наконец мне удалось выдавить:

- Вы можете ее видеть?

Святой отец кивнул:

- Да. Я впервые начал подозревать, что ты одна из нас, услышав от твоей мамы о твоих… проблемах в предыдущей школе, Сюзанна. Но я, само собой, не был до конца уверен, поэтому промолчал. Хотя тебе, конечно же, известно, что на иврите имя Саймон означает «внимательный слушатель», каковым ты, как коллега-медиатор, разумеется, и должна быть…

Я с трудом воспринимала его слова. Никак не могла прийти в себя от мысли, что после всех этих лет наконец встретила другого медиатора.

- Так вот почему здесь нет никаких индейских духов! – едва не заорала я. – Вы о них позаботились. Черт, а я-то голову сломала, что с ними всеми случилось. Думала, встречу тут сотни…

Отец Доминик скромно склонил голову:

- Ну, положим, не сотни, но когда я попал сюда впервые, их было довольно много. Право же, это пустяки. Ведь я всего лишь выполнил свой долг, воспользовавшись священным даром, которым меня наградил Господь.

Я скорчила рожицу:

- Так вот кто в этом виноват?

- Ну конечно же, наш дар от Бога. – Отец Доминик взглянул на меня сверху вниз с тем особым выражением сочувствия, с каким святые взирают на нас, несчастных, вызывающих сострадание созданий, погрязших в сомнениях. – Откуда же еще, по-твоему, он мог взяться?

- Не знаю. Мне всегда хотелось перекинуться парочкой слов с тем парнем, который за все в ответе, понимаете? Потому что, если бы мне позволили выбирать, я бы предпочла не быть благословленной столь редким даром.

- Но почему же нет, Сюзанна? – кажется, изумился святой отец.

- Он не принес мне ничего, кроме неприятностей. Вы хотя бы представляете себе, сколько часов я провела в кабинетах психиатров? Мамуля убеждена, что я совершенно чокнутая.

- Да, - задумчиво кивнул падре. – Я понимаю, почему чудесный дар, подобный нашему, может быть воспринят мирянами как… скажем, необычный.

- Необычный? Вы прикалываетесь?

- Полагаю, здесь, в миссии, я довольно хорошо защищен, - признался отец Доминик. – Мне никогда не приходило в голову, как, должно быть, отчаянно трудно приходится тем из нас, кто, гм, пребывает, так сказать, без реальной церковной поддержки…

- Тем из нас? – Мои брови поползли вверх. – Вы имеете в виду, что есть еще кто-то, кроме нас с вами?

Отец Доминик выглядел удивленным.

- Ну, просто я предположил… разумеется, должен найтись кто-то еще. Не может этого быть, чтобы мы оказались последними представителями нашего вида. Нет, нет, я уверен, есть и другие.

- Прошу прощения. – Девушка-призрак смотрела на нас с откровенной издевкой во взгляде. – Но, может, вы объясните мне, что здесь происходит? Кто эта сучка? Это она приперлась на мое место?

- Эй! Придержи язык. – Я одарила ее неодобрительным взглядом. – Этот парень – священник, знаешь ли.

Девица презрительно мне усмехнулась:

- Ха, тоже мне новость! Я знаю, что он священник. Вот только всю неделю он пытался от меня избавиться.

Я удивленно взглянула на отца Доминика, и тот смущенно пояснил:

- Понимаешь, Хизер слегка своевольна…

- Если думаешь, - заявила девица капризным тоненьким голоском, - что я собираюсь просто стоять и смотреть, как ты отдаешь этой сучке мой шкафчик…

- Еще раз назовешь меня сучкой, мисси, - предупредила я, - и я позабочусь о том, чтобы ты провела остаток вечности внутри этого твоего шкафчика.

Хизер взглянула на меня, на ее лице не отразилось ни малейшего испуга.

- Су-у-учка-а-а, - повторила она, старательно растягивая гласные.

Я врезала ей так стремительно, что она даже не успела заметить приближение моего кулака. Удар оказался сильным, достаточно сильным, чтобы призрак впечатался в ряд шкафчиков, оставив на них длинную вмятину, повторяющую очертания тела. Хизер тяжело приземлилась на каменный пол, но секундой позже вновь вскочила на ноги. Я думала, что девица накинется на меня с кулаками, но вместо этого она выпрямилась и, всхлипывая, сломя голову помчалась прочь по коридору.

- Ха! - буркнула я вполголоса. – Трусишка.

Она, конечно же, вернется. Я лишь напугала ее. Хизер вернется. Но, надеюсь, она будет настроена чуть более дружелюбно при нашей следующей встрече.

Когда Хизер скрылась из виду, я слегка подула на костяшки пальцев. У призраков удивительно крепкие челюсти.

- Ладно, - сказала я. – На чем мы остановились, святой отец?

- Интересной посреднической технике обучают нынче на востоке, - заметил довольно сухим для священника тоном отец Доминик, не сводя взгляда с того места, где раньше стояла Хизер.

- Эй! Никто не смеет меня обзывать, даром ему это не пройдет, - возразила я. – И меня не волнует, какие страдания ему пришлось перенести в прошлой жизни. Ну, или ей.

- Думаю, - задумчиво изрек отец Доминик, - нам с тобой нужно кое-что обсудить.

Потом он вдруг приложил палец к губам. Сбоку от нас отворилась дверь, и крупный мужчина с окладистой бородой выглянул в коридор, видимо, привлеченный грохотом, вызванным падением астрального тела Хизер – занятно, насколько тяжелыми могут быть мертвецы, – на ряд шкафчиков.

- Все в порядке, Дом? – спросил он, заметив отца Доминика.

- Все хорошо, Карл, - откликнулся падре. – Просто прекрасно. Посмотри, кого я к тебе привел.

Отец Доминик положил руку на мое плечо.

- Твоя новая ученица, Сюзанна Саймон. Сюзанна, познакомься со своим классным руководителем, Карлом Уолденом.

Я протянула руку, которой только что нокаутировала Хизер.

- Как поживаете, мистер Уолден?

- Просто замечательно, мисс Саймон. Просто замечательно.

Моя ладонь утонула в огромной ручище мистера Уолдена. По мне, так он не выглядел очень уж похожим на учителя. Скорее, на лесоруба. Ему пришлось почти распластаться по стене, чтобы дать мне возможность проскользнуть мимо него в классную комнату.

- Приятно видеть вас с нами, - прогудел он своим громким рокочущим голосом. – Спасибо, Дом, что привел ее.

- Пожалуйста, - ответил отец Доминик. – У нас тут возникло небольшое затруднение с ее шкафчиком. Возможно, ты слышал шум. Мы не хотели вас побеспокоить. Я позову смотрителя взглянуть, что здесь можно сделать. А тебя, Сюзанна, я жду у себя в кабинете к трем часам, чтобы, м-м-м, заполнить оставшиеся бланки.

Я сладко улыбнулась ему:

- О, святой отец, я не смогу. В три меня будут ждать, чтобы отвезти домой.

Отец Доминик, насупившись, посмотрел на меня:

- Тогда я пришлю тебе пропуск. Его принесут около двух.

- Отлично, - ответила я и помахала ему рукой. – Пока-пока.

Наверное, на Западном побережье не принято говорить директору «пока-пока» или «делать ему ручкой», поэтому я ничуть не удивилась, повернувшись лицом к своим одноклассникам и обнаружив, что они глазеют на меня, разинув рты.

А может, дело было в моей экипировке. Я слегка нервничала с утра, поэтому напялила на себя немного больше черного, чем обычно. Всегда говорю: «Если сомневаешься – надевай черное. С ним никогда не ошибешься».

Хотя, возможно, я и не права. Потому как, окинув взглядом разинувших рты одноклассников, я не обнаружила на них ни единого черного лоскутка. Много белого, чуть-чуть коричневого и капелька хаки, но никакого черного.

Черт!

Мистер Уолден, похоже, не заметил моего дискомфорта. Он представил меня классу и попросил рассказать одноклассникам, откуда я приехала. Я начала говорить, а все остальные бессмысленно на меня таращились. Я почувствовала, как на затылке выступил пот. Должна вам сказать, порой обществу своих сверстников я предпочитаю компанию призраков. Шестнадцатилетние подростки способны по-настоящему нагонять ужас.

Но мистер Уолден оказался неплохим парнем. Он попросил меня задержаться под всеми этими взглядами лишь на минутку, а потом предложил сесть на место.

Звучит очень просто, правда? Пойти и сесть на место. Но дело в том, что свободных стульев было два. Один находился рядом с очень хорошенькой загорелой девчонкой с густыми кудрявыми локонами цвета меда. Другой – в последнем ряду, позади девчонки с такими белыми волосами и такой розовой кожей, что она могла быть только альбиносом[27].

Нет, я не шучу. Альбиносом.

На мое решение повлияли два обстоятельства. Во-первых, взглянув на место в конце класса, я сразу отметила, что окна, расположенные как раз позади него, выходят прямо на школьную парковку.

Ну да, вы, наверное, скажете, что это не самая впечатляющая картинка. Но за парковкой был виден океан.

Без шуток. Эта школа, моя новая школа, располагалась намного ближе к побережью, чем наш дом, а потому из нее открывался даже более красивый вид на Тихий океан, чем из моей спальни. А ведь из моих окон, между прочим, были видны волны. Так что я хотела устроиться как можно ближе к окну.

Вторая причина, по которой я выбрала то место, была проста: я не могла сесть рядом с загорелой девчонкой и позволить однокласснице-альбиноске думать, что мне не хочется находиться рядом с кем-то, кто выглядит настолько странно. Глупо, правда? Как будто ее волновало то, что я делаю. Но я ни минуты не сомневалась. Я увидела море, увидела альбиноску и направилась к ним.

И разумеется, сев на место, я тут же услышала, как девчонка, сидевшая через несколько мест от меня, захихикала и выдала, хотя и тихонько, но вполне отчетливо:

- Господи, уселась рядом с уродиной, а почему бы и нет.

Я взглянула на нее. У девчонки были в совершенстве завитые локоны и идеально подведенные глаза. Я ответила, даже не пытаясь понизить голос:

- Прости, у тебя синдром Туретта?

Мистер Уолден повернулся было, чтобы что-то написать на доске, но звук моего голоса его остановил. Все оглянулись, чтобы посмотреть на меня, включая девчонку, пытавшуюся меня зацепить. Моргнув, она вытаращилась на меня:

- Чего?

- Синдром Туретта. Так называется неврологическое расстройство, которое заставляет людей говорить не то, что они думают, - пояснила я. – Ты им страдаешь?

Щеки девушки стали медленно покрываться краской.

- Нет.

- О, - ответила я. – Значит, ты нарочно ляпнула грубость.

- Я не называла уродиной тебя, - пролепетала красотка.

- Я так и поняла, - откликнулась я. – Именно поэтому после занятий я намерена сломать тебе только один палец, а не все.

Девица стремительно отвернулась от меня и уставилась на доску. Я откинулась на спинку стула. Не знаю, о чем там начали шептаться после моего высказывания, но я видела, как кожа головы, отчетливо различимая под белыми волосами альбиноски, начала пунцоветь от смущения. Мистеру Уолдену пришлось призвать всех к порядку. Когда народ не отреагировал, учитель стукнул кулаком по столу и заявил, что раз уж нам настолько сильно хочется высказаться, то мы можем реализовать это желание в виде эссе в тысячу слов на тему битвы при Бладенсбурге[28]в ходе Англо-американской войны 1812 года[29]. И первое, что мы должны сделать завтра утром, – это положить свои сочинения на его стол.

Отлично. Хорошо, что я не ставила себе целью обзавестись в школе друзьями.