Применение психоанализа

 

4.1. В медицине

 

Несмотря на то, что книга Михаэля и Энид Балинт, вышедшая в 1961 году на английском, а год спустя — на немецком языках, озаглавлена «Психотерапевтические техники и их применение в медицине», речь в этой работе фактически идет о применении в рамках общей медицины техник психоаналитических. К последним относятся как психоаналитические интервью, так и короткая терапия. Однако в широком смысле проблема отношений врача и пациента актуальна не только для аналитической практики, поскольку данные отношения сами в какой-то мере являются стеретипными.

Самая, казалось бы, рядовая медицинская практика характеризуется порой даже сильно выраженными переносами. Пациенты имеют подчас склонность воспринимать врача чересчур наивно, относиться к нему чуть ли не как к члену семьи. Нередко врач становится единственным близким человеком пациента, и тогда пациенты втягивают терапевта в стереотипные отношения, которые безусловно повлекут за собой определенную ответную реакцию последнего, с тем лишь отличием от психоаналитической ситуации, что аналитик эту реакцию осознает. Бессознательной целью многих заболеваний оказывается желание избежать эмоционального одиночества и привлечь внимание окружающих к собственным проблемам. Цели этой больной достигает редко, поскольку в подавляющем большинстве случаев врач реагирует на «привязанность» пациента все увеличивающимся количеством рецептов и направлений к другим специалистам. Случается и так, что от пациентов просто отказываются.

Врачи, склонные к самопожертвованию, берут на себя роль матери или отца пациента и в течение долгих лет ухаживают за больным. Однако, куда чаще терапевт относится к человеку, обратившемуся к нему за помощью, достаточно поверхностно, воспринимая последнего исключительно как объект применения своих профессиональных навыков. Современные технические средства, буквально поработившие медицину, не отменяют роль эмоционального участия в процессе лечения. Разумеется, пациент должен отдавать себе отчет в том, что врач — человек, в общем-то, «посторонний», и необходимо некоторое старание

для того, чтобы ввести его в курс дела. И все же долг врача — изыскивать необходимое для пациента время и стараться определить, в какой степени и какая именно душевная боль влияет на процесс соматический.

С 1 октября 1987 года, в частности, в Германии вступили в силу единые параметры, в соответствии с которыми оценивается степень эффективности самого процесса лечения Из общего числа предложенных параметров стоит особо отметить следующие:

— обсуждение и планирование терапевтических мероприятий, призванных повлиять на течение хронического заболевания;

— обсуждение физического и душевного состояния больного, например, при наличии у него проблем в сексуальной сфере;

— установка четкого диагноза, проясняющего сущность того или иного болезненного психосоматического состояния;

— систематическое использование в целях повышения эффективности лечения контактов с пациентом (в частности — воздействие через разговор).

Подавляющее большинство специалистов сходится на том, что эмоциональное человеческое участие и забота, проявленные врачом по отношению к пациенту, значительно увеличивают шансы последнего на выздоровление. Например, в группах Балинта врачи имеют возможность обсуждать проблемы, с которыми они столкнулись в общении с пациентом, с коллегами. Это дает врачу представление о бессознательных процессах, протекающих между ним и пациентом, и повышает эффективность терапии. Не в последнюю очередь именно благодаря таким обсуждениям врачи вновь обретают утраченный вкус к работе, а пациенты начинают ощущать себя на приеме у таких специалистов уютно. Совершенствуясь таким образом, врач помогает не только пациенту, но и самому себе.

Врачам следует не раздражаться на пациентов и продолжать выписывать им рецепты, а задать себе вопрос — откуда берется это раздражение? Почему бы не обсудить эту проблему с пациентом? Такая инициатива подразумевает, конечно, определенное мужество, и решиться на обсуждение чувств, скрываемых не только во врачебном кабинете, но и в обычных обстоятельствах (в обществе знакомых, на работе и т. п.), сможет не всякий, однако это не повод для того, чтобы отрицать принципиальную возможность такой инициативы.

 

4.2. В психологии

 

В рамках общей психологии теория и методы психоанализа находят себе применение преимущественно в сферах психотерапии и консультации, связанных, в первую очередь, с решением супружеских и семейных конфликтов, а также преодолением профессиональных кризов и стрессов. Однако возможности использования психоаналитических методов гораздо шире. В этом убеждает, в частности, книга Адольфа Эйкхорна «Беспризорная молодежь. Психоанализ и воспитание в детском доме», выпущенная в 1925 году международным психоаналитическим издательством. Адольф Эйкхорн использовал психоанализ в консультировании воспитанников приютов уже в 20—30-е годы.

Перед современным Западным обществом уже не стоит проблема беспризорности, тем не менее актуальность психоанализа в области воспитания и помощи, например, безработной молодежи, ощущающей бессмысленность своего существования, не убывает.

Необходимым условием эффективного применения психоанализа в психологической практике, как и в медицине, является профессиональная компетентность психолога, во многом зависящая от таких факторов, как самоанализ и участие в группах самопознания. Кроме того, важную роль в клинической психологии играет супервизирование и контроль, осуществляемый над консультационными беседами коллективом специалистов в группах Балинта. Кстати сказать, наблюдая за работой студентов факультета психологии в группах Балинта, невольно поражаешься тому, насколько сложно бывает им провести границу между профессиональным и личным отношением к пациенту.

Следует, однако, отметить, что существующие в учреждениях, занятых психологической практикой, порядки по большей части не допускают свободного применения психоаналитических методов в процессе консультации. Внедрять же психоанализ в психологическую практику т. с. «снизу» против воли учреждения столь же малоэффективно, что и «насаждать» аналитические методы директивным путем.

Психолог, рискнувший использовать психоанализ, например, в работе с конкретным молодым человеком, может столкнуться с неодобрением главного врача клиники или начальника молодежной социальной службы. «Скрытное» же применение психоанализа, хоть и обеспечивает определенную свободу действий, однако неблагоприятно отражается на престиже последнего.

Поэтому, для того чтобы рассчитывать на успешное применение психоанализа в психиатрии, необходимо заручиться не только готовностью пациента и психолога, но и принципиальным согласием администрации клиники. В подобных учреждениях существует своя иерархия, свои стереотипы и правила, поэтому не стоит обольщаться на их счет утопическими надеждами. Намного целесообразнее ориентироваться на реально существующие возможности. А они подчас столь ничтожно малы, что вопрос о применении психоанализа даже не поднимается. В некоторых учреждениях психоанализ вообще не приветствуют, часто объясняя свое отрицательное отношение нежеланием разбираться в скрытых конфликтах клиента, нуждающегося по их мнению в успокоении, «Спящую собаку лучше не будить», так можно образно охарактеризовать этот подход.

 

Аналитическая игра в песок (сэндплэй) -

Метод sandplay (дословно - песочная игра) очень мало известен в России и странах Восточной Европы. Он представляет собой одну из необычных техник аналитического процесса, рассматриваемого через призму юнгианской психологии, во время которого анализируемый - ребенок или взрослый строит собственный микрокосм из песка и миниатюрных фигурок. Это метод, имеющий за собой интересное прошлое, устоявшиеся основы теории и техники в настоящем и, надеемся, перспективное будущее.

Использование песка для записи внутренних видений имеет длинную историю. Много коренных американцев, особенно племена навахо и хопи на юго-западе, диаюено и луизено в Южной Калифорнии интенсивно использовали песочные изображения в своем лечении и церемониях инициаций. У навахо употребление песочных изображений было характерной особенностью огромной оздоровительной системы, которая окружала пациента со всей силой символизма мифического мира навахо, создававшего условия для восстановления гармонии и хорошего самочувствия. Их песочные изображения представляли традиционные фигуры: животных, деревья, природные явления, такие как ветер, шторм, дождь, град, богов и богинь - всё, что присутствовало в космосе навахо, доставшемся в наследие от предков навахо бродивших и медленно мигрирующих из Аляски до юго-запада. В течение этого времени они развили подлинную религию лечения, включающую удивительные шаманские видения на песке. Для каждой церемонии лечения, для каждого пациента на песочной картине воссоздавался предок ясновидца, картина использовалась врачевателем, проводящим силу этой картины в пациента, когда он усаживался на изображение. Американские индейцы записывают и используют видения на песке многие века, и различные источники сообщают нам, что они легко выполняют психологическую работу с образами, потому что владеют традиционными техниками медиумов. Но как бы ни было старо и универсально это искусство, каждая эра овладевает своими техниками и перспективами.

В начале века психоаналитики столкнулись с проблемой детского психоанализа, Они обнаружили, что дети не могут описывать свое беспокойство словами, как это делают взрослые. Детей, в отличие от взрослых, не интересует исследование собственного прошлого или обсуждение стадий развития. Дети часто отказываются даже пробовать свободно ассоциировать. Многие терапевты, работавшие с детьми, прибегали к непрямому терапевтическому контакту посредством наблюдения за детьми. Мелани Кляйн начала использовать игровую технику как средство анализа при работе с детьми младше 6 лет с 1919 года. Она считала, что детская игра, также как и поведение взрослых, направляется скрытыми мотивациями и свободными ассоциациями. М. Кляйн пишет, что ее наблюдения позволили извлечь из игры ребенка дополнительную информацию, игры позволили непосредственно проникнуть в детское бессознательное. Она исходила из предположения, что по сравнению с речью действие более свойственно маленькому ребенку. Она предоставляла ребенку массу мелких игрушек, целый мир в миниатюре и давала ему действовать в этом игрушечном мире. Все действия, совершенные ребенком в этой обстановке она сравнивала со свободными ассоциациями взрослого и сопровождала их интерпретациями, подобно тому, как это делается со взрослыми пациентами. Примерно в это же самое время Анна Фрейд писала: “...мы сразу переносим весь знакомый ребенку мир в комнату аналитика и предоставляем ребенку свободу действий в нем, на глазах у аналитика, но без вмешательства с его стороны. Таким образом, мы изучаем различные реакции ребенка, степень его агрессивности или сострадания, а также его установку в отношении к разным предметам и людям, представленным с помощью игрушечных фигур... игрушечный мир удобен и подчинен воле ребенка; ребенок может совершать в нем все те действия, которые осуществляются в реальном мире, исключительно в пределах фантазии вследствие того, что ребенок обладает недостаточной силой и властью” (Фрейд А. Фрейд З., 1995).

Примерно в 40-х годах в Швеции появился “тест мира”, разработанный Шарлоттой Бюлер или, так называемый, “Erica метод”, который до сих пор используется в Швеции как диагностический инструмент в детской психиатрии. В Швейцарии несколько позже в работе с детьми начала использоваться Техника Мира Маргарет Ловенфельд, взятая из теста мира. В свою очередь, Дорой М. Калф (Швейцария) из Техники Мира был разработан терапевтический метод - сэндплэй вначале для работы с детьми, но в дальнейшем этот метод начал использоваться и в работе со взрослыми.

Дора Калфф получила образование как юнгианский аналитик. Она установила, что серия картин из песка, созданных детьми или взрослыми, фактически, представляет продолжающийся конфликт с бессознательным и сопоставима с серией сновидений, встречающихся в течение аналитического процесса. Работа над лотком песка инициирует психический процесс движения к целостности, и может привести к излечению и развитию личности. В 1980 году Дорой М. Калфф выпущена монография “Сэндплэй”.

Дора Калфф полностью посвятила себя сэндплэю и развивала этот метод в течение всей своей жизни, и теперь он продолжает существовать и расширяться в руках таких же самоотверженных последователей.

В центре комнаты, где проводится работа по методу сэндплэя, на уровне стола устанавливается лоток с песком с размерами 57 x 72 см, который соответствует полю зрения ребенка или взрослого, стоящего перед лотком. Лоток - приблизительно 8-10 см глубиной и заполнен промытым, качественным песком, для того, чтобы можно было углубляться в песок или выстраивать песочные фигуры вверх до необходимой высоты. Основание лотка окрашено голубым, чтобы при желании можно было создать иллюзию воды на дне лотка. Также существует возможность смешивать песок с реальной водой, если клиенту будет необходимо сформировать или создать различные влажные ландшафты типа болота. Так как песок не успевает высохнуть за время перерыва между сессиями, обычно сэндплэй-терапевты имеют в комнате два лотка с песком, чтобы всегда было можно использовать и сухой и увлажненный песок.

Кроме того, комната для терапии должна иметь огромное количество разнообразных миниатюрных фигур: людей из различных исторических периодов и исполняющих различные функции, животных, деревьев, растений, цветов, зданий и орудий их создания, священных зданий (типа церквей, храмов) и религиозных символов, мостов, автомобилей, вагонов, и еще много всего другого. Материалы, из которых они изготовлены, могут быть самыми разнообразными; но необходимо также иметь камни, древесину, кусочки металла, стекло и цветные стеклянные бусины, морские ракушки, и другие виды сырья, чтобы была возможность делать то, что трудно доступно другими средствами. Обычно все это "богатство" располагается на открытых невысоких стеллажах, с которых легко достать необходимый материал даже ребенку. Необходимо иметь все возможные фигуры, чтобы это давало стимул создавать ребенку собственный мир. Что действительно важно - не общее количество фигур, а их символическая ценность. Важно, чтобы были представлены не только светлые, дружественные, красивые объекты, но также и уродливые, темные, злые, внушающие страх персонажи. Также важно - иметь символические фигуры из других культур, чтобы была возможность представить “полностью другой “, необычный и "иностранный" мир в душе.

В начале часа ребенок видит лоток в нейтральном состоянии, заполненный слегка разровненным песком. Ребенок выражает в песке то, что спонтанно возникает, констеллируется в нем в течение сеанса. Он полностью свободен играть или не играть с песком, делать только то, что он находит нужным. Психолог не дает ему никаких инструкций. Фигуры могут использоваться, если это кажется необходимым ребенку, но некоторые дети и взрослые используют только песочные скульптуры.

Для своей собственной документации и контроля над динамикой процесса, аналитик делает эскиз каждой картины из песка, замечает все, что может иметь значение, и в конце сессии особым образом делает одну или более фотографий или слайдов картины, важной для последующей интерпретации символических аспектов душевых проявлений. Фотовспышки не подходят для фотографирования, так как важные тени стираются, и становится труднее распознавать структуры. Некоторые психотерапевты критиковали прямоугольную форму лотка и предлагали, чтобы лоток был квадратный или круглый, потому что такие формы, по их мнению, увеличивают психическую концентрацию и сосредоточение. По мнению Доры Калфф другая форма лотка была бы менее правильной. Так, можно представить какое различное влияние оказывает на человека квадратная, круглая и прямоугольная комната. Из-за неравенства измерений прямоугольная комната создает напряженность, волнение, и желание движения, желание идти вперед. Квадратная или круглая комната, напротив, создает баланс, отдых, концентрацию, направленную к центру. Непосредственно аналитический процесс можно сравнить с постоянным поиском центра в не центрированном месте. Иногда человек стоит слишком далеко от правого, иногда слишком далеко от левого, или колеблется между слишком высоко и слишком глубоко, пока он наконец не находит свой центр, свой персональный круг, в прямоугольнике лотка с песком.

Можно спросить, почему материал, который используется в лотке песка - песок, а не, например, глина гончара. Женщина- клиент Рут Амманн, известного сэндплэй-терапевта, ученицы Д. Калфф однажды сказала красивую метафору по этому поводу. Она сказала “Камни - исконная материя, а песок - основание материи в бесконечности времени. Это делает каждого внимательным к вечности. Песок-материя, которая была преобразована и почти стала жидкой и духовной. “ Действительно, песок в сухой форме словно журчит под руками и почти жидок.

Когда мы перемещаем наши руки сквозь сухой песок, появляется нечто похожее на рябь в воде. Мы можем также переносить песок, создавать тонкие формы, ветер и песок в совокупности вызывают образы пустыни. Игра с сухим песком напоминает не только об игре в детстве, но возможно также нежный контакт с матерью или с каким-то другим близким человеком. Другие клиенты, только затронув песок, испытывают большую печаль. Они могут даже сказать, что это им внезапно напомнило их большое желание мягко касаться кого-то.

Смешанный с водой, песок становится более темным и начинает приобретать качество земли. Песок становится устойчивым и ему можно придать форму. Теперь мы можем создавать ландшафты или трехмерные структуры всех видов. Но песочные картины или скульптуры не остаются. Они не становятся более жесткими после высыхания, как это произошло бы, например, с фигурами, сделанными из глины. За короткое время скульптура песка разваливается и распадается.

И это важно: песочные картины - не произведения искусства, которые должны жить постоянно, даже если мы находим их очень красивыми и внушительным. Они не должны остаться во внешнем мире. Они - образы души, ставшие на время видимыми; каждый клиент (и также аналитик) несет их в пределах часа, где их влияние оказывает свое действие на душу. Может произойти преобразование, и это проявится позже в новой картине. В лотке песка картина разваливается: позднее аналитик полностью очищает лоток. Можно также говорить, что ребенку предоставляется на час несформированный мир, внутри которого он может формировать свой индивидуальный мир. Его душа несет этот образ, а лоток передает его. Позднее песок станет вновь несформированным, ненамеренным миром. Внутренний мир, картину которого он несет, для него также реален как наш внешний, так называемый объективированный мир. Песок: это - лучшая среда, чтобы дать трехмерное представление, и внутреннего и внешнего, поскольку они подвергаются постоянному изменению.

Королевство детства немного приоткрывает занавес в сэндплэе, и это дверь в глубины бессознательного и волшебства.

 

 

Игра в песочнице как терапевтический метод получила свое развитие благодаря Д.Калф, которой предшествовали работы Маргаред Ловенфельд «Метод (техника) мира», также Шарлоты Бюхлер «Тест мира» или «Erica? Метод», который использовался в Швейцарии свыше 40 лет как диагностический инструмент в детской психиатрии. Дора Кальфф, с ее образованием в области Юнгианской психотерапии, признавала, что серии песочных картин, созданных любыми детьми или взрослыми в действительности представляет проводящийся практический сравнительный анализ бессознательного, и сопоставим с сериями сновидений случающихся в течение аналитического процесса. Работа с песочным подносом инициирует психический процесс, который есть целость и может быть большим открытым сосудом для выздоровления и развития личности.

Песочная терапии это метод психотерапии, основанный на практической, творческой работе в песочнице (на песочном подносе). Будь то взрослый или ребенок, человек в песочнице это человек творящий разнообразные трехмерные (объемные) картины на песке связанные с его телом, душой и духовным началом (индивидуальностью) в этом процессе. Спасибо за практический, связанный с жизнью метод песочной терапии, оба духовное и психологическое измерения не только констеллируются в личности, но они есть также во времени, имеют физическую форму, сделаны человеческими руками и очевидны. В процессе человеческого развития вначале непосредственный жизненный опыт связан с прикосновением и схватыванием предметов и гораздо позже абстрактное понимание. Также непосредственная работа руками в песочной игре активизирует личную творческую энергию. И тогда зарождается целостный процесс выздоровления и трансформации личности.

Я была покорена методом песочной игры с того момента, как впервые познакомилась с ним. Одна из причин притягательности метода заключается, конечно, в моей любви к образам и (трехмерным) объемным формам. Это всегда близко моему сердцу, особенно с тех пор как я использую свои руки. Другая причина моего предпочтения – это факт того, что я могу переживать ранний опыт в жизни, в котором мы могли только использовать чувства в дифференцированном состоянии без слов. Будучи ребенком, я наблюдала за дедушкой в его медицинской практике, он придерживался только этого подхода. Например, я была глубоко поражена следующим событием. Мой дедушка, педиатр, и также открыл кабинет для консультаций у себя дома и бывало иногда смотрел пациентов там. Будучи маленькой девочкой, я однажды наблюдала через замочную скважину, как он осматривал ребенка. Он изучал ребенка со всех сторон, прикасался, слушал и зондировал (прощупывал) повсюду. Он к тому же, к великому моему удивлению использовал свой нос для того, чтобы почувствовать (понять, обнюхать) ребенка. Некоторое время спустя, я спросила его, что он делал тогда. Он ответил: «Маленькие дети не могут рассказать словами о том, где у них болит. Так я должен использовать все свои чувства для того, чтобы найти то, что причиняет ребенку страдание.

Этот маленький эпизод, передал фундаментальное важное послание для меня, и часто в последствие, изучая психологию, я думала о моем дедушке. Я встретила в нем не только человека одаренного, бережного, осторожного исследователя, но также и человека, который испытывает громадное уважение к природе, и имеет глубокую и религиозную устойчивую веру в природу внутри нас и в природу вокруг нас.

В течение психотерапии, как взрослые, так и дети часто открывают «маленького ребенка» в себе, которые не может сказать «где боль (ущерб, травма)». В таком случае мы должны использовать наши силы для наблюдения и метафорически использовать все наши чувства для открытия невидимых (скрытых, тайных) страданий человека.

Третья причина, почему я необычайным образом увлеклась этим методом – это то, что он может обеспечивать базу для взаимодействия тела и психики, материи и духа. Песочная игра создает общее поле между душой и телом, и они могут взаимно влиять друг на друга. Такое непосредственное взаимодействие между психикой и материей не безызвестно в классическом юнгианском анализе сновидений (в малой форме). Но песочная игра как метод работы с образами тесно связан с методом активного воображения, который хорошо известен и используется в Юнгианской психологии. Для меня, как юнгианского аналитика, следовательно, классический вербальный анализ сновидений и песочная игра есть два разных пути к одной цели. Содержание наших рюкзаков для терапевтического путешествия в обоих случаях одинаково: теория Юнгианской психологии. Базовое (основное) отличие между активным воображением и песочной игрой в том, что активное воображение практикуется в одиночестве, а песочная игра практикуется в присутствии аналитика. Этот метод не только связывает (переплетает) тело и душу, сознательное и бессознательное анализанда, но также личность аналитика влияет на игру трансформирующей (изменяющей) энергией. Песочный поднос становится интерактивным полем между анализандом и аналитиком, а песочные картины очевидными и осязаемыми формами, дающими анализанду уникальное взаимодействие.

В начале моей карьеры, как терапевта по песочной игре, я не очень осознавала как глубоко влияние аналитика на создание песочных картин и следовательно также на внутренний мир образов анализанда. Аналитики делают это, но так много говорят об этом, но в нежности (участии), очень сильнодействующий метод, что они представляют добродетель их индивидуальности, уникальности их творчества.

Просматривая и супервизируя много различных случаев песочной терапии из терапевтической практики, я поняла, что в сериях песочных картин не только индивидуальное участие каждого анализанда, но и также влияние аналитика. Этот факт заставляет все больше и больше задумываться и беспокоиться об обучении терапевтов по песочной терапии. Мое мнение, что терапевт по песочной игре нуждается в таком же обучении, например, Юнгианском анализе. Особенно важны основательные знания, опыт, понимание динамического психического процесса и символизма. Также важно знания о теле и соматических болезнях, потому что в одной руке, телесная экспрессия себя в песочной картине и в другой руке работа воображения сильно влияет на психику и тело на личность.

 

 

Введение. Песочная игра как терапевтический процесс.

Классическая форма терапии в психологии К.Г.Юнга это работа со сновидениями. Что дает место конфронтации между сознанием человека и его бессознательным в течение анализа. Послания обнаруживают себя не только в сновидениях и телесных реакциях, но также и в мечтах (образах), картинах, или различных других формах воображения. В диалоге с анализандом, аналитик пытается прояснить и интерпретировать такое выражение (экспрессию) бессознательного. Таким образом, аналитик предлагает анализанду доступ к бессознательному и, до настоящего времени, неизвестным аспектам его индивидуальности, также как и к содержаниям коллективного бессознательного, которые находятся за пределами индивидуальной ситуации (состояния). Как аналитик, так и анализанд работают над феноменом переноса и контрпереноса, который возникает в результате особой (уникальной) ситуации (среды, контекста) близкого взаимодействия. Юнгианский анализ это процесс, который волнует и обращает на себя внимание обоих: аналитика и анализанда.

Однако, процесс анализа, так как это вербальная форма терапии, происходит главным образом в диалоге меду аналитиком и анализандом. Действительно важно для понимания, то, что личность аналитика может влиять на ход (течение) анализа очень специфическим образом через качества силы и власти слова. Анализанд может использовать свои вербальные возможности (способности) для достижения результата или он может неправильно использовать их для сокрытия того подлинного, истинного, что стоит за ними. Язык это одна из возможностей человеческого выражения и она преимущественно связана с рациональной стороной сознания.

Такой способ речи показывает нам его интеллектуальные позиции, способ его мышления. Для многих людей, однако, выражать свои чувства в словах сложно, за исключением тех, кто особенно одарен в этом.

Иногда, чувства удовольствия и страдания также как ярость или любовь захватывают человека целиком, в том числе и тело. Но действительно как часто тело реагирует несколько раньше, чем приходит осознание эмоционального поведения владеющего нами, не говоря о знании, что есть наши эмоции и каковы причины их возникновения. Например, человек может становиться парализованным от ужаса, тело выглядит неподвижным, тяжелым, холодным и безжизненным. Для любого внешнего наблюдателя это ясно: человек переживает ужас. Но человек озабочен недостатком слов для выражения словесно, того, что инициировано его ужасом, так как причины его лежат в бессознательном. Возможно, его руки могут дать форму и очертание чему-то бессознательному, таким образом, сделав это видимым и даже узнаваемым в картине, в песочной композиции, или в любом другом творческом акте (способе).

Самые глубокие ощущения и чувства спрятаны и сильно дистанцированы от сознательного воспоминания и становятся отделенными от нашей (сознательной) личности, маловероятно, что мы можем найти слова для их выражения.

Мы безмолвны, но мы, однако, имеем другие способы для выражения. Мы можем выражать то, что волнует нас через танец, пение, рисование, или создание чего-то нашими руками. Мы можем устанавливать связь с нашими собратьями людьми не только посредством языка, но также через тело, особенно через наши руки. Руки могут построить мост между нашим внутренним миром и внешним миром. Руками мы можем баловать, гладить, ударять, с помощью рук мы можем выполнять какую-нибудь работу, что-то переделывать, изменять, творить. Руки это посредник между духом и материей, между внутренним образом и реальным творением. Через обращение к рукам, существующие усилия (энергии) становятся видимыми.

Факт того, что руки могут придать образ активным силам бессознательного, что они могут соединить внутреннее и внешнее, дух и материю, стал причиной использования песочной игры как терапевтического метода. В песочной терапии человек увлечен деятельностью (действием) и не говорит слишком много. Бывают непрямые и целесообразные интерпретации песочных картин. В защищенной основе песочного подноса, который содержит разворачивающиеся события, основа размером 50 на 70 см, анализанд создает из мокрого или сухого песка и множества разнообразных маленьких предметов (фигур) свой личный мир как это констеллировано в данный момент. Он моделирует свой личный микрокосм. Маленькие фигуры представляют активные силы в нем в это время, отражающиеся в песочной картине.

Аналитическая роль в течение изготовления песочной картины - преимущественно роль наблюдателя. Аналитик делает пометки и фотографирует песочную картину. Он дает возможность анализанду сказать самому, что приходит на ум про картину, что волнует или какие потрясающие события вспоминаются, в то время как он (клиент) делает это. Оба, и аналитик и анализанд изучают песочную картину с большой осторожностью. Аналитик обращает внимание (показывает) что он видит, но что очень важно он не интерпретирует в этом высказывании. Что очень важно, что после того как час подходит к концу, анализанд вбирает картину своего микрокосма, своего мира внутрь себя. Здесь, будет итогом эмоциональный результат, выявляющийся позднее, который завершается только на следующей сессии, тогда он сможет создать новую картину. Песочные картины будут проясняться аналитиком долгое время после сессии. Это не будет оставаться во внешнем мире, потому что энергия внутреннего образа очень важна.

 

Будет неправильно интерпретировать песочную картину непосредственно после создания. Опасность ложной фиксации в картине интеллектуальной интерпретации, которая обрывает ощущения и чувства, сопровождающие процесс творчества. Анализанд может воскликнуть: «О, да, что это, это моя ситуация!» Но это уже не то, это еще и появление чего-то нового. Индивидуальные песочные картины только представляют стадии в длительном, психическом процессе трансформации, который ни в коем случае не должен быть нарушен или блокирован интерпретациями. В течение этой фазы терапии задача аналитика состоит в постижении (осознании) того, что происходит с анализандом, в защите и поддержке этого процесса, вмешательство только в крайней необходимости. Но первой и самой главной его задачей является прибавление только таких комментариев, чтобы процесс, происходящий в анализанде, оставался жизненным (живым). Говорить в образе: огонь, который в сосуде удерживает психический процесс, инициируемый анализируемым, должен быть бережно направлен аналитиком. Огонь не должен выйти наружу. Но также не должен полыхать так сильно, чтобы не выплеснуть содержимое из кипящего сосуда или быть разрушенным каким-либо другим путем.

Мне хотелось бы прибавить, тем не менее, что подобное осторожное отношение аналитика также имеет место в течение вербального анализа. Там также, аналитик интерпретирует до той степени, чтобы анализируемый не чувствовал себя переполненным, но в значительной степени ощущал поддержку и активизацию своего процесса.

Интерпретация песочных картин может трактоваться различными путями. Это зависит от действующего терапевтического процесса в анализируемом. В моем опыте я обнаружила, что существует два важных различных вида процесса: процесс исцеления (выздоровления) и процесс трансформации персонального мировосприятия.

Процесс исцеления в песочной терапии может происходить в личности тех, кто страдает от психического расстройства или повреждения возникшего до рождения или в раннем детстве. Эти люди страдают от так называемого расстройства первичных отношений с матерью или материнской фигурой, которая сделала невозможным для них взросление (рост) с базовым (здоровым) доверием к миру или в их жизненный процесс. В таких случаях терапевтический процесс сопровождает (ведет) внутрь глубоко лежащих пластов опыта раннего детства. Эти пласты расположены за пределами сознания и вербализации. Психическая энергия возвращается назад, пока не достигнет здорового ядра психики. Через песочную терапию картины и силы ненарушенного единства оживают и становятся эффективным и здоровым фундаментом формирования и строительства новой структуры личности.

В течение процесса исцеления, анализируемый переживает очень сильные трансформации в его жизни. Непосредственная (незамедлительная, спешная) интерпретация или даже та, которая следует позднее, может быть излишней или тревожащей. Это особенно существенно в случае детей и их родителей, которые не могут или не хотят доводить до рационального осознания их психические процессы. С остальными, особенно со студентами, которые проходят учебный анализ, важно, после того как, процесс трансформации уже движется в определенном направлении (например, когда новый уровень развития уже достигнут), посмотреть на эту работу с начала до конца и интерпретировать серии песочных картин, также как мы бы работали со сновидениями. И действительно, у меня впечатляющий опыт со многими анализируемыми, тогда, после того, как процесс уже движется в определенном направлении, и он может занять несколько месяцев, они сами становятся восприимчивыми к интерпретации их песочных картин. Они имеют опыт исцеляющей силы, который в результате формирует их творческую активность и их опыт осуществляет внутренний рост и созревание.

Процесс трансформации движется различными путями. Здесь мы делим личности, на тех кто, имеет изначально здоровый фундамент в жизни и стабильное эго, но у которых с одной стороны, мировоззрение сильно ограничено или присутствует беспокойство. Они чувствуют, что что-то происходит неправильное с ними, они тревожатся или страдают, возможно, даже в депрессии или откровенно больны. Но, они не просто управляемы их бессознательным страданием, некоторые чувства очень ясны (возможно, даже из их сновидений), что изменение в их жизни готовится внутри (на подходе) и что, развитие осознавания необходимо, важно начинать этот процесс сознательно.

Процесс изменения содержит в себе, например, принцип противостояния с Тенью, изменение женственности, встречу с Самостью как с образом Бога и так далее. Подобное психические изменения, которые меняют основу мировосприятия личности, предполагают здоровое сознательное эго и чувство собственного достоинства. Они представляют шаги на пути индивидуации.

В таких случая