Студопедия — Теория "Длинных волн" Н.Д. Кондратьева 19 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Теория "Длинных волн" Н.Д. Кондратьева 19 страница






раза. Окна в доме светились, прямоугольники веселого света лежали на сугробах и дорожках, и Данилов устало подумал, что там, внутри, должно быть очень тепло, и ему захотелось поскорее внутрь.

Однако, вместо того чтобы постучать в дверь, он почему-то уселся на узкое крылечко, подобрал полы дубленки и вернул на место упавший веник. Это слово напомнило ему что-то забавное, но он никак не мог вспомнить - что. Он долго и старательно шарил в карманах, искал сигареты. Карманов было всего два, но у него на это ушла уйма времени. Когда он их нашел, курить ему уже расхотелось, но он все-таки закурил. Дым застывал прозрачным облаком и медленно растворялся в свете фонаря над крыльцом.

К низкому штакетнику, разделяющему участки, подбежала большая собака, посмотрела на Данилова и вопросительно гавкнула.

- Ты чего, - спросил Данилов, - не узнаешь меня?

Собака удивилась и ушла, а он остался сидеть. Внезапно за дверью, совсем близко, зазвучали шаги, и дверь распахнулась, чуть не стукнув его по спине.

- Андрей, - воскликнула Надежда Степановна, - вы с ума сошли! Почему вы здесь сидите? Вы замерзнете! Да еще без шапки! Марта, Андрей приехал и сидит на крыльце! Марта! Андрей, сейчас же идите в дом!

- Данилов, ты чего? - спросила запыхавшаяся Марта. - Что ты нас пугаешь? Все в порядке?

- Да, - сказал Данилов, - мне просто нужно... отдохнуть.

- Очень холодно, Андрей, - вступила Надежда Степановна, - сейчас зима, а не лето, на крыльце сидеть нельзя!

- Еще чуть-чуть, - попросил Данилов, - недолго.

Оттеснив мать, вышла Марта в длинном тулупе и валенках. На голове платок.

- Мам, иди, ты замерзнешь!

- Марта, пусть он голову тоже покроет платком. Можно легко заболеть менингитом!

- Мама, он не станет надевать на голову платок!

- Тогда ты ему надень! Я только час назад смотрела на градусник, было минус десять! Вот замечательный платочек, пусть он наденет.

- Мама!!

Данилов улыбался. Дверь проскрипела, закрываясь. Марта присела на корточки перед крыльцом и поцеловала Данилову руку.

- Ну что?

- Спроси меня о чем-нибудь, - предложил он и закурил следующую сигарету.

- Кто это?

- Олег Тарасов.

- Тарасов! - вскрикнула Марта.

- Он тогда застрелил мою жену, надеялся, что меня посадят, а меня не посадили. Он все это затеял, чтобы представить, будто я покончил жизнь самоубийством из-за того, что Кольцов меня уволил, и я свихнулся.

- Кольцов тебя не уволил, - сказала Марта.

- Нет. Но Тарасов был уверен, что уволит. Не зря же он старался, полдома разнес!

- Он был... любовником твоей жены? Данилов посмотрел на Марту поверх ее кулачка, сжимавшего его руку, и усмехнулся.

- И Лиды тоже. Он сказал, что ему нравилось трахать моих женщин.

- Он больной, что ли?

- Не знаю. Но он всю жизнь ненавидел меня, а я даже не догадывался.

- Почему ненавидел?

- Потому, что у меня было больше возможностей и больше всего потому, что я смог начать все сначала, когда выяснилось, что музыкантом я не стану. Его это взбесило. Еще я думаю, что он гораздо больше, чем я, хотел быть сыном моих родителей. Таких... знаменитых и таких всесильных. Он считал, что, если бы у него были такие родители, он был бы Паганини. Не знаю. Может, он и прав. Мать к нему относилась всегда лучше, чем ко мне.

- Просто она не возлагала на него никаких надежд, а он все-таки чего-то добился, - пробормотала Марта, и Данилов удивился ее проницательности. - Когда ты узнал, что это он?

Данилов бросил сигарету, притянул Марту к себе и прижал. Она была толстая и неуклюжая от овчинного тулупа.

- Знаменская сказала - повторяющийся элемент. Во всех частях головоломки присутствовал Тарасов. Было много других людей, но зато он один присутствовал во всех. Я понял, когда стал думать, почему на приеме все говорили о том, что я плохо выгляжу? Кто-то настойчиво внушал всем, что у меня больной вид и я, должно быть, скоро рехнусь. Зачем? Только затем, чтобы убедить всех, что если со мной что-то случится, то потому, что я не в себе. Из тех, кто входил в другие части головоломки, на вечере присутствовали Тарасов, Грозовский, Знаменская и Лида. И Знаменская, и Грозовский, и Лида сообщили мне, что все только и говорили про то, как я плох. Даже мать сказала. Если бы кто-то из них распускал эти слухи, то не стал бы говорить о них мне. Тот, кто говорил, что я спятил, знал, что со мной все в порядке. Значит, остался один Тарасов. И еще шкатулка.

- Что шкатулка?

- Только Тарасов знал, как ее открыть, и мог сделать это быстро. Мы в детстве ее сто раз открывали. Это было так... необыкновенно, шкатулка с секретом! Она ему страшно нравилась, даже больше, чем мне. Поэтому он и не смог ее сломать. Он всегда любил вещи. Очень любил. Были еще всякие мелочи. Я действительно сунул блюдечко в шкатулку, когда он был у меня. Я видел, что у Лиды все время раскрывается сумочка и что-то из нее падает, а когда я собрался уходить, она осталась с ним, и он вполне мог положить помаду себе в карман, если помогал ей подбирать все с пола. В его машине валялась кассета, и он сказал, что это концертная запись, но он скорее удавился бы, чем бросил свою запись на пол в машине! Я только никак не мог понять - зачем?! Зачем, да еще так сложно!

- И зачем?

- Он ненавидел меня. Очень сильно. Видишь, какую нагромоздил конструкцию! Ему мало было просто убить меня, ему нужно было, чтобы все вокруг и особенно родители решили, что я ненормальный, истерик, который разбивается на машине или, на худой конец, прыгает с крыши дома, в котором живут его родители!

- С крыши? - переспросила Марта.

- Да. С крыши. Он даже придумал мне галлюцинации - окровавленную рубаху, надписи на зеркале! Он был уверен, что никто не поверит мне, если я стану рассказывать, ведь и так считается, что я не в себе. Он чуть было не добился своего. Когда я увидел эту рубаху, я решил, что мне пришел конец. - Данилов помолчал и добавил:

- А кровь была из набора для Хэллоуина! Представляешь?

- А голубая краска? Ты же думал, что это Веник!

- Веник в субботу утром занимался сексом на троих, - объявил Данилов и захохотал, - по объявлению в газете! Он начал в пятницу вечером и утром продолжил.

Марта посмотрела на него и тоже осторожно засмеялась.

- Кстати, краска мне помогла. В тот день, когда у меня на ботинке появилось пятно, я был только дома у Веника и в машине у Тарасова. Еще у тебя, но это не в счет. Если Веник ни при чем, значит, Тарасов.

Они помолчали, и Марта пошевелилась у него в руках.

- Может, хватит на сегодня, Данилов? Ты победил всех врагов, ты молодец, ты справился, а сейчас пойдем, я буду тебя холить, нежить, спать укладывать. Пойдем?

- Как ты думаешь, - спросил Данилов, - родится мальчик или девочка?

- Ну конечно, девочка, - сказала Марта и потянула его за руку, - мальчики бывают у сильных, самоуверенных, волевых мужчин. У тонких натур, вроде тебя, бывают только девочки.

 

***

 

Среди ночи Данилов вдруг проснулся, даже не проснулся, а огромным усилием воли спихнул с себя тяжелый каменный сон.

Было темно и так глухо, как может быть только глубокой зимней ночью. Он полежал, прислушиваясь и не понимая, от чего проснулся. Прошли те времена, когда он мог не спать по целым ночам, курить, думать, рисовать экзотичные домики. Они прошли, и Данилов не жалел о них.

Сон наваливался откуда-то сверху, приятно тяжелый, теплый, похожий на круглый меховой шар, и Данилов улыбнулся, не открывая глаз, предвкушая, как через секунду его закрутит в этот шар - до утра.

До утра далеко. Можно спать, спать, спать... Шар не долетел до него совсем немного. На этот раз он проснулся потому, что кто-то очень близко пихал его, весьма ощутимо. Он опять открыл глаза и бессмысленно уставился в темноту.

- Поросенок, - невнятно пробормотала рядом сонная Марта, - хрюкает. Твоя очередь.

Ну конечно. Вот отчего он проснулся. Из распахнутой двери послышалась приглушенная возня, потом мышиный писк и наконец вопль, не слишком громкий, но требовательный.

- Сейчас, сейчас, - забормотал Данилов, скатываясь с кровати. Спросонья он никак не мог попасть ногами в пижамные штаны, брошенные на ковре. Штанины все время закручивались не туда, куда надо, путались между собой, Данилов скакал на одной ноге, напряженно вслушиваясь в темноту.

Вопль повторился - погромче и подлиннее. Данилов наконец натянул штаны и ринулся в соседнюю комнату, бывшую спальню.

Теперь они с Мартой жили в бывшем кабинете, а бывшую спальню занимал восьмимесячный Степан, которого нежные родители именовали поросенком.

В бывшей спальне горел ночник - желтый месяц, помигивающий хитрым глазом, - шевелились и дрожали нитки "дождя" на невысокой елке, воздушные шары на стенах казались огромными и темными.

Пахло тальком, кремом и его, Данилова, ребенком.

Этот самый ребенок лежал поперек кровати - толстые ножки, обтянутые белой пижамой, торчали между прутьями деревянного заборчика. Одеяло было сбито и возвышалось неровным холмиком. Животом на холмике, головой вниз, сын Данилова пытался спать.

- Ты мой хороший, - прошептал Данилов и, подхватив Степана под живот, привычно выдернул одеяло, - разве так спят?

Степан был увесистый - шеи нет, руки и ноги в младенческих перетяжках, живот вперед.

Когда Данилов высвободил из заборчика ножки, уложил как следует толстое тельце и накрыл одеялом,. Степан приподнялся на локтях и стал тыкаться мордочкой по углам. Глаз он не открывал, но хмурил лоб и складывал губы - готовился зареветь. Данилов ловко сунул соску в херувимский ротик и тихонько похлопал Степана по спине. Ротик усердно заработал, нос засопел, и через две минуты Степан спал надежно и крепко.

Если повезет, проспит до утра.

Впрочем, подумал Данилов с некоторым удовлетворением, следующая очередь вставать - не его. Он свое "вставание" отработал с блеском.

Данилов еще постоял над Степаном - спать уже хотелось не так остро.

Какое счастье, что у него сын.

Еще год назад ничего подобного невозможно было себе представить, а сейчас у него сын. Его собственный сын - четыре зуба, восемь килограммов, толстые ноги, неловкие пальцы, заинтересованная, совсем младенческая мордаха, ночной колпак с кисточкой, купленный Мартой "для смеху", первые ботиночки, слюни ручьем, веселые глаза, так похожие на глаза Марты. Если повезет, встать придется раза два за ночь. Не повезет - сколько угодно.

Елка посверкивала в углу.

Марта придумала эту елку. В гостиной стояла еще одна, громадная, под потолок, "для больших". Для Степана была куплена собственная елка, и подарки под ней собирались уже неделю, - как будто он мог хоть что-то понимать в подарках! - от Грозовского с Таней, от "бабки Знаменской", от Катерины Солнцевой, от бабушки Нади, от подруги Инки.

Данилов купил клоуна, похожего на Пафнутьича, который был у него в детстве и у которого как-то слишком быстро оторвалась голова. Маленький Данилов страдал ужасно, но голову так и не пришили - смешно! Кто стал бы пришивать голову его клоуну? Мать?

Этого клоуна, предназначенного Степану, Данилов долго и старательно тянул за голову, проверяя, не оторвется ли, и вызывая недоумение продавщиц.

Голова была пришита надежно. В конце концов, если что и случится, все можно будет исправить, ведь у Степана есть он, Данилов.

Данилов так любил своего сына, что ему было немножко стыдно. Даже ночью, вставая к нему, - любил.

Утром он уходил, когда они еще спали, его жена и сын. Данилову было приятно, что они спят.

В дверях он столкнулся с Нинель Альбертовной, которая теперь приходила каждый день.

- Доброе утро.

- Доброе утро, Андрей Михайлович. Как сегодняшняя ночь?

- Нормально. - Данилов подхватил ее пальто и пристроил на вешалку. - Просыпались два раза.

- Андрей Михайлович, у нас хлеба нет, а я сегодня вряд ли успею...

- Я привезу.

Делать на работе было абсолютно нечего - в последние дни перед Новым годом никто по традиции не работал, - но Данилов заставлял сотрудников приходить и расчищать накопившиеся за год завалы. Он был нудный и требовательный начальник. На пять часов намечался "стол", о чем ему объявила нарядная до нелепости Таня.

- Можно, Андрей Михайлович?

Спрашивала она просто так, для соблюдения субординации - у них все давно было запланировано и готово, его разрешения не требовалось, но он, подыгрывая ей, все-таки разрешил.

- Будут какие-нибудь... гости?

- Марк Анатольевич, - призналась Таня, как будто в чем-то очень интимном, - и еще Лазарев с Полежаевой. И Кира Лаптева, из банка. - Эти интересовали ее гораздо меньше, и Данилов усмехнулся.

Часа в три он позвонил домой.

- Данилов, как хорошо, что это ты, - сказала Марта, - я только что собралась тебе звонить.

- Как вы там?

- Мы хорошо. Собираемся спать и бузим немного. Давай сдадим его в детдом, чтобы не бузил.

- Лучше мы тебя сдадим, - отозвался Данилов.

На заднем плане слышался какой-то отдаленный шум и уговаривающий голос Нинель Альбертовны.

- Пять минут назад звонила твоя мать. Они собираются к нам на Рождество.

- На какое Рождество? - перепугался Данилов. - Завтра тридцать первое число, Рождество прошло!

- На православное, - назидательным тоном сказала Марта, - на православное Рождество, то есть седьмого января. Нам угрожает матросский костюмчик от Армани и набор английских серебряных ложек. Переживем?

- Переживем, - согласился Данилов. Вдвоем с Мартой он мог бы пережить что угодно.

- Ты завтра работаешь?

- Нет, а что?

- Мама просила приехать пораньше. Она сказала, что возьмет на себя Степана, а мы сможем поспать и приготовить стол. Индейку она купила, а за вином мы в "Стокманн" по дороге заедем, ладно? Поедем прямо с утра, а? Они там погуляют по Кратову подольше. Давай?

- Давай, конечно.

Из трубки послышалось приблизившееся недовольное кряхтенье, а потом ровный трубный рев.

- Данилов, я хотела сказать, что у нас хлеба нет! - перекрывая рев, сообщила Марта. - Ты привези, пожалуйста!

- Привезу! - тоже отчего-то закричал Данилов, и она повесила трубку.

С сотрудниками Данилов попраздновал минут пятнадцать. Он был махровый индивидуалист и не любил корпоративных застолий.

В супермаркете на Лубянке он купил цветы - громадные желтые хризантемы.

Марта любила хризантемы. Они пахли на весь салон странным зимним запахом.

Из-за двери его квартиры слышался приглушенный шум, и он вошел очень осторожно, стараясь не спугнуть этот шум. Он кинул в кресло портфель и как был, в пальто и перчатках, подошел к дверям гостиной и распахнул их.

- Тра-та-та, - пела Марта, лежа спиной на ковре, - тра-та-та, вышла кошка за кота. За кота-котовича, за Иван Петровича!..

Джинсы задрались, обнажив стройные щиколотки, которые Данилов обожал.

Каждую ночь он как-то по-новому трогал их, гладил, целовал, дышал на них и клал себе на живот, согревая.

В руках у Марты барахтался Степан Андреич, его сын. Он был розовый, гладкий, толстый, в перепачканном фартуке. Марта то опускала его и бодала лбом чистый крутой лобик, то поднимала на всю длину собственных рук.

Вверх! - мордочка становилась восторженно-испуганной, кулачки сжимались. Вниз! - и Степан Андреич заливался счастливым смехом.

- Вот наш папочка пришел, - не переводя дыхания запела Марта, на тот же мотив, что и про кота-котовича, - вот и папочка пришел!..

Степан Андреич на папочку не обратил никакого внимания.

- Ты хлеба купил?

- Нет, - спохватился Данилов.

- Молодец, - похвалила Марта. - Раздевайся, не разводи тут у нас уличную заразу.

Данилов еще посмотрел на них, потом вернулся в холл и стал стаскивать пальто.

Не было и не могло быть в его жизни ничего лучше, чем возвращение домой.

 

 

Теория "Длинных волн" Н.Д. Кондратьева

 







Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 297. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Картограммы и картодиаграммы Картограммы и картодиаграммы применяются для изображения географической характеристики изучаемых явлений...

Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Сосудистый шов (ручной Карреля, механический шов). Операции при ранениях крупных сосудов 1912 г., Каррель – впервые предложил методику сосудистого шва. Сосудистый шов применяется для восстановления магистрального кровотока при лечении...

Трамадол (Маброн, Плазадол, Трамал, Трамалин) Групповая принадлежность · Наркотический анальгетик со смешанным механизмом действия, агонист опиоидных рецепторов...

Мелоксикам (Мовалис) Групповая принадлежность · Нестероидное противовоспалительное средство, преимущественно селективный обратимый ингибитор циклооксигеназы (ЦОГ-2)...

Характерные черты официально-делового стиля Наиболее характерными чертами официально-делового стиля являются: • лаконичность...

Этапы и алгоритм решения педагогической задачи Технология решения педагогической задачи, так же как и любая другая педагогическая технология должна соответствовать критериям концептуальности, системности, эффективности и воспроизводимости...

Понятие и структура педагогической техники Педагогическая техника представляет собой важнейший инструмент педагогической технологии, поскольку обеспечивает учителю и воспитателю возможность добиться гармонии между содержанием профессиональной деятельности и ее внешним проявлением...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.013 сек.) русская версия | украинская версия