Злая ведьма

 

Среагировала я даже быстрей, чем Данте, выскочив из кареты уже с пламенеющими клинками. Правда, меня тут же схватили за шкирку и сунули за спину, но какие тут обиды, куда он от меня теперь голубчик денется?

За одно появилось время рассмотреть, как закрывается купол над нашими головами. Ну и что это значит? Судя по кислой мине Данте ‑ ничего хорошего. Я собственно конфет и не ожидала, разве что с ядом, но все же хотелось верить…

"Закатай губу обратно",‑ посоветовал внутренний голос.

"Тебя туда же",‑ прокомментировала я.

‑ Я же просил держать своего дикого зверька подальше. ‑ Н‑ненавижу его. ‑ Теперь пеняйте на себя.

‑ Это еще кого от кого держать надо, ‑ огрызнулась я, несколько задетая невниманием к собственной персоне. Из‑за плеча Данте мне было неплохо видно его надменную морду, так и просившую кирпича.

‑ Что, мало спеси из тебя выбили? ‑ приподнял он брови. ‑ Так повторим.

‑ Ну‑ну, морда чугунная. Помечтай.

Интересно, а чего он ожидал, что я как мамзель припадочная в обморок упаду от одного его вида? Так не дождется, у меня при одном упоминании его имени руки чесаться начинают. Вот теперь стоит супостат, глазками бесцветными моргает, от наглости моей отходит.

‑ Девчонку взять, ‑ коротко приказал Хананель. ‑ А этого защитника Веельзевулу по частям отошлем.

Оказалось, я даже толком никогда не видела, как по настоящему дерутся асуры. Или исключительно тени. Тут такое началось!

Перешедший в другую ипостась демон просто раскидал половину отряда Хананеля. При том по моим наблюдениям, а мне особо было некогда, часть поверженных уже никогда не встанет. Хорошее это все‑таки оружие ‑ тьелх, особенно когда умеешь им пользоваться так, как мой друг.

Я же "мило потешилась" с парой демонов ‑ повелителями воды и земли. В общем, не советую никому связываться с чокнутой магичкой, одержимой духом. Не зря я училась столько. Водяного я буквально заморозила, а затем расколола одним взмахом клинка, а вот с червяком пришлось повозиться. Ну ничего, оказалось, что асура вполне можно упокоить клинком, особенно если предварительно ослабить его одним из ядов, завалявшихся в моих многочисленных карманах. С третьим, фиолетововолосым, пришлось драться без магии, на это не было времени. Зато азарта хоть захлебнуться. Я вертелась как сумасшедшая, заново вспоминая остроту восприятия боя через взгляд феникса. Он был быстрей и безжалостней меня, и я доверилась своему духу в этой игре.

Когда наконец нас перестали атаковать, мы с Данте прижались спинами друг к другу. Он косо бросил на меня взгляд, а я подмигнула. Почему‑то всерьез я это все не воспринимала.

‑ Ну, что дальше? ‑ наконец не выдержала я этого напряженного взгляда между Данте и Хананелем. ‑ Не, мальчики, так не честно. Я тоже потрепаться хочу. О чем вы так задушевно переглядываетесь?

Асуры дружно подняли челюсти и с нездоровым гастрономическим интересом покосились на меня. А я услужливо улыбнулась.

‑ Чертенок, а можно я вот этому в морду дам? Ну уж очень хочется.

‑ Ты ведь знаешь ‑ тебе можно все, ‑ усмехнулся Данте, с сочувствием глядя на Хананеля. А заодно и следя за окружающими нас остатками вражеского отряда. Помятого, надо признать. Вылезем из этой истории, расспрошу своего чертика легкокрылого, как ему это удалось.

‑ Ну, клыкастый, или ты отдаешь мне девчонку и возвращаешься к братьям, или я беру ее сам.

‑ Попробуй.

Ох, милый, кто тебя за хвост тянул. Ну ушел бы ты, у меня руки были бы развязаны. Я не преминула бы воспользоваться заклинанием Джахим. И разнесла бы здесь все, включая проклятого Хананеля и разумеется себя. Даже если я не попаду под ударную волну, после такого не выживают. Только приписывать к жертвам моей ненависти еще и любимого Данте мне не хотелось.

Итак, Хананель попробовал, и, несмотря на все выставленные щиты, нас снесло, как одуванчик ураганом. Я просто физически чувствовала, как его странная сила лопает защитки, словно мыльные пузыри. Никогда не встречала подобной силы и магии. Теперь становилось понятно, что там, на поляне, стальной Асурендра просто развлекался. А здесь же игра пошла по крупному.

Данте еще успел запихать меня к себе за спину, поэтому я ничего не сломала, хотя о невидимую стену приложилась весьма не хило, а дротик пробил плечо и резанул по бедру. Но вот сам демон… А я еще удивилась, как мне могло ранить руку, она как раз прикрыта была, да только не учла, что при такой силе броска дротик мог прошибить и дубовый ствол, и тело асура насквозь.

В общем, когда Данте попытался встать, а вместо этого упал у моих ног, я поняла ‑ игры кончились.

Стоило конечно подумать об этом раньше, но я столько раз прокручивала подобные ситуации в своей голове, что не восприняла всерьез действительность. За что и поплатился едва дышащий, обливающийся темной кровью асур.

Прорычав сквозь сжатые клыки, он все же встал и с ненавистью уставился на Хананеля. Синие волосы слиплись от крови, дыхание через раз, нервная дрожь и слабость овладевают телом. Я смотрела на этого демона, по‑прежнему закрывающего меня своей спиной, и поражалась ‑ с такими ранами он даже дышать не должен. А тут еще стоит и в общем‑то опять готов лезть в драку.

Хананель усмехнулся и сделал легкий жест рукой ‑ его воины двинулись в нашу сторону.

А вот это уже лишнее! Данте не справится со всеми.

Фыркнув, я встала и выдернула торчащий из плеча дротик. Боли не было, был гнев ‑ всепоглощающий, безжалостный, обоюдоострый. Обойдя чуть растерявшегося друга, я встала перед ним и даже не стала вызывать огненные клинки. Просто посмотрела на асуров.

А потом решила: эх, была ни была.

‑ Лучше синица в руках… или туз в рукаве, ‑ ухмыльнулась я.

Это Данте в таком куполе ни летать, ни телепортироваться не может. А злая как все демоны Тартара ведьма может ВСЕ!

И я выложила большую часть силы на телепорт. Без определенного направления, без техники и четкого вектора, так ‑ бухнула наугад сырой магией, лишь слегка определив назначение колдовства. Упругий поток ударил по стенам купола, разметав его к Аидовой бабушке, лишь ошметки полетели. А темный зев телепорта заклубился прямо передо мной.

Ухватив асура за руку, я без раздумий затащила его в это неизвестное ничто.

"Г лавное, чтобы Олеандр не узнал", ‑ подумала я, оглядываясь.

Тут когда‑то холмик был? Больше не будет. Деревья росли? Какие? Что, озера вам не надо? Позняк метаться, уже есть. Уже озимые посадили, а земля на километр вокруг вспучилась? Скажите спасибо не на два, и взрыхлялась ведь. Какие еще претензии?

Когда мы выбрались из котлована… мне стало стыдно. Бестолку меня учили.

Одно радует, отсюда были видны очертания знакомой деревни, значит, понесло меня очень даже правильно. Где‑то через час я окольными путями дотащила демона в полубессознательном состоянии до края деревни. Уложив асура под раскидистым кустом смородины, пошла за помощью, ведь последние десять метров приходилось чуть ли не нести его на себе.

На мое счастье Марфа была дома. Влетев в дом, я даже не сразу смогла что‑то сказать, так запыхалась.

‑ Танюша, что случилось? ‑ обеспокоено глянула на меня хозяйка.

‑ Там… Данте… раненый. Одна не донесу.

Да уж, вдвоем‑то ели дотащили, здоровый он все же в этой ипостаси, а сил на простейшую левитацию после такого не осталось. Марфа конечно сначала испугалась странного обличия красавца Данте, но к моей радости быстро узнала.

Детей она отправила к свекрови, жившей на другом конце деревни. Демона же мы поначалу уложили на кухонную скамью. Раздев его (не до скромности как‑то), я принялась кузнечными щипцами вынимать глубоко застрявшие дротики. Уголек тут же прижигала ранки.

‑ Вот ведь паскудная тварь, ‑ ругалась я под нос. ‑ Места живого не оставил. Я из него самого иголочницу сделаю, железяка ржавая.

Данте был похож на дуршлаг ‑ одни дырки. Штук пять сквозных, десяток застрявших в теле дротиков, и несколько пришлось выводить через новый прокол. Нашпигован металлом как еж иголками. Мы залили весь пол кровью, от запаха горелой плоти кружилась голова, и временами казалось, что демон уже не дышит. Когда Уголек прижгла последнюю рану, я не выдержала и разрыдалась, уткнувшись носом в синие волосы.

‑ Данте, милый, родной, ‑ шептала я, ‑ только не умирай, ты слышишь меня? Прошу тебя, не оставляй меня. Хочешь, я пойду с тобой в Царство? Но только с тобой. Не оставляй меня одну, умоляю, любимый.

‑ Танюша, успокойся, ‑ коснулась моего плеча Марфа. ‑ Слезами делу не поможешь. Ты же магичка, должна уметь лечить и не такое. Людям вон руки отращивают, а ты его чуть ли не хоронишь.

Вытерев мокрые щеки, попутно размазав по ним кровь, я уже знала что делать. Нагнувшись над его головой, я начала медленно вдыхать в него воздух до тех пор, пока феникс не отдал то, что было необходимо. Душа теплым облачком коснулась моих губ и скользнула в его приоткрытый рот. Все правильно, демону надо было где‑то брать силы на регенерацию, а то ему даже мой медальон не помогал, настолько организм оказался истощен. "Теперь все будет хорошо", ‑ уговаривала я себя.

Мы обтерли его от засыхающей крови, и я с помощью левитации осторожно перенесла обмякшее тело Данте в постель. Едва завершив заваривание нужных травок, оказавшихся в загашнике у Марфы, я упала сама, по глупости совсем позабыв о собственных ранах и не бесконечном балансе.

Очнулась я уже утром, на большом, застеленном чистым небеленым льном ложе. Длинный хвост его уже привычно опутывал меня по ногам, не давая двигаться. Я же прижималась к руке асура, как к любимому плюшевому мишке. Заглянув в мордашку Данте (ну не лицо же!),успокоилась окончательно ‑ оно было расслабленно и умиротворенно. Грудь мерно поднималась и опускалась.

Я осторожно коснулась свежего шрама на щеке асура, проверяя, как заживает. Вчера мы решили не перебинтовывать его, иначе нам пришлось бы делать из бедного чертенка настоящую мумию. К тому же прижженные ранки тут же покрылись корочкой. При такой регенерации они обещали зажить довольно скоро. Но только при условии полного покоя для больного.

Пробитые легкие волновали меня куда больше, и я, уже приподнявшись на одном локте, медленно рассматривала ранки на ребрах. Ну что сказать: не будь он асуром, был бы фаршем. Вот тут я ему чуть дротик вместе с ребром не выдрала, крепко застрял. И шрам остался продолговатый, так как резать пришлось. Под ключицу дротик вошел, пробил насквозь и вышел меж лопаток. Тоже опасно. Этот‑то как раз и ранил в плечо меня. А здесь чудом не порвались внутренности.

‑ Не стоит так прикасаться, если не собираешься отвечать за это, ‑ прозвучал тихий голос у меня под ухом, пока я увлеченно рассматривала шрам на животе асура.

‑ Ты очнулся! ‑ На радостях я даже пропустила предыдущую фразочку, оставившую у меня пару вопросов. Вместо расспросов я нежно ткнулась носом в висок демона. ‑ Данте, чертенок мой вредный.

‑ Вот так, сразу вредный.

‑ Ну, не вредный, хорошо. Полезный, очень полезный.

‑ Сомневаюсь. Кто из нас кого должен был спасать?

‑ По обстоятельствам. ‑ Я потерлась щекой о его лоб и посмотрела в синие, едва приоткрытые глаза. ‑ К тому же, если хочешь, то я никому не скажу. Как ты себя чувствуешь?

‑ Жить буду.

‑ Еще бы ты посмел помереть после того, что я для тебя сделала. Только жертве моего сомнительного лечения, ‑ ткнула своим пальцем в демона, ‑ придется какое‑то время полежать. А то кровотечение может открыться. Так, ‑ начала я продумывать план дальнейших действий, попутно пытаясь выбраться из сетей длинного и поразительно гибкого хвоста. ‑ Надо будет отправить весточку Вадику, он наверное волнуется. Пусть берет наших лошадей и едет сюда. А ты пару дней полежишь, отдохнешь. Да и я баланс сил восстановлю. Отпусти ты меня, ‑ возмутилась я, когда устала бороться с хвостом. К тому же меня вчера переодели в простую рубашку, едва доходившую до колен, так что я могла насладиться всей бурей чувств, вызванных прикосновениями коротких волосков к моей коже.

Потом я поправила подушки так, чтобы демон полулежал, и свалила на кухню, больно хотелось есть и пить. Марфы на кухне не наблюдалось, еще бы ‑ полдень уже. Зато за заслонкой протопленной печки стояла крынка с травяным отваром и целая таганка зажаренных, румяных пельменей. Пока я извлекала все это богатство, разбила тарелку и случайно опрокинула кувшин, разлив по полу воду. Пришлось брать тряпку и срочно затирать следы своей хозяйственной деятельности.

В разгар уборки открылась дверь. Я‑то была в полной уверенности, что это вернулась Марфа, и обалделое хряканье застало меня врасплох. Оглянувшись, я увидела совершенно растерянного мужика, который смотрел на меня с великим недоумением.

‑ Ведьма? ‑ произнес он, сильно сомневаясь в собственных словах.

Посмотрев на себя, я решила, что у него есть все основания не верить. Стою посреди кухни на карачках, в одной рубахе, явно чересчур великоватой даже для моих не самых скромных размеров. Волосы свернуты в узел и торчат как попало. Да еще и бледная как нежить ночная.

‑ Чего надо? ‑ не добро рявкнула я, выпрямляясь. Одернуть подол, не говоря о том, чтобы прикрыть голые ноги, я и не подумала. ‑ Марфы сейчас нет, приходите позже.

‑ Тыг мне ведьма нужна. Марфа сказала, она помочь может.

‑ Ну, я вас слушаю.

‑ Э‑э… вы…

‑ Не надо, так не надо, ‑ я пожала плечами и отвернулась к печи. ‑ Уголек, пельмени будешь?

Из‑ за заслонки вылезла саламандра и принюхалась. Эта зверюга за последнее время выросла до ненормальных размеров. Даже Бали остался в недоумении от моей "домашней любимицы". Саламандра осмотрелась и сунула нос в таганку, за что и получила по спине поварешкой, правильно, не лезь раньше времени.

‑ Простите, что не признал, госпожа ведьма, ‑ вдруг ожил мужичок.

‑ Без проблем. Так в чем нужна помощь?

‑ Дочь у меня зело приболела. Может посмотрите. Марфа сказала, вы можете помочь. Дитяте мучается больно, ‑ едва не плача, попросил он.

Я кивнула:

‑ Посмотрю. Только сначала оденусь и поем. Где‑то через час зайдите за мной и пойдем, проверим, что с вашей дочерью.

Мужик кланяясь вышел, а я, нагрузившись снедью, пошла в комнату. Поставив тарелку на постель, завалилась рядом и принялась откармливать раненого демона, подозрительно активно изображающего из себя немощного. Он охал и стонал, а я была только рада проявить заботу и затопить Данте накопленной за столько лет нежностью. Ничто не делает женщин слабее, чем беспомощность их мужчины.

Накормив и напоив любимого демона, я переоделась в чистую одежду:

‑ Марфа ‑ святая женщина. Это надо было еще успеть постирать, ‑ поражалась я, натягивая чистую, пахнущую душистым мылом рубашку.

‑ Кхе‑кхе, ‑ напомнил о себе Данте.

Я оглянулась.

‑ Ах да, скромность! Все демоны Тантраса, когда она у меня заведется? ‑ уже как‑то привычно вопрошала я, продолжая стягивать шнуровку на груди. Расстраиваться из‑за отсутствия оной я не собиралась. ‑ Меня неправильно воспитали.

‑ Да уж, ты всегда такой была.

‑ В смысле? ‑ Воткнув два пальца в дырку на плече куртки, я задумалась ‑ что лучше, прямо сейчас соединить эту прореху магией или подождать, когда вернется Марфа, чтобы попросить у нее нитку с иголкой. Ага, а потом минут пять материться и колоть себе пальцы, пока добрая женщина не разжалобится и не залатает все сама.

‑ Помнится, я как‑то притащил тебя во дворец после нашей гулянки, так ты бровью не повела, устроила то же самое, только в обратном порядке. Я тогда все списал на твое невменяемое состояние.

‑ Зря, ‑ покосилась я на демона, примерно представляя, о чем идет речь ‑ все случилось сразу после того, как я его на поцелуй развела. Вот вопрос: что мне тогда понравилось больше ‑ сам асур или его воздушные крылья? ‑ Представлением о приличиях я никогда не отличалась. Кстати, ‑ вспомнилось мне, ‑ как твои крылья? Один дротик попал прямо промеж лопаток.

‑ Ни те, ни другие пока лучше не раскрывать. Лилит! ‑ Я обернулась. ‑ Так ты помнишь?

Ну, а другого времени поговорить об этом он не нашел? Лучше бы вообще не вспоминал, как я. И нервы сберег бы, и мне не краснеть.

‑ Мне Зак рассказал. ‑ Набравшись смелости, я подошла к нему. Поцеловала в лоб и улыбнулась. ‑ Я скоро приду. Ты ведь наверняка все слышал. Постараюсь не оставлять тебя надолго. С тобой все в порядке? ‑ побеспокоилась я, проводя рукой по шраму на его щеке.

‑ Д‑да. Какие же у тебя нежные пальцы. ‑ Из‑под густых темных ресниц сверкнули озорные сапфировые искры.

‑ Я серьезно.

‑ Я тоже. Мне хорошо. Мне очень хорошо. Почему я раньше так редко дрался, не понимаю.

Погрозив ему пальцем, я улыбнулась:

‑ Тебе чего‑нибудь надо?

Данте вздохнул и так посмотрел на меня, что стало все понятно. Но в итоге он смилостивился:

‑ Мне необходимо достаточно большое зеркало.

‑ Что, гадать собрался?

‑ Конечно. Суженую свою высматривать.

Я хихикнула, но задание выполнила. Накинула куртку как есть, с дыркой, и, еще раз поцеловав Данте, теперь в щеку, выскочила из дома вслед за пришедшим за мной пацаненком лет двенадцати.

Возвращались мы с Марфой уже в вечернем сумраке. Она, повздыхав немного, принялась за ужин. А я, скинув сапоги и куртку, забралась в постель к дремлющему демону и прижалась к его теплому боку.

‑ Малышка, что случилось? Почему ты такая расстроенная? ‑ тут же приоткрыл он глаза.

‑ Не волнуйся, чертенок, все нормально. Просто… ‑ Я тихо расплакалась, чувствуя, как грудь больно сжимает тоска. Асур гладил меня по голове и молчал, за что я была ему очень благодарна. ‑ Мне не удалось помочь, ‑ наконец заговорила я, испытывая желание поделиться своими страхами и сомнениями. ‑ Ребенок был вовсе не болен. К нему пристала навь и выпила жизнь почти до дна. Я уничтожила злой дух, но то, что ребенок при этом не выживет, было понятно с первого взгляда. И мне пришлось ее убить, чтобы она тоже не стала навью. Это была пятилетняя девочка. И я убила ее.

‑ Был другой выход?

‑ Нет. Я даже яда не могла ей дать. Нужного у меня с собой нет, а любой другой привел бы к перерождение в навь. Ее мать сильно плакала, это был ее первый ребенок. А отец не смог. Как же я ненавижу такие случаи в своей работе. И это ведь не так быстро происходит. Когда мы были здесь прошлый раз, девочка была уже одержима навью. И если бы мы задержались, если бы у меня было время, я бы спасла ее.

‑ Ты умница, ты все сделала, что могла, ‑ шептал Данте, гладя меня по голове. ‑ Не плачь, моя девочка. Все хорошо. Ты вообще самая лучшая магичка, каких я только видел.

Вот под такую лесть я и задремала, удобно устроившись рядом со своим чертенком.

Мне снился он, мой жених и мой возлюбленный. И я так ясно чувствовала это, что в который раз убеждалась ‑ мое решение верно, я его никогда не предам. Я слышала его голос, такой родной и милый, чувствовала прикосновения, такие редкие для нас даже во сне. Но это был не тот сон, что дарует Звезда, этот мне помнится с трудом. Только сердце все равно не переставало трепетать в груди, как пойманная птичка.

Проснулась же я, когда вошла Марфа и сообщила о том, что борщ готов. Заслышав эту новость, я так вскочила, что отдавила что‑то там у Данте. Он взвыл и потребовал вернуть ему одежду.

‑ У меня же нет твоей наглости, ‑ заявил Данте, поблескивая в полутьме сапфирами глаз.

‑ Ага, а у меня твоей выдержки, ‑ ответила наглая я. ‑ И вообще, тебе вставать нельзя.

‑ Можно. Я уже вставал.

‑ Вот значит как? Чего ты тогда смертельно больного из себя изображал. Заставлял себя с вилочки кормить, подушки поправлять. Никому веры нет. ‑ Всплеснув руками, я выдала демону уже знакомые нам по прошлому разу шмотки. Смотрелся он смешно.

Борщ оказался таким вкусным, что я съела наверное пару литров. Со сметанкой и краюшкой свежего хлеба!… Потом была зажаренная курочка и гора печеной картошки, сладкой и рассыпчатой, и это не считая свежие овощи и зелень. Наевшись до отвала, я откинулась к стенке и с любовью посмотрела на хозяйку.

‑ Марфа, вы волшебница. И как вы умудряетесь все успевать? Даже мой бардак убрали.

‑ Привыкла уже. У меня же трое детей. А ты одна.

‑ Но тоже не очень взрослая, ‑ усмехнулся Данте.

‑ Что вы будете делать дальше, ‑ проявила заботу добрая женщина.

‑ Дождемся моего друга с лошадьми, зачем, спрашивается, ты их перегонял?

‑ Мне надо было подумать.

‑ Я конечно знала, что у тебя в голове идет трудный мыслительный процесс, но не настолько же, ‑ саркастически посмотрела я на Данте. ‑ Итак, дождемся Вадика и поедем на встречу эльфам. Ну, чего ты меня рассматриваешь, как насекомое какое?

‑ Может нам не ждать Вадика и сразу отправиться в Царство.

‑ О‑о! ‑ простонала я, закатывая глаза. ‑ Читай по губам, если нормальной речи не понимаешь. В Цар‑ство я не пой‑ду, ‑ по слогам произнесла я. ‑ Завтра приедет Вадик, завтра будем говорить.

‑ Опять этот твой Вадик.

‑ Слушай, Данте, давно хотела спросить. Из‑за чего вы тогда сцепились? А то я его спрашивала, а он говорит "иди к демону".

‑ Не сошлись в ряде вопросов.

‑ По поводу?

‑ Он первый начал, ‑ ушел в несознанку демон.

‑ Не, мне просто интересно, за что ты избил моего друга.

‑ Не будет лезть куда не надо, ‑ асур показал все клыки и, кажется, сам устыдился. ‑ Я его не избивал. Он, знаешь ли, тоже не мальчик‑одуванчик.

‑ Данте, мы конечно в свое время постарались вырастить из него хорошего мага, но противостоять асуру на равных не может даже архимаг. К тому же тебе. Я же видела, как ты раскидал отряд Хананеля.

При упоминании этого урода, Данте поморщился.

‑ Нас учили как Асурендр, а они на несколько порядков сильнее обычного асура. Правда, до сталемордого при всем желании не дотягиваем. Ты уже имела сомнительную честь в этом убедиться.

На милой мордашке Данте было написано столько страдания, что я не выдержала и обняла его за более или менее здоровую руку. Заглянув в большие синие глаза, я на несколько секунд затерялась в них, а вынырнув, мягко улыбнулась.

‑ Не переживай так, чертенок.

‑ Он мог убить тебя. И тогда я бы уже ничего не смог сделать. Вот и получилось так, что ты меня спасала, а не на оборот.

‑ Дурачок, много бы я наспасала, если бы меня пришили теми дротиками. Мне бы уже ни Аскар, ни сам Великий Бог Велинас не помог. И вообще… только бы учитель не узнал, что я натворила. Марфа, ты не знаешь, что там за холм был за деревней?

‑ Простой холм. У нас там девки да парубки любят собираться на гулянье.

‑ Любили. Надо говорить ‑ любили.

С пать ложилась я уже по привычке ‑ прижавшись к своему любимому чертенку. Откуда‑то жутко несло сквозняком, и я нагло использовала это в качестве аргумента, когда асур попытался отделаться от участи большой грелки. Ну, отделывался он явно чисто из вредности, о чем и было мной сообщено. Он парировал тем, что согреться мне и одеяло поможет. Я киданулась в него подушкой и, воспользовавшись советом, отвернулась от синеокого нахала.

‑ За что мне такое наказание, ‑ вздохнул Данте, подтянув меня к себе.

‑ Я не наказание, ‑ сонно пробормотала я, устраиваясь поудобнее.

‑ Ты награда, ‑ уже где‑то на гране сна услышала я и провалилась в темную бездну.

Мир раскололся от боли где‑то далеко за полночь. Открыв глаза, я еще пыталась понять, откуда это пугающее чувство, когда увидела собственную руку, лежащую на груди Данте. Этот красный, пугающий своей схожестью с кровью цвет мне уже не забыть. Горло сильно сжала невидимая рука страха, и я долго лежала и смотрела, как сворачиваются листочки, словно пожухшие от невыносимого жара. Тело пробила крупная дрожь, справиться с которой не было сил.

Наверное она и разбудила спящего демона. Слегка нахмурившись, он нашел взглядом мои испуганные, влажные от выступивших слез глаза… и все понял. Резко сев, он на мгновение ушел в себя, а затем побледнел.

‑ Что происходит, Данте? ‑ прошептала я.

‑ В этом состоянии мне с ними не справиться. Вставай, ‑ скомандовал он таким тоном, что все оцепенение как рукой сняло.

Соскочив с постели, я удивленно наблюдала, как Данте легко приподнимает огромную дубовую постель. Пол под ней оказался вскрыт, выставляя на показ зияющую темноту. Вот откуда так дуло! А этот мерзавец еще утверждал, что у меня глюки.

‑ Быстро вниз, ‑ приказал асур, и я вдруг поняла, что за все это время так и не узнала этого странного демона.

Я подчинилась и оказалась в невысоком погребе. Сразу за мной, приземлившись тихо, как кошка, прыгнул Данте. Слабый свет тут же исчез под тяжестью кровати, дыра была немедленно закрыта досками.

‑ Там Марфа, ‑ попыталась возразить я.

‑ Нет времени. Они уже здесь. Прошу тебя, молчи.

Крепко сжав руку, он оттащил меня куда‑то в дальний угол избы. Там жестким жестом усадил меня прямо на сырую землю и застыл как изваяние, прислушиваясь или присматриваясь к чему‑то извне.

Через несколько секунд раздался тяжелый грохот удара, и пол заскрипел от шагов многочисленных ног. Тут же эти звуки распределились по всему дому. Послышался женский крик и через секунду красивый голос:

‑ Никого нет, только она.

‑ Тем хуже для нее.

Я вздрогнула и попыталась встать. Данте ухватил меня за плечи и сел рядом, удерживая от опрометчивых действий.

‑ Женщина, где демон и девчонка?

‑ Я не знаю о чем вы, ‑ тихо ответила Марфа.

‑ Не надо врать. Твой дом пропитан их магией. Так где они? ‑ с нажимом спросил Хананель.

‑ Они были здесь неделю назад, ‑ выгораживала нас хозяйка.

Послышался женский стон.

‑ Кому ты врешь. Демон был ранен, а воронка от неудачного телепорта не далеко от деревни.

‑ Я никого не видела.

‑ Ну что ж, пойдем другим путем.

Марфа закричала от боли. А я… не смогла ни вздохнуть, ни выдохнуть, ни закричать. С осуждением взглянув в лицо Данте, я поняла, что меня уже никуда не выпустят. Руки демона сильно сжимали меня, вокруг раскрывался воздушный купол…

Это было что‑то невероятное. По началу я видела только синие омуты любимых глаз. А затем словно вырвалась из прозрачной воды, прямо в небо. Меня окружал свободный простор лазури, по которой плыли перья облаков. Спокойствие.

"Покой нам только снится, ‑ напомнил феникс. ‑ Хм, гипнотизер демонов";.

Я лукаво улыбнулась. Гипноз может удержать мое сознание, но не подсознание.

Дух вышел медленно, со вздохом и, просочась сквозь щель, выбрался сначала на улицу, а затем крылатой птицей ворвался в дом. Феникс застыл, рассматривая открывшуюся его взору картину. В доме находились пять асуров, еще около десятка он заметил вокруг дома. Посреди кухни стоял Хананель, у его ног, обливаясь кровью, лежала испуганная Марфа.

‑ Посмотрите, какие у нас гости, ‑ ухмыльнулся демон.

Я свернула крылья и медленно их развела, явившись перед удивленными асурами обнаженной женщиной с длинными волосами кровавого цвета, перламутровой кожей и очаровательным личиком ангела. За спиной моей колыхались золотистые крылья, они светились так, что слепили глаза.

‑ Никак не можешь остановиться? ‑ Мой голос лился, словно мед, и звенел, как песнь соловья.

‑ Ты?… ‑ удивился Хананель.

А я взмахнула крыльями и снесла воздушной волной ближайших асуров. Двое оставшихся кинулись было на меня, но напоролись на клинки в разведенных руках.

‑ Наконец‑то мы одни, ‑ улыбнулся мой дух‑дева самой соблазнительной улыбкой. Ни один мужчина не смог бы устоять. Кроме этого, разумеется. От Хананель не скрылся вызов, брошенный из‑под полуприкрытых злотых глаз.

Сейчас я не могу рисковать, жизнь Данте все же для меня дороже, а он обязательно вмешается затей я здесь драку со своим врагом. Но и отказать себе в удовольствие подразнить сталемордого не силах. Он так очаровательно злится… Бальзам на мои раны.

‑ Думаешь, я не позаботился об этом после того, что уже видел? ‑ оскалился он, поигрывая медальоном на своей груди. Вещичка мне ни о чем не говорила, но руны я постаралась запомнить, так, на всякий случай.

‑ Ты все равно умрешь, ‑ промурлыкала я, медленно подходя к нему.

Надо признать, асур опешил от такого поведения. Он стоял и смотрел, как дева охватывает его шею изящными руками. Медальон сильно жегся, но не сделать гадость было выше моих сил. Девушка оказалась ниже асура на полторы головы, но, приподнявшись на цыпочки, смогла поцеловать его в подбородок.

‑ Ты заплатишь мне за все, милый, ‑ заявила я так, как будто говорила нечто ласковое, интимное, сексуальное. Одна его рука непроизвольно легла мне на талию и прижала к твердому как металл телу. Даже сам асур был удивлен своим действиям. Ну, а я получала удовольствие. ‑ Ты сдохнешь, как последняя тварь, а твоей кровью я полью могилы тех, кого ты у меня забрал. Голову же насажу на самый высокий шпиль Серебряного града.

Меня пронзил клинок, но я лишь усмехнулась ‑ что значит для воплощенного духа рана, нанесенная холодным металлом. Тихонько рассмеявшись, я с удовольствием вампира провела губами по его горлу. Затем взмах крыльев отнес его в одну сторону, а меня в другую. Обратившись в феникса, я выскользнула из дома.

Приходить в себя мне пришлось уже в подвале, на руках испуганного Данте. Как только я соизволила открыть глаза, он облегченно вздохнул и прижал к себе еще сильнее.

‑ Малыш, больше никогда так не делай.

Оказалось, что без сознания я пролежала минут пять. За это время Данте, по его словам, уже начал седеть, а Хананель с отрядом успел сбежать, на что я была не в обиде.

Как только мы выбрались из подвала, я поспешила на кухню. Поздно! Кровь по‑прежнему заливала весь пол, а Марфа была мертва. Упав рядом с ней, я зарыдала в голос.

Эта тварь забрал ту, чьей жизнью я бы ни за что не рискнула, кто была столь добра ко мне. На ее добром, красивом после смерти лице отразился ужас и недоумение. Она не знала, за что ее убивают, не знала, зачем асурам нужны мы, не знала, что сегодня ее настигнут аидовы псы. Она лишь приняла нас, лишь заботилась о своих детях и никому не желала зла. А теперь Марфы, женщины, для которой душа была важнее плоти, больше не было на этом свете. И я ничем не могу отплатить ей за эту великую жертву.

И во всем виновата лишь я одна.

Ненавижу, ненавижу эту несправедливую злодейку‑судьбу. Чем я провинилась? Чем провинилась Марфа? Да, я пошла против богов, я стала невестой демона, я обманывала, обкрадывала, убивала, но ни разу во зло. Я платила по счетам, я старалась откупиться добрыми делами. Неужели боги решили, что жизни упырей и вурдалаков, злобных ведьм и колдунов, убийц и подонков дороже хоть дня жизни этой доброй женщины, давшей нам приют? Раз так, то я больше не буду орудием в чужих руках и не буду искупать свои грехи. Раз мой главный грех любовь, то не взыщите за ненависть.

‑ Лилит, ‑ позвал меня демон, нежно касаясь щеки.

А я обожгла его ненавидящим взглядом, прекрасно понимая, что Данте мне не враг, да только гнев сильнее.

‑ Почему ты помешал мне? Ты позволил убить ее.

‑ Я не мог рисковать тобой, мой ангел. Мы бы с ними не справились. Хананель один раз уже продемонстрировал нам свою силу. Твоя жизнь слишком дорога, чтобы рисковать ею.

‑ Ах, моя жизнь. А ее жизнь ничего не значит?

‑ Я спасал ту, кто мне дороже. Твоя жизнь бесценна.

‑ И чем же она отличается от жизни Марфы?

‑ Ты будущая Владычица Царства Варуны, ‑ ледяным тоном заявил Данталион, именно так. ‑ Ты наша надежда. Ты невеста Наследника.

Скажи он что‑то другое, скажи, что любит меня, и я бы успокоилась. Но нет.

‑ А не пошел бы он куда подальше! Могу нарисовать карту до Тантраса. Не хочу больше ни видеть, ни слышать ‑ ни его, ни вас. Проваливайте из моей жизни. Все, что вы можете, это только разбивать ее, уничтожать все, что я так долго создавала. Вы забрали мой дом, мою жизнь, вы врываетесь без спроса и переворачиваете все с ног на голову. Я ненавижу вас.

Слезы жгли глаза и бередили разорванное сердце. От внутренней боли я даже не сразу заметила, что происходит. Как медленно материализуются мои силы, как крепнет их воля, как со стонами вырывается наружу боль. А когда я это поняла ‑ стихии уже метались повсюду, поднимая в воздух не просто пыль, а отрывая от пола доски и сметая предметы. Буря нарастала. Я уже ничего не чувствовала, не понимала, не видела. Лишь эта буря, эта сила…

И вдруг крепкая пощечина хлестнула меня по лицу, словно раскаленной сковородой ударили.

‑ Прекрати это немедленно, глупая девчонка!

Синие глаза просто почернели от гнева и ярости.

От неожиданности я отшатнулась. Данте больно схватил меня за плечи и пару раз тряхнул.

‑ Ты маленькая избалованная дурочка, привыкшая думать только о себе. Больше никогда не смей пользоваться этим заклинанием. Ты даже не понимаешь, что делаешь, эгоистичный ребенок.

Я упала на пол, как сломанная кукла. Сказать, что мне было плохо, это не сказать ничего. Меня разве что не выворачивало наизнанку от осознания собственной глупости и едва не совершенной ошибки.

Заклинание Джахим, Заклинание Адского Пламени. Да оно бы разнесло все на расстоянии ближайших трех‑пяти километров, погубив жителей деревни, саму деревню, меня, Данте и вообще каждого, кто на свою беду находился бы неподалеку. И правда эгоистичная дура, нервная идиотка, ведьма припадочная.

По щекам текли слезы, уже промочившие весь перед рубашки, а я все никак не могла остановиться, столько накопилось во мне боли, жалости и презрения к самой себе.

От дальнейшего самобичевания меня отвлек тихий голос моего синеокого демона, скорбной статуей стоявшего у окна.

‑ Ну прости же меня. Я не хотел делать тебе больно. Не плачь, Лилит.

Всхлипнув, я поднялась, подошла к нему и уткнулась носом в грудь. Он мягко обнял меня, осторожно прижил к себе и погладил. От этих заботливых ласк тело слегка напряглось и задрожало. Боль медленно отступала, давая дышать ровнее.

‑ Я… Мне страшно за тебя, малышка, ‑ прошептал Данте, целуя меня в макушку. ‑ Я лишь хочу защитить тебя. Ты кажешься такой хрупкой. Прости меня за эту излишнюю заботу, просто еще раз потерять тебя выше моих сил. Обещаю, я больше никогда не ударю тебя, родная. Прости меня, умоляю.

‑ Да меня за такое и отшлепать мало, ‑ горько усмехнулась я. ‑ Если бы ты хотя бы знал, что я чуть не совершила.

‑ Знаю. ‑ Он осторожно запрокинул мою голову, так, что я теперь смотрела в его светящиеся глаза. ‑ Я сразу понял, что ты приготовила для себя, как только увидел.

‑ И ничего не сказал?

‑ Разве надо было? Ты бы на меня и не так взъелась. А сейчас иди в комнату и собери наши вещи, надо уходить. А я все здесь уберу.

‑ Марфа…

‑ Мы ей уже ничем не поможем.

Я с трудом покинула заботливые объятья и, стараясь не смотреть на труп доброй хозяйки, пошла в комнату. Там села на постель и опустила голову на руки, все еще не в силах смириться с ужасом произошедшего.

И задремала, потому как, открыв глаза, обнаружила себя свернувшейся клубочком на постели под теплым одеялом. Первый свет близкого восхода уже пробивался сквозь окна, едва серебря очертания предметов. Рядом сидел Данте и с непередаваемой нежностью смотрел на меня. Что‑то есть в таком пробуждении ото сна. Я улыбнулась в ответ и, взяв его руку, прижалась к ней щекой.

Мы молчали. Мне нужна была его нежность и ласка. Чего хотел он в эту минуту, я не знала.

Взор демона гулял по моему лицу, легко касался губ, скользил вдоль шеи и продолжал двигаться дальше. Я чувствовала его словно едва уловимое прикосновение. По щекам и груди начал разливаться жар. И тут я впервые поняла его мысли.

Ведь раньше его глаза