Индивидуальные черты смерти

Когда говорилось о четырех стадиях изменения сознания, приво­дилось описание типичного хода умирания, как его представляет Кюблер-Росс. "Типичный" не означает, что все описанные пережи­вания обязательно должны присутствовать. Одни стадии могут про­явиться особенно четко, а другие - только наметиться или быть во­все неузнаваемыми. Типична же временная последовательность от­дельных шагов. Но как и жизнь, смерть каждого человека имеет ин­дивидуальные, только ей присущие черты. Говорят, чтобы составить о человеке полное представление, нужно знать, как он умер. Этот личный отпечаток - как жест, выражающий всю сущность человека.

Жест смерти может полностью вписаться в биографию, а может расставить акценты по-новому. Бывают общительные, компаней­ские люди, которые умирают одинокими. Бывают замкнутые, живу­щие уединенно люди, у смертного одра которых собираются друзья, и это радует умирающего. Кто-то внезапно уходит из бурной, деятель­ной жизни, кто-то задолго готовит себя и близких к расставанию.

Один человек, очень бодрый и активный в свои восемьдесят с лишним лет, работал в своем любимом саду и вдруг почувствовал внезапную слабость. Присел на скамейку отдохнуть и больше не встал. Эта быстрая смерть не внесла нового оттенка в его биогра­фию, он умер так, как жил, за своим любимым делом. Другой чело­век, которому тоже было далеко за восемьдесят, никогда в жизни серьезно не болел, если не считать ранения, полученного на войне. Ему никогда не приходилось полностью зависеть от помощи других людей. После инфаркта он был перевезен в больницу и через не­сколько дней стало ясно, что конец близок. Приборы отключены, на двери висит табличка "Просьба не беспокоить", родные подавлены ожиданием. Вдруг состояние улучшается, появляется аппетит, и две следующие недели, которые он еще живет, больной в полном сознании терпит постепенное омертвение тела и терпеливо позволяет уха­живать за собой и лечить, хотя раньше его всегда сердила "врачеб­ная возня". Умирая, он забрал с собой и этот опыт, который приоб­рел на закате жизни. Не спелый плод, а ростки для нового развития.

К индивидуальному жесту смерти относится и стремление привес­ти в порядок свои жизненные отношения. Как часто даже перед вне­запной, неожиданной смертью бывают приняты решения, осмыслен­ность которых становится понятна позже, когда они окажутся жиз­ненно важными для семьи и небезразличными для памяти покойно­го. Один врач долго страдал от неизлечимой болезни, но из чувства ответственности перед пациентами продолжал работать, принимая у себя дома. Незадолго до смерти он пришел в свою приемную, поси­дел немного за своим столом, потом встал, пошел в столовую, где ужинала его семья, посмотрел на жену и детей, вернулся в прием­ную, сел в кресло и умер. Прощание с тем, что было человеку доро­го - наиболее частое предсмертное действие. Обычно это бывает просто тихий взгляд, который выражает то, о чем человек просит не забывать.

Конечно, в большинстве случаев умирающий не думает о том, что мы потом, задним числом, объявим важной чертой его смерти. Характерно, что близкие обычно не обращают особого внимания на такие действия или вовсе забывают о них, а вспоминают и истолко­вывают лишь спустя некоторое, порой длительное время. Особенно те действия, которые символически обозначали прощание. Их же, зачастую, можно наблюдать и задолго до смерти человека. Многие годы мы с отцом планировали во время летних каникул организо­вать совместный курс лекций. Но я находился в городе только часть необходимого времени и рано уезжал в отпуск. Однажды при состав­лении программы на следующий год отец неожиданно спросил: "Ты ведь все время будешь здесь?" Я был озадачен и в тот же момент по­чувствовал, что за этими словами кроется нечто большее. В тот мо­мент я хотел было сократить отпуск, но потом как-то забыл про эти слова. В следующем году после первой же лекции моего отца разбил паралич, последовало быстрое истощение сил и через несколько ме­сяцев, в возрасте восьмидесяти шести лет, он скончался. Тогда мне вспомнились его слова, но я, к сожалению, не догадался спросить, помнил ли отец о них.

Иногда во время встреч с людьми, которые скоро умрут, возника­ют предчувствия. Я попрощался с одним своим другом, и он проводил меня до дверей. Спускаясь по лестнице, я вдруг спросил себя, не было ли это последним прощанием. Я отогнал эту мысль, мы оба еще нахо­дились в среднем возрасте и были полны сил. Какие только глупости не придут человеку в голову! И я не вспоминал об этом, пока через несколько дней неожиданно не наткнулся в газете на некролог.

Непосредственно перед смертью у человека часто возникает по­требность говорить о ней и о том, что будет после. Он сам начинает разговор, чаще всего с общих рассуждений, проверяя, готов ли собе­седник к подобного рода разговорам. Обычно человек чувствует, с кем можно заговаривать на эту тему, а с кем - нет. И даже если вам очень хочется переложить этот разговор на кого-нибудь более све­дущего и умелого, нельзя уклоняться - сейчас спрашивают именно вас. Вблизи смерти человек не ищет новых знаний о ней, он хочет удостовериться в том, что уже знает. Разумеется, в действительности мы знаем только то, что сами пережили. Что такое смерть, мы узна­ем только тогда, когда будем умирать. Так что речь на самом деле идет не о каких-то новых знаниях о смерти, а об ощущении ее реаль­ности. Облегчение умирающему может принести не перечисление научных открытий, это лучше сделает специалист, а то, во что гово­рящий верит сам.

Часто вопрос о смерти выражается не словами, а взглядом. Мы входим в комнату умирающего и встречаем взгляд, полный ожида­ния: скажешь ли ты мне то, что я уже слышал от врача, от коллег, от племянницы, или добавишь что-то, что знаем только ты и я? Бу­дешь болтать о пустяках или поговоришь со мной, с таким, какой я сейчас есть. Объясняющих слов ждут не только пожилые люди, но и дети. Тот, кого действительно коснулась близкая смерть, не нужда­ется больше в развлечениях и сплетнях, он спрашивает сразу о са­мом существенном.

Кто же недалек от смерти, но еще не чувствует ее приближения, как правило, не стремится к подобным разговорам. Мысли о гряду­щем пока не стали освобождающей правдой, это еще чуждая сила, могущество которой отнимает последние жизненные силы. Несуще­ственно, хотел ли человек знать, когда умрет, хотел ли умереть в со­знании. Размышления о далекой смерти и неотвратимость прибли­жающейся - две совершенно разные вещи.