Часть 11Би, выдержав экзамен, облегченно вздохнул лишь тогда, когда дверь боссового кабинета радостно захлопнулась за ним. Слава Богу, все позади! Теперь, главное, не столкнуться с Егором в коридоре, а то шуму будет: почему не на посту, то да сё. Он проскочил мимо офиса шефа, выбежал на площадку, сел на перила и… - Вы почему проигнорировали приглашение в «Ала-статус»[78]? – Ужалила его чья-то реплика. Би тут же вскочил на ноги, отряхнул джинсы и застегнул воротничок форменной куртки: - Я забыл… Переволновался на экзамене. Я уже иду. - Обязательства свои забывать нельзя. Би кивнул и поспешил на десятый этаж. Ну, надо же было так попасть! Сам архангел Анаил[79] из легиона «Начал»[80] сделал ему замечание! Би дрожал всем телом: не хватало, чтоб еще и Михаил о его проделках узнал, тогда музе несдобровать. Помявшись немного перед огромной белой дверью, он откашлялся и постучал. - Заходите! Муза в нерешительности топтался на пороге. - Где Вы там? На дрожащих ногах он проследовал по коридору и вошел в огромный зал цвета слоновой кости. Справа стояли белые диваны, напоминающие по форме пушистые округлые облака. Слева за столом сидел ангел - ала-регистратор[81] - и увлеченно печатал на компьютере. А вдоль противоположной стены стояли 10 ала-претиумов[82] - аппаратов, похожих на двухметровые холодильники. Первый аппарат был бледно-голубым, почти белым, второй имел более насыщенный цвет, третий – еще темнее, последний красовался темно-синими боками. На дверях каждого из них золотился порядковый номер. Регистрариус поднял глаза: - Би! Снова рад Вас видеть. - Взаимно! - Я просмотрел Ваше досье – Вас характеризуют, как одного из самых трудолюбивых муз департамента гуманитарного творчества, кроме того, следует учесть выслугу лет, плюс ко всему Вы сдали экзамен на профпригодность на отлично да еще и получили особую отметку… - Какую? – Встрепенулся Би. - Тут сказано, - чиновник округлил глаза, - сказано… впервые вижу такое… - Да что ж там сказано? - Вообще-то это секретная информация – Вам не положено ее знать. Ступайте в пятую кабину. - Как в пятую? - Как? Ногами. - Вы уверены? - Естественно. Отмечайтесь в книге посещений и ступайте. Пребывая в смятении, муза направил стопы к заветному аппарату. «Не могу поверить, что мне положены пятиразрядные крылья, я же такого начудил!», - волновался Би, но ошибки тут быть не могло – раз ала-регистратор сказал, значит, надлежит исполнить. Он зашел внутрь и поежился от нарастающего волнения. Затем полностью разделся, скинул одежду в кучу прямо на пол, вздохнул, закрыл глаза и попытался расслабиться. Бледно-сиреневый свет внутри аппарата становился все ярче и ярче, пока не превратился в поток нисходящей белой энергии. Теплая сияющая масса окутала щуплого Би, нежно массажируя его плечи и поясницу. Муза ощутил легкое жжение в районе лопаток – тут же плечевой пояс охладили две струи воздуха. Жжение усиливалось: с каждой минутой пекло так, что скрежет зубов «крылополучателя», казалось, гремел на всю Службу. Наконец он почувствовал облегчение – два крыла ляпнули на пол, превратившись в лужицу медового цвета. Струи живительной влаги оросили тело небожителя – приятная нега разлилась по спине. О, чудо! Какое наслаждение! Свет начал постепенно меркнуть – Би открыл глаза: это все? Не веря своему счастью, он пощупал лопатки - новые крылышки на месте! Но почему он не чувствует их вес? Наверное, что-то пошло не так и крыла не прижились, но Би уже дважды проходил эту процедуру – первый раз, когда только попал в Межконтинентальную службу, а второй, - когда получил второй разряд четыре года назад - и всегда четко ощущал новые члены. Что же случилось сей раз? Муза забеспокоился. Он повертелся вокруг себя, посмотрел на потолок, потом на пол – одно и то же сиреневое сияние и ничего больше. Ему казалось, что раньше процедура обновления проходила дольше, по крайней мере, он всегда осязал то, когда к телу присоединяли новые крылья, а сегодня ничего подобного не испытал. Именно это и напугало Би. В отчаянии он попробовал шевелить крыльями, но те не слушались – не расправлялись, не приподнимались, не двигались вообще. - Что Вы там делаете так долго? Выходите немедленно! – Заскворчал ангел-регистратор. - Я не чувствую их! Надо повторить процедуру, - ныл Би. - Вы ала-претиум мне сломаете! Выходите сейчас же, а не то силовиков позову! Наскоро одевшись, Би выполз из «пенала». - Вы что себе позволяете? У Вас крылья пятого уровня! Вы отдаете себе отчет в том, какой силы энергией они обладают? Такие крыла носят архангелы «Сил»[83] второго лика! Вы в своем уме? - Но я их… Би едва шевельнул плечами и тут же ударился макушкой о потолок: - Ай! Я их чувствую! Хвала Всевышнему! – Обрадовался он. – Я не думал, что они настолько легкие и сильные одновременно! - Да уж… Вы мне чуть аппарат не перевернули верх дном, когда там внутри осваивали новинку, - улыбнулся офис-менеджер. – В книге Вы так и не отметились – спускайтесь и распишитесь в получении. Би плавно спланировал на пол, поставил загогулистый росчерк в указанной строке и прошептал: - А что там было написано, в отметке? - Пройдоха! Написано всего два слова: «Спас человека». Только никому не говорите, что я огласил конфиденциальную информацию, а то мне попадет, - понизил голос ангел. Би пожал руку ала-регистратору и не без гордости покинул «Ала-статус». Последующие три месяца все шло как по-маслу: группа становилась все популярнее день ото дня, появились концерты, записи кочевали из рук в руки, и даже парочка своих в доску телевизионщиков предложила – на будущее – снять музыкальный клип. Одним словом, дела явно пошли в гору. Би щеголял новыми крылами, скромно отказавшись от должности ведущей музы департамента, на зависть купидонам и «техническим» вместе взятым. Сим он хотел подчеркнуть, что бумажная работа не для него, явно. Ему единственному, пожалуй, за всю историю существования Службы удалось перескочить со второго разряда сразу в пятый, избежав дополнительных обязанностей, кои имеют все «ведущие» и «главные». Бедному Егору теперь приходилось горбатиться за двоих, но Би особо не напрягался по этому поводу – ему просто не до того было. Как же? Подопечный становился чуть ли не третьим… ну, по правде сказать, шестым, но, скорее всего, седьмым музыкантом колыбели советского рока, а он будет качество работы коллег фиксировать, цедулки писать, посещаемость опекунов контролировать? Еще чего! Королям это не с руки! Вот, если б еще и от Миу избавиться, тогда вообще можно прослыть самой могущественной музой во Вселенной! Одно лишь обстоятельство расстраивало Би – поведение Дюши. Ну, как он мог подумать, что какая-то замухрышка смогла стать его вдохновителем? Да кто она вообще такая? Жалкая щуплая, можно сказать, облезлая девчонка с такой же мелкой, как и сама, душонкой. И это ее Андрей называет музой? Ну, не наглость, а? Би для него совершил невозможное – вторгся в мир живых, спас жизнь, раскрыл Аджна-чакру[84], в конце концов! А вот последний пункт Музовых заслуг, между нами говоря, дает человеку многое, да только человек понять ничего не хочет! Стоит на балконе, курит и бредит о какой-то там любви дурацкой. В прелюбодея превратился, ей Богу! «Крылья Любви, крылья Любви…», какие там крылья, когда Би ему подарил главное - осознание сути жизни! Вот скажите теперь, разве могла зауряднейшая Руська ему ЭТО дать? Да ни в жизнь! Би практически исцелил подопечного, избавив от заболеваний, возникающих из-за дисбаланса в чакре. Теперьи глаза, и уши, и дыхательные пути вкупе с носом здоровы. Прошли головные боли, отступили ночные кошмары, так упорно, но безрезультатно гонимые маломощным духом сна. Би помог обрести ему гармонию с Вселенной и с самим собой, пробудил желание самосовершенствоваться, стремление жить не только ради себя, но и ради других. Показал подопечному, что тот является частицей высших сил, работающих на благо всего мира. Лидер же, почти что просветленный, без пяти минут, все свое время тратил на ерунду всякую, вместо того, чтобы совершенствовать экстрасенсорные способности, развивать «шестое чувство»… шестое, а не жажду плотского наслаждения! Низменное, непристойное влечение, которое завладело его светлым разумом, напустив туда изрядно туману. Тут уж, видимо, кто-то перестарался – то ли небожитель, то ли чакра – и разбудил зверя. Гипофиз и шишковидная железа, руководимые Аджна, по непонятно каким причинам выбрасывали в несчастнейший организм рокера килограммы (или литры?) гормонов, влияющих, кроме всего прочего, на репродуктивную функцию, иными словами, на непомерную жажду поразмножаться… хоть раз в день. Би был весьма недоволен опекаемым, зато Миу торжествовала – любовь цвела буйным цветом, страсть накалялась до бела, брак был уж не за горами. - Снова ты расстраиваешься по пустякам. - Корил купидон музу. – Ты трудоголик – вечно в работе. Ну, отдохни хоть несколько дней и дай ему насладиться радостями жизни, ведь она так коротка. - Давай сходим в театр! – Приставала она. - Обожаю театр! Я же мечтала быть балериной, но к Терпсихоре[85] меня, почему-то, не пустили… - Ты мне тут настоящий цирк устроила! Какой еще театр? – Досадовал би. - Как какой? Государственный академический театр оперы и балета имени М. П. Мусоргского… - При чем тут Мусоргский со своим балетом? - Он, вообще-то, композитором был. - Не имеет значения! - Почему ты такой нервный и злющий все время, а? Ты меня уже раздражать начинаешь, бука. Миу обвила шею Би ручонками и повисла, томно заглядывая объекту своей страсти в глаза. - Не надо. - Недотрога! - Иди в театр одна, а я покараулю. - Заминаешь конфликт, хитрец? - Я серьезно – иди. Ты ж на пару часов всего, да? - Ну-у-у-у, - неуверенно протянула «театралка». - На целый день хочешь? - Ага. - Не проблема – я прикрою. Скажу, если что, что ты отчеты пишешь, ты ж старшая в отделе. - Би, котик, спасибо! Чмоки-чмоки! – Попрощалась кокетка и понеслась на площадь Искусств, 1. - Что за манера дурацкая говорить «чмоки-чмоки»? Хочешь поцеловать, так целуй, - удивился Би. – Умом амура не понять… Муза отправился в гости к Вахтеру, где честной народ корпел над шоу-программой. В одной из комнат репетировали «Fan Robots» - именитая ленинградская команда, завоевавшая некогда гран-при фестиваля «Папуга-86» в Фаланге, благодаря своему неподражаемому электрик-буги - под новоиспеченные хиты группы, записанные пока кустарным способом (стены они, все же, упаковками из-под яиц обклеили, получилось не хуже, чем у Кондрашкина). Ударник приволок дансерам огромное трюмо с помойки, чтобы те смогли организовать танцевальный зал. На кухне Админка сочиняла программу выступления, рисовала эскизы костюмов и афиш, придумывала логотип коллективу, чтобы после сделать красочные аппликации и нашить на одежду. Няня параллельно варила картошку, жарила рыбу, крошила оливье и время от времени давала Тане ценные советы. Очкарик, Вахтер и Качок репетировали свои партии в «студии». Дюша колдовал над старой радиолой, ваяя из нее новый усилитель. Рокс гонялся по коридору за новым приобретением барабанщика – котом по кличке «Крыса», а точнее Крыс. Он был животным незаурядным, причем далеко незаурядным: глухой альбинос с глазами разных цветов – зеленым и голубым, - и одним яичком. Второе, увы, усохло в результате какой-то кошачьей болезни с замысловатым названием «гипоплазия». Однако Вахтер, ко всеобщему удивлению, гордился своим необычным питомцем, которого нашел там же на помойке – за зеркалом. А Дюша не преминул состряпать оду в альбиносову честь:
Жил у Вахтерчика кот Безо всяких хлопот и забот, Но ел много. Ходил под прямым углом, Мурлыкать было облом, Но спал долго. В открытые двери входил – Закрытых кот не любил: Так получилось. Хозяину кот помогал – Антенну собой прижимал: Шел телевизор. Однажды сосед-аксакал Кожурою кота закидал – В ведре не заметил. Так просто живет этот кот - Не день и не два, и не год - Лучший на свете!
…Би без приглашения влез через форточку в комнату, где сидел Андрей, и умостился рядом на полу. Дюша на миг оторвался от работы и оглянулся на дверь: - Руся, ты? Но на пороге никого не было. - Нет, не Руся, - перекривлял его Би. - Что за приколы? Кто там? Лидер подошел к двери и прислушался: танцоры гупали в такт – раз, два, три и поворот, раз, два, - музыканты играли, животные мотались из угла в угол. - Показалось. Наверное, это Рокс с Крысом скреблись, - убеждал себя рокер, снова принимаясь за работу. - Нет, это не твари. Это я! – Паясничал муза. - Да что ж такое? Мерещится мне или как? Фронтмен распахнул злосчастную дверь и гаркнул: - Ша! Квартира смолкла. Но странное чувство присутствия кого-то постороннего не покидало юношу. - Что случилось? Можно мы продолжим? – Возмущались ребята. - Да, конечно, - растерянно буркнул Андрей. - Странное ощущение, будто я тут не один. Наверное, устал. Надо покурить. Дюша, прихватив «Ленинград» и коробок спичек, побрел на балкон. …Би, зря времени не теряя, подозвал к себе духов сна, интуиции и фантазии, которые крутились тут же по соседству: - Здорова! - Привет! Поздравляем с пятым «даном». - Сэнкс[86]! Пацаны, не порядок у вас, как я погляжу. - Почему? - Опекаемый индивидуум курит, пьет, по бабам шляется – в лучших традициях низового человеческого жанра. Вы тут для чего поставлены? Мораль блюсти, а не по балконам шастать! - Извини, прости нас. А что же мы можем сделать? - Вот смотрите на него – он курит. Курение – это яд. Давайте затушим сигарету. - Правильно – нечего курить, - закивали простофили. - А вдруг «хранитель» не одобрит нашего поведения? – Воспротивился дух интуиции. - Слушай, не порти нам правое дело: или ты с нами или против нас, - отрезал Би. – Я с ним на равных! Я разрешаю! - Хорошо, хорошо! Я с вами – я не против. …Подкурив сигарету, он вставил ее было в рот, но в ту же секунду возникший из ниоткуда ветер потушил ее. «Что за хрень?», - подумал парень и зажег новую спичку, но небольшой порыв ветерка задул и ее. – «Офигеть!» Дюша вновь и вновь чиркал спичками, но каждый раз именно в тот момент, когда на коричневых головках появлялись рыжие копны огня, противный ветер методично «срезал» их, превращая в жалкие черные дреды. - Пиздец! – Не выдержал подопечный. - Чего ругаешься? От неожиданности Дюша шарахнулся в сторону. - Андр, что с тобой? – Руся не решалась подойти к любимому. – Мне уйти? - Нет, нет, нет! Маська, что ты! Я просто не слышал, как ты вошла. Я сегодня какой-то беспокойный. Переутомился, видать. … - Отлично! А вот и искусительница появилась – Евочка наша. Теперь он впадет в блуд, а это большой грех. Надобно это прекратить, - подстрекал муза. - Я! Я знаю как! – Пытался произвести впечатление дух фантазии. …Любовники обнялись. Девушка привстала на цыпочки в надежде поцеловать милого, но тот громко чихнул прямо ей в лицо. - Прости! Родная, извини. Что-то в нос попало. - Ничего страшного. Иди сюда… Но Дюша чихнул снова, а потом еще раз шесть подряд. - У тебя аллергия, - сделала вывод Руська, - на сигареты. - Я еще не курил сегодня – все никак не удавалось. - Тогда на меня. - Не правда. Так не бывает. - Окей, пойдем кушать. …- Она подталкивает его к свершению уже второго из семи смертных грехов! И это в течение двух минут! Нет, вы видали? – Разыгрывал глупцов-духов Би. – Сначала склоняла к четвертому - прелюбодеянию, а теперь к третьему – чревоугодию! - Мы его защитим, не переживай, - утешали «доброжелателя» духи. …За столом с фронтменом творилось нечто невообразимое: выпадала вилка из рук, крошки летели изо рта, сладкая парочка - Крыс и Рокс - попеременно атаковали его спину и колени, в ушах то шумело, то пищало, постоянно чудилось, что в двери звонят или хлопает незапертое окно, включается магнитофон. - Дюш, тебе поспать надо, - заявил всезнайка-Вахтер. – Приляг на мою кушетку. Лидер повиновался – оставив друзей, он ушел в комнату, бросил пару подушек, упал на кровать и задремал. Лучше бы он этого не делал… Убедив такого простака, как дух сна, в том, что сейчас Андрей вместо труда в поте лица, свершит седьмой смертный грех – праздность, - Би ухмыльнулся, предвкушая последствия «спасательной операции», проводимой духом, которые обещали ярко отразиться на лице подопечного. …Андрей шел по выложенной плитами дорожке к дому. Вдруг кто-то окликнул его приятным женским голосом: - Эй, парень! Можно с тобой познакомиться? Дюша обернулся – перед ним стояла высокая стройная барышня в длинном розовом плаще… но без головы. Однако ему это не показалось странным. В одной руке, одетой в черную перчатку, она сжимала шпагу, другой же протягивала ему визитку, на которой был нарисован кроваво-красный тюльпан и написано имя: «Mery». Парень взял карточку и хихикнул: - А-а-а-а, Машка! Очень приятно! Переведя взгляд на тело, он в ужасе отпрянул от новой знакомой – ее шею, окаймленную белым жабо, венчала голова. Мужская. Темно-синие непроницаемые глаза, словно прилепленные к лицу сорокалетнего блондина с пергаментной кожей, буравили Лидера. Не помня себя от страха, Андрей скрестил указательные пальцы правой и левой рук и насколько мог громко начал читать «Отче наш». В голове пульсировала единственная мысль: «хоть бы не сбиться!». Блондин ухмылялся, пытаясь обойти Андрея со спины, но юноша ускорил шаг, направляясь к другой тропинке, что вела от дома к озеру, вновь и вновь повторяя заветные слова. Человек в плаще гомерически смеялся. Взопрев от волнения, Дюша прочел молитву в третий раз – «гермафродит» насупился. - Ой! Ну, тебя! – Зло выпалил он и пошел прочь. Андр что есть духу побежал к озеру. Опустившись на береговой песок, он припал к воде – хотел зачерпнуть немного, чтобы умыться, - но увидев на дне множество мелких червей, одернул руку. Все дно водоема было покрыто этими маленькими тварями. Сердце беспощадно колотило своим кулаком по решетке ребер, словно бунтарь, просящий выпустить его из тюрьмы. Парня бросало то в жар, то в холод. Пот облизал все его тело своим липким языком. Желудок хватали судороги. Слюна загустела. Расширились зрачки. Ужасно хотелось пить. Превозмогая озноб, Андрей помчался вдоль берега – где-то недалеко, он помнил, тут был колодец. Возможно, там вода нормальная. Пролетев мимо почерневших от влаги деревянных топчанов и грибков, он наконец увидел три старые ивы, окружающие колодец так, как стражи окружают своего короля. Неведомо зачем, Дюша разогнался из последних сил и сиганул в длинный каменный тоннель, с шумом грохнулся в ледяную воду - миллиарды капелек вылетели на поверхность, с удивлением огляделись вокруг, на миг застыли, любуясь ивами, и нехотя опустились вниз. Парень погружался все глубже и глубже в пучину, свободно дыша, как рыба. Где-то в глубине, под ним, сверкнул солнечный зайчик. Дюша погружался все больше и больше. Световое пятно тоже двигалось ему навстречу, ширясь и тускло сияя. Вода вокруг пятна сделалась серой и мутной. Пловец вгляделся внимательнее – по периметру сияли кристаллы льда, маленькие снежинки, казавшиеся под водой темно-серыми, легенько целовали водную гладь и тут же умирали, сливаясь с нею в экстазе. Андрей вынырнул… из лужи. Обычный ленинградский двор-колодец. Сугробы снега. Потрескавшийся асфальт. Крик воронья. На скамейке у подъезда сидит малыш и пускает солнечных зайчиков Андрею в лицо. Возле противоположной стены - семеро парней. Один лежит ничком на земле, корчась от боли, двое жмутся поодаль, а четвертый размахивая гитарой, бросается в драку на троицу обидчиков, избивших первого. Верзила, тот, что покрупнее, хватает то ли камень, то ли кирпич и наотмашь бьет гитариста по голове. Мальчонка подскальзывается, хлопается на спину. Раздается глухой «хряп»! Проломился череп. Кровавое пятно медленно растекается на белоснежном снегу, будто бутон красной розы, раскрывающийся во время белых ночей. Из-за угла выглядывает еще один пацан, рыдая и утирая сопли. Слышны крики, плачь, малыш с зеркальцем пронзительно верещит, из окон выглядывают удивленные и недовольные лица. Бабулька с первого этажа начинает вопить, как сирена. Юнцы – врассыпную. Через некоторое время во дворе появляется милиция, карета скорой помощи и почему-то пожарная машина. Никто не замечает Дюшу, жильцы дома, врачи, правохранители – все носятся туда-сюда, перескакивая лужу, из которой торчит Андреева голова. Над телом погибшего склонился молодой мужчина в клешах – он обнимает мальчика, целует его, гладит по лицу. Врачи насильно оттаскивают его, пичкают какими-то таблетками, кладут тело пострадавшего на носилки и уезжают. Мужчина встает и, слегка покачиваясь, выходит вон из двора-колодца. Он не замечает ничего вокруг, не реагирует ни на просьбы оперативников остановиться и дать показания, ни на оправдательный лепет друзей убиенного гитариста, он не замечает и лужи перед собой. Дюша, смекнув, что несчастный сейчас просто споткнется о его голову, опускается под воду, но не глубоко, чтобы видеть происходящее. И каково же его удивление, когда он узнает в скорбящем человеке того самого «нытика» с Садовой, у которого группа давеча отмечала Новый 1987 год!!! - Боже! - Милый! Андр! Очнись! Руся хлестала Дюшу по щекам, как полоумная. - Ай! Больно! – Прохрипел он. - Мы так испугались! Мы тебя тормошим уже минут 10, а ты все никак не просыпаешься и стонешь все время. Любимый, что с тобой творится? – Разрыдалась чувствительная Нянька. - Мне надо к Юрке, - ни с того, ни с сего брякнул Андрей. - Мож, воды принести? Я мигом, - хлопотал Ушастый. - Бля, во дела, - прошептал Пого. - К Юрке. - А врача, может?.. – Волновался Бырь. – А? - Мне на Садовую надо. - Какой Юрка? Зачем на Садовую? – Всхлипывала Руся. - Заткнитесь все!!! – Заорал Дюша не своим голосом. Оторопевшая коммуналка погрязла в гробовой тишине. - Вахтер, звони Вишне и говори, что мы уже готовы писаться. Таня, уточни в силе ли наши договоренности по концертам, если да, то мы будем выступать. Еще свяжись с Барановской[87], спроси, когда тексты на литовку можно будет принести. Предварительно набери Гребня, или Тита[88], или Романова[89], предупредить, чтобы поддержали, если что, – думаю, не откажут. Пого, прогоните пару раз программу сами, когда вернусь, устроим генеральную репетицию. Руся… я тебя люблю. Скоро буду. Преспокойно раздав «ц. у.», фронтмен вышел из комнаты, подозвал к себе Рокса и щелкнул замком. Ребята молча переглянулись.
|
