Постсоциалистическая трансформация

Особый интерес представляет постсоциалистическая трансформация стран ЦВЕ. Здесь после падения Берлинской стены сохранился «барьер», проходящий через души людей, существующий уже тысячелетие с момента раскола христианского мира на западных христиан и православных. Если посмотреть на европейскую карту конфессий, то становится очевидным, что новые независимые страны Балтии, Польша, Чехия, Венгрия, Словения и Хорватия вернулись в свое конфессиональное пространство. Вполне объяснима и западная ориентация украинских грекокатоликов, обладающих бесценным опытом рубежной конфессиональности. Ныне водораздел благополучия и нищеты проходит по этой европейской социокультурной границе (табл. 5.1, табл. 5.2).
Страны Центрально-Восточной Европы являются парламентскими государствами в отличие от России, Украины и Белоруссии, где президенты возглавляют исполнительную власть и руководят экономической политикой.

Таблица 5.1. Рейтинги Индекса человеческого развития стран ЦВЕ и ВЕ

Источник: Доклад ПРООН 2004, Доклад ПРООН 2005.

Таблица 5.2. Валовой внутренний продукт стран ЦВЕ и ВЕ (без стран Балтии и бывших югославских республик)

Источник: Статистический справочник Всемирного банка, 2005.

Сохранились геоэкономические рубежи на Эльбе, углубляется дифференциация между государствами по основным гуманитарным и макроэкономическим показателям. Если большинство стран ЕС по интегральному показателю — индексу гуманитарного развития — входит в группу высокоразвитых государств, а Словения, Чехия, Словакия, Венгрия и Польша занимают срединное положение в мире, то Украина, Албания и Молдавия переместились в категорию беднейших стран мира. Среднедушевой ВВП к западу от Эльбы в 3,1 - 3,5 раза и к востоку в Польше, Венгрии, Словакии, Чехии и Словении в 1,1 - 2,0 раза превышает среднемировой (принятый за единицу), а в Украине, Молдавии и Албании в 3 - 7 раз меньше.
В ЦВЕ выделяется группа стран, где показатель прироста валового внутреннего продукта за 90-е годы ХХ столетия незначительно увеличился или приблизился к ранее достигнутому уровню. Лидером в этой группе является Польша, где прирост ВВП за десятилетие составил 20 %, Чехия приблизилась к ранее достигнутому уровню, далее идут Словения, Словакия и Венгрия. В Восточной Европе наибольший спад отмечается в Украине и Молдове.
К 2000 году почти треть населения стран ЦВЕ превратилась в «новых бедных» и имеет доходы менее четырех долларов в день. В 90-е годы численность бедных и безработных увеличилась в десять раз в значительной степени за счет размывания сложившегося в прошлом среднего класса. Большинство стран ЦВЕ смогло лишь только восстановить уровень экономического развития конца 80-х годов, тогда как показатель среднедушевого ВВП в странах ЕС увеличился на 20 %. Реформы не сохранили предшествующие социальные завоевания, а неолиберальный романтизм о всесилии рынка оказался ложным.
Реинтеграция Восточной Германии. После падения Берлинской стены воссоединение двух Германий потребовало не только огромные средства, но и породила острые социально-психологические проблемы. За воссоединение 16,5 млн. восточных немцев с Западной Германией заплачено свыше триллиона долларов бюджетных поступлений. Однако разрушить Берлинскую стену оказалось, проще, чем преодолеть экономические и социально-психологические рубежи. Частичная реструктуризация промышленности сопровождалась крупномасштабной деиндустриализацией. Уровень безработицы в восточных землях составляет 20%, а свыше миллиона жителей мигрировали в «старые» федеральные земли. Западногерманские инвестиции пришли в Восточную Германию не из-за чувства национального патриотизма и альтруизма к соотечественникам, а в первую очередь были направлены на устранение потенциальных конкурентов и местного «интеллектуального капитала». Многие жители восточных земель ощущают себя немцами «второго сорта», живущими в «полуколонии» — промышленной периферии объединенной Германии. И если для экономического выравнивания потребуется минимум десять — пятнадцать лет, то для преодоления образовавшихся различий в менталитете между «весси» и «осси» — целое поколение. Отмечается своеобразная ностальгия («остальгия») жителей восточных земель, осознающих себя другой общностью. Вместе с тем, высвобождение духа предпринимательства и социально-психологический дискомфорт способствуют развитию деловой активности восточных немцев, многие их которых проявляют большую социальную активность, чем представители благополучного западногерманского общества.
Польский опыт постсоциалистической трансформации. Польша добилась относительно устойчивого благополучия и перестала быть товарной барахолкой для восточных и южных славян. Но при этом нельзя забывать, в стране сохранились элементы гражданского общества, частный аграрный сектор и исключительно влиятельная католическая церковь. Большинство местных коммунистов и при социализме, нося в нагрудных карманах партбилеты, оставались в душе католиками. Но и в Польше нет всеобщего общественного согласия. Победа над коммунизмом здесь была достигнута благодаря организованным в профсоюзы рабочим, наиболее социально пострадавшим в результате «шоковой терапии». Скачек в рынок, когда функции «локомотива» взяли на себя государственные чиновники, привел к формированию бюрократического капитализма, основанного на корпоративных связях, а не на свободной конкуренции. У поколения граждан — «детей социализма» — отсутствует понимание, что с рыночной ориентацией возрастает индивидуальная ответственность за себя, семью и её благосостояние. Но несмотря на это, после вступления в ЕС в Польше отмечается низкий прирост ВВП, плохая демография, острая жилищная проблема, плохие дороги.

Западная Европа до распада СССР имела самые надежные тылы с советского Востока против нелегальной миграции, транспортировки наркотиков и терроризма, при этом не неся ни каких материальных затрат на советском направлении. Теперь Запад лишился этих тылов и получил дополнительно мигрантов, мафиозные группировки и нищающие государства. В Европе на Балканах возник собственный «треугольник» наркобизнеса, проституции и терроризма. Эта неожиданная «пиррова победа» можем дорого обойтись Западу в очередной мировой войне — борьбе с терроризмом и нищетой. В «сейсмически» неустойчивом постсоветском пространстве образовались многочисленные «острова» криминальной экономики. Их появление обусловлено как внутренними, так и внешними факторами, например, событиями на Балканах и Кавказе.
Пока еще не осознаны социально-психологические последствия перехода стран из восточно-европейского в западноевропейское экономическое пространство. Чехия, Польша и Венгрия выделялись в «социалистическом лагере» своим цивилизационным и культурным статусом, что служило примером подражания для восточных славян. Это в душе осознавали чехи, поляки и венгры. В ЕС эти страны займут место маргиналов, выступающих в качестве дешевого сборочного цеха. Налоги «новых европейцев» (ЕС 10) увеличились в среднем на 24 евро на одного налогоплательщика, а доходы особенно в аграрном секторе уменьшились. Исчерпаны возможности переориентации стран ВЦЕ на ЕС. Экспорт стран ВЦЕ в Россию вырос в 2005 г. на 50 %. В Россию из стран ВЦЕ 50 % экспорта приходится на машины и оборудование, а из России 80 % экспорта составляют энергоресурсы.

Венгерские уроки. Беспорядки в венгерской столице осенью 2006 года многими были восприняты как гром среди ясного неба. Для тех, кто считал Венгрию примером успешной и бесконфликтной интеграции в ЕС. Однако кризис созревал постепенно и объясняется следующими причинами, анализ которых дан в работе Любови Шишелиной «Венгрия: весна надежд и сомнений» (2006).
Принятие Венгрии и других восточноевропейских стран в ЕС было политическим решением. Макроэкономические показатели страны не отвечали требованиям Брюсселя. Не оправдало себя повышенные ожидания венгерских граждан на «светлое капиталистическое будущее». В течение многих лет перед вступлением в ЕС проводились непопулярные экономические реформы, затрагивающие уровень жизни населения. Надежды, что с вступлением в ЕС жизнь станет лучше не оправдались.
В 1995 г. Венгрия подала заявку на вступление в ЕС, а уже в 1997 г. Евросоюз признал рыночную конкурентоспособность страны. Однако перед вступлением в ЕС в 2003 году наступил спад в венгерской экономике. Несмотря на внешнее благополучную экономическую трансформацию большинство венгров не испытало больших надежд от вступления в ЕС. На референдуме за вступление в ЕС проголосовало всего лишь 38% венгров. Десятилетие адаптации к требованиям ЕС сопровождалось снижением жизненного уровня, расхождением надежд и реальностей. После вступления в ЕС Венгрия не ощутила ожидаемых экономических выгод и оказалась на последнем месте среди новых членов по количеству освоенных средств из консолидированного бюджета ЕС (16 евро на человека) Не оправдались надежды в отношении национального вопроса. В сопредельных странах проживает более 5 млн. венгров, включая Трансильванию, Воеводину, Словакию и украинское Закарпатье. После вступления Венгрии в ЕС большинство из них оказались за пределами границ Евросоюза. За исключением Словакии в других сопредельных странах имеются проблемы по соблюдению прав национальным меньшинств. Во внешней политике Венгрия играет стабилизирующую роль в срединной Европе и дистанцируется от вхождения в альянсы, направленные против России.
Венгрия вышла на первое место среди новых членов ЕС по числу банкротств. Исчерпаны возможности переориентации Венгрии на ЕС. Общая сумма обслуживания внешнего долга превысила критическую величину свыше 30 % от экспорта товаров и услуг (максимум 37,2 % в 2001 г.). Отмечается резкая дифференциация между экономическим развитием западной и восточной Венгрии. Даже внешний вид венгерских сел на востоке страны свидетельствует о проблемах в проведении аграрной реформы. Несмотря на значительные зарубежные инвестиции, не завершено строительств автобанов на трассе Пятого международного транспортного коридора.
В 90-е годы в Венгрию пришли огромные по сравнению с другими восточноевропейскими странами инвестиции 22 млрд. долларов, что примерно столько же, сколько в Россию или в пять раз больше, чем на Украину. Однако в дальнейшем произошел спад ПИИ из-за переориентации вывоза капитала из ЕС на более дешевые азиатские рынки труда. Кроме того, соседняя Словакия к этому времени создала более благоприятные политические и экономические условия для привлечения зарубежных инвестиций.
Лидирующая геополитическая роль в ЦВЕ перешла к США, тогда как геоэкономический баланс в регионе определяется осью Германия — Россия, усиленной энергетическим мостом.