А теперь рассмотрим более подробно конкретные методы работы Школы Хуана Матуса — те, которые подробно описаны Кастанедой и которые мы можем приложить к себе.

Их можно разбить на две группы: подготовитель­ные и основные.

Первым из подготовительных методов является "пе­­­ре­про­смотр". Это — суть то же самое покаяние, ко­то­рое присутствует и в основных религиях. Уче­ни­кам на­до было — преимущественно в условиях "за­тво­ра" на протяжении нескольких дней — вспомнить все оши­бки в своей жизни и пережить те ситуации заново, но уже правильно. Для того, чтобы у учеников бы­ло боль­ше "личной заинтересованности" в этой очень труд­ной работе, им объяснялось, что при "пере­про­смотре" они возвращают себе затраченную в невер­ных эмоциона­ль­ных реакциях и поступках энергию. Результат по­ка­ян­ной работы от такой хитрости не страдал, ибо глав­ная её задача — освоить этически правильные фор­мы реагирования, научиться не грешить — при дол­жном усердии достигалась.

Ещё нужно было уничтожить "ощущение собст­вен­­ной важности" и "ощущение жалости к самому себе" — как те качества, которые приводят к наибольшим по­те­рям человеком энергии. Ведь если он ощущает се­­бя эта­ким важным, а кто-то посягает на эту важ­­ность не­ува­жительным отношением, то такой че­ло­­век реа­ги­ру­ет эмоциональными выбросами обиды, гнева и т.д. При этом-то и растрачивается интенсивно и напрасно энергия организма.

Интересный и поучительный факт биографии Ка­с­танеды: когда его ученичество в Школе дона Хуана за­кончилось, он и его ближайшая спутница Горда — несмотря на то, что Кастанеда после издания своих книг стал миллионером и они могли бы вести беззаботную в материальном отношении жизнь, — несмотря на это они нанялись под чужими именами прислугой в богатый дом и терпели там унижения от грубо­сти и ковар­ст­ва других слуг. Они пошли на это, чтобы унич­тожить в себе полностью "ощущение собственной важности", чтобы стереть в своей памяти свою "личную исто­рию" — ради обретения смиренномудрия. Ибо всё, что происходит с воином на физическом плане, как сфо­р­мулировал Кастанеда, — не имеет зна­че­ния, важно лишь состояние его сознания.

Это ведь действительно не имеет большого зна­че­ния перед лицом Высшей Цели! А что имеет принципиальное значение — так это умение быть ничем, уме­ние не защищаться, когда кто-то несправедлив ко мне, но быть защищённым, — так учил дон Хуан. А состояние защищённости возникает тогда, когда "меня нет", а есть только Бог.

Ещё одним из важнейших подготовительных эле­мен­тов работы в Школе Хуана Матуса была "рас­чистка тоналя", что в этике индуистской йоги называется исполнением апариграхи.

Мы уже говорили о мудрой способности дона Хуана доходчиво объяснять сложнейшие философс­кие прин­ципы на натуральных жизненных примерах. Так он поступил и в этот раз, объясняя данный принцип своим ученикам.

Однажды он собрал учеников, взял мешок, в него свалил радиоприёмник, магнитофон и всякие прочие предметы, которые набрал в доме одного из них, взва­­­лил этот мешок ему на спину, на спину другого уче­ника взвалил стол и повёл всех в горы. Посреди долины он велел поставить стол, высыпал на него со­держимое мешка. Затем он отвёл учеников в сторону и предложил ответить: что они видят?

Они начали говорить, что они видят радиопри­ём­ник... и так далее, и так далее...

Тогда дон Хуан подошел к столу и смахнул с него все предметы. Посмотрите ещё раз и скажите, что вы те­перь видите? — сказал он. Тогда-то они только и по­няли дона Хуана: он хотел, чтобы они увидели не толь­ко предметы на столе, но и сам стол, а ещё более того — пространство вокруг стола и под ним. А предметы на столе, привлекая к себе внимание, мешали сде­лать это.

Так он показал ученикам, что, ради познания наг­ва­ля, а затем и Бога, надо очистить тональ вокруг се­бя.

Тут, может быть, уместно вспомнить пример испо­л­­нения того же принципа в истории христианства: не­ко­торые монахи оставляли в своих кельях, кроме икон и нескольких книг, только гроб, в котором и спали, что­бы заодно ещё постоянно помнить о смерти, ко­торая подгоняет памятью о себе, заставляет тех, кто о ней помнит, торопиться в своих духовных усилиях.

Ещё дон Хуан учил разрушать шаблоны материа­льной жизни, например, склонность к неукоснительно­му соблюдению режима дня. Для чего? — Для обретения свободы. Разрушение неразумных шаблонов по­­ведения, мышления, реагирования, привитых воспи­та­нием и традициями морали, должно в итоге привести к "потере человеческой формы", т.е. к состоянию, ког­да человек научается действовать не рефлекторно или потому, что так принято действовать, а в соответствии с объективной целесообразностью. "По­те­ря че­ло­ве­че­с­кой формы" — не кратковременный ме­ха­ни­чес­кий акт, как фантазировали некоторые уче­ни­ки дона Хуана, а дли­тельный процесс, сопровожда­ю­щий по­сте­пен­ное сбли­же­ние человека с Богом. Завершение этого про­цес­са про­ис­хо­дит тогда, когда подвижник научается смотреть глазами Творца на все те ситуации, в которых оказывается его тело.

Но достижение "потери человеческой формы" во­все не означает, что человек начинает вести себя в об­ществе "не так, как все". Ведь, во-первых, неизбежные конфликты с другими людьми помешали бы ему делать его главное дело. Во-вторых, поведение, принима­ющее "вызывающие" формы, во многих случаях яв­ля­лось бы нарушением главного закона объектив­ной эти­ки — непричинения вреда другим существам. По­это­му ученикам Школы предписывалось исполнять об­ще­при­нятые нормы поведения, иногда втайне по­сме­и­ва­ясь над ними и играя в так называемую "конт­ро­ли­ру­е­мую глупость";.

Иллюстрируя это, дон Хуан однажды потряс Каста­неду тем, что снял обычную индейскую одежду и об­ря­­дился для поездки в город в безупречный европей­ский костюм.

И ещё в связи с этим дон Хуан учил говорить с дру­гими людьми на том языке, который те люди понимают. Так, однажды он и Кастанеда сидели на скамейке возле католического храма и увидели, как две ещё не пожилые дамы, выйдя из храма, слишком уж не­решительно намеревались спуститься по нескольким ступенькам. Тогда дон Хуан элегантно подскочил к ним, помог сойти и напутствовал, что, если им когда-нибудь, не дай Бог, случится упасть, то — чтобы они ни в коем случае, упав, не двигались, пока не прибудет врач! Дамы были искренне признательны ему за этот совет.

Следующий важнейший методический приём — это память о собственной смерти.

Большинство людей нашего времени приучено отгонять от себя мысли о своей смерти. И даже тогда, ког­да мы сталкиваемся с фактами ухода из земной жиз­ни других людей, мы отнюдь не стремимся предста­вить и себя на их месте. Мы убеждаем себя, что, если со мной такое и случится, то лишь очень нескоро.

И если вот каждый из нас сейчас спросит себя: "Когда я умру?", — то получатся весьма отдалённые даты. Хотя теоретически ведь каждый знает, что люди умирают во всех возрастах.

А дон Хуан предлагал представить себе, что персонифицированная смерть каждого из нас — всегда с нами. И если быстро оглянуться через левое плечо, то можно заметить её как мелькнувшую тень. Смерть и сейчас сидит на одной циновке с тобой и ждёт твоей ошибки, говорил он Кастанеде. И никто не знает, когда он умрёт, в какой момент. Поэтому у нас не должно ос­та­ваться незаконченных дел.

Процитирую по переводу В.Максимова эти заме­ча­тельные слова дона Хуана о смерти, ибо это — одна из лучших его теоретических разработок:

"Как может чувствовать себя кто-то столь важным, когда мы знаем, что смерть преследует нас?

Когда ты неспокоен, то следует спросить совета у своей смерти. Необъятное количество мелочей свали­т­ся с тебя, если твоя смерть сделает тебе знак и ес­ли ты заметишь отблеск её или если просто у тебя поя­вится ощу­щение, что твой компаньон здесь и ждёт те­бя. Смерть — это... мудрый советчик, которого мы имеем... Надо спросить совета у смерти и бросить про­клятую ме­лочность, которая свойственна людям, проживающим жизнь так, как если бы смерть никогда не тронет их.