Характеристика периода от Петра I до Павла I

Анализ этого и других периодов будет базироваться на исследованиях русского военного историка А.А. Кресновского, написавшего очень даже хороший труд «История русской армии». Историка куда более правдивого, объективного и беспристрастного, нежели Изместьев, в то же время относящегося к русскому зарубежью. Однако при анализе этого и других периодов я не буду в буквальном смысле переписывать изложенное А. Кресновским историческое повествование, так как считаю не все высказанные им соображения правильными. В особенности это касается оценки самодержавного абсолютизма Петра I, приверженцем которого он является и роли христианской церкви, так как по этим вопросам его взгляды не выходят за рамки официальной истории. Поэтому я буду уточнять многие детали и по ходу повествования связывать события тех лет с современностью.

Готовясь к войне с Турцией, Пётр I в 1694 году организовал первые манёвры своей армии. В них участвовало около 30 тысяч человек. К манёврам были привлечены полки старой и новой организации. Лучше всех показали себя полки новой организации: Преображенский, Семёновский, Перво-московский Лефорта и Бутырский Гордона, потому что они постоянно занимались обучением. Остальные полки показали низкую выучку. Стрелецкие полки уже давно были лишены возможности заниматься обучением. Наёмные солдатские тоже изрядно недополучали средств на своё содержание и обучение. В ходе манёвров было убито 70 человек. Вместо того, чтобы заняться обучением войск, Пётр I в 1695 году предпринимает поход против турецкой крепости Азов, где терпит неудачу.

В 1696 году он предпринимает новый поход. Войско, имевшее около 70 тысяч человек, поддерживает импровизированный флот. После двухмесячной осады удалось овладеть крепостью, которую защищало менее 5 тысяч турок. Солдатские и стрелецкие полки, набранные из вольнонаёмных (в переводе на современный язык — по контракту), проявили мало боеспособности и ещё меньше дисциплины. В то же время полки, образованные из призванных на время войны в порядке повинности земских людей — дворян и даточных крестьян — обнаружили большое рвение при всех неизбежных недостатках войск милиционного типа».

Это дало Петру I повод для роспуска «всех «янычар» — солдат, рейтар и стрельцов и вновь набрать «профессионалов» на этот раз из подневольных, из среды дворян и даточ ных». Эта реформа была осуществлена в 1698 году. Все старые полки были расформированы за исключением четырёх упомянутых выше: Преображенского. Семёновского, Перовомосковского и Бутырского. В эти 4 полка были включены все, кого Пётр посчитал надёжными и пригодными для дальнейшей службы. Всего осталось около 28 тысяч человек. Стрельцов вновь поднявших бунт в этом году на службу не брали совсем. Таким образом в основу своей новой армии Пётр I положил принцип отбора из числа подневольных людей. В этом же году Гордон переработал воинский устав 1648 года. Гордон умер в следующем 1699 году. Это явилось тяжёлой потерей не только для Петра I, но и для масонов, так как этот человек умел окружающим навязывать свою волю.

В 1699 году было призвано 32 тысячи даточных крестьян. Это был первый рекрутский набор в России. Одновременно было принято на службу в армию много иностранцев. Им были предоставлены большие преимущества, как в отношении окладов, так и в занятии большинства командных должностей. Естественно, по большей части это были авантюристы и прохвосты, устремившиеся из Европы в Россию, чтобы поживиться русским деньгами. Но Петру до этого не было дела. Так самодержавный абсолютизм начал закладывать ненависть к себе в святая святых государства — в армии. Петр I уже вынашивал планы новой войны. В 1700 году ему удалось собрать значительные силы. Кроме сверхкомплекта 4 старых полков, из новопризванных дворян и даточных крестьян было сформировано 29 пехотных полков, образовавших 3 сильные дивизии, а также 3 драгунских.

Однако Пётр I, готовясь к новой войне, не слишком разборчиво занимался поиском союзников и еще меньше обучением войск. Обратив излишнее внимание любезной ему Голландии, Пётр не только упустил возможность привлечь к борьбе со Швецией Францию, но и обрёл в её лице серьёзного противника. Причём противника, который вредил России на протяжении всего ХVIII века. Во внешнеполитической стратегии Пётр I изначально показал свою полную несостоятельность. В армии, созданной им, дела обстояли ещё хуже. Призванные на службу даточные люди были необучены, недисциплинированны, плохо одеты и вооружены. Большую часть высших и значительную часть средних командных должностей занимали иностранцы, незнакомые ни с русскими условиями, ни с обычаями и традициями, ни с языком.

В своём большинстве они презирали и третировали своих русских сослуживцев и ещё больше подчинённых, плативших им не меньшей ненавистью. Это взаимное недоверие, в связи с общей дезорганизацией войск, грозило катастрофой при столкновении со шведской армией, считавшейся тогда, и не без оснований, лучшей в мире. В сентябре 1700 года русская армия под командованием герцога де Сент Круа, численностью 42 тысячи человек при 145 орудиях, осадила Нарву. К этому времени шведский король Карл XII заставил капитулировать Данию, затем принудил польского короля Августа снять осаду Риги. После чего с войском 8 тысяч человек при 37 орудиях двинулся к Нарве. 19 ноября 1700 года Карл XII подошёл к Нарве и опрокинул русскую армию. Большей её части пришлось сложить оружие. Остатки бежали к Новгороду.

В ходе сражения кем-то был пущен слух «немцы изменили». Началась паника. Солдаты стали избивать иностранцев, которым оставалось лишь одно спасение — сдаться шведам. При капитуляции русская армия сдала шведам всю свою артиллерию, обоз, знамёна и оставляла военнопленными всех генералов. Остальные отпускались. Если говорить о военной безопасности петровского государства, то стоило Карлу XII не проявить великодушия и не отпустить пленных русских «мужиков», Петра I постигла бы полная катастрофа и ему никогда бы не удалось дойти до Полтавы, Гангута и Гренгама. Однако Карл XII, на своё горе, посчитал этих русских «мужиков», для себя неопасными.

После нарвского разгрома Петру I пришлось вручить армию Шереметьеву и Репнину. С этого момента армия начала постепенно выправляться и учиться бить врага. Однако отношение к иностранцам у Петра I не изменилось. Он по-прежнему в немалом количестве набирал их на службу, в особенности на флот. Правда, отбор стал более жёстким. К тому же вся армия была переодета в иностранную форму. В обучение введена палочная дисциплина. Нет необходимости перечислять сколько раз армия вручалась Петром I иностранцам и сколько раз она по этой причине терпела поражение. Для нас важно то, насколько успешно руководил боевыми действиями сам Пётр I. Часто победу в полтавском сражении приписывают Петру I.

Однако эту победу добыли полковник Келин, командовавший полтавским гарнизоном, князь Меньшиков, командовавший кавалерией, и граф Шереметьев, командовавший всей армией, а также те безвестные солдаты и офицеры русской армии, которые почти за десять лет непрерывной войны уже научились воевать. Однако воевать против небольших, хотя и высокобоеспособных армий шведов, вблизи своей территории, это одно дело. И совсем другое дело воевать против огромной армии Турции и вдали от своей территории. Пётр I абсолютно не понял этого обстоятельства. Поэтому, предпринимая поход в Молдавию, он вновь переоценил возможности своей армии и своих союзников. Хотя сама инициация этого похода могла принести большую пользу России, так как султан, опасаясь общего восстания славян, предложил Петру I мир при посредничестве патриарха Иерусалимского и господаря Валахии Бранкована. Турция предлагала Петру I все земли до Дуная: Новороссию с Очаковым, Бессарабию, Молдавию и Валахию.

Опыт войны со Швецией красноречиво показывал, что на союзников не стоит серьёзно рассчитывать. Влияние Дании и Польши на ход войны со Швецией было незначительным. Поэтому рассчитывать на Молдавию, Валахию и Польшу, как на серьёзную силу, тоже не имело смысла. Однако Пётр I прельстился «огромностью» выставляемых сил и очертя голову бросился в авантюру. Это показывает, что в вопросах военно-политической стратегии он как был профаном, так и остался. Ответив отказом на предложение султана, он поставил себя в катастрофическое положение. Турция двинула против коалиции, возглавляемой Петром I, огромную армию — около 300 тысяч человек при 500 орудиях.

В этих условиях ни Бранкован, ни Кантемир не смогли собрать обещанных ими 60 тысяч человек. К тому же боеспособность собранных была на крайне низком уровне. Не лучше обстояли дела и у поляков. Таким образом пришлось оперировать, в основном, русской армией численностью 50 тысяч человек. 9 июля 1711 года турки окружили русскую армию в Станилештах. У Петра I в это время было только 38 тысяч человек при 122 орудиях. Турки имели 170 тысяч человек при 469 орудиях. И хотя три штурма русского лагеря были отбиты с большими потерями для турок, положение русской армии оказалось безнадёжным. Петру I пришлось пойти на переговоры и заключение невыгодного мира. По Прутскому договору Россия возвращала Турции Азов с его округом, обязывалась срыть укрепления на Дону и Днепре, которые успешно удерживала ещё при Фёдоре и Софье. Разрушению подвергалась так же Таганрогская крепость. Кроме того, Пётр I обязывался не вмешиваться в польские дела и давал Карлу XII пропуск в Швецию.

Хорошо ещё, что командовавший турецкими войсками визирь Балтаджи согласился на эти переговоры и заключение мира. А если бы он не согласился и пленил русскую армию вместе с Петром I? Не трудно догадаться, что бы произошло с Россией. Можно с уверенностью утверждать, что Россия попала бы в вассальную зависимость от Турции, её территория сократилась бы до территории Московского государства Ивана III 1480 года, но с меньшими перспективами развития на будущее. Однако заключение Прутского мира тоже следует считать катастрофой, так как этот договор обрекал Россию на многочисленные войны с Турцией в течение 200 последующих лет. Поэтому дальше инициации похода Петру I идти не следовало.

Более того, в то время Турция была ему нужна в качестве союзника, так как России тогда было крайне необходимо укрепиться на северо-западном побережье Каспия и северо-восточных отрогах Кавказа. Чтобы успешно воевать с Турцией в будущем необходимо было оттеснить Персию, владения которой доходили почти до Калмыкии, за Дербент. Такая попытка позднее была сделана. Но она ограничилась основанием порта Петровск и нескольких казачьих станиц на реке Терек. Основные силы были двинуты Петром I для преждевременного завоевания Закаспийского края. Этот поход значительно большую пользу дал Турции в её борьбе с Персией, чем России. Для России он принёс непомерную тяжесть по содержанию Закаспийского Низового Корпуса, состоявшего из 9 полков. Не случайно во времена Анны Иоанновны закаспийские завоевания Петра I были ликвидированы.

Не лучше обстояли дела и с походами в Индию через Тюркестан. В 1717 году, ещё до закаспийского похода, Петром I были организованы две экспедиции в Индию. Первую экспедицию возглавлял ревностный поборник этого похода князь Бекович-Черкасский. Он отправился в Индию с отрядом в три тысячи человек с северного берега Каспийского моря через плато Устюрт и далее вдоль сухого русла Аму-Дарьи. Большего количества людей привлечь было невозможно из-за ограниченности запасов продовольствия. Разумеется, это была очередная авантюра, которая закончилась полной катастрофой. Весь отряд и сам Бекович-Черкасский стали жертвой вероломства хивинского хана под стенами Хивы. Другую экспедицию всего в составе 1400 человек возглавлял капитан Бухголъц. Эта экспедиция двинулась в Индию из Сибири. От Тобольска она поднялась вверх по Иртышу, но была остановлена враждебными действиями киргиз-кайсаков и недостатком продовольствия. Всего чего она добилась, так это основала Омскую крепость.

Поэтому, когда поют хвалу Петру I в вопросах ведения войн и активной внешней политики, я не могу разделять эту хвалу и соглашаться с ней, Проигрышей было значительно больше, чем приобретений. Не раз Пётр I своими безграмотными и недальновидными действиями ставил страну в тяжелейшее положение, буквально на грань катастрофы. Такое поведение Петра I обуславливалось чертами его собственного характера, как полученными им при воспитании, так и данными от природы. Выше мы говорили, что Петра I воспитывали масоны: швейцарец Гордон и немец Лефорт. Именно они привили Петру I жажду необъятной власти, неуважение ко всему национально-русскому, стремление переделать его на европейский образец. Эти негативные качества накладывали на дарованные ему природой: любознательность, способность к наукам, неуёмную энергию и огромную работоспособность. В результате явился миру монстр, который в своих мечтах и планах возносился столь высоко, что переставал замечать значительную часть трудностей на пути осуществления своих прожектов. Поэтому очень часто эти прожекты оборачивались банальными катастрофами.

Петру I уже не нужны были вдумчивые советчики, ему нужны были только активные исполнители его воли. В этой связи «чрезмерное форсирование европеизации», которая «влекла за собой раболепство перед всем иностранным и недооценку и хулу всего русского», шло в русле борьбы со славяно-казачьей (демократической) традицией. Самодержавному абсолютизму нужны были люди-автоматы, действующие без рассуждений. Именно преклонением русских людей перед малограмотным иностранцем, Петру I удалось заковать в кандалы всё русское общество. Всё общество оказалось бесправным. Крестьянство было превращено в рабочий скот. Оно стало работать на барских полях по 5 дней в неделю, да ещё и выделять даточных людей для службы в армии. Дворяне тоже не были свободны. Они должны были отбывать обязательную воинскую повинность. Боярство принуждено было исполнять обязательную государственную службу.

Не прошёл Пётр I и мимо церкви. Патриаршество было упразднено. Вместо него был организован Святейший Синод. Тем самым устанавливался контроль царя над церковью. И это не случайно. Этим шагом Пётр I избавлял церковь от возможных внутренних изменений. Борьба двух мировоззрений в церкви: ведического и христианского пресекалась в пользу христианства, так как оно наилучшим образом удовлетворяло потребности самодержавного абсолютизма. На базе этого закабаления русского общества было насаждено не только преклонение перед всем иностранным, но также авантюризм во внешней и внутренней политике, пренебрежение национально-государственными интересами страны, беспощадная эксплуатация народных низов. Его отношение к русскому народу очень хорошо характеризуется задокументированном и сохранившейся до настоящего времени фразой Петра I: «С другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так... Я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей». Именно за эту фразу масоны именуют его «Петром Великим».

Петровские «реформы» и войны имели также отрицательные экономические последствия. Численность населения России с 1700 по 1725 годы сократилось с 18 до 16 млн. человек. Длительные войны опустошили казну. Сокращение податного сословия привело к резкому сокращению доходов государства. Содержать огромную армию денег уже не хватало. В «последние годы царствования Петра I из жалованья чинов производились вычеты (20 копеек с рубля у генералов, 15 — у штаб-офицеров, 10 — у обер-офицеров и 5 — у офицеров гарнизонных войск). Задержка в получении жалованья на несколько месяцев стала обычным явлением. Был период (1724 — 1725), когда армия не получила жалованья за целых 16 месяцев».

Война в Персии требовала значительных сил. Немалый урон наносили болезни. Ещё при Петре I в 1723-25 г.г. 20 батальонов Низового Корпуса поглотили 29 тысяч человек рекрутского пополнения. К 1730 году в составе Низового Корпуса было сосредоточено 17 пехотных и 7 драгунских полков, что составляло около четверти всей вооружённой силы страны, на содержание которой денег уже явно не хватало. Это показывает, что петровские «реформы» надорвали силы России и она уже была не в состоянии вести столь же активную внешнюю политику, какая осуществлялась при Петре I. Стране требовался продолжительный отдых. Апологеты Петра I утверждают, что Пётр I вздыбил Россию, осуществляя прогрессивные реформы. Я думаю, что всё здесь обстоит ровным счётом наоборот. Пётр I вздёрнул Россию на дыбу крепостничества, авантюризма и пресмыкательства перед западом, от которого Россия так и не смогла избавиться вплоть до революции 1917 года.

В то же время это показывает, что в XVII веке, который многие официальные историки оценивают как упадочный в истории России, не было ни одного периода, кроме, естественно, Смутного времени, когда бы Россия находилась в столь тяжёлом состоянии. Причём тогда она вела более успешные войны со своими противниками, чем Пётр I. Именно тогда было сокрушено мощное Польско-Литовское государство, которое на протяжении почти 200 лет оспаривало пальму первенства у Московского государства. Причём в это время Польско-Литовское государство воевало с Тевтонским орденом, Турцией, Крымом и Московским государством. И только Московское государство сумело в XVII веке нанести ему ряд крупных поражений и отторгнуть значительную часть Литвы и Украины.

После этих потерь Польско-Литовское государство пришло в упадок и создались условия для сокрушения шведов и успешных войн с Турцией. Об этом красноречиво говорит успешное отражение походов турецкой армии на Чигирин. Именно поражение турок у Чигирина показало неуязвимость России. Турки долгое время находились под впечатлением этой неудачи. Поэтому походы русских войск в Крым при Софье и походы Петра I под Азов воспринимались ими тогда, как показатель растущей мощи России. В известной степени заключение Прутского мирного договора, в условиях абсолютно безнадёжных для Петра I, обуславливается влиянием поражений турок у Чигирина. Походы в Крым при Софье потерпели неудачу, но здесь нужно иметь в виду, что в XVII веке уже регулярная армия неоднократно пыталась завоевать Крым, но вплоть до последней четверти века терпела неудачи. Все войны XVII века, в основном, вели к усилению России, в то время как войны Петра I привели к её крайнему ослаблению.

Это было связано с тем, что Романовы XVII века ещё блюли национально-государственные интересы страны, которую они возглавляли, и были последовательными сторонниками собирания русских земель. Романовы XVIII века руководствуются уже имперскими амбициями, а не национально-государственными интересами. Идея собирания русских земель при Петре I уже трансформируется в идею освобождения христиан от турецкого владычества. При Екатерине II она дополняется идеей возрождения Византийской империи, во главе с её внуком Константином. В таком виде идея уже не могла быть осуществлена, так как на пути её реализации возникают два существенных препятствия. Во-первых, на византийский трон тут же нашлись новые претенденты. Во-вторых, христианизация идеи уводила венценосных монархов в заоблачные выси. Это как раз и случилось с Александром I, который довёл самодержавный абсолютизм до полного маразма. Если к тому же учесть, что авантюристы и масоны с Петра I прочно прописались при дворе, то станет понятно, что Россия по существу превратилась в средство, в руках некоторых европейских государств, для реализации их далеко идущих планов.

В то же время продолжала углубляться борьба с русской историей. При Екатерине I в 1725 году в Россию, для исправления русской истории, прибыли «выдающиеся историки, крупные лингвисты, знатоки древних языков» Готлиб-Зигфрид Байер и Герард-Фридрих Мюллер. Первому было 29 лет, а второму 25 лет. Само малолетство этих «историков», «лингвистов» и «знатоков древних языков», говорит о том, какими они были специалистами. Однако это не помешало им изобрести норманистскую теорию происхождения российской государственности. Без поддержки властей это вряд ли было возможно. Это был следующий шаг в уничтожении русской истории. Он был обусловлен тем, что демократическая традиция в русском народе продолжала теплиться и изредка прорывалась в виде бунтов и восстаний. К тому же позднее она стала приобретать национальную окраску.

При Петре I был подавлен стрелецкий бунт и бунт Л. Булавина на Дону. После Петра I эта демократическая традиция несколько трансформировалась. Она как бы расслоилась. Высшие сановники государства теперь добивались ограничения императорской власти и защиты своих привилегий. Дворянство желало вольностей только для себя. Нужно сказать, что это было уже общеевропейское дворянство. Принятые на службу выходцы из Европы составляли добрую половину всего дворянства. В XIX веке их будет уже больше половины. Отсюда понятно, что это дворянство уже не могло отражать интересы всего русского парода. Ему теперь ближе были сословные интересы. Крестьянство хотело избавиться от крепостной зависимости. Интересы общества, таким образом, разошлись. Каждый слой требовал демократии для себя, не считаясь с интересами других слоёв. В данном случае добивались успеха те, на чьей стороне была сила. После короткого царствования Екатерины I и Петра II, скончавшегося на 15-м году жизни, управлявшие страной члены Верховного тайного совета остановили свой выбор на дочери Ивана V Алексеевича Анне, которая, будучи замужем за герцогом Курляндским, овдовела и жила в прибалтийском городе Митаве.

Члены Верховного тайного совета разработали условия (кондиции), на основании которых Анна должна была управлять страной. Разумеется, они содержали ограничения самодержавной власти. Однако сила оказалась на другой стороне. По прибытии Анны в Москву она получила около 20 дворянских проектов, в которых говорилось, что она должна «царствовать неограниченно и самодержавно». Получив такую поддержку, она уже через две недели разорвала кондиции на глазах членов Верховного тайного совета и заявила о «восприятии ею самодержавия». Верховный тайный совет был заменён кабинетом из трёх министров, во главе с немцем Остерманом. Затем всю полноту власти Анна отдала своему фавориту Бирону. Остерман возглавил ведение иностранных дел. Минних возглавил армию. Левенвольде получил в командование гвардию. Шумахер подучил в управление академию наук.

Засилье немцев, обворовывавших страну, всколыхнуло русское национальное самосознание. Первым против него выступил князь А. Волконский, организовавший заговор, который закончился неудачно. Сам А. Волконский и его ближайшие сторонники были казнены. Большую роль в удержании власти над страной, в то время, играла Тайная канцелярия, возглавляемая А. Ушаковым. При Анне через неё прошло около 10 тысяч человек. Понимая шаткость своего положения, Анна и её приближенные пошли навстречу требованиям дворянства. Стали расширяться их права и привилегии. Введённое Петром I в 1714 году единонаследие было отменено в 1731 году. Имения теперь признавались полной собственностью дворян. Срок службы дворян с пожизненного ограничивался 25 годами. К тому же дворянские недоросли с 1730 года приписывались к гвардейским полкам, но обучение могли проходить дома. После экзамена их производили в офицеры. Крестьяне были поставлены в полную зависимость от дворян. В 1731 году на дворян был возложен сбор подушных денег с крестьян. Дворянин-помещик получил право устанавливать наказание за побег крестьянина. С 1736 года заводские рабочие пожизненно прикреплялись к заводам и не могли быть проданы отдельно от них.

Однако эти меры лишь приостановили рост недовольства иноземным засильем. После смерти Анны в 1741 году, при активном содействии французских и шведских дипломатов, чрезвычайно заинтересованных в переориентации внешней политики России против Пруссии, состоялся очередной переворот. Гренадёры Преображенского полка возвели на престол дочь Петра I Елизавету. При восшествии на престол она обещала не применять смертную казнь в России и слово своё сдержала. В результате, приговорённые к четвертованию Минних и Остерман, оказались в ссылке. При Елизавете главные роли при дворе стали играть: братья Разумовские, Шувалов, Воронцов, Бестужев-Рюмин. Был провозглашён курс на восстановление основанных Петром I учреждений. Сенат, Берг и Мануфактур-коллегии, Главный магистрат были восстановлены. Кабинет министров был упразднён, а при дворе создана Конференция. Тайная канцелярия стала заниматься, в основном, слежкой и поимкой шпионов других государств.

В отношении крестьянства политика оставалась прежней. С 1746 года за дворянами было закреплено право владения землёй и крестьянами. С 1760 года поместные дворяне получили право ссылать непокорных крестьян в Сибирь. Крестьянам было запрещено без разрешения помещика вести денежные операции. К тому же помещики стали выполнять по отношению к крестьянам полицейские функции. Когда официальные российские историки пишут, что золотой век русского дворянства начался с Петра и длился сто лет, то они показывают свою плохую осведомлённость. Золотой век российского дворянства начался с Елизаветы и длился до Павла I всего 55 лет.

Елизавета Петровна царствовала более двадцати лет. Уже при жизни она задумалась о том, кому передать трон. С этой целью из Голштинии был выписан её племянник Карл Пётр Ульрих, который был внуком Петра I по материнской линии. После смены вероисповедания он получил имя Петра. С достижением совершеннолетия Пётр III, по совету Фридриха II, у которого он воспитывался, женился на дочери обедневшего немецкого князя Софье Августе Фредерике Ангальт-Цербской, которая после переезда в Россию и смены вероисповедания получила имя Екатерины. В 1747 году у них родился сын Павел. Елизавета Петровна умерла в 1761 году.

Пётр III стал императором в возрасте 33 лег. Вздорный, неуравновешенный Пётр III не любил русских, зато боготворил Фридриха II. Поклонник прусской муштры, Пётр III го-ворил, что предпочитает быть полковником прусской армии, нежели в России императором. Этот «взрослый ребёнок» не сложился как зрелая личность, большую часть времени он проводил в кутежах, обожал вахтпарады. Любимым занятием его была игра в солдатики. Пётр III оскорбительно вёл себя по отношению к гвардейцам, которых он называл янычарами. Он хотел вывести гвардию из столицы, избрав своей опорой голштинцев. Его действия отличались бесцеремонностью, бестактностью, сочетавшиеся с грубостью и неуважением к жене и семье, к близким, пьянством и дурачествами. Таким изображают Петра III официальные российские историки.

Однако отношение к нему его сына Павла и затеянные им реформы позволяют усомниться в этой характеристике. Тем более бесцеремонность, грубость, бестактность, неуважение к жене и семье, к близким, пьянство и дурачество характерно было, прежде всего, для его деда — Петра I. Однако ему официальные историки это в вину не ставят. Значит, здесь налицо выявляется клевета тех лиц, которые были крайне заинтересованы в устранении Петра III. А официальные российские историки не смогли разобраться в существе дела и оказывались в плену их россказней.

Позволим себе охарактеризовать Петра III анализируя его воспптание и начатые им реформы. Детские и отроческие годы он воспитывался в Пруссии при дворе Фридриха II, который оказал на него огромное влияние В то время но Европе уже бродили идеи свободы, равенства и братства, которыми отчасти баловался к Фридрих II. Однако он эти идеи использовал для строительства своего государства. Ему нужно было привлечь в Пруссию побольше талантливых людей и увеличить податное сословие. С этой целью он вёл переписку и разговоры о свободе и равенстве. Решая задачу увеличения податного сословия он начал интенсивно создавать бюргерство, предоставляя землю свободным крестьянам, и освобождая их от воинской службы. Всё, что должны были крестьяне, так это платить твёрдый налог. Армия создавалась наёмная, благо авантюристов разных мастей по Европе того времени шаталось немало. А чтобы они подчинялись, была введена палочная дисциплина. Все эти меры способствовали тому, что Германия, в лице Пруссии, из проходного двора Европы стала на глазах превращаться в мощное государство. Разумеется, большую роль при этом играла личная скромность и даже скаредность Фридриха П. Расточительностью он не страдал. Его двор был самый скромный в Европе.

В той связи нечего удивляться, что Пётр III боготворил Фридриха II и считал образцом заведённые им порядки. Оказавшись при дворе Елизаветы Петровны и столкнувшись с расточительностью двора, со своевольством вельмож и гвардейцев, казнокрадством, полновластием дворянства и забитостью крестьян, будущий император не мог не возмутиться всеми этими пороками. Разумеется, он неоднократно и в резкой форме высказывал своё недовольство, которое впоследствии его врагами было трансформировано в «бестактность, бесцеремонность, грубость» и т.д. Будучи к тому же бедным, он не мог себе позволить кутежи, какие закатывали другие российские вельможи. Всех его денег едва хватало на скромное содержание личного войска в несколько сот человек. Естественно, каждая копейка была на счету и требовала соблюдения строго порядка во всём. Но этим как раз и была недовольна его жена Екатерина. Вырвавшись из полу-нищеты, она была шокирована роскошью двора и открывавшимися для неё лично возможностями погулять и весело пронести время. Уже в это время она проявила неограниченное любвеобилие. Попытки Петра III урезонить жену приводили к скандалам, которые ему же одному поставят в вину. Так что кутежами занимался не Пётр III, а его жена Екатерина с теми же самыми гвардейцами, которые её и возведут на престол.

Естественно, когда он стад императором, Петр III решил искоренить эти пороки. Причём сразу все. Вот почему за шесть месяцев своего царствования он издал 192 указа. Наиболее значительными были следующие. Манифестом от 18 февраля 1762 года он даровал вольности российскому дворянству. Теперь дворянин мог оставить службу в любое время, кроме войны. Таким образом дворянин теперь мог выбирать: оставаться ему на службе или заниматься поместьем, или чем-либо ещё другим. Объявлялась секуляризация земель церкви в пользу государства, что значительно пополнило государственную казну. Прекратил гонения старообрядцев и высказывал мысли уравнять в правах все религии. Возвратил из ссылки людей, осуждённых при Елизавете Петровне. Ликвидировал Тайную канцелярию, чем значительно ослабил свои позиции и позиции государства. Гвардейцев собирался вывести из столицы, заменив их своими голштинцами. Подготовил указ об отмене крепостного права. Но этого он уже не успел осуществить.

Некоторым кажется, что его действия были хаотичными и не имели продуманной программы. Всё как раз наоборот. В этих реформах он практически ничего сам не придумал. Он хотел сделать так, как было у Фридриха и в Пруссии. К тому же Пётр III руководствовался его поучениями о том, что всякий человек должен поступать разумно, и тем более разумно должен поступать государь. Ему казалось, что его действия разумны, а поэтому их все поддержат. Для него это было настолько очевидно, что он даже не задумывался над тем, как воспримут его реформы разные слои российского общества. Однако верхи этого общества уже более 150 лет руководствовались не разумом, а своекорыстными интересами и эмоциями. Разум был только на третьем месте. Такая расстановка руководящих приоритетов, в среде правящих верхов, характерна также для ХIХ и XX веков. Поэтому нечего удивляться, что разум редко посещал головы государственных деятелен России того времени. Как будети XXI веко, покажет будущее. Мне бы хотелось, чтобы руководящие приоритеты сменились и на первом месте закрепился разум.

В силу того, что Пётр III оказался в среде тогдашнего общества белой вороной, против него выступила гвардия, духовенство, значительная часть двора и собственная блудливая жена. К тому же, как ни странно противником Петра III оказался и Фридрих II. Дело в том, что он хорошо понимал, что, если бы Петру III удалось провести все начатые и задуманные реформы, то Россия настолько бы укрепилась и развила свои силы, что не только Пруссия, но и всей Европе, уже нельзя было бы за ней угнаться. Такая Россия Фридриху II была не нужна. В этом случае для него была предпочтительней Екатерина, к тому же выполнявшая его шпионские поручения.

В силу этого дни императора-реформатора, замыслившего намного опередить своё время были, конечно же, сочтены. 28 июня 1762 года гвардейцы, руководимые братьями Орловыми, совершили перепорот и возвели на престол Екатерину. После ареста Петр III понял, что люди, схватившие его, разумом не руководствуются, поэтому на второй день он подписал отречение. Но это не спасло его от смерти. Заговорщики хорошо понимали, что слух о желании Петра III отменить крепостное право ужо пополз по стране. В случае осложнения внутренней обстановки, Пётр III мог стать знаменем, что сулило заговорщикам верную смерть. Оставалось одно — убить Петра III. Что они и сделали. Петр III был похоронен в Александро-Невской лавре без оказания царских почестей. А чтобы память о нём была недолгой, враги его оклеветали. И эта клевета легла во все исторические источники и учебники. Но как клеветники не старались в низах русского парода о нём сохранилась добрая память. Эта память через десять с небольшим лет полыхнёт новой гражданской войной под руководством Емельяна Пугачёва, выдававшего себя за Петра III.

Царствование Екатерины II не особенно отличалось от царствования Елизаветы Петровны. Но если Елизавета Петровна была открытым человеком, то Екатерина, обученная Фридрихом II шпионскому ремеслу, была мастерицей пустить пыль в глаза и разыграть ту пли иную интригу. Для этого она заигрывала с идеями Вольтера и Дидро, вела с ними переписку, организовывала разного рода конференции и прочие мероприятия. Всё это делалось не для того, чтобы реализовать какие-то идеи, а для того, чтобы выявить сторонников идей, а затем погасить и идеи, и людей их исповедующих. Когда говорят, что Екатерина II умела подбирать себе помощников, то здесь есть доля лукавства.

Дело в том, что Екатерина II, как показывает анализ развития событий, выполняла две задачи, которые перед ней поставил Фридрих II. Первая задача сводилась к тому, чтобы, используя Россию, обеспечить безопасность и усиление Пруссии. Вторая задача предполагала к концу царствования Екатерины так дезорганизовать управление Россией, чтобы она была не опасна Пруссии в будущем. С обеими задачами она справилась успешно. Решая первую задачу, она не отменила заключённый Петром III мир с Фридрихом II и, тем самым подарила ему Восточную Пруссию, завоёванную русскими войсками в ходе семилетней войны. Более того, она перенацелила русскую армию с западного направления на южное против Турции. Расчёты Фридриха II в этом плане были дальновидными. Ввязавшись в войну с Турцией, Россия практически выпадала из европейской политики, что надолго обеспечивало безопасность Пруссии. По инициативе Фридриха II и при участии Екатерины начались и осуществлялись разделы Польши. Пруссия без какой-либо войны получила громадные приращения. Некоторые утверждают, что первоначально Екатерина была против раздела Польши. Если она такое и высказывала, то это не более, чем пыль в глаза, чтобы скрыть истинное своё отношение к Пруссии и к Фридриху II. Таким образом, тем, чем стала Пруссия в XIX веке, она во многом обязана Екатерине II.

Решая вторую задачу, она не готовила и не допускала к управлению страной своего сына Павла I, несмотря на то, что он неоднократно просился в армию. Постоянно держала его под своим контролем, позволяя третировать Павла своим приближённым. Сама отняла у него внука Александра и воспитывала так, как считала нужным, то есть привила ему, в основном, негативные качества: двуличие, надменность, страсть к позе и высокопарным фразам, неуважение к отцу, высокопарное отношение к русским людям и т.д. Открыла двери для въезда евреев в Россию. К концу