Белый престол.

В последний раз я обвёл глазами огромную комнату внутри горы. Здесь хранились сокровища, представлявшие собой истины Спасения, и слава, исходившая от них, захватывала дух. Казалось, что их числу и красоте нет предела. Невозможно было представить, что те комнаты, которые содержали другие великие истины веры, могли быть ещё более величественными. Это помогло мне понять, почему так много христиан не хотят покидать этот уровень, довольствуясь лишь тем, чтобы изумляться основными доктринами веры. Я знал, что могу оставаться здесь целую вечность, и мне это никогда не наскучит.

Орел, стоявший возле меня, почти закричал: " Ты должен идти вперед! " Затем он сказал более спокойно: "Нигде нет большего мира и безопасности, кроме как в Господнем спасении. Ты был приведён сюда для того, чтобы наполниться этой верой. Она понадобится тебе там, куда ты сейчас направляешься. Но ты больше не должен здесь задерживаться".

Слова орла о мире и безопасности заставили меня подумать о тех смелых воинах, которые вели битву на первом уровне горы " Спасение ". Они прекрасно сражались и избавляли многих людей, но вместе с тем сами были сильно изранены. Не было похоже на то, что они обрели здесь мир и безопасность. В этот момент орёл прервал мои мысли, как будто слышал их.

"У Бога определение мира и безопасности отлично от людского. Быть раненым в битве является великой честью. Ранами Господа мы исцелились. Власть для исцеления даётся нам также благодаря нашим собственным ранам. В тех местах, где враг ранил нас, и где мы получили исцеление, нам даётся сила исцелять других. Исцеление было основной частью служения нашего Господа, поэтому оно и для нас является очень важным элементом. Это одна из причин того, почему Господь допускает, чтобы с Его народом случались неприятности. Побывав в таких ситуациях, люди получают сострадание, через которое действует сила исцеления. Вот почему апостол Павел говорил о том, что его избивали палками и побивали камнями, когда ставилась под сомнение его власть. Каждая рана, любая неприятность, которая произошла с нами, может быть обращена во власть творить добро. Все те побои, которые претерпел великий апостол, вылились во спасение для других. Любая рана, которую получает каждый из воинов, приводит к тому, что другие люди получают спасение, исцеление или восстановление.

Слова орла звучали ободряюще. То, что я стоял здесь среди славы сокровищ спасения, делало эту истину ещё более ясной и проникновенной. Мне захотелось пойти и закричать об этом с вершины горы так, чтобы все те, кто сражались в битве, получили в этих словах ободрение.

Затем орёл продолжал: "Существует ещё одна причина того, почему Господь допускает наши ранения. Настоящая смелость не может проявиться до тех пор, пока нет настоящей опасности. Господь сказал, что пойдёт с Иисусом Навином биться за Землю Обетованную. Но вновь и вновь призывал его к тому, чтобы он был сильным и смелым, так как ему придётся бороться и на его пути будут опасности. Именно так Господь определяет тех, кто достоин Его обетований".

Я посмотрел на старого орла и впервые заметил на его теле шрамы, которые виднелись на тех участках, где перья были вырваны или поломаны. Тем не менее, шрамы не выглядели уродливо. Они были покрыты золотом, которое каким-то образом не казалось металлическим: плоть и перья в тех местах были просто золотыми. И тогда я увидел, что именно это золото излучало ту славу, которая окружала этого орла, делая его присутствие таким величественным.

"Почему я не видел этого раньше?" — спросил я.

"Пока ты не увидишь и не оценишь всю глубину сокровищ спасения, ты не сможешь видеть ту славу, которая исходит из страданий ради Евангелия. Но то, что ты увидел её. означает твою готовность к испытаниям, которые высвободят в твоей жизни высочайшие уровни духовной власти. Эти шрамы являются той славой, которую мы будем носить вечно. Вот почему те раны, от которых страдал наш Господь, остались у Него и на небесах. Ты всё ещё можешь видеть Его раны и раны всех тех, кто был избран Им и кто принял на себя страдания ради Господа. Это является орденами почёта на небесах. Все, кто носят их, любят Бога и Его истину больше, чем свои собственные жизни. Это все те, кто шли за Агнцем, куда бы Он ни пошёл, кто были готовы страдать ради истины, правды и спасения людей. Истинные лидеры Его народа, которые несут в себе истинную духовную власть, сначала должны доказать таким образом свою преданность".

Я посмотрел на старшего группы ангелов, которые следовали за мной. Никогда до этого я не видел глубоких эмоциональных переживаний у ангела, но эти слова без сомнения глубоко взволновали его, а также всех остальных. Я действительно подумал, что они вот-вот заплачут. Тогда старший ангел сказал: "С момента сотворения мира мы были свидетелями многих чудес. Но добровольные страдания людей за Господа и за своих собратьев являются величайшим из чудес. Нам тоже временами приходится сражаться, и мы тоже страдаем. Но мы обитаем в том месте, где так много света и славы, что делать это очень легко. Но когда мужчины и женщины, живущие в таком тёмном и злом месте, имеющие так мало поддержки, не способные узреть славу Божью, но только имеющие надежду на неё, избирают страдать ради этой надежды, которую они лишь смутно могут различить в своих сердцах. Это заставляет даже величайших ангелов склонять колени и с радостью служить этим наследникам спасения. Вначале мы не понимали того, почему Отец постановил, чтобы люди ходили верой, не видя реальности и славы небес, и страдали от жестокого противостояния. Но теперь мы понимаем, что эти страдания воистину доказывают то, что они достойны принять великую силу и власть, которые будут даны им, как Его домоправителям. Это хождение по вере является величайшим чудом на небесах. Те, кто успешно проходят эти испытания, достойны сидеть с Агнцем на Его престоле, так как Он сделал их достойными, а они доказали свою любовь".

Тут в разговор вмешался орёл: " Смелость является проявлением истинной веры. Господь никогда не обещал, что Его путь будет лёгким, но что он будет стоить того, чтобы его пройти. Смелость воюющих на уровне Спасения делает ценнее в глазах ангелов то, что Бог совершил ради падшего человечества. Они получили ранения в жестокой схватке, когда их окружила тьма, и казалось, что истина потерпела поражение. То же самое произошло с нашим Господом Иисусом на кресте. Но даже в таких обстоятельствах воины Господа не сдались и не отступили".

Я вновь начал сожалеть о том, что не остался на уровне Спасения для того, чтобы сражаться плечом к плечу с теми храбрыми воинами. И снова, прочитав мои мысли, орёл прервал их.

"Взбираясь на гору, ты также демонстрировал веру и мудрость, которые в свою очередь высвобождают силу и власть. Твоя вера освободила многие души так, что они смогли подойти к горе для спасения. Ты также получил ранения, но твоя сила в Царстве Небесном пришла к тебе больше от шагов веры, чем-от страдании. Так как ты был верен в малом, тебе будет дана великая честь возвратиться назад для страданий, чтобы ты смог править над несравненно большим. Но помни, что все мы трудимся вместе для достижения одних и тех же целей независимо от того, строим ли мы, или страдаем. Многие души заполнят эти комнаты к великой радости небес, если ты пойдёшь дальше. Теперь ты призван взбираться выше и строить, но позже тебе будет оказана честь страдать, если ты будешь верен в этом ".

Тогда я повернулся и посмотрел на темную дверь с надписью: " Судилище Христово ". Как тепло и мир наполняли мою душу каждый раз, когда я смотрел на великие сокровища Спасения, так страх и чувство незащищенности охватило меня в тот момент, когда я посмотрел на эту дверь. Мне так хотелось оставаться в той комнате, и не было никакого желания идти через эту дверь. И вновь орёл ответил на мои мысли.

"Перед тем как войти в дверь любой великой истины, ты всегда будешь иметь те же самые ощущения. Ты имел такие же ощущения, когда входил в комнату с сокровищами Спасения. Эти страхи являются результатом падения человека. Это плоды Дерева Познания Добра и Зла. Знания от того дерева сделали всех нас эгоистичными и принесли нам чувство незащищенности от познания добра и зла истинное познание Бога кажется страшным, хотя на самом деле каждая истина свыше ведёт нас к ещё большему миру и защищенности. Даже суды Божий становятся желанными, так как все Его пути совершенны": К этому времени я испытал достаточно, чтобы понимать это. То, что кажется правильным, чаще всего не приносит плода, а иногда даже приводит к трагедии. Во время моего пути та дорога, которая казалась наиболее рискованной, вела к величайшей награде. И всё равно каждый раз этот путь кажется всё более и более опасным, и принимать решение о продолжении пути становится всё труднее и труднее. Я начал сочувствовать всем тем, кто останавливались на каком-то уровне своего восхождения, отказываясь идти дальше, хотя больше чем когда-либо я знал, что это было ошибкой. Истинную защищённость мы имеем лишь тогда, когда постоянно движемся вперед в те сферы, где требуется больше веры, что подразумевает большую зависимость от Господа.

"Да, чтобы ходить на более высоких уровнях Духа, требуется больше веры", — заметил орёл. "Господь дал нам маршрут следования по Его Царству, когда сказал: " Сберегший душу свою потеряет её; а потерявший душу свою ради Меня сбережет её ". Эти слова, сами по себе, могут удержать тебя на правильном пути к вершине горы, и проведут тебя к победе в предстоящей великой битве. Они также помогут тебе устоять на судилище Христовом", — добавил он, смотря на тёмную дверь.

Я знал, что мне нужно идти. Я решил навсегда запомнить славу той комнаты, где содержались сокровища спасения. Но я также знал, что мне не следует оглядываться и возвращаться к ним снова. Мне нужно было идти дальше. Я повернулся, и со всей смелостью, на какую был способен, открыл дверь " Судилища Христова " и шагнул в комнату. Ангелы, которые были приставлены ко мне, остановились у двери, но за мной не пошли.

"В чем дело? Почему вы не входите?" — спросил я требовательно.

"В то место, куда ты идёшь сейчас, ты должен пойти один. Мы будем ждать тебя на другой стороне".

Ничего не ответив, я повернулся и зашагал дальше, чтобы мне не изменить своего решения. Каким-то образом я понимал, что было правильно с моей стороны не смотреть на группу ангелов! как на источник своей безопасности. Сделав шаг в темноту, я услышал последние слова орла: "После этого ты не будешь уповать ни на кого другого, включая себя самого, но только на Господа!"

Я попал в самую ужасающую тьму, в какой мне только доводилось бывать. Каждый шаг сопровождался отчаянной борьбой со страхом. Вскоре я начал думать, что попал в сам ад. Я подумал было об отступлении, но, оглянувшись назад, не увидел ничего. Дверь была закрыта, и я не мог различить даже её очертаний. Во мне возникло подозрение того, что всё, произошедшее со мной, и всё, сказанное мне орлами и ангелами, было ничем иным, как дьявольской хитростью, заманившей меня в эту ловушку. Меня обманули, это был ад!

Я начал кричать к Господу, чтобы Он простил меня и помог мне. И сразу же я увидел Его на кресте, точно так же, как тогда, когда положил руку на красный камень в той комнате, из которой только что вышел. И вновь я увидел темноту в Его душе, когда Он остался один, неся на Себе грех мира. В предыдущей комнате это казалось ужасной тьмой, но здесь это было светом. Я решил, что мне придётся идти дальше, и постарался сосредоточить все свои мысли на Нём. Как только я сделал это, с каждым шагом в моём сердце начал возрастать мир и идти стало гораздо легче, хотя всего несколько минут назад это давалось с огромным трудом.

Вскоре тьма расступилась, и я больше не чувствовал холода. Тут я заметил неяркий свет. Постепенно он становился всё ярче и ярче, пока, наконец, не залил всё вокруг. Это было так чудесно, что я вновь почувствовал себя на небесах. Теперь слава возрастала с каждым шагом. Я недоумевал, как такое чудо могло скрываться за тёмной запретной дверью. Мне хотелось сполна насладиться каждым шагом перед тем, как сделать новый.

Вскоре тот путь, по которому я шёл, привёл меня в зал таких огромных размеров, что, казалось, сама земля не смогла бы вместить его. Его красоту невозможно описать земными понятиями. Она превосходила великолепие всего того, что я уже видел, включая сад и комнату, в которой находились сокровища спасения. В этот момент радость от созерцания такой неописуемой красоты стала переполнять меня до той же степени, до которой всего несколько минут назад меня переполняло чувство страха. Тогда я понял, что каждый раз, когда я переживал огромную боль, или ощущал тьму в своей душе, за этим следовало гораздо большее откровение славы и мира.

На другом конце комнаты находился Источник славы, которую излучало всё, что находилось в этой комнате. Я знал, что это был Сам Господь, и несмотря на то, что я уже видел Его много раз, мне стало немного страшно, когда я пошёл к Нему. Но этот страх был святым страхом, который только увеличил ту радость и тот мир, которые я уже почувствовал. Мне стало понятно, что судилище Христово было источником большей безопасности, чем я испытывал до этого, но в то же время оно было источником большего, но более чистого страха.

Я не задумывался о том, насколько велико было расстояние между нами. Всё вокруг было таким чудесным, что я мог идти хоть целую вечность и наслаждаться каждым шагом. По земным понятиям мне пришлось бы идти много дней. Иногда мне казалось, что проходили дни, а иногда, что пролетали годы. Но, так или иначе, земное время применять здесь было невозможно.

Мои глаза были прикованы к славе Господней, и я прошёл довольно много времени перед тем, как заметил, что проходил мимо огромного количества людей, стоявших согласно их рангам слева от меня (Справа людей было не меньше, но они находились так далеко, что я не замечал их до тех пор, пока не достиг престола). Когда я посмотрел на них, мне пришлось остановиться. Они были ослепительными и более величественными, чем все те, которых я видел до этого. Их вид просто завораживал. Я никогда не видел, чтобы человеческое лицо могло излучать такие мир и уверенность. Они были настолько красивы, что земная красота не могла с ними сравниться. Когда я повернулся к тем людям, которые находились возле меня, они в приветствии склонили головы, как будто знали меня.

"Как может быть, что вы знаете меня?" — спросил я, Удивляясь собственной смелости задавать вопросы таким прославленным людям.

"Ты один из тех святых, которые сражаются в последней битве, — ответил стоявший возле меня человек. Здесь все знают тебя, а также и тех, кто сейчас ведёт битву на земле. Мы — это те святые, которые служили Господу в предшествующих поколениях. Мы и есть то облако свидетелей, которому дано было право увидеть последнюю битву. Мы знаем всех вас и видим всё, что вы делаете".

И тут к моему удивлению я заметил одного человека, которого знал на земле. Это был верный христианин, но я не думал, что он совершил что-либо значительное. На земле его физические черты лица были настолько непривлекательными, что это заставляло его стесняться своего вида. Здесь он имел те же черты, но каким-то образом он был более красив, чем любой человек, которого я знал на земле. Он подошёл ко мне с такой уверенностью и достоинством, которых я никогда в нём не замечал, а также и ни в ком другом раньше.

"Небеса гораздо более великие, чем мы могли мечтать на земле", — сказал он. "В этом зале лишь начало той славы, какая превыше нашего понимания. Также истинно и то, что вторая смерть намного ужаснее, чем мы это понимали. Ни небо, ни ад не похожи на то, как мы их себе представляли. Если бы на земле я знал то, что я знаю здесь, то не потратил бы свою жизнь на пустяки. Ты благословлен великой благодатью в том, что пришёл сюда ещё до своей смерти", — сказал он, рассматривая мою одежду.

Тогда я посмотрел на себя. На мне всё ещё была старая мантия смирения, под которой скрывалось моё воинское снаряжение. Мне казалось, что я грубый, мерзкий и отвратительный в глазах тех, кто были такими величественными и прекрасными. Я начал было думать, что мне не подобает предстать пред Господом в подобном виде. Как и орлы, мой старый знакомый мог понимать мои мысли, поэтому он ответил на них:

"Тем, кто приходят сюда в таких мантиях, нечего бояться. Эта мантия выражает принадлежность к высшему рангу и почёту, вот почему все склонялись пред тобой, когда ты проходил мимо".

"Я не заметил, чтобы кто-то кланялся мне", — заметил я смущенно. — "Я вообще никого не замечал вокруг себя до этого момента".

"Не думай, что здесь это неуместно. Мы выказываем друг другу надлежащее уважение. Даже ангелы служат нам здесь, но все поклоняются лишь нашему Богу и Его Христу. Существует заметное отличие между тем, чтобы почитать друг друга в любви и тем, чтобы поклоняться. Если бы мы поняли это на земле, мы бы относились к другим совсем по-другому. Но только здесь, в свете Его славы, мы можем полностью рассмотреть и понять друг друга, а значит, и по достоинству оценить".

Я был в смущении. Мне приходилось сдерживать себя, чтобы не кланяться перед этими прославленными людьми. И в то же время мне страшно хотелось спрятаться куда-нибудь, так как сам я выглядел ужасно. Мне до слёз было обидно, что мои мысли были такими же глупыми, как и на земле, но здесь каждый мог прочитать их! Я чувствовал себя запачканным, и ничего не смыслившим, находясь среди тех, кто были такими величественными и чистыми. И вновь мой старый знакомый ответил на мои мысли.

"Теперь мы имеем нетленные тела, а ты — нет. Наш разум больше не затуманивается грехом. Поэтому мы способны постичь гораздо больше, чем самый великий разум на земле. И всю вечность мы будем совершенствоваться в том, чтобы быть способными понимать всё больше и больше. Только так мы можем познать Отца и постигнуть славу Его творения. На земле ты не можешь даже начать понимать то, что знает здесь самый меньший, а мы и есть самые меньшие здесь".

"Как вы можете быть самыми меньшими?" — спросил я, не веря своим ушам.

"Здесь есть более высшие ранги. Наградой за нашу земную жизнь является то положение, какое мы имеем здесь в вечности. Это великое множество, какое ты видишь здесь, состоит из тех, кого Господь назвал неразумными девами". Мы знали Господа и уповали на Его крест в том, что Он избавит нас от вечного проклятия, но 'на самом деле мы жили не для Него, но для самих себя. Мы не заботились о том, чтобы наши сосуды были постоянно наполнены маслом Духа Святого. Мы имеем вечную жизнь, но на земле мы потратили время зря".

Меня очень удивили эти слова, но я знал_: что в этом месте никто не мог лгать.

"Но неразумные девы остались во тьме внешней, где был плач и скрежет зубов", — возразил я.

"Да, именно это с нами и произошло. Когда мы поняли, что потратили свои жизни впустую, то пережили такое горе, которое превосходило самую сильную печаль, возможную на земле. Тяжесть этого горя могут понять лишь те, кто пережил его. Мрак этого горя усиливается тем больше, когда рядом с ним открывается слава. Того, чьи ожидания мы не оправдали. Ты находишься сейчас на уровне наименьшего ранга на небесах. Нет больших глупцов, чем те, кто познали великое спасение Божие, но затем опять стали жить для самих себя. Прийти сюда и увидеть реальность этого безрассудства, — что может быть больше этого горя. Мы являемся теми, кто пострадали от внешней тьмы из-за этой величайшей глупости".

Я всё ещё не верил своим ушам.

"Но вы выглядите более прославленными и полными радости и мира, чем я только мог себе представить даже для тех, кто находится на небесах. Я не вижу, чтобы вас мучили угрызения совести, и всё же я знаю, что здесь вы не можете лгать. Всё это мне непонятно".

Посмотрев мне прямо в глаза, он продолжал: Господь любит нас такой любовью, которая превыше нашего понимания. Перед Его престолом суда я испытал величайший мрак души и такие угрызения совести, какие только можно себе представить. Хотя здесь мы не измеряем время так, как на земле, мне показалось, что это время длилось столько же, сколько вся моя жизнь. Все мои грехи и ошибки, в которых я не раскаялся, прошли перед моими глазами и перед всеми, кто здесь находится. Ты не сможешь понять ту печаль, какую я пережил, пока сам не испытаешь это на себе. Я чувствовал себя так, как будто был на самом дне ада, хотя я стоял перед Господом. Он молчал всё-то время, пока моя жизнь проходила перед моими глазами. Когда я сказал, что раскаиваюсь во всём, и воззвал к милости Его креста. Он вытер все мои слезы, и убрал великую тьму. Я больше не ощущаю ту тьму и горечь, какую познал, стоя перед Ним, но я помню всё это. Только здесь ты можешь помнить подобные вещи без того, чтобы ощущать боль. Одно мгновение самого низкого уровня небес более прекрасно, чем тысяча лет самой лучшей жизни на земле. Теперь печаль от моих ошибок обратилась в радость. И я знаю, что радость моя будет вечной, даже хотя я и нахожусь на самом низком небесном уровне".

Я вновь начал размышлять о сокровищах спасения. Я понимал, что всё, сказанное мне этим человеком, открывалось теми сокровищами. Каждый шаг, который я делал, восходя по горе или внутри неё, открывал то, что Божьи пути одновременно более страшны и более чудесны, чем я знал об этом раньше.

Внимательно посмотрев на меня, мой знакомый продолжал: "Ты здесь не для того, чтобы понимать, но чтобы испытать это на себе и измениться. Уровень, соответствующий следующему рангу, является более прекрасным, чем-то, что имеем мы. Слава каждого последующего уровня во много раз больше предыдущего. Это выражается не только в том, что на каждом новом уровне люди имеют, более прославленные духовные, тела, но в том, что каждый новый уровень более приближен к престолу, откуда проистекает вся слава. И даже в этом случае я не ощущаю печали от моих неудач. Я действительно ничего не заслужил. Здесь я только по благодати Божьей. Но я так благодарен Ему за то, что имею. Он достоин, чтобы мы Его любили всем своим естеством. Теперь бы я мог делать многие чудесные дела в различных местах неба, но я бы предпочёл остаться здесь и просто смотреть на Божью славу, даже хотя я нахожусь в последних рядах".

Затем, смотря вдаль, он добавил: "Все, кто есть на небесах, собрались сейчас в этом зале, чтобы присутствовать притом, как будет открываться великая тайна Бога, а также увидеть тех из вас, кто будет сражаться в последней битве".

"Ты видишь Его отсюда? — спросил я. — Я могу видеть только Его славу, но не могу видеть Его Самого".

Моя способность видеть во много раз лучше, чем твоя, — ответил он. — Да, я вижу Его и всё, что Он делает, даже отсюда. Я слышу Его голос, а также могу видеть землю Бог дал всем нам эту способность. Мы являемся тем великим облаком свидетелей, которое смотрит на вас". Затем Он поклонился, и вновь вернулся на своё место, а я зашагал дальше, пытаясь понять всё, что он сказал мне. Я окинул взором то великое воинство, какое по его словам было "неразумными девами", теми, кто духовно проспали свою жизнь на земле. Я знал, что если бы кто-нибудь из них появился сейчас на земле, люди бы стали поклоняться им как богам. И всё же они были наименьшими из тех, кто находился на небесах!

Тогда я начал думать о том времени, которое я потратил впустую за время моей жизни. Подумав об этом, я даже остановился, и эпизоды моей жизни стали проходить передо мной. Я почувствовал сильную горечь из-за этого греха. Я также был одним из этих величайших глупцов! Возможно, я имел больше масла в своём светильнике, чем другие. Но теперь я знал, как глупо было измерять то, что требовалось от меня, тем, что и как делали другие. Я тоже был одной из неразумных дев!

Я чуть было не упал под тяжестью этого страшного открытия, но тут меня поддержал подошедший ко мне человек, которого я знал, как одного из великих мужей Божьих и высоко ценил. Его прикосновение придало мне сил. Он тепло поприветствовал меня. Когда-то я хотел быть его учеником, но почему-то нам не удалось найти общий язык. Как и многие другие, я старался, как можно больше приблизиться к нему, чтобы многому научиться. Но это его раздражало, и, в конце концов, он попросил меня оставить его. Многие годы я чувствовал себя виновным в этой ситуации, полагая, что упустил прекрасную возможность из-за некоторых изъянов своего характера. Я старался выбросить это из своей головы, но всё равно чувство горечи не оставляло меня.

Когда я увидел его во всём великолепии, эта заноза вновь шевельнулась во мне. Теперь он был таким величественным, что я почувствовал себя ещё более гадким и отвратительным. Я хотел спрятаться куда-нибудь, но здесь это было невозможно. К моему удивлению, его отношение ко мне было таким теплым, что он очень скоро расположил меня к себе. Казалось, что между нами не существует никаких барьеров. Любовь, исходившая от него, почти полностью убрала чувство неловкости и смущения с моей стороны.

"Я с нетерпением ожидал нашей встречи", — сказал он.

"Вы ожидали меня? — удивился я. — Для чего?"

"Ты один из многих, кого я жду. До времени суда я не понимал того, что ты был одним из тех, кому я был призван. Помогать и даже учить, но я отверг тебя".

Я возразил: "Но для меня было бы большой честью стать вашим учеником, и я очень благодарен за то время, которое я провёл с вами. Это я вел себя высокомерно и заслужил то, что вы отвергли меня. Я знаю, что, мои: бунтарство и гордость не позволили мне иметь настоящего духовного отца. И это не ваша вина, а моя".

"Да, ты на самом деле был гордым, но я не потому обиделся на тебя. Я стал раздражаться из-за собственного чувства незащищенности, которое заставляло меня контролировать всех вокруг себя, меня оскорбляло то, что ты ничего не принимал из сказанного мною без споров. Тогда я начал выискивать всё плохое в тебе, чтобы оправдать своё нежелание иметь тебя своим учеником. Во мне появилось чувство, что, если я не смогу держать тебя под контролем, то в один прекрасный день ты подведёшь меня и моё служение. Я ставил своё служение выше, чем всех тех людей, для которых оно было дано мне, поэтому я прогнал многих таких, как ты", — сказал он.

"Должен признаться, что временами я думал, что вы превратились в..." — тут я запнулся, устыдившись того, что хотел сказать.

"И ты был прав, — сказал он с неподдельной искренностью, какую невозможно встретить на земле. — Мне была дана благодать, чтобы быть духовным отцом, но я был никудышным отцом. Все дети — бунтари. Они думают, что весь мир вращается вокруг них. Для того-то им и даны родители: чтобы воспитывать их. Время от времени почти каждый ребенок позорит свою семью, но всё равно остаётся её частью. Я отказался от многих Божьих детей, которых Бог поручил мне взрастить и довести до зрелости. У меня ничего не получилось с большинством из тех, кому я был обязан помочь, чтобы они избежали страданий от потерь и неудач. Многие из них сейчас являются пленниками врага. Я построил огромную организацию и имел значительное влияние на церковь. Но самые большие дары, которые Господь вручил мне, были предназначены для воспитания учеников, а я отверг многих из них. Если бы я не был таким эгоистичным, если бы не заботился о своей собственной репутации, то был бы здесь царём. Я был призван взойти на один из самых высоких престолов. Всё, что бы ты имел и совершил, было бы также на моём небесном счету. Вместо этого я уделял слишком много внимания тому, что в вечности имело незначительную ценность".

"То, что вы совершили, просто поразительно", — вмешался я.

"То, что выглядит хорошо на земле, здесь выглядит совершенно иначе. То, что сделает тебя царём на земле, скорее станет камнем преткновения и помешает тебе быть царём здесь. То, что сделает тебя царём здесь, по земным понятиям слишком низко и малоценно. Я не выдержал, величайших испытаний и упустил огромные возможности, которые давались мне, Одним из них был ты. Ты простишь меня?"

"Конечно, — сказал я смущенно. — Но я также нуждаюсь в вашем прощении. Я думаю всё же, что именно мои неуклюжесть и бунтарство затруднили наше общение. На самом деле я по той же причине, по которой вы не хотели подпускать меня к себе, не позволил другими людям приблизиться ко мне, хотя они и хотели этого".

"Да, это правда, что ты не был совершенным, и я правильно выявил некоторые из твоих проблем. Но это никогда не должно быть причиной для отвержения, — ответил он. — Господь не отказался от мира, когда увидел его падение. Он не отказался от меня, когда увидел мой грех. Он положил Свою жизнь за нас. Только больший может положить свою жизнь за меньшего. Я был более зрелым, имел больше власти, чем ты, но стал подобным одному из козлов в притче. Я отверг Господа, отвергнув тебя и других, которых Он послал мне".

Его слова поразили меня. Я также был виновен во многом из того, о чём он говорил. Перед моими глазами предстали многие молодые мужчины и женщины, от которых я отмахнулся в своё время. Я считал, что они не стоят того чтобы уделять им своё время. Как мне захотелось вернуться назад и собрать их опять! Та горечь, которую я почувствовал, была ещё больше той, какую я ощутил из-за потраченного впустую времени. Я растратил людей! И теперь многие из них, получив ранения во время битвы, попали в плен врага. Вся эта борьба велась ради людей, и всё же в этой битве люди получали меньше всего внимания. Мы сражаемся за истины с большим рвением, чем за людей, ради которых они даны. Мы сражаемся за служения, и вместе с тем деспотически обращаемся с теми людьми, с кем это служение связано.

"Многие люди думают обо мне, как о духовном лидере! А я на самом деле самый меньший из святых", — подумал я.

"Я понимаю твои чувства, — заметил ещё один человек, в котором я узнал одного из Божьих мужей и которого я считал одним из величайших христианских лидеров всех времён. — Апостол Павел также сказал при конце жизни, что он был наименьшим из святых. А прямо перед смертью назвал себя "самым большим грешником". Если бы он не познал этого во время своей жизни на земле, то он также рисковал бы стать одним из наименьших святых на небесах. Но благодаря тому, что он понял это на земле, теперь он один из самых близких Господу и будет иметь высочайшее положение в вечности".

То, что я увидел этого человека в компании неразумных дев", удивило меня больше всего.

"Я не могу поверить в то, что вы тоже один из неразумных, которые проспали свою жизнь на земле. Почему вы здесь?"

"Я здесь потому, что совершил одну из самых больших ошибок, которую можно допустить, когда тебе вручено славное Евангелие нашего Спасителя. Апостол Павел начал свой путь наверх с того, что посчитал себя недостойным стоять в одном ряду с величайшими апостолами, а в конце пути объявил себя величайшим из грешников. Я сделал то же самое, только в обратном направлении. Вначале я осознал то, что являюсь одним из величайших грешников, обретших благодать, а в конце жизни стал считать себя одним из величайших апостолов. Не от чувства незащищенности, какое имел твой предыдущий знакомый, а из-за своей непомерной гордости я начал нападать на всех, кто думал не так, как я. У тех, кто следовал за мной, я отнял их личное призвание и даже индивидуальность, пытаясь сделать из них своё собственное подобие. Никто из окружавших меня не мог оставаться самим собой. Никто не осмеливался спорить со мной, так как я стёр бы такого человека в порошок. Я думал, что возвеличиваюсь, унижая других. Я полагал, что должен быть Духом Святым для каждого.

Снаружи моё служение выглядело, как хорошо отлаженный механизм, где все были в единстве и где царил совершенный порядок, но это был порядок концентрационного лагеря. Я брал детей Господа и делал из них роботов по своему образу вместо образа Божьего. В конце концов, я даже служил не Господу, а идолу, который сделал для самого себя. К концу своей жизни я был скорее врагом истинного Евангелия, по крайней мере, на практике, хотя мои учения и трактаты казались безукоризненно библейскими".

Слова этого человека ошеломили меня настолько, что я начал думать, что каждая последующая встреча, которую я имею здесь, была предназначена именно для того, чтобы шокировать меня ещё больше, чем предыдущая.

"Если это, правда, что вы стали врагом Евангелия, то, как получилось, что вы всё-таки попали сюда?" — спросил я.

"По благодати Божьей я уповал на крест для своего собственного спасения, хотя и удерживал других людей от этого, ведя их, скорее к себе, чем к Нему. Господь остаётся верным к нам, даже если мы не верны. Также по Своей благодати Господь забрал меня от земли раньше для того только, чтобы те, кто находились под моим руководством, смогли найти и познать Его".

Я был в шоке при одной только мысли, что это была правда об этом человеке. История рисовала о нём совершенно иную картину. Прочитав мои мысли, он продолжал:

"У Бога тома исторических книг действительно отличаются от тех, какие мы имеем на земле. Ты уже увидел кое-что, но всё равно не имеешь ещё понятия, насколько они различны. Земная история пройдёт, но те книги, которые сохраняются здесь, пребудут вечно. Если ты сможешь радоваться тому, что именно записано в них о твоей жизни, тогда ты, несомненно, счастливый человек.

Люди смотрят, как через тусклое стекло, поэтому их истории всегда будут затуманенными, а иногда и совершенно неправильными".

"Но как произошло, что многие другие лидеры оценили вас так высоко?" — спросил я с недоумением, всё ещё с трудом переваривая услышанное мной. "Очень мало людей, даже среди христиан, которые действительно имеют дар различения. Без этого дара невозможно разобраться в том, что истинно, а что ложно в прошлом и настоящем. Даже имея этот дар, это нелегко сделать. Пока ты не побываешь здесь и не познаешь истину, ты будешь судить других через искаженную призму предрассудков, как положительных, так и отрицательных. Вот почему мы предупреждены о том, чтобы не судить до времени. Пока мы не побываем здесь, мы не можем знать, что на самом деле содержится в сердцах людей, поступают ли они хорошо, или плохо. Даже самые плохие люди бывают, движимы хорошими побуждениями, а самые хорошие из людей — самыми злыми мотивами.
Только здесь о человеке можно судить одновременно по его поступкам и мотивам его сердца".

"Смогу ли я, вернувшись на землю, правильно смотреть на историю благодаря тому, что я побывал здесь?'

Ты здесь потому, что молил Господа судить тебя строго и исправлять безжалостно, чтобы ты мог служить Ему ещё лучше. Это была одна из самых твоих мудрых просьб. Мудрые судят сами себя с тем. чтобы не быть осуждёнными. Ещё более мудрые просят Господа судить их, так как осознают, что не могут даже о себе самих судить правильно. После того, как ты уйдешь отсюда, ты будешь иметь ещё больше мудрости и способности к различению. На земле ты всегда будешь видеть всё, как через тусклое стекло, по крайней мере, до некоторой степени. Пережитое тобой здесь поможет тебе узнать людей лучше, но полностью понять их ты сможешь только тогда, когда полностью окажешься здесь. Когда ты уйдёшь отсюда, ты будешь больше удивлён тем, как мало ты знаешь людей, а не тем, как хорошо ты их знаешь. То же самое относится и к людской истории. Мне было позволено поговорить с тобой, потому что я в некотором смысле был твоим учителем через написанные мной книги и трактаты. То, что ты будешь знать правду обо мне, очень поможет тебе", — завершил своё повествование известный Реформатор.

Затем ко мне подошла женщина, которой я не знал. Она была так красива и излучала такую благодать, что захватывало дух, но вместе с тем она не выглядела ни чувственной, ни соблазнительной.

"На земле я была его женой, — начала она. — Большинство из того, что ты знаешь о нём, пришло ни от кого иного, как от меня. Поэтому сейчас я хочу рассказать не столько о нём, сколько о нас. Ты можешь реформировать церковь без реформации своей собственной души. Ты можешь диктовать ход истории и всё же не исполнять вол