Скандинавские руны права

 

Согласно преданиям, древнескандинавское право было обретено в результате самопожертвования и нравственному очищению Одина, верховного бога скандинавского пантеона.

Один сам принес себя в жертву, повесившись на мировом дереве - ясене Иггдрасиле, - чтобы обрести руны познания:

"Знаю, висел я

в ветвях на ветру

девять долгих ночей,

пронзенный копьем,

посвященный Одину,

в жертву себе же,

на дереве том,

чьи корни сокрыты

в недрах неведомых.

Никто не питал,

никто не поил меня,

взирал я на землю,

поднял я руны,

стеная, их поднял -

и с дерева рухнул"*(504).

Как отмечал великий исландский скальд Снорри Стурлусон, благодаря рунам познания Один овладел "искусством говорить так красиво и гладко, что всем, кто его слушал, его слова казались правдой. В его речи все было так же складно, как в том, что теперь называется поэзией. Он и его жрецы зовутся мастерами песней, потому что от них пошло это искусство в Северных странах"*(505).

Продолжая, Снорри Стурлусон рассказывал: "Один ввел в своей стране законы, которые раньше были у Асов", т.е. богов. Этим законам, как и иным искусствам, он "учил рунами и песнями, которые называются заклинаниями"*(506).

Поэтическая традиция впоследствии была подхвачена скальдами-"законоговорителями", "каждый из которых возвещал закон" задолго до утверждения христианства*(507). Правосудие также вершилось в поэтической форме или в рунах речи:

"Их слагают,

их составляют,

их сплетают

на тинге таком,

где люди должны творить

правосудье"*(508).

Скальды призывали вершить суд так же, как боги, поскольку суд определяет судьбы не только людей, но и земли. Неслучайно боги собирались на суд под сенью ясеня Иггдрасиля:

"В те дни, когда асы

вершат правосудье

у ясеня Иггдрасиль;

в ту пору священные

воды кипят,

пламенеет мост асов"*(509).

Мост асов - это радуга. Когда она появлялась в небе, древние викинги видели в ней символ божественного правосудия и верили, что вместе с ней правда возвращается на землю.

Они также верили в то, что слово, сказанное в людском суде, - это вечная руна, которая эхом когда-нибудь отзовется на Страшном суде:

"Руны слов ты сведай, чтоб тебе не смели

Злобой воздать за зло

Их и вьют, их и ткут.

Их все сразу сводят

На тинге том, куда толпы придут

На самый последний суд"*(510).

С укреплением феодальных устоев правосудие перешло в ведение местных тингов и правителей, которые должны были вершить суд по тем законам, которые действовали в их землях. Как сказано в "Младшей Эдде", они должны были быть "справедливыми судьями и справедливыми защитниками"*(511).

Древнескандинавский суд отличался от судов многих народов. Основной его задачей было сохранение мира. В этом он должен был следовать примеру Форсети*(512) - внука Одина, сына Бальдра и Нанны, дочери Непа: "Он владетель небесных палат, что зовутся Глитнир. И все, кто приходят к нему с тяжбой, возвращаются в мире и согласии. Нет равного судилищу Форсети ни у богов, ни у людей"*(513).

Возможно, именно стремление к сохранению мира объясняет то, что суды древних викингов были лишены права осуждать своих сородичей на смерть*(514). Это право принадлежало богам. За убийство назначалась вира. Но родные погибшего могли не принять ее, предпочтя кровную месть. Она была таким же священным правом, как и право на суд*(515). Самым тяжким приговором было "лишение мира". Виновный объявлялся вне закона, лишался собственности, изгонялся из дома, и каждый мог убить его, свершив, тем самым, божий суд*(516).

К лишению мира подвергались лица, совершившие злодеяния. Вестгеталаг или Закон Вестьетов, одной из земель Швеции, относил к ним следующие преступления:

"Если кто убьет человека в церкви, это злодеяние. Если кто убьет человека на тинге, это злодеяние. Если кто нарушит мир или совершенное примирение, если кто мстит вору, если кто мстит за наказание, присужденное на тинге, раной, убийством или пожаром, это злодеяние; он потерял право на страну и движимое имущество.

Если кто отрубит человеку обе руки, если кто убьет спящего, это злодеяние. Злодеянием является нести щит через берег моря*(517). Если он разрушает в своей собственной стране, он потерял землю, право жить в стране и движимое имущество.

Если кто привяжет мужчину к дереву в лесу, это злодеяние. Если кто выстрелит через дымовое отверстие и убьет мужчину, убьет в бане, убьет, когда он справляет нужду, выколет мужчине оба глаза, отрубит мужчине обе ноги, если кто убьет женщину, все это злодеяние. Она всегда обладает миром встречи и обедни, какова бы ни была вражда между мужчинами. Если кто убьет своего господина, это злодеяние. Если кто убьет мужчину в кабаке ножом, когда он делил с ним нож и кусок мяса, это злодеяние. Если кто зарубит скотину другого человека, ранит ее, как ранит волк, это злодеяние. Если кто убежит на военный корабль и сделается морским разбойником, стоит он на горле или на голове другого и чинит над ним насилие, это злодеяние"*(518).

Другие руны и другие песни права были у финнов, эстов, других народов, населявших северные и восточные земли Скандинавского мира. Особое место в их ряду занимает финский эпос "Калевала", сохранивший предания о далеких временах вересковой Карелии, когда создавались ее первые песенные руны:

"Мной желанье овладело,

мне на ум явилась дума:

дать начало песнопенью,

повести за словом слово,

песню племени поведать,

рода древнего преданье.

На язык слова приходят,

на уста мои стремятся,

с языка слова слетают,

рассыпаются речами..."*(519)

Хранителем этих рун стал Вяйнямейнен - "вековечный песнопевец"*(520), создавший многие законы Калевалы. Этим законам он учил песенными рунами, одна из которых звучала так:

"Люди добрые, внемлите, -

никогда, нигде вовеки

не вините невиновных,

праведных не обвиняйте.

Вас возмездие настигнет..."*(521)

Основной темой песен Вяйнямейнена было воспевание труда - основы жизни Калевалы:

"Вот я сею-засеваю,

Я бросаю в землю семя,

Чтоб оно ростки пустило,

Проросло на этом поле.

Пробудись, земля родная!

Недра темные, проснитесь!

Дайте вы росткам пробиться,

Чтобы сотни нежных всходов

Зацвели, заколосились

На широком этом поле,

Что вспахал я и засеял,

Где немало потрудился..."*(522)

Эти песни не только хранили народ, но и готовили его для новых свершений, о которых в последних строчках "Калевалы" поется:

"Здесь теперь прошла дорога,

новая стезя открылась,

для певцов, что поспособней,

рунопевцев, что получше,

средь растущей молодежи,

восходящего народа"*(523).

Одной из самых примечательных особенностей древнескандинавских песен права было требование равенства. Перед богами были все равны. В "Речи Высокого" (т.е. Одина - В.Л.) сказано, что "бедняк... невиновен" в доле своей и "может внезапно исчезнуть достаток", ведь "друг он неверный"*(524). Поэтому бедные люди могли на равных участвовать в тингах - народных собраниях. И Один сам призывал их к тому:

"Сытым и чистым

на тинг собирайся,

хоть и в бедной одежде,

сапог и штанов

стыдиться не надо,

а также коня,

коль он неказист"*(525).

"Старшая Эдда" содержит много советов о том, как должен проходить тинг и как должны вести себя те, кто участвует в нем:

"На тинг придешь ты,

с глупцами не спорь;

злые слова

глупый промолвит,

о зле не помыслив.

Но и смолчать

ты не должен в ответ, -

трусом сочтут

иль навету поверят;

славы дурной

опасайся всегда;

назавтра убей

лжеца, тем отплатишь

за подлую ложь"*(526).

Конечно, в каждой из земель Скандинавии был установлен свой порядок проведения народных собраний. О том, как они действовали в Швеции, Снорри Стурлусон рассказывал: "На тинге председательствует лагман. Его всего больше слушаются бонды, ибо то становится законом, что он возвестит на тинге. А когда страну объезжает конунг, ярл или епископ и держит тинг с бондами, лагман отвечает им от имени бондов и все бонды поддерживают его, так что даже самые могущественные люди вряд ли осмелятся прийти на тинг без согласия бондов и лагмана. А в тех случаях, когда местные законы различаются, все должны придерживаться уппсальских законов, а все лагманы должны подчиняться лагману Тиундаланда*(527).

Роль народных собраний падает с утверждением централизованной королевской власти. Первым властителем скандинавских земель стал легендарный Ивар Широкие Объятия, подчинивший себе большую часть Скандинавии, а также некоторые княжества Англии, Балтии и Страны Саксов. От его рода, согласно преданиям, произошли конунги датчан и шведов*(528).

Конунги управляли своей землей, вели войны, вершили суд. Кроме того, они поддерживали связь народа с богами. И если с этой функцией они не справлялись, народ приносил их в жертву богам. Так случилось со шведским конунгом Олавом Лесорубом. Его народ обвинил в том, что он пренебрегал жертвоприношениями, что вызвало неурожаи и голод в стране. Поэтому его принесли в жертву Одину, предав огню в его собственном доме*(529).

Интересно отметить, что еще в XIII в. народ Швеции сохранял за собой право смещать с престола своих королей. Об этом свидетельствует упомянутый выше Вестгеталаг (Закон Вестьетов). Свеи, гласил он, "властны взять конунга, а также сместить его"*(530).

В длинной веренице скандинавских конунгов датский летописец Сакс Грамматик особо отмечал легендарного правителя датчан Скиольда, который отменил прежние и ввел в действие "новые справедливые и милосердные законы". Он оплачивал из королевской казны долги своих подданных и обеспечивал за свой счет лечение больных и увечных. Скиольд был первым, кто ввел правило, по которому воинская добыча передавалась солдатам, а слава - их предводителям*(531).

Столь же яркими были реформы датского конунга Фроде. Он решительно искоренял преступность и порочные нравы. Добившись этой цели, он запретил своим подданным запирать в сундуки ценности, обещая выплачивать двойную стоимость похищенного. Вместе с тем были введены суровые меры наказания для воров и тех, кто их укрывал. Судебные тяжбы в основном разрешались в поединках, так как, по мнению Фроде, "сражение с помощью оружия более достойно, чем с помощью слов"*(532).

Исландские скальды особо воспевали норвежского конунга Хальвдана. По описанию Снорри Стурлусона, он "был человек умный, правдивый и справедливый. Он вводил законы, соблюдал их сам и заставлял других соблюдать их, так что никто не мог пойти против законов"*(533).

Реформы, но уже в других целях продолжил его сын Харальд Прекрасноволосый. Они присваивал себе многие вотчины. А чтобы еще больше увеличить казну, обложил данью всех бондов, как богатых, так и бедных. В каждый округ (фюльк) он направлял своих ярлов, которые должны были поддерживать закон и порядок и собирать с населения подати*(534).

Более справедливым было правление сына Харальда Хакона Доброго. Были отменены многие прежние законы и введены по совету мудрейших новые законы для разных частей страны*(535).

Первой из скандинавских стран христианство приняла Дания примерно в 960 г. В Норвегии первую решительную попытку введения христианства предпринял Олав сын Трюггви. Он повел решительную борьбу против прежних обычаев, уничтожая колдунов и ревнителей старой религии. Но в междоусобной войне был убит. Его дело продолжил Олав Святой - святитель Норвегии. Примечательно описание его деяний в "Круге земном" Снорри Стурлусона:

"Обычно конунг вставал рано утром, одевался и мыл руки, а потом шел в церковь к заутрене. Потом он шел решать тяжбы или говорил людям о том, что считал необходимым. Он собирал вокруг себя и могущественных и немогущественных, и особенно всех тех, кто были самыми мудрыми. Он часто просил говорить ему законы, которые установил в Трандхейме Хакон Воспитанник Адальстейна. Сам он устанавливал законы, советуясь с самыми разными людьми. Одни законы он упразднял, а другие добавлял, если считал это необходимым. Закон о христианстве он установил, посоветовавшись с епископом Гримкелем и другими священниками. Он прилагал все силы, чтобы искоренить язычество и те древние обычаи, которые, по его мнению, противоречили христианской вере. И вышло так, что бонды приняли законы, которые установил конунг"*(536).

Это описание дополняет рассказ о том, как осуществлялось правосудие: "У Олава конунга было двенадцать мудрейших людей. Они вершили суд вместе с Олавом и решали трудные дела. Это было нелегко, так как, хотя конунгу не нравилось, когда судили не по справедливости, он не терпел, если ему перечили"*(537).

Наступила новая эпоха в развитии скандинавского права, яркими памятниками которой стали исландский Закон Серого Гуся 1117 г.*(538), датский Сканский закон, принятый между 1202-1216 гг. в земле Скании, Закон Гутов (Gutalag), вступивший в силу на рубеже XIII-XIV вв. на шведском острове Готланд.

Закон Гутов в первой же статье закреплял правовой символ веры: "Первое в нашем законе то, что мы должны сказать "нет" язычеству и сказать "да" христианству, и все верить во Всемогущего Бога, и молить Его о помощи, чтобы он дал нам урожай и мир, победу и здоровье и чтобы мы могли сохранить наше христианство и нашу правильную веру, и нашу населенную страну, и чтобы мы каждый день во всех наших делах и наших желаниях делали то, что послужит славе Бога и наибольшей пользе жизни и душе".

Одной из главных задач Закона было привитие христианских ценностей милосердия. Поэтому ст. 2 требовала вскармливать каждого ребенка, который рождался в стране, и запрещала выбрасывать его.

Регулируя отношения общества и церкви, Закон Гутов предписывал, чтобы каждый отдавал на содержание церкви, к которой он приписан, десятую часть своих доходов (десятину). Взамен священник должен был исполнять в любое время дня и ночи все требуемые от него обряды христианства (ст. 3).

Языческие жертвоприношения и обычаи были строго запрещены. Никто не мог взывать к рощам или курганам, к языческим богам, священным местам и святилищам. Виновные в нарушении этого требования подвергались штрафам. Вместе с тем Закон требовал исполнения всех христианских обычаев и обрядов. В частности, запрещалось выполнять какую-либо работу в воскресенье или в другой святой день (ст. 4).

Закон Гутов устранял многие обычаи древности, а в тех случаях, когда он был не в силах это сделать, он пытался ввести их в такие правовые рамки, которые препятствовали их осуществлению. Так, в стремлении остановить кровную месть статья 13 устанавливала:

"Теперь следующее: если случится злое по наущению врага [дьявола], так что человек убьет человека, то с ним должен бежать отец, сын и брат. Если их нет, то пусть с ним бегут ближние родственники на 40 дней в церковь, которую все люди приняли за священное место, это Фардеим и Тингстеди, и Атлингабо. Там они должны иметь мир как на дворе священника, так и на церковном дворе. Но когда время истечет, тогда пусть скачет он туда, где хочет провести свой "круг мира"*(539), и пусть он проведет его вокруг трех усадеб так далеко в лесу от этих усадеб, что будет находиться в середине от других усадеб, которые находятся на другой стороне леса, если он получит разрешение от тех, кто владеет этой землей... Его защищает "круг мира", который он начертил... люди это называют "засвидетельствованным кругом мира"...*(540)

Закон Гутов сохранял роль тингов и многих других учреждений прошлого, возлагая на них функции сохранения и поддержания правопорядка. Так, он предупреждал: "Пусть преступник не полагается на мир тинга, если только это не мир всех людей" (ст. 11).

Скандинавское право не только сохраняло институты народного правления, но и долгое время существенно ограничивало королевскую власть, о чем свидетельствует один из самых ярких памятников скандинавского права - шведский Ландслаг (Закон земли) 1347 г. короля Магнуса II Эрикссона:

"В королевстве Швеция королевская власть выборная, а не наследственная; если оно лишится короля, то в этом случае ниже названные лагманы, каждый в своем судебном округе, должны в согласии со всеми жителями их судебного округа выбрать двенадцать разумных и сведущих мужей, с которыми они должны явиться в назначенный день и в определенное время на тинг на лугу Мора, чтобы избрать короля... дабы он управлял страной и государством, охранял закон и поддерживал мир...

В тот же самый день и на том же самом месте король должен дать клятву всем жителям королевства в следующем.

Во-первых, он будет любить Бога и святую церковь и защищать ее права и ни в чем не нарушит королевские права, права короны и всего шведского народа.

Во-вторых, он будет защищать, любить и охранять своим королевским правом и властью все справедливое и истинное и подавлять все несправедливое, дурное и беззаконное.

В-третьих, он будет верным всему своему народу; никоим образом не будет причинять ущерба ни жизни, ни телу ни бедного, ни богатого, если тот не уличен в преступлении по закону и правам королевства; не будет он никоим образом, кроме как по закону и законному приговору суда, отбирать у кого-либо имущество.

В-четвертых, он будет управлять своим королевством - Швецией - и править вместе со шведами, как это установлено издавна древними законами и обычаями королевства, а не с иноземцами, и не должны иноземцы быть в его совете и управлять замками или областями, или "Упсальским уделом", или коронными имениями, настолько древними, что никто не помнит и точно не знает, когда они стали собственностью короны.

В-пятых, король будет беречь замки и области государства с их ежегодными доходами и защищать их границы всеми силами, дабы ничто из вышеупомянутого не уменьшилось для того короля, который будет править после него...

В-шестых, король имеет право жить в "Упсальском уделе" и в других коронных имениях и ежегодно собирать законные налоги со своих земель...

В-седьмых... Все древние законы Швеции, которые были приняты с одобрения и с согласия народа и были утверждены прежними королями и их королевской властью, он будет соблюдать, укреплять и защищать так, чтобы ничто незаконное не вошло в истинный закон, особенно, чтобы никакие иноземные законы не были введены в закон и право страны и чтобы никакие законы не принимались без согласия народа...

Да приумножится мир и да исчезнет вражда благодаря тому, что есть король"*(541).