Философское послесловие

В живом, разнообразном просторе мира, человеку предназначена центральная равнина. На ней возвеличивает он свою поступь, облагораживает характер, преследует гуманные цели. А в сообществе себе подобных, строит государство свободы и развития. Повсеместно может он существовать, – в силу своих страстей, и, в собственных душевных разломах не замечая их, продолжать жить. Но только тяготение к центру объединит его страстной души разнородные качества, которые ровным, мощным потоком сольются и заполнят равнину его сердца духовными богатствами и истинами от Жизни и от Бога. Сочетаемость и тождественность действий и могущества мышления, высоким холмом вознесут его посреди животворящей среды его благих свершений. Такова картина кульминации человеческого величия: движимого от окраин к центру, к главенствующей способности, – к творчеству. Таково его возрождение в эпоху Кампанеллы.

Всем четырем сторонам мира открытый Город и ни от кого не скрывающий себя, – как не скрывают зажженную свечу, светящую всем в доме, – не дрогнет под натиском людских низких страстей, не обуяет им и желание устрашать, но только просвещением покорит их, хотя чернь и невежественна и сильна. Поэтому надежно укреплен он и физически, и духовно. А храм, выступающий олицетворением божественной природы в человеке, одновременно является и оплотом божественных проявлений на земле, на высоте которой, своею метафизически-мистической державностью, он стоит.

В человеке, как в государстве, должны гармонично образовывать единое целое все его крупные и мельчайшие намерения и желания, мысли и чувства; и ни одно не должно преобладать, или претендовать на другое. Воспитывая свои желания, как воспитываются граждане в городе, человеку каждое следует направлять в благоразумное русло, и одни поощрять, другие исправлять. А начинать надо с простейшего и наглядного постепенно переходя к более сложному и умозрительному. И, не останавливаясь только на обучении, применять воспитанность и знания, – как отвлеченные, так и прикладные, – на практике.

Чрезвычайно важна сама достозначимость знания. Не того знания ради информации и «книжных слов», в котором коснеют и ум, и сердце, а того знания «самого предмета», которое обогащает человека духовно, посвящая его в мощь, мудрость и любовь изучения и исследования; знания, приобщающего к долгу.

Человеку, изучающему многообразие искусств и наук, осваивающему универсальные понятия и предметы, проникающему высоким знанием как таковым, прозревая в нем метафизичность с ее соправителями и подчиненными, и, наконец, осмысливающему моральный долг перед другими, своими согражданами, – только такому человеку, осознавшему все эти этапы целокупно, подлежат ведению и душа, и тело, и ум. Иными словами, лишь тот способен управлять в себе своими эмоциями, желаниями и мыслями, кто привел в порядок внутреннюю иерархию всего общего в себе и возвысил всего себя как разделенного целого в мощи, мудрости и любви.

Между частями и данностями, между душой и телом все общее! Эта всеобщность снимает проблему партикуляризма, ликвидирует разночастность. То есть, при сохранении принципиальной разницы между душой и телом, ликвидируется не их собственность, а желание присвоения каждой стороной чего-то высшего, чем есть сами они. Так, нет никаких привилегий у тела быть блаженнее или значительнее души, но у последней тоже нет никакого права лишать его достойного значения или какого-либо блага. Тело ли, душа, или что-либо другое, заботящееся о самосохранении себя не как части, принадлежащей общему, а как части, претендующей на общее, коснеет и лишается природных способностей. Кто знает только один предмет, тот невежествен. Стремление к универсальности – вот что отличает ученого Возрождения от специалиста наших дней. Истинное старание в деле познания не может ограничиваться одним направлением, областью или предметом. Ведь сам человек содержит в себе все стороны жизни: и животную, и цивилизованную, и вселенскую. А раз так, значит, трезво мыслящему и здоровому должно не только некоторые, но все эти стороны бытия познавать. Тогда в познавательном устремлении, через которое приобщаешься к силе, уразумению и любви, он будет, как солнце, сиять перед Богом.

Подлинные знания не утомляют человеческого ума. Они не нуждаются ни в отдыхе, ни в перемене, так как всеобщи. И пока длится их непрерывная жизнь в человеке, они наилучшим образом раскрывают его сердце перед Богом, как лучи солнца, распускающие цветок. Как кровь циркулирует по всему телу, поступает во все его части и является общей для всех органов, такими же знания должны быть для человека, – общими для всех поступков, мыслей и желаний. И, распределяясь по силе, мудрости и любви, ни один человек тогда не поступит опрометчиво, так как знания как совокупность поступков не допустят этого и положат меру частному действию; также никто не помыслит необдуманно, так как знания как совокупность всех мыслей, то есть как единство мудрости и уразумения, выявят степень глубины или поверхностности этого помысла; также никто не станет пользоваться любовью для себя, так как знания как цельность чувств и желаний, направят ее к достоинству другого. Именно знание дает возможность именования вещей по их основным качествам. И именно метафизика мыслей дает жизнь слову, выражающему качества или те или иные действия вещей и людей.

Все в человеке разворачивается во времени, а каждый акт его существования занимает свое место. И на смену одного – развившегося и оформленного, – приходит другое – требующее развития и оформления. Этот круговорот неисчерпаем и беспределен, каждый новый элемент в нем связан с другим – предшествующим. Именно в этом проистекании и разветвлении человек обретает себя: во главу ставя высокое, а в подножие – низкое, для воспитания и последующего его возвышения.

Как физические данные детей, на базе которых впоследствии развиваются добродетели, у Соляриев зависят от правильного сочетания родителей, так и поступки и мысли отдельно взятого человека зависят от его побуждений. Благородные побуждения порождают такие же поступки; и к благим мыслям мы приходим вследствие аналогичных причин. Если человек добр, то он будет добрым и в поступках, и в мыслях, и в словах. Если же прокрадывается в его душу недоброе побуждение или желание, тогда ему следует соединить его с добрым желанием, твердо принятым всеми и не встречающим общественного порицания. В итоге такой союз произведет относительно полезный поступок, никому не вредящий, разве что самому человеку, который его произвел. Но это послужит ему уроком, и научит впредь избегать намерений не согласованных с добродетелью полностью.

Грех, или даже самый мизерный проступок принадлежит всему человеку. Этому проступку сопричастно самое высокое и метафизическое в нем. И как самый маленький камень, брошенный в воду, дает обширные круги на ней, так и содеянный проступок дает тот же эффект. И наоборот: самый малый и рядовой праведный и добровольный поступок может спасти и одухотворить всего человека.

В Городе Солнца все пронизано одним знанием об общности всего и правильным распределением способностей каждого. Так и в человеке должны быть правильно распределены его способности, а сознание его – возвышать и сводить воедино все разнокачественные начинания.

На основании декларации всего общего в Городе Солнца, можно заключить, что и во вселенной все общее и едино, то есть проявляется универсально; и в самом человеке все составляющие его части есть общее для его бытия; и наконец, по выражению Николая Кузанского в «Ученом незнании»: «каждое конкретизирует собой все» и «всякая актуально существующая вещь конкретно определяет собой вселенское все так, что оно становится актуально ею самой».

Солярии полагают два метафизических начала: «сущее, то есть вышнего бога, и небытие, которое есть недостаток бытийности и необходимое условие всякого физического становления». Универсум – это единое, живое существо. И человек является одновременно и частью этого универсума, и его малым цельным повторением, микрокосмом, в котором, как и в макрокосме, есть сущее и небытие, точнее, недостаток бытийности, без которого невозможно никакое становление. Этот недостаток бытийности имеет двойную природу, одновременно являясь и частью недостатка бытийности всего универсума живого мира, и собственно человеческим его проявлением, как малым цельным повторением. И сущее есть подобие Бога, а образом его является недостаток бытийности. Поэтому человек обязан вносить религиозную подоплеку в любые свои дела, даже в такие, которые общи с животными. Только тогда он и будет поистине отличаться от них, – и не в силу денег или знатности рода, а в силу метафизичности, с входящими в нее мощью, мудростью и любовью. Все происходит по воле и предопределению Бога. Все в природе отражает эту волю и предопределенность в виде присущих каждой вещи или их связям, законов. Наибольшим почетом пользуется у Соляриев солнце. Но никакое творение не считают они достойным поклонения, которое воздают одному лишь богу. «И поклоняются они богу в солнце и звездах, почитая их за алтари, а небо – за его храм».