ФОРМА ПРЕДМЕТА. 5 страница

— Понятно, — хмыкнул сталкер и снова стал разглядывать потрепанные листы схемы. — Это нас уже не интересует.

Москва­Сити. Саша представил себе небоскребы, высоченные башни из стекла и цемента. Их построили относительно недавно, чтобы вместить еще тысячи единиц офисного планктона. Проходя вдоль Кутузовского проспекта по дороге к базе, Саша любил рассматривать душащихся в пробке на своих купленных в кредит «камри» и «маздах» важных ребят в костюмах. Они высокомерно косились на него, одетого в потрепанные камуфляжные штаны, бредущего на репетицию с рваным чехлом от баса в руках.

Какая все­таки ирония судьбы, подумал Саша. Музыканты всегда забивались в самые глухие углы — на заводы, в подвалы — подальше от людей, где нежное ухо обывателя не тревожил бы барабанный грохот и рев гитарных примочек. А «амбициозные, целе­устремленные и успешные» молодые люди всегда рвались ввысь. Во всех смыслах — как по карьерной лестнице, так и в пространстве, заполняя собой нарубленные квадратиками офисы в этих новомодных высотках.

Каково, интересно, было какому­ни­будь ну очень крутому топ­менеджеру, важно развалившемуся в своем кожаном кресле на последнем этаже, увидеть на горизонте растущий гриб. Каково было осознать, что через пару мгновений он превратится в кучку пепла и будет медленно оседать на развалины города, одним из хозяев которого он, вполне возможно, себя только что считал?

А все эти махины небоскребов сейчас, наверное, похожи на огромные пустые решетки из железа и бетона, враз лишившиеся своей красоты и глянца. «У них­то, кстати, в подвале точно нет бомбоубежища, максимум парковка для машин», — пронеслось у Саши в голове.

— Где­то тут должен быть ход на «Парк Победы», — вдруг спокойно сказал сталкер, мгновенно вырвав Сашу из его размыш­лений.

— Такое большое убежище должно иметь сообщение с метрополитеном, — продолжил он. — Строился ведь этот завод давно, а тогда таким вещам большое внимание уделялось. Вон, сами посмотрите, как все заработало исправно — и очистная, и ворота сработали как надо. Так что сообщение должно быть обязательно.

— «С Парком Победы»? — переспросил Саша, и перед глазами вновь встала Ленка, медленно идущая между палаток по станции. — Вы уверены?

— Не уверен, — ответил сталкер. — Но вариант возможный. «Кутузовская», по идее, ближе, но это станция открытая, значит, отпадает. «Фили»? Далековато. А вот «Парк Победы» годится. Хоть это и новая станция, но в проекте она была уже давно, и все эти вещи хорошо строителями учитываются, вы мне поверьте. Знали бы вы, сколько люди нового про метро узнали, после того как все случилось.

— Да, завод нас тоже удивил, — тихо сказал Леня. — Мы сами тут сколько сидели, а нам и в голову не приходило ничего про склады эти, ворота и прочее.

— Во­во. — Сталкер отошел и присел на диван. — В общем, надо все точно проверить и как следует исследовать южную часть цеха, на предмет необычных комнат и ходов.

Саша нервно заходил по комнате:

— Ну что, сейчас пойдем?

— Да ну, куда сейчас идти, уже поздно, спать надо. Не пори горячку, Саш. Завтра с утра пойдем и спокойно все осмотрим.

— Ну ладно, — Саше было трудно унять волнение. Проход на «Парк Победы»? Если это возможно и Ленка там, то он сможет... У него дрожали руки, хотелось прямо сейчас броситься на поиски, да что там, хотелось прокопать этот ход самому, чего бы это ни стоило.

— В общем, — твердо сказал Леня, — все, на сегодня отбой. Надо отдыхать, а то у нас тут и так не курорт, нужно силы беречь. И Валере надо отдохнуть обязательно, — он кивнул на сталкера, сидевшего на диване. У того был действительно очень усталый вид.

— Хорошо, — Саша вздохнул и попрощался с ребятами. На пороге он чуть не налетел на Силовика, отскочившего в сторону и сделавшего вид, что он куда­то спешит.

— Много разнюхал? — крикнул Саша ему вслед, но Силовик ничего не ответил, только метнул на Сашу злобный взгляд из­за плеча и скрылся в темном проеме коридора.

Саша отправился домой. Он прошел дверь Миланы и Димы, потом дверь в комнату Кирилла и его друзей и оказался у себя.

Паша с Максом уже спали на своих «кроватях», а Ваня сидел на тахте и опять что­то смотрел на мобильнике. Саша, почувствовав невероятную усталость, лег на свою койку и, недолго поворочавшись от разрывавших его голову мыслей, уснул.

 

На следующий день Валера, Саша и Леня, вооружившись фонариками, отправились исследовать южную часть цеха, в которой мог находиться вход в тоннель, связывающий бомбоубежище завода с «Парком Победы».

В дальнем углу ребята приметили Силовика. Боец в своем одеянии почти сливался со стенами. «Все­таки подслушивал вчера, — подумал Саша. — Да какая, впрочем, разница, все равно мы не собираемся делать из своих поисков никакой тайны».

— Ну что там? — спросил Саша у Силовика, когда они подошли ближе.

— Что­что... — нехотя ответил Силовик, отряхивая с ватника грязь. — Хлам один, надо с фонарями лезть. Темно, как у черта в заднице.

— Ну, сейчас посмотрим, — сказал Саша и включил фонарь. Комнаты были завалены катушками тонких разноцветных проводов, заставлены ящиками с перфокартами и допотопными компьютерами. В одном месте луч фонаря выхватил из темноты какое­то огромное устройство с циферблатами, накрытое пыльной пленкой, и Саша вздрогнул — на мгновение ему показалось, что на столе лежит накрытый саваном человек.

Вдруг из соседней комнаты раздался голос Лени:

— Парни, сюда!

Саша отложил в сторону ящик, загромождавший вход в очередную дверь, и пошел на звук голоса.

В соседней комнате, узкой и пыльной, возле одной из стен стоял Леня, освещая фонариком грязный, с низким потолком коридорчик, спрятавшийся за одним из больших непонятных устройств. Сначала показалось, что луч света просто теряется во тьме, но когда сталкер направил внутрь свет своего, более мощного фонаря, ребята увидели, что в нескольких метрах от входа коридор завален какой­то ерундой.

Сталкер осветил комнату, огляделся:

— Возможно, это он. Не могу точно утверждать, но если схема не врет, коридор должен быть где­то здесь.

— Я посмотрю, что там, — с энтузиазмом сказал Саша и, пригнувшись, решительно вошел в пыльный затхлый лаз. Уже через минуту он уперся в преграду из битого кирпича, бетона и другого строительного мусора. Проход был завален.

Внимательно осмотрев верхнюю кромку завала и убедившись, что он до потолка и посмотреть, где заканчивается эта преграда, невозможно, Саша развернулся и пошел обратно.

— Ну что там? — спросили сталкер и Ле­ня почти одновременно.

Подсвеченные снизу лучами фонарей, лица ребят напоминали некие гротескные маски из жуткого языческого обряда.

— Забито все какой­то дрянью, — разочарованно сказал Саша. — Надо разгребать. Ты уверен, что это оно? — повернулся Саша к сталкеру.

— Сейчас никто не может быть ни в чем уверен, — вздохнул тот. — Но по всем признакам — да, это должен быть он.

— Пойдемте­ка обратно, тут сейчас больше делать нечего, — сказал Леня.

Они кое­как выбрались из этой неуютной пыльной темноты и отправились обратно на базу.

Выходя в коридор, Саша увидел вдалеке Силовика, быстрым шагом топающего ребятам вдогон. Он показал на него вынырнувшему следом Лене:

— У нас, кстати, появился тайный защитник. Со вчерашнего дня следует за нами по пятам.

Леня хмыкнул и безразлично махнул рукой.

Они отряхнули изрядно перепачканную одежду и пошли на базу.

В администраторской было тепло и уютно. Раньше, когда Саша спускался сверху в какой­нибудь летний день, ему казалось, что тут всегда стоит адский холод, но теперь, когда сравнить можно было только с еще более мрачными и промозглыми коридорами подземелья, он поменял свою точку зрения.

— Ну, что будем делать? — спросил Леня, когда они немного перевели дух.

— Надо расчистить этот коридор, конечно же, — сразу ответил Саша.

Леня задумался.

— Но только не всеми силами, — сказал он. — Мало ли что. Сейчас надо много чего тут, на базе, делать, чтобы не загнуться в ближайшее время. Но кто­то может начать потихоньку разгребать этот завал.

— Я скоро пойду обратно, — сказал сталкер. — Когда доберусь до станции, то попробую организовать группу, чтобы заняться встречными поисками. У нас тоже не все гладко, но... нам же по­любому надо объединяться, правда, ребята? — он обвел взглядом всех стоящих в комнате.

— Ну конечно, — сказал Леня. — Конечно же надо, какие тут могут быть варианты?

Через пару часов, опять собрав всех жителей базы, они рассказали про возможности прохода на «Парк Победы» и найденный лаз. Реакцию собравшихся было легко предугадать — все поддержали идею наладить сообщение с метро.

Особенное рвение тут проявил Силовик — он, сменив вдруг гнев на милость, чуть ли не больше всех распинался о том, как это важно — всем им добраться до метро. Впервые с ним были абсолютно все согласны, и собрание проходило спокойно и без привычных уже стычек.

При этом довольно смешно было наблюдать, как Силовик, иной раз урвав момент, с горящими глазами наседал на сталкера и вежливым покладистым тоном пытался объяснить ему, что сюда нужна нормальная администрация, что эти оборванцы творят тут, на режимном­то объекте, черт знает что, и властям с «Парка Победы» надо срочно принимать меры по этому поводу. Но сталкер, кажется, был вменяемым мужиком и видел, что представляет собой бывший мент, а также прекрасно понимал, кому и чему сам Силовик обязан всем, что имеет. Он только рассеянно слушал его, иногда механически поддакивая.

Вообще появление сталкера произвело на людей ошеломляющее впечатление и сильно изменило атмосферу на базе. Известие о том, что мир наверху окончательно и безвозвратно погиб, с одной стороны, и лучик надежды на прекращение изоляции на базе, с другой, — все вместе шарахнуло по головам и будто бы расставило все на свои места. Все как­то успокоились, осознав и приняв свое положение по отношению к происходящему в мире, и стали как­то бережней друг к другу относиться, стараясь решать все вопросы спокойно и мирно.

Сталкер Валера пробыл на базе еще два дня. Он с удивлением рассматривал цех и оранжереи Кирилла, плантации вешенок, где скоро должны были появиться первые грибные шляпки, листал книги и просматривал материалы, оставшиеся на нескольких компьютерах. Он успел довольно плотно пообщаться практически со всеми жителями базы, даже сумел немного подбодрить Милану, рассказав ей, что на «Парке Победы» есть несколько хороших врачей и, если все будет хорошо, они обязательно смогут ей помочь. Обитатели базы были рады этому новому человеку, принесшему хоть какую­то надежду и веру в будущее. Однако пришло время прощаться. Сталкеру нужно было идти наверх, в зараженный радиацией мир, чтобы вернуться на «Парк Победы». Как же Саше хотелось пойти с ним! Но, увы — костюм со специальным противогазом был только один — как они ни искали комплекты защиты в подвале завода, все было без толку.

Поэтому Саша сидел в администраторской и, обуреваемый шквалом разнообразных эмоций, смотрел, как Валера собирается в путь.

Он надел свой большой костюм, который девчонки почистили и помыли, убрав всю покрывавшую его мерзость. Теперь сталкер проверял, исправно ли работает противогаз и нормально ли заряжен баллон с чистым воздухом. Оказывается, в вентиляционной камере был специальный кран для наполнения таких баллонов, о чем музыканты, естественно, даже не догадывались.

— Ну что, все хорошо? — спросил Саша, рассматривая причудливый шлем сталкера.

— Да, — сказал Валера. — Костюм в порядке, все о’кей. Жаль только, что я по дороге сюда оружия своего лишился... — Он задумался. — То еще путешествие было. Ну ладно, тут в округе вроде все свои, дойду как­нибудь. Что еще остается? Ну что, присядем на дорожку? — спросил он у собравшихся в администраторской ребят.

В комнате были Леня, Алексей, Саша и Милана с Димой. На самом деле проводить сталкера собрались все жители базы, но небольшая администраторская не могла вместить всех желающих, поэтому остальные толпились за дверью, в более просторной курилке, ожидая, пока сталкер закончит свои сборы и выйдет наружу.

— Присядем, — ответил Алексей.

Они расселись кто куда, и через несколько секунд сталкер решительно встал и окинул взглядом грустно притихших людей:

— Пора.

Они все вместе, толпясь в узком проходе двери, вышли в курилку.

Все обитатели базы по очереди подходили к сталкеру прощаться. Милана чмокнула в щеку, Леня, расчувствовавшись, пожал Валере руку и крепко обнял его, остальные молча подходили, желали удачно добраться и просили быть осторожнее.

Саша крепко пожал руку сталкера и посмотрел ему в глаза.

— Валера... ты это... пожалуйста, поспрашивай у вас на станции про Лену... Я тебе говорил, девушка такая, симпатичная, темненькая... — Саша замялся, подыскивая нужные слова. — У нее еще татуировка на плече. И вот... я тут конверт тебе передам. С фотографией моей... Вдруг она там, у вас. Передашь тогда?

Сталкер улыбнулся.

— У нас там не курорт, девушки с оголенными плечами не ходят. Так что татуировку не увижу, — он задумался. Потом согласился. — Хорошо, Саш. Я попробую ее найти.

— Ты скажи ей, что у меня все хорошо, у меня и у парней, что мы тут, так на базе и сидим, — он продолжал трясти руку. — И что мы скоро к вам придем, — тихо добавил Саша и замолчал.

— Хорошо, — повторил сталкер и надел свой шлем, сразу же превратившись из добродушного Валеры в то самое огромное насекомое, так напугавшее Сашу два дня назад.

Он еще раз помахал рукой всем провожающим и глухо сказал сквозь закрывавший нос и рот резиновый колпак:

— Дальше за мной не ходите, на всякий случай. Опасно, воздух отравленный, радиация... Так что — удачи, ребята, вы молодцы, держитесь дальше. Пока! — И он, тяжело ступая в мешковатом костюме, двинулся в сторону лестницы. Саша и все остальные обитатели базы молча смотрели ему вслед.

Через несколько секунд он уже скрылся за поворотом коридора. Еще через минуту сверху послышался уже знакомый Саше грохот. Тревожно моргнула лампочка на потолке. На какое­то мгновение Саше показалось, что он опять почувствовал тот самый пробирающий до костей сквозняк, а еще через пару мгновений на базе стало все так же, как обычно, — горели лампы, гудела вентиляция. И все те же до боли знакомые лица вокруг.

В тот день почти никто не работал, все задумчиво бродили по своим комнатам, изредка переговариваясь и осмысляя произошедшее событие. Когда сталкер ушел, трудно было поверить, что все это не приснилось застрявшим в подземном бункере людям.

А на следующий день после ухода сталкера, прямо с утра, Саша начал разгребать завал.

Он, согнувшись, сидел на корточках в уз­ком коридоре и большой железной крышкой выгребал землю в ведро из­под краски. Вдруг сзади раздался какой­то посторонний шорох. Саша замер и прислушался.

— Давайте, ребята, давайте! — послышался повелительно­нагловатый голос. — Нечего дрыхнуть, надо дела делать.

Саша отставил в сторону неудобное пластиковое ведро и, согнувшись, пошел обратно вдоль стены. Спина болела, так как потолок был совсем низким и разогнуться тут в полный рост было совершенно невозможно.

На пороге комнаты, где сейчас покачивалась проведенная наспех тусклая лампочка, появились Силовик, Раджаб и Карим. Азиаты с угрюмыми лицами, нехотя прошли в комнату.

Саша нахмурился.

— Вот, привел тебе помощников, — довольно сказал мент. — А то, прикинь, дрыхли до сих пор. Как это так? Пусть работают!

«Горбатого только могила исправит», — подумал Саша.

Он повернулся к азиатам и устало сказал:

— Ну что вы слушаете его, а? Вы ж вроде с Кириллом сейчас работаете? И вчера допоздна что­то там ворочали в цеху? Вы же сами вроде вызвались Кириллу помогать?

Раджаб понуро кивнул. Они и впрямь сами попросились работать к Кириллу, так как у него было тепло и светло. Не так, как было у них на родине, конечно, но все же.

— Ну так идите, отдохните и возвращайтесь потом в цех, — сказал Саша.

— Ну а тебе разве не надо помогать? — с сильным акцентом сказал Карим и покосился на Силовика.

— Да как тут помогать? — развел Саша руками. — Тут и места­то совсем нет, чтобы втроем копать. Так что идите обратно, не слушайте его, — он махнул рукой в сторону Силовика.

Раджаб и Карим, все еще поглядывая на мента, вышли из комнаты.

Тот насупленно смотрел, как они уходят, — опять все вышло не по его замыслу, и он явно был этим недоволен.

— Ну и копайся тут один, умник, — раздосадованно сказал он Саше. — Вот придавит тебя тут какой­нибудь плитой, будешь орать, пока не загнешься, и помочь будет некому...

Он плюнул от злости, развернулся и исчез в проеме двери. Что­то приглушенно загрохотало в темноте, послышалась тихая ругань.

Саша улыбнулся и, согнувшись, нырнул обратно в коридор.

Силовику тоже явно не терпелось поскорее разобраться с завалом. Какие цели он преследовал и на что надеялся, не совсем понятно. Наверное, просто хотел свалить к черту от этих музыкантишек и прибиться к какой­нибудь дружине с красными повязками, следящей за порядком где­нибудь в метро.

Саша пробивался к людям совсем по другим причинам. Он копал самозабвенно и упорно, поскольку находил в этой работе свой особый, сокровенный смысл.

Незадолго до того, как захлопнувшиеся ворота навсегда отрезали обитателей базы от внешнего мира, Саша закончил аспирантуру философского факультета. Он много читал — как художественную, так и научную литературу, имел абсолютно гуманитарный склад ума, и поэтому идея добраться, достучаться до других людей имела для него не только практическое значение.

К тому же надежда, что его Ленка могла выжить на станции «Парк Победы», ну или на какой­нибудь другой станции, еще сильнее подстегивала желание разгрести к чертям этот проход.

И Саша день за днем трудился, сдирая в кровь руки.

 

Глава

III

 

Казалось, что в этой узкой норе гораздо темнее, чем в других подземельях завода. Само собой, это абсурд... в действительности любой уголок, куда не добирался свет электрических лампочек, был одинаково темным, но... скорее всего бесконечные разговоры про этот глухой коридор и надежды, на него возлагавшиеся, придавали ему особый мистический смысл и как­то обостряли восприятие. Или черная, настоящая земля, которую приходилось выгребать руками и лопатой,

настолько сильно отличалась по цвету от бетона и цементной пыли, которой было полно на базе, что создавалось такое странное ощущение...

Место и вправду было мрачное и давящее, последняя лампочка висела достаточно далеко, и уходящий под потолок завал, стиснутый по бокам неровными бетонными стенами узкого коридора, выглядел зловеще, он нависал и лишал воздуха, вызывая приступы клаустрофобии.

Саша выпрямился и приставил лопату к стене.

Впрочем, лопатой это устройство можно было назвать с большой натяжкой. Привинченная саморезами к грифу от гитары Beh­rin­ger тарелка­крэш выглядела на фоне земли, мусора и строительной пыли как сэмпл из какого­то безумного мультика. Сейчас эта картина была уже привычна глазу и не вызывала таких эмоций, как два с небольшим года назад, когда решили пустить все музыкальные инструменты на инвентарь. Конечно, принять такое решение музыкантам было нелегко. Все гитары, барабаны и клавиши долго лежали в отдельной комнате, укрытые пленкой, но потом, когда потребовалось много разной утвари для хозяйственных нужд, администраторы выдали их на растерзание народу. С тех пор на базе появились ножи из тарелок для ударных, такие вот чудо­лопаты и многое другое. Кое­что, конечно, осталось нетронутым, но по сравнению с тем, что было на базе до катастрофы... слезы, да и только.

Саша продолжил работу, остервенело кидая в бочку землю.

Земля пошла грязная, с кучей кирпичной крошки, и копать было довольно тяжело. Но ради того, чтобы вырваться из угнетающего однообразия базы, Саша был готов на все.

Все, что он сейчас делал, — выживал и пытался пробраться, прорыть ход к себе подобным, чтобы просто увидеть новые лица, просто что­то сказать и что­то услышать в ответ. В принципе, он и раньше занимался тем же самым, только, конечно, совсем в других условиях и другими методами.

Много лет назад во время долгих гастролей перед глазами Саши проносились сотни новых лиц, а донести до людей свои мысли их группе и ему в частности помогали гитары, барабаны и клавиши.

«Хотя инструменты помогают и сейчас», — подумал он с усмешкой: желтый гриф Behringer, аккуратно привинченный к половинке тарелки, и бас­бочка с землей, стоящая в глубине прохода, красноречиво это подтверждали. Из тех инструментов, что объехали с ними половину земного шара, сейчас сохранились только клавиши Макса, которые тот бережно хранил обернутыми в футболки в своем углу, да еще Ване удалось оставить нетронутыми две своих гитары.

Поэтому играть, когда у кого­то возникало такое желание, приходилось на немногом уцелевшем в специально оставленной репетиционной комнате — переделать ее под что­то другое и лишить всех последнего места для музыкальных упражнений у администрации так и не поднялась рука. Несмотря на истеричное давление Силовика, требовавшего освободить эту комнату для его проживания, поскольку в помещениях возле лестницы слишком сыро и холодно.

«Ну а что, с другой стороны, нам еще тут сейчас делать? — подумал Саша. — Если мы всю жизнь занимались музыкой и у нас это получалось лучше всего, куда нам теперь от этого деваться?»

Поэтому сейчас, спустя два с половиной года после визита сталкера, когда жизнь на базе наладилась и стала полегче, некоторые даже писали песни и записывались, репетируя в свободное время. Люди находили в музыке спасение от серых, давящих будней, занятых трудом, необходимым для выживания этой необычной общины.

Впрочем, играла в основном Сашина группа (правда, всегда без Вани), да еще музыканты Кирилла.

Его группа вообще представляла собой набор в своем роде уникальных персонажей. Трое парней, все вегетарианцы, активно репетировали и даже писали песни, тематика которых несколько поменялась, но во многом осталась той же — пели про свет, про цветущие растения, прорастающие семена, про все, связанное с солнцем и природой. Удивительно, но эти ребята умудрились принести с собой и воссоздать в подвале завода немного того самого света и тепла с поверхности, вдохновлявшего их на творчество до всех этих трагических событий.

Репетировал и даже что­то записывал кавер­бэнд из двух старых рокеров. Правда, Саше было совсем непонятно, зачем они это делали — даже когда людей было, мягко говоря, значительно больше, музыкальные навыки этого дуэта не особо пользовались спросом. Наверное, именно поэтому они и продолжали играть — с точки зрения творческой востребованности, по мнению Саши, для них ничего особо не изменилось. Кстати, на репетиции к рокерам любил наведываться Силовик — старички охотно соглашались сыграть ему на гитарке что­нибудь на заказ, ну и вообще они как­то умудрялись находить общий язык.

Совсем перестали играть молодые панки, одного из которых Саша видел недавно, подходя к цеху. Когда тяжелый период выживания стал подходить к концу, их тяга к борьбе с системой в любом ее виде иссякла.

Парни быстро пришли в себя. Они давно уже не играли и не писали песен — все это им заменила усердная работа, охота на крыс и выполнение поручений администрации с помощью инструментов, ранее музыкальных, а теперь строительно­хозяйственных. В целом, судя по всему, бывшие панки всем довольны.

Прекратили свое музицирование и мрачные готические ребята, игравшие тяжелый метал. Раньше их группа пела про апокалипсис, Судный день, о мучениях в пламени ада и прочие прелести. Когда же объект их невеселого творчества превратился в реальный субъект и постучался в двери, а бо́льшая часть грешников сгорела наверху в руко­творном аду, ребята слегка обалдели от этого воплощения фантазий и притихли, подавленные размышлениями на тему «А не накаркали ли они?». Особенно по этому поводу загонялся Степан, когда­то имевший в аське ник «Вестник Апокалипсиса». Как­то раз он всерьез поведал Саше свои предположения, закончив признанием в том, что это он во всем виноват. Саша не смог сдержать смех.

Ну а то, что они оставили свою музыкальную деятельность, пожалуй, было правильно — слушать в сложившейся ситуации их «вселяющие надежду» композиции жителям базы было бы, наверное, тяжко.

Три молодые девочки­эмо, в свободное время регулярно терзавшие инструменты на базе, тоже оставили свои музыкальные по­туги. Если считать, что они, как настоящие эмо, от чего­то страдали и раньше, то теперь, видимо, их страдания просто усилились и поменяли декорации — раньше они делали это в репетиционной комнате, а теперь страдали за работой: помогали Кириллу на плантациях, собирали урожай, нарезали грибы, готовили еду и выполняли прочую женскую работу. Они жили в соседней с панками комнате, и первых, и вторых было по трое, так что их тусовки отлично поладили, разбившись на пары и составляя основную, можно сказать, ударно­трудовую дружину базы, начисто забыв те времена, когда они презрительно косились друг на друга, случайно столкнувшись в курилке во время репетиций.

На сегодня, пожалуй, хватит. Пора заканчивать. Саша отряхнул штаны, взял лопату и посмотрел на лежащую возле завала бас­бочку с землей. Ее можно было оставить здесь, Кирилл сам заберет землю и отнесет в цех, чтобы пустить на нужды своего медленно, но верно разрастающегося производства.

Постояв и окинув взглядом результаты проделанной работы, Саша развернулся и пошел по коридору в сторону базы. Проход был очень узким, в нем едва могли разойтись два человека, поэтому копать приходилось в одиночку. Они пробовали работать по двое, но места катастрофически не хватало, и решено было трудиться по очереди. Освещался коридор сорокаваттными лампочками, висящими на проволоке через каждые десять метров. Тусклого и неровного света едва хватало, но для глаз обитателей базы и такое освещение было большой радостью.

Вдалеке виднелся конец коридора, и через несколько минут Саша вышел в комнату, за которой начинался цех.

Комната была большой, ее освещала лишь одна яркая лампа, направленная куда­то вглубь, в сторону беспорядочно наваленных бетонных блоков. Возле лампы пристроились трое — Алексей, Леня и панк по прозвищу Макарон. Все держали в руках длинные трубки от микрофонных стоек.

— Не шуми, Сань, — обернувшись и увидев, кто идет, тихо проговорил Макарон. — У нас тут пари, — и заговорщицки подмигнул.

Они оба повернулись, глядя на подсвеченные развалины, и вот из­за ближайшей плиты высунулась серая морда крупной, упитанной крысы. Секунду она как будто раздумывала, что ей делать, а затем кинулась к другому куску бетона, надеясь найти там укрытие. Тут Макарон вскинул трубку, и почти в это же мгновение тварь, задергав лапками, повалилась на цементный пол. В ее серой шкурке торчала небольшая игла с белым оперением из старых барабанных пластиков.

— Вот шельмец, — удивленно сказал Леня. — Смотри, Леха, какая у нас молодежь шустрая пошла!

Макарон ухмыльнулся. Он выигрывал спор — подстрелил уже на пять крыс больше, чем Леня, — и был этому явно рад. Весь улов парни отнесут на кухню, и дежурные по столовой (сегодня это скорее всего девчонки­эмо) как­нибудь приготовят крысиное мясо.

— Ну, поздравляю, — сказал Саша Макарону. — Завтра оценим за завтраком, что вы там наловили.

Макарон сделал важное лицо и вновь стал напряженно наблюдать за освещенным нагромождением плит, ожидая новую жертву.

Трубки эти появились на базе сравнительно недавно, их придумали и изготовили панки. Иглы смазывались специальным раствором, который научился делать в своей лаборатории Кирилл. Имелись две рецептуры — отрава и паралитик. Действие хитрых растворов многократно проверили на тех же снующих вокруг крысах. Впрочем, и использовалось это оружие только против них. Основная масса крыс, идущих в пищу, конечно, ловилась в специально отведенной комнате, где им рассыпали приманку и периодически снимали улов маленьких серых зверьков, попадавших в силки из гитарных струн. Трубки с ядовитыми иглами обитатели базы использовали только для охоты — одного из немногих развлечений, доступных жителям этого мрачного подземелья. Попасть в крысу из духовой трубки иглой было не так­то просто, поэтому забава это была азартная и увлекались ею многие. Соответственно, и трубки были почти у каждого.

Посмотрев еще пару минут на процесс охоты, Саша уже собрался идти дальше, как вдруг вспомнил, что собирался уточнить у Леши время следующего общего собрания в холле.

— Лех, когда у нас будет следующая планерка? — тихо, стараясь не шуметь, спросил Саша.

— Завтра, — негромко ответил тот. — Как всегда, в среду.

— Да? Странно, — удивился Саша. — Вроде последнее собрание было совсем недавно.

— Да просто ты в последние дни прямо закопался в этой норе, — вмешался в разговор Макарон. — Не жалеешь себя совсем.

— Ну, может быть, — сказал Саша задумчиво.

Собрания действительно проводились регулярно, раз в неделю. И хотя время на базе из­за отсутствия ярких событий, тянулось крайне медленно, Саше почему­то казалось, что предыдущая планерка была совсем недавно. «Что­то я и впрямь заработался, пожалуй», — подумалось ему.