Иеремия Бентам (1748—1832) о новых началах законодательства

Его имя постепенно стало символом эпохи (первой половины XIX вв.). А. В. Дайси назвал период 1825-1870 гг. в Англии временем бентамизма, имея в виду то обстоятельство, что английские судьи того времени (которые во многом направляли развитие национальной правовой системы) были воспитаны на идеях бентамовского либерализма. Его называли «Ньютоном законодательства», «законодателем мира», с одной стороны, и «гением буржуазной тупости», «потенциальным фашистом», с другой.

Джереми Бентам в книге «Принципы морали и законодательства» (1789) дает такую формулировку: «Под принципом пользы понимается тот принцип, который одобряет или не одобряет любое действие, исходя из того, увеличивает или уменьшает оно счастье той стороны, чьи интересы затрагиваются…». Счастье как общая цель слагается из четырех второстепенных целей: средства к существованию, довольство, равенство и безопасность. Индивидуум тем счастливее, чем легче и малочисленнее его страдания, чем сильнее и многочисленнее его наслаждения.

В поисках этой основы Бентам разрабатывает теорию утилитаризма. Ее аксиомы: 1) получение удовольствия и исключение страдания составляют мотивы деятельности человека; 2) полезность, возможность быть средством решения какой-либо задачи — самый значимый критерий оценки всех явлений; 3) нравственность создается всем тем, что ориентирует на обретение наибольшего счастья (добра) для наибольшего количества людей; 4) максимизация всеобщей пользы путем установления гармонии индивидуальных и общественных интересов есть цель развития человечества. Человек сам должен определять, в чем состоит его польза. Наибольшее счастье наивозможно большего числа членов общества: вот единственная цель, которую должно иметь правительство.

Еще в первых своих произведениях Бентам отвергал теорию естественного права. Он писал, что содержание естественного права неопределенно и всеми толкуется по-разному. Бессмысленным и химеричным является и понятие "общественный договор", так как государства создавались насилием и утверждались привычкой.

Тех, кто различает право и закон, он упрекает в том, что таким образом они придают праву антизаконный смысл. «В этом противозаконном смысле слово право является величайшим врагом разума и самым страшным разрушителем правительства... Вместо того, чтобы обсуждать законы по их последствиям, вместо того, чтобы определить, хороши они или дурны, эти фанатики рассматривают их в отношении к этому мнимому естественному праву, т. е. они заменяют суждения опыта всеми химерами своего воображения»

Бентам, как и Гоббс, считал право выражением воли суверена. Право — это повеления и запреты, установленные государством и обеспеченные санкцией. Субъективные права — детище закона; вне повелений суверена нет никаких прав личности. Так называемые "естественные права", — писал Бентам, — это "анархические софизмы", произвольные оценки закона и его действия.

Французская Декларация прав человека и гражданина, согласно Бентаму, «метафизическое произведение», части (статьи) которого возможно разделить на три класса: а) невразумительные, б) ложные, в) одновременно и невразумительные и ложные. Он утверждает, будто «эти естественные неотчуждаемые и священные права никогда не существовали ' они несовместны с сохранением какой бы то ни было конституции... граждане, требуя их, просили бы только анархии...».

Бентам был сторонником ясного и доступного законодательства. Английскую систему "общего права", основанную на судебных прецедентах, он порицал как "капризную и непонятную властительницу наших судеб". Однако существующее законодательство архаично и несовершенно. "Законодательство должно, наконец, найти непоколебимую основу в чувствах и опыте".

С точки зрения полезности:

– часто законы, сохранившиеся с незапамятных времён, налагают бесполезные, а порой и вредные для общества ограничения.

– прецедентное право несовершенно потому, что у большинства людей нет никакой возможности узнать хотя бы малую часть его норм (это «собачье право» – сравнение судебные прецеденты с созданием хозяином законов для своей собаки). прецедентное право действует ex post facto, его нормы фактически имеют обратную силу. Невозможность узнать требования правовых норм приводит к их повсеместному нарушению, а также порождает пренебрежение к праву в целом. Поэтому философ предлагает последовать французскому опыту и установить приоритет парламента в сфере правотворчества. «Спаси, Господи, парламент. Нет собачьему праву! Да здравствует парламент»

«Закон можно определить как собрание знаков, выражающих воление, установленное или санкционированное сувереном в государстве относительно желаемого в определённой ситуации поведения лица или группы лиц, подчинённых (или считающихся подчинёнными) его власти. Это воление нацелено по своей сути на ожидание конкретных последствий, наступление которых оно подразумевает. Такое провозглашение в данной ситуации станет средством для осуществления этого воления, а последствия, которые оно имеет в виду, выступят мотивом для тех, о чьём поведении идёт речь» «A law is a command»

Закон сам по себе — зло, поскольку он связан с применением наказания (страдание). Кроме того, при его осуществлении возможны ошибки. "Каждый закон есть нарушение свободы". Тем не менее закон — зло неизбежное, ибо без него невозможно обеспечить безопасность. Общим правилом должно служить: оставлять людям самую широкую свободу во всем, в чем они могут вредить только самим себе, так как они лучшие судьи своих интересов. Законы должны ограничивать свободу человека лишь в целях предотвращения вреда другим.

Права суть сами по себе блага, выгоды для тех, кто ими пользуется: обязанности же, напротив, суть невыгоды, бремя для тех, кто должен их выполнять. Права и обязанности хотя различны и противоположны друг другу по самой их природе, но возникают одновременно и не могут существовать одни без других. Такой непреложный естественный порядок вещей, что закон не может наделить одних членов общества какой-либо выгодой, не наложив в то же время на других какой-либо тяжести, – другими словами: создавая права для одних, он в то же время неизбежно создает обязанности для других.

И. Бентам:

Имейте перед собой две таблицы, одну – изображающую зло преступления, другую – зло наказания.

Великая задача уголовного законодательства: 1) свести, сколько возможно, все зло преступлений к тому, которое может быть излечимо денежным вознаграждением; 2) сложить издержки этого излечения на виновников зла или, за их отсутствием, на публику.

Все, что можно поправить денежным вознаграждением, скоро становится как будто не происходившим: потому что, если потерпевший индивидуум всегда получает равнозначительное вознаграждение, то тревога, произведенная преступлением, прекращается совершенно или сводится к своей наименьшей величине. Целью, достижение которой нужно, было бы то, чтобы фонд вознаграждений, должных за преступления, был извлекаем из массы самих правонарушителей, или через их имущество, или через налагаемый на них труд. При недостаточности этого средства надо извлекать вознаграждение или из общественной казны, или из частного страхования. Но общество, поддержанию которого они содействовали и которое должно было защищать их, обязано дать им вознаграждение в том случае, если эта защита не была действительна.

Если человек преследует преступника на свой счет, даже в своем собственном деле, он бывает таким же защитником государства, как тот, кто сражается против иноземного неприятеля: потери, которые он несет защищая общество, должны быть вознаграждены на счет общества.

Но если потерпел от ошибки судов человек невинный, если он был арестован, содержался в заключении, сделан подозрительным, осужден на все беспокойства судопроизводства и долгого заключения, то правосудие обязано дать ему вознаграждение не только для него, но для себя самого.

Страхование против преступлений могло бы иметь две цели: 1) составить фонд для вознаграждения потерпевших ущерб в том случае, когда преступник неизвестен или несостоятелен; 2) покрывать, в первой инстанции, издержки судебного преследования, а для бедных это можно было бы распространить и на дела чисто гражданские. При хороших законах можно почти все преступления свести к актам, которые могут быть вознаграждаемы простым денежным удовлетворением; и что в таком случае: зло преступлений прекращается почти вполне.

Правосудие должно быть скорым. Поэтому как минимум один судья должен дежурить в суде круглосуточно

В своих воззрениях на систему права английский правовед, следуя тра­диции, заложенной Т. Гоббсом, придерживается мнения о единстве граждан­ского и уголовного права и истолковывает соотношение этих отраслей сле­дующим образом: полагает возможным отнести любой закон государства одно­временно и к гражданскому, и к уголовному праву. Гражданское право занима­ется детализацией случаев, к которым применяется наказание, а уголовное - детализацией самого наказания. Норма права, таким образом, оказывается рас­щеплённой на следующие частя: гипотеза и диспозиция оказываются отнесён­ными к гражданскому праву, а санкция принадлежит сфере уголовного права. При таком подходе каждая норма права является бланкетной. Такое истолкова­ние соотношения гражданского и уголовного права можно объяснить влиянием англосаксонской правовой традиции: развитием английского гражданского права от процессуального к материальному, сложностью разграничения пре­ступлений и деликтов.

Бентам подготовил полный кодекс законов, включающий гражданское, уголовное и конституционное право. Написанный Бентамом "Конституционный кодекс" представлял собой, по существу, проект демократической конституции Англии. Он разрабатывал проекты международных организаций для предупреждения войн, мирного решения конфликтов между государствами. Таковы "План всеобщего и вечного мира" (1789 г.), Набросок Кодекса международного права (1827 г.). Со своими проектами он обращался к правительствам Англии, Франции, России, Испании, США и других стран. Его называли Ньютоном законодательства.

Реформы права, проведённые в Англии в XIX в., отразили многие из идей основоположника утилитаризма. Исследователи отмечают, что Закон о реформе 1832 г. и Закон о муниципальной реформе 1836 г. основывались на бентамовских идеях. Под влиянием его учения было изменено гражданское законодательство. Скупка и удержание товаров, ростовщичество перестали быть преступлениями. По закону «О женитьбе» 1835 г. брак стал рассматриваться как договор, в котором церковь не имела особого участия, а по закону «О разводе» 1857 г. был признан, подобно другим договорам, расторжимым на законных основаниях. Под влиянием отстаиваемого философом принципа свободы дого- вора в 1824-1825 гг. была проведена реформа законодательства о юридических лицах.

Прогрессивные идеи, отстаиваемые Бентамом в области уголовного права, привели к изменениям последнего. В 1816 г. в Англии был отменён такой вид наказания, как позорный столб, в 1837 - наказание кнутом для женщин, в 1820 - повешение в кандалах, в период 1827-1861 гг. смертная казнь стала применяться фактически только за убийство, публичное истязание убийц было запрещено в 1868 г. Бентамовская критика вдохновила статутные реформы доказательственного права 1843, 1851 и 1898 гг., которые, по словам юристов, заставших эти перемены, «приравнивались к юридической революции».

Паноптикумом – проект идеальной тюрьмы Иеремии Бентама, когда один стражник может наблюдать за всеми заключенными одновременно. В проекте тюрьма представляет собой цилиндрическое строение со стеклянными внутренними перегородками. Стражник находится в центре, но невидим для заключенных. Узники не знают, в какой точно момент за ними наблюдают и у них создается впечатление постоянного контроля. Таким образом, они становятся идеальными заключенными. Одна из известных реализаций подобного проекта — тюрьма Пресидио Модело на кубинском острове Хувентуд, где с 1953 по 1955 год содержался Фидель Кастро.

В этих условиях никто из заключенных не мог быть уверен, что за ним не наблюдают, в результате заключенные стали постоянно сами контролировать свое собственное поведение Впоследствии этот принцип «паноптизма» был распространен на школы, казармы и больницы, были выработаны правила составления персональных досье, системы классификации и аттестации (поведения, прилежания, соблюдения или несоблюдения порядка, успехов или неуспехов в выполнении предъявляемых требований) — все, что способствовало установлению перманентного надзора, «мониторинга», над учениками, больными и т д (В частности, в английских школах старший ученик, наблюдающий за порядком в младшем классе, называется monitor)

Саму идею Фуко позаимствовал у Джереми Бентама, предложившего в конце XVIII в архитектурный проект тюрьмы «Паноптикон», где внутри расположенных по кругу камер находится центральная башня, откуда ведется постоянное наблюдение Саруп отмечает «сходство между Паноптиконом («Всевидящим») и бесконечным знанием христианского Бога Он также близок фрейдистской концепции супер-эго как внутреннего монитора бессознательных желаний Другая параллель обнаруживается между Паноптиконом и компьютерным мониторингом над индивидами в условиях развитого капитализма

Развивая идею Бентама, французский философ М.Фуко в труде «Надзор и наказание» (1975) сформулировал концепцию паноптизма — «всеподнадзорности», обеспечивающей самоконтроль общества за своим психическим состоянием. Новая техника дисциплинарной власти была необходима для того, чтобы справиться с ростом населения и обеспечить надежное средство управления и контроля возникнувших проблем общественного здравоохранения, гигиены, жилищных условий, долголетия, деторождения и секса

Технологии наблюдения непрерывно модернизируются. Так, цифровые видеокамеры оборудуются широкополосной беспроводной связью, что обеспечивает им высокую мобильность. Технология RFID, то есть радиочастотных микрочипов идентификации. Главным приложением RFID вообще-то принято считать автоматизацию поштучного учета товаров и единиц материального обеспечения. Впервые появившиеся на режимных объектах Минобороны и спецслужб цифровые пропуски-бейджи со встроенным в них RFID-чипом позволяют полностью контролировать все перемещения человека по охраняемым зданиям. При этом единая база данных по сигналам от контрольно-пропускных пунктов постоянно регистрирует время пребывания в каждой из зон и автоматически выявляет аномалии "нештатного" поведения сотрудников и гостей. На сегодняшний день эта же, по сути, технология внедряется в тюрьмах, множестве корпораций, а также в колледжах и даже некоторых начальных школах США. Главный "недостаток" RFID-чипов - это малая мощность их сигнала и, соответственно, небольшой радиус действия, непременно подразумевающий расположенный поблизости прибор-считыватель. По этой причине для контроля за перемещениями людей вне зданий давно и повсеместно применяется другая массовая технология - сотовая телефонная связь.

Выстроенная коллективными усилиями "цифровая тюрьма-паноптикум" становится всеобщей, ограничивая не только преступное или безответственное поведение масс, но и произвол властей.

В 1822 г. И. Бентам писал о пренебрежении интересами животных и унижении их до класса вещей. «Может наступить день, — замечал он, — когда остальная часть мира живых тварей обретет те права, которые не могут быть отняты у них иначе, как рукой тирании. Французы уже открыли то, что чернота кожи не есть основание для того, чтобы оставить человеческое существо капризу мучителя без какой-либо компенсации. Может наступить день, когда признают, что количество ног, наличие шерсти на коже или завершение os sacsrum — столь же недостаточные основания для того, чтобы предоставить чувствующее существо такой же судьбе. Что же должно прочерчивать эту непреодолимую линию? Способность разума или, возможно, способность речи. Но взрослая лошадь или собака несравненно более рациональные и общительные существа, чем младенец в возрасте одного дня, одной недели или даже одного месяца. Но предположим даже, что верно обратное. Что это дает? Вопрос не в том, могут ли они рассуждать или могут ли они говорить, но в том, могут ли они страдать?»

Критика идей естественного права содержалась в трудах Бентама, а отказ от этих идей продемонстрировали уже комментаторы послереволюционного законодательства Франции. "Я не знаю, что такое гражданское право, — рассуждал один из них, — меня интересует только Гражданский кодекс".