Герменевтика. Герменевтика (точнее, так называемая философская герменевтика, или герменев­тическая философия) — одно из влиятельных философских учений второй поло­вины XX

Герменевтика (точнее, так называемая философская герменевтика, или герменев­тическая философия) — одно из влиятельных философских учений второй поло­вины XX в.

Герменевтикой в широком смысле слова обычно называют искусство и теорию истолкования текстов. Термин «герменевтика» был введен Дильтеем (Гермес — вестник богов в античных мирах, в которых он выступает как бы посредником, сообщает людям волю богов, истолковывает их веления). Герменевтика как про­блема правильного понимания и толкования письменных источников возникает вслед за появлением письменности. Основная категория герменевтики — понима­ние — впервые в явном виде была определена Августином: «Понимание есть пере­ход от знака к значению».

В Средневековье герменевтика была связана с теологией. Служители церкви присвоили себе монополию на понимание и истолкование догматов веры, интер­претацию содержания «священных книг» неграмотному населению. Не всякому был доступен смысл Священного писания. Еще Августин писал: «Боговдохновенность Писания требует и боговдохновенности читателя». Искусство и метод тол­кования Священного писания были также необходимы из-за наличия в нем ино­сказаний, неясных мест, противоречий.

Гуманисты эпохи Возрождения выдвинули идею «исторического анализа» для возрождения классической античной литературы, нового прочтения античных источников с целью очищения их смысла от наслоений и искажений. Сформиро­валась так называемая филологическая герменевтика. В ходе Реформации была отвергнута монополия католической церкви на истолкование Библии; каждый ве­рующий должен сам понимать и толковать для себя текст, протестантский пастор ему при этом лишь помогает. Представители реформационного движения высту­пили против теологов, отстаивающих незыблемость традиции. Лютер и его после­дователи сформулировали принцип интерпретации текста: все детали текста следует понимать, исходя из контекста, их взаимосвязи и из единого смысла, на который ориентирован текст в целом.

Основы герменевтики как философского учения заложил Фридрих Шлейермахер (1768-1834). Герменевтика, согласно Шлейермахеру, — метод понимания исторических памятников и текстов. Подобно умению читать, писать, логично мыслить, можно научиться и понимать. Для этого нужно изучить определенную систему правил и сознательно их применять.

Шлейермахер выделяет два типа истолкования: грамматическое и психологиче­ское. Грамматическое — это искусство «находить определенный смысл какой-либо речи, исходя из языка и с помощью языка». В психологическом истолковании нужно входить в культурно-историческую атмосферу времени создания текстов, исходить из своеобразия личности автора текста, необходимо «вчувствоваться» во внутренний мир создателя текста. Шлейермахер считал, что герменевтическая деятельность позволяет понять духовную индивидуальность автора и те скрытые интуитивные побуждения, которые двигали его пером, более глубоко, чем их по­нимал сам автор. Шлейермахер выдвигает важный принцип: следует сначала по­нять целое, чтобы стали ясны части и элементы. Нужно, чтобы текст, интерпрети­руемый объект и интерпретатор были в одном «круге». У интерпретатора должно быть некое «предзнание», более широкий горизонт знания по отношению к данно­му тексту.

Идеи Шлейермахера продолжил Вильгельм Дильтей (1833-1911). Дильтей противопоставляет естественнонаучное и гуманитарное знание. Выделяя два клас­са наук, науки о природе и науки о духе, Дильтей выражает сожаление о том, что «знания того и другого классов постоянно смешиваются друг с другом в обеих по­граничных областях между изучением природы и изучением духовных явлений», а между тем их нужно четко разграничивать. В науках о природе познание идет че­рез опыт, «измерения и исчисления», в то время как духовная жизнь представлена в переживании и понимании. «Понимание и истолкование — это метод, исполь­зуемый науками о духе. Все функции объединяются в понимании. Понимание и истолкование содержат в себе все истины наук о духе. Понимание в каждой точке открывает определенный мир».

По Дильтею, конечная единица сознания — переживание (а не ощущение или восприятие). Жизнь — это последовательность переживаний. В основу гумани­тарного знания нужно положить психологию, которая должна описывать пережи­вания человека. Понимание собственного внутреннего мира достигается путем интроспекции (самонаблюдения). Понимание чужого мира идет путем «вжива­ния», «сопереживания», «вчувствования». «Понимание проникает в чужие обна­ружения жизни посредством транспозиции из полноты собственного пережива­ния».

Искусство герменевтики позволяет увидеть, как внешние обстоятельства, усло­вия существования, а также внутренние черты личности (характер, темперамент, политические взгляды, мировоззренческие установки и т. д.) влияют на специфику созданного этой личностью произведения. У автора многое делается бессозна­тельно; интерпретатор же делает эти факторы достоянием знания. Герменевтик может «понять автора лучше, чем он сам понимал себя». Но почему одно «Я» мо­жет понять другое «Я», чужой внутренний мир? Дильтей, как и Шлейермахер, считает, что в любой индивидуальности есть нечто общечеловеческое, что и дает возможность понимания. В то же время Дильтей против постулирования «зако­нов общественного развития».

Герменевтика выступает также как метод интерпретации исторического про­шлого. Чтобы понять некоторое историческое событие, нужно понять чувства, мысли, настроения его участников, так сказать, войти вовнутрь события, пере­жить его во всей его индивидуальности и полноте. Историк, по мнению Дильтея, должен вжиться в определенную эпоху прошлого и не пытаться объяснить ее ра­ционально-казуально, а интуитивно «понять». У каждой эпохи есть своя «душа» или «дух» как непостижимая наукой взаимосвязь всех сторон сознания людей этой эпохи. Историк должен стремиться понять дух эпохи и на этой основе истол­ковывать исторические события, передавая затем это истолкование слушателю или читателю.

В XX в. в западной философии прослеживаются две основные тенденции: ори­ентация на логико-рационалистические способы познания и на рациональное со­зерцание, интуицию. Философская герменевтика второй половины XX в. тяготеет ко второй тенденции, хотя при этом не отказывается от использования логико-дискурсивных приемов познания.

Видные герменевтики Ханс Георг Гадамер (1900-2002) и Поль Рикёр (р. 1913) фактически отождествляют философию с герменевтикой, считая объектом фило­софии тексты, познание и интерпретацию текстов. Характерно при этом, что ис­толкование текстов и вообще всех явлений языка в современной герменевтике пе­реплетается с «критикой идеологии». Язык объявляют средством обмана, лжи, «тотальной пропаганды»; беду современного общества видят в господствующих формах «принудительного» общения, в манипуляции сознанием, в деформации «свободного общения». Языковые трудности мешают взаимопониманию, а отсю­да, по мнению многих герменевтиков, проистекают все противоречия жизни.

Предметом философии герменевтики объявляют мир человека, понимаемый как область человеческого общения. Когда Гадамер говорит, что герменевтика — понимание смысла текстов, памятников или каких-то других явлений культурной жизни, то под смыслом подразумевается значение явлений, их обязательная отне­сенность в языке к человеку. «Бытие, которое может быть понято, есть язык». Мы можем иметь дело только с «лингвистически оформленным» миром, запечат­ленным в языке. «Мы живем внутри языка».

Нужно отметить, что герменевтики, занимающиеся проблемами понимания, не считают себя обязанными высказывать какие-либо суждения о сущности бытия, его структуре и т. д. Философа должно интересовать только бытие, которое «ухвачено» языком, остальное же выводится «за скобки».

Именно герменевтика должна дать ответ на основополагающий вопрос: как возможно понимание окружающего нас мира? Гадамер говорит, что необходимо «раскрыть герменевтическое измерение в его полном объеме и основополагаю­щем значении для всего нашего миропонимания, во всех его проявлениях, от меж­человеческой коммуникации до общественной манипуляции, от опыта отдельного человека как в этом обществе, так и с этим обществом, от построенной из религии и права, искусства и философии традиции и до эмансипаторской энергии рефлек­сии революционного сознания».

Шлейермахер и Дильтей делали основной акцент на психологическом «вжива­нии», «вчувствовании» во внутренний мир исторических персонажей, авторов текстов при явной недооценке логико-рациональной деятельности. Такая пози­ция вызывает возражения. Так, Бохеньский пишет: «Голословным является утверж­дение, что историки и философы пользуются каким-то особым вчувствованием; если дать себе труд посмотреть, как эти люди рассуждают, легко убедиться, что на самом деле их поведение вполне рационально. Это поиск источников, текстологи­ческий анализ, перевод на современный язык; определение времени написания текстов, установление авторства, выяснения степени компетентности и искренно­сти писавшего. Только в результате этих кропотливых, детальных, всегда чисто рациональных процедур можно прийти к правильному пониманию текстов. По­этому сама мысль о движении жизни историка к жизни человека, о котором он пи­шет, есть заблужденье... Историк имеет дело только с документами, письменными источниками, — на их основе и реконструируются исторические персонажи. По завершении работы можно предаваться и вчувствованию, однако само по себе оно не может быть методом исследований».

Основные взгляды герменевтиков представлены в работах Э. Бетти, X. Г. Гадамера, П. Рикёра.

В 1955 г. Эмилио Бетти (1890-1968) опубликовал работу «Общая теория ин­терпретации». Бетти говорит, что интерпретатор призван опознавать и выявлять в различных объективациях духа «творчески животворящую жизнь». «Смысл следует не вносить, а выносить».

Бетти говорит о 4 канонах интерпретации:

♦ в объекте интерпретации есть смысл, он — продукт человеческого духа;

♦ когерентность — части текста могут быть поняты в свете целого, а текст в це­лом — в связи с его частями;

♦ интерпретатор идет к пониманию, отталкиваясь от собственного опыта;

♦ адекватность понимания.

В 1960 г. была опубликована работа Гадамера «Истина и метод», которая считается одной из фундаментальных работ по герменевтике. Рикёр в работах «Кон­фликт интерпретаций» (1969), «От текста к действию. Очерки по герменевтике» (1986), проводит идею о том, что наиболее важные моменты жизни человека и истории объективированы в символах. Задача интерпретатора — дешифровка скрытого смысла символа.

Основная идея герменевтики может быть охарактеризована следующим обра­зом. Существуют тексты, несущие смысл. Смыслы говорят о вещах. Интерпрета­тор входит в понимание, его ум при этом — не tabula rasa; а в нем есть определенное предпонимание. Интерпретатор читает текст с определенным ожиданием. Может оказать­ся, что это ожидание не оправдается. Изменение в сфере предпонимания дает возможность новой интерпретации текста.

Нередка ситуация, когда изучаемый нами текст уже был объектом многих интерпретаций. Иногда кажется, что интерпретация такова, что автору оригинала она пока­залась бы несоответствующей его тексту. Гадамер пишет, что важно вовсе не то, что хотел сказать автор (как думали Шлейермахер и Дильтей), а то, что фактиче­ски говорит сам текст. Герменевтика предполагает «открытость» самого текста, доступность его для интерпретации.

Чем дальше мы удалены от времени создания текста, тем с большим пониманием мы приближаемся к нему благодаря последовательности все более точных интерпретаций.

В процессе развития герменевтики было выработано множество специальных правил, приемов, методов логико-грамматического анализа текстов. Кроме того, в исследование включается обсуждение мотивации, целей и стремлений авторов текстов. Подвергнута пересмотру исходная позиция относительно необходимости «вчувствования», «вживания» для понимания.

Обратимся к концепции Гадамера. Для уяснения ее смысла обратимся к так называемому герменевтическому треугольнику.

О

 

Фиксация Интерпретация

 

 

S₁ S₂

Понимание

 

Герменеевтический треугольник. Здесь

O - текст (или речь), S₁ - автор этого текста,

S₂ - интерпретатор (исследователь)

 

У Шлейермахера и Дильтея речь идет о «вчувствовании», «вживании» S₂ в S₁; при этом смыслы в сознании S₂ становятся зависимыми от сознания S_1. Гадамер считает такую трактовку недостаточной. Необходимо расширить «герменевтиче­ское поле».

Гадамер говорит, что подлинное понимание требует учета многих факторов: характера связи интерпретатора и текста, исторических обстоятельств, их связы­вающих, соотношение прошлой и сегодняшней духовной атмосферы и т. д. В отли­чие от Шлейермахера и Дильтея, которые ставят интерпретатора в историческую ситуацию автора текста, так сказать, на позицию автора текста, и отвлекаются от исторической обусловленности самого интерпретатора, Гадамер говорит о необ­ходимости сближения «горизонтов» того и другого. Речь идет о том, что источни­ком смыслов текста является как его автор (S₁), так и интерпретатор (S₂). Харак­терно, что по мере развития герменевтики интерпретатор все больше выходит на передний план как источник смыслов, создающий их, приписывающий тексту и внедряющий в других читателей и слушателей.

В сближении, «слиянии» горизонтов определяющую роль играет язык: «Язык есть та среда, в которой происходит процесс взаимного договаривания собеседни­ков и обретания взаимопонимания по поводу самого дела»

Сознание исследователя, интерпретатора зависит от знаний, накопленных в об­ществе. В мышлении и миропонимании каждого человека проявляется «автори­тет традиций». Когда интерпретатор (например, историк) подходит к анализу тек­ста, у него уже есть отношение к этому тексту, детерминирование его знаниями и условиями его жизни, есть некоторое предварительное его понимание («пред-понимание» в терминологии Гадамера). Предпонимание — предпосылка пони­мания. Интерпретация всегда осуществляется в рамках определенной традиции, с некоторым предпониманием.

Хотя мы истолковываем текст с нашей сегодняшней точки зрения, это не ме­шает пониманию, поскольку сама наша точка зрения — продукт той же единой истории, в которой находится и интерпретируемый текст. «...Мы понимаем до­шедший до нас текст на основании смысла ожиданий, почерпнутых из нашего соб­ственного предварительного отношения к существу дела» (Гадамер).

«Тот, кто хочет понять текст, постоянно осуществляет набрасывание смысла. Как только в тексте начинает проясняться какой-то смысл, он делает предварительный набросок смысла всего текста в целом. Но этот первый смысл проясняет­ся в свою очередь лишь потому, что мы с самого начала читаем текст, ожидая най­ти в нем тот или иной определенный смысл. Понимание того, что содержится в тексте, и заключается в разработке такого предварительного наброска, который, разумеется, подвергается постоянному пересмотру при дальнейшем углублении в смысл текста» (Гадамер).

Предпонимание имеет характер предрассудка. «Предрассудком называется су­ждение, которое имеет место до окончательной проверки всех фактически опреде­ляющих моментов». Совокупность предрассудков, обусловленных традицией, об­разует «горизонт понимания». Нужно иметь в виду, что предрассудки имеются и у интерпретатора, и у автора текстов, поэтому «сближение горизонтов» предпола­гает выявление предпонимания как интерпретатора, так и автора текста.

Гадамер отклоняет традиционно негативное отношение к предрассудком как к чему-то, чего нужно избегать. Предрассудки законны, неизбежны; они коренят­ся в исторических условиях. И дело не в том, чтобы отбросить эти предрассуд­ки, — их надо осознать. Предрассудки могут быть продуктивными, а могут быть такими, которые мешают пониманию. Поэтому нужно разграничить предрассудки.

«Понимание обретает свои подлинные возможности лишь тогда, когда его пред­варительные мнения не являются случайными. А потому есть глубокий смысл в том, чтобы истолкователь не просто подходил к тексту со всеми уже имеющимися у него готовыми предмнениями, а, напротив, подверг их решительной проверке с точки зрения их оправданности» (Гадамер).

От личных предрассудков нужно освободиться. В частности, нужно учитывать сознательную маскировку истинного мнения под влиянием угрозы преследова­ния со стороны власть имущих или церкви, неосознанный конформизм человека, когда он считает истинным то, что считают все, неосознанное стремление к край­ностям и т. п.

Каковы источники предпонимания? Гадамер в конечном счете склоняется к тому, что предпонимание базируется не столько на рациональном знании, сколько на интуиции. Каков же источник интуиции? Герменевтики, как правило, уклоняются от ответа на этот вопрос. Другое решение вопроса об источнике предпонимания сводится к представлению о том, что язык направляет познание в целом и форми­рует его. Именно язык конструирует мир, определяет способ человеческого бы­тия. Понимание самого языка близко к его интерпретации лингвистической фи­лософией как некоторой игры. Сама игра втягивает в себя игроков. Язык ведет от предпонимания к пониманию.

Гадамер говорит, что к истине исследователь должен идти, ведя постоянный «диалог» с «текстом», мысля исторически. Важно помнить, что история — не «мерт­вые камни». Исторические события продолжают воздействовать на нас с откры­тием новых фактов, новых документов. С другой стороны, современные ситуации могут помочь по-новому понять прошлое. «Мыслить исторически значит п роделать те изменения, которые претерпевают понятия прошедших эпох, когда мы сами начинаем мыслить в этих понятиях. Историческое мышление всегда и с са­мого начала включает в себя опосредование этих понятий с нашим собственным мышлением. Пытаться исключить из толкования свои собственные понятия не только невозможно, но и бессмысленно».

Гадамер утверждает, что каждый новый герменевтик создает новое содержание текста своей интерпретирую­щей деятельностью.

Концепция предпонимания дает возможность Гадамеру предложить решение ряда проблемных ситуаций. Одна из них — так называемый герменевтический круг. Дело в том, что существует взаимозависимость знания и понима­ния, понимания и объяснения, понимания части и целого. Так, чтобы что-то познать, нужно это понимать, а чтобы понимать, нужно знать. Иначе говоря, когда мы понимаем некоторое предложение, то его смысл как целого определяется значением отдельных слов, но, в свою очередь, собственные значения слов становятся ясными, понятными только в контексте предложения. Круг разрывается с помощью предпонимания, ко­торое предшествует пониманию.

Герменевтики выявили и проанализировали ряд аспектов понимания, его логи­ко-семантические, прагматические, психологические и другие условия. Некото­рые из полученных результатов имеют большое практическое значение. Динами­ка современного мира приводит к тому, что на наших глазах меняются значения слов, появляются новые слова, которые часто входят в сознание людей без глубо­кого понимания их смысла или даже с искаженным пониманием того, что в них выражено. Здесь для герменевтики открывается широкое поле деятельности.

Нужно также иметь в виду, что в гуманитарном познании люди чаще сталкива­ются с необходимостью индивидуализации объектов познания, историзмом, оценкой и т. д., чем в естественнонаучном. Использование в гуманитарном познании субъектно-субъектного подхода, диалогичное, историзма становится все более необходимым в свете герменевтических представлений. Однако не следует абсо­лютизировать возможности герменевтики и оправдывать ее претензии на роль единственной современной философии.