А.Г.СОКОЛОВ 31 страница

— в легкой промышленности;

— от доходов, приносимых монополией внешней торговли;

— за счет усиления налогового бремени;

— в результате получения дополнительных средств от займов;

— за счет эмиссии денег, что вызвало резкое углубление инфляции.

В 1927 г. был реорганизован аппарат ВСНХ, продолжался процесс центра­лизации хозяйственного управления. В промышленности административный способ распределения ресурсов стал подменять собой рациональное плани­рование. Наблюдались явные противоречия между плановыми показателями и реальной возможностью их выполнения.

Начавшаяся индустриализация потребовала обновления технических кад­ров. В апреле 1928 г. было заявлено о саботаже старой технической интелли­генции («шахтинское дело»). С этого времени начинается массовое изгнание обвиненных в «правом уклоне» или «чуждом социальном происхождении» сотрудников Госплана, ВСНХ, ЦСУ, Наркомзема и Наркомфина.

В 1930—1931 гг. прошли многочисленные судебные процессы над «сабо­тажниками» из среды «буржуазных специалистов» («Промпартия», «Кресть­янская трудовая партия», специалисты ВСНХ и др.).

Наступление на старые кадры и широкое выдвижение на руководящие посты рабочих — членов партии — негативно сказались на развитии произ­водства. В июне 1931 г. была сделана попытка остановить этот процесс. Осуждены уравниловка в оплате труда, слишком быстрое выдвижение не­квалифицированных кадров в руководство предприятиями. Некоторые дискриминационные меры по отношению к старым кадрам отменялись (на­пример, ограничение допуска детей к высшему образованию).

С 1929 г. начинает развиваться массовое социалистическое соревнование трудящихся (движение ударничества, встречных планов и др.), с 1935 г. — ста­хановское движение.

С ноября 1932 г. вводятся строгие наказания за неявку на работу, трудовые книжки, в которых фиксировались все предыдущие места работы, предъявле­ние их было обязательным при устройстве на работу. Вводилась система про­писки, целью которой было уменьшение текучести кадров.

В 1930 г. прошла массовая чистка старых профсоюзных кадров, профсоюзы превращались в инструмент выполнения государственных планов.

В январе 1930 г. принято постановление ЦИК и СНК «О кредитной рефор­ме». Госбанк становился единственным распорядителем краткосрочных кре­дитов. Частные кредитные организации, во множестве появившиеся в годы нэпа, закрывались; в 1932 г. частным лицам запрещалось открывать магазины и лавки.

В годы первой пятилетки закладывались основы Турксиба — железнодо­рожной трассы протяженностью 1500 км, тракторного завода на Волге. Начи­нается история Днепрогэса, химических комбинатов под Москвой, в Хиби­нах, Березниках, Соликамске, металлургических предприятий в Сибири и на Украине, новых шахт в Донбассе и др.

Начало пятилетки свидетельствовало, во-первых, о рывке, об ускорении работ по первоочередному развитию тяжелой промышленности, во-вторых, о том, что само создание этой промышленности стало центром и даже сутью политики индустриализации (В. С. Лельчук).

В 1933 г. было объявлено, что первый пятилетний план был выполнен до­срочно за 4 года и 3 месяца, однако на самом деле «откорректированные» зада­ния плана по выпуску большинства видов продукции выполнить не удалось.

Второй пятилетний план (1933—1937 гг.) был утвержден XVII съездом партии в январе 1934 г. Задача: завершить переходный период от капитализма к социализму, построить материально-техническую базу социализма. Не­смотря на громкий лозунг, задания плана — по сравнению с предыдущей пя­тилеткой — выглядели более реалистичными и умеренными.

План сохранял тенденцию на приоритетное развитие тяжелой индустрии в ущерб отраслям легкой промышленности. Его главная экономическая задача заключалась в завершении реконструкции народного хозяйства на основе новейшей техники для всех его отраслей.

За годы второй пятилетки были сооружены 4,5 тыс. крупных промышлен­ных предприятий. Вошли в строй Уральский машиностроительный и Челя­бинский тракторный, Ново-Тульский металлургический и другие заводы, де­сятки доменных и мартеновских печей, шахт и электростанций. В Москве проложена первая линия метрополитена. Ускоренными темпами развивалась индустрия союзных республик. На Украине были возведены предприятия машиностроения, в Узбекистане — заводы по обработке металла.

Во второй пятилетке продолжалась борьба за повышение производитель­ности труда. Главный лозунг пятилетки: «Кадры решают все!» На многих предприятиях выдвигались встречные планы производственного развития, более высокие по сравнению с установленными. Трудовой энтузиазм рабоче­го класса имел большое значение для решения задач индустриализации.

Завершение выполнения второго пятилетнего плана было объявлено до­срочным — снова за 4 года и 3 месяца. В некоторых отраслях промышленно­сти действительно были достигнуты очень высокие результаты. В 3 раза вы­росла выплавка стали, в 2,5 раза — производство электроэнергии. Возникли мощные индустриальные центры и новые отрасли промышленности: хими­ческая, станко-, тракторо- и авиастроительная. Вместе с тем развитию легкой промышленности, производящей предметы потребления, не уделялось долж­ного внимания. Сюда направлялись 01раниченные финансовые и материаль­ные ресурсы, поэтому результаты выполнения второй пятилетки по группе «Б» оказались значительно ниже запланированных.

Задания третьего пятилетнего плана (1938—1942 гг.), утвержденного XVIII съездом ВКП(б) в марте 1939 г., предусматривали дальнейшее приори­тетное развитие тяжелой промышленности. Главные усилия были направлены на развитие отраслей промышленности, обеспечивающих обороноспособность страны. К 1941 г. в эти отрасли направлялось до 43% общих капиталовложений.

В годы третьей пятилетки на Урале, в Сибири, Средней Азии ускоренны­ми темпами развивалась топливно-энергетическая база. Большое значение

имело создание «второго Баку» — нового нефтедобывающего района между Волгой и Уралом. Особое внимание обращалось на развитие металлургиче­ской промышленности — основы военного производства (Магнитогорский и Нижнетагильский комбинаты).

Вместе с тем политика в области вооружения имела отстающий от Запада и в первую очередь от фашистской Германии характер. На ускорение внед­рения военной техники повлиял опыт Советско-финляндской и начавшейся в 1939 г. Второй мировой войны.

Главный политический лозунг третьего пятилетнего плана носил демаго­гический характер — догнать и перегнать по уровню производства продукции на душу населения развитые капиталистические страны. Эта установка исхо­дила из завышенных показателей второго пятилетнего плана.

Несмотря на несомненные успехи (в 1937 г. СССР по объему производства вышел на 2-е место в мире после США), промышленное (и особенно техниче­ское) отставание от Запада не было преодолено. Кроме того, наблюдалось за­метное отставание в области технологий и особенно в выпуске предметов на­родного потребления.

В области экономики продолжала развиваться система государственного социализма — жесткого планирования, распределения и контроля во всех сферах хозяйственной деятельности. Были расширены полномочия Госпла­на, создан Наркомат государственного контроля. Укреплялись командно-ад­министративные методы управления, которые, несмотря на значительные недостатки, сыграли положительную роль в мобилизации экономических и людских ресурсов в военное время.

Таким образом, индустриализация проходила с большим напряжением сил, так как не хватало ни капиталов для инвестиций, ни квалифицирован­ных кадров — инженеров, конструкторов, рабочих. Источники накопления ка­питала для инвестиций в промышленности:

— продажа драгоценных металлов и художественных ценностей;

— ограбление деревни;

— труд заключенных;

— резкое снижение цен на западно-европейские промышленные товары в результате депрессии (кризиса конца 20—начала 30-х гг.).

В результате индустриализации СССР вышел на второе место в мире по объему промышленного производства. Индустриализация позволила быстро ликвидировать безработицу, но более половины промышленных рабочих было занято тяжелым физическим трудом.

Главный итог «большого скачка» — закрепление командно-администра­тивных методов управления экономикой. Этот период по праву оценивается (несмотря на все недостатки) как промышленное преобразование страны, обеспечившее технико-экономическую независимость СССР в сложных внешнеполитических условиях.

Коллективизация сельского хозяйства

Коллективизация в СССР — объединение мелких единоличных крестьян­ских хозяйств в крупные, коллективные путем производственной кооперации.

Первые коллективные хозяйства стали возникать еще «а рубеже 1917—1918 гг. Тогда же определились и три их формы, различающиеся степенью обобществления:

— ТОЗы (товарищества по совместной обработке земли);

— артели (обобщены основные средства производства: земля, инвентарь, скот, включая мелкий скот и птицу);

— коммуны (большая степень обобществления производства и даже быта).

В первые годы преобладали артели и коммуны, но в период нэпа количе­ство колхозов резко сократилось. В 1926 г. они объединяли около 1% крестьян­ских хозяйств, причем преимущественно бедняцких. Одновременно, как один из возможных способов социалистического переустройства деревни, рассматривается создание государственных хозяйств, напрямую субсидируе­мых из казны (совхозов).

Кооперативный план предусматривал преобразование сельского хозяйства на основе коренной технической реконструкции, подъема общей культуры де­ревни. К середине 20—началу 30-х гг. объективный ход социально-экономи­ческого развития страны поставил государство перед необходимостью реше­ния этих вопросов. Хозяйствование на мелких клочках земли с помощью примитивных орудий обрекало крестьян на тяжелый ручной труд, обеспечи­вая им всего-навсего поддержание существования, бесконечное воспроиз­водство все тех же отсталых условий труда и быта. Низкий уровень сельскохо­зяйственного производства сдерживал общее экономическое развитие стра­ны, ставил серьезные преграды начавшейся индустриализации.

Круг вопросов, связанных с историей коллективизации, весьма широк. Здесь и развитие сельского хозяйства в условиях нэпа, и расслоение крестьян­ства, сохранение в его среде кулачества на одном полюсе, бедноты и батра­чества — на другом, и развитие кооперации, и внутрипартийная борьба вокруг вопросов, связанных с путями и темпами социалистических преобразований.

У исследователей не вызывает сомнений, что индустриальный рывок тя­жело отразился на положении крестьянских хозяйств. Кроме того, страна в середине 20-х гг. оказалась на грани экономического и политического кри­зиса. Причинами создавшегося положения являлись:

— возбуждение недовольства сельского населения из-за чрезмерного на­логового обложения;

— непомерное увеличение цен на промышленные товары и одновремен­ное искусственное занижение государственных закупочных цен на продукты сельского хозяйства («ножницы цен»), вследствие чего крестьяне, чтобы про­кормиться, стали выращивать технические культуры в ущерб производству продуктов питания, уходили на лесоразработки или стройки либо занима­лись кустарными промыслами;

— низкие закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию, разо­рявшие бедняков и середняков (кулаки дробили свои хозяйства в целях со­крытия доходов);

— нехватка продовольственных товаров, приводившая к повышению на них рыночных цен, что наносило удар по городскому населению;

— сокращение посевных площадей, обусловливавшее сокращение заку­пок сельскохозяйственной техники.

В конце 1927—начале 1928 г. разразился хлебный кризис, под угрозу были поставлены продовольственное снабжение городов, планы экспорта и им­порта, план индустриализации (об остроте этого кризиса свидетельствует, например, введение в 1928 г. карточной системы распределения продуктов питания в городах). Государство, с одной стороны, вынуждено было прибег­нуть к чрезвычайным мерам в области хлебозаготовок, а с другой стороны, взять курс на сплошную коллективизацию.

В декабре 1927 г. XV съезд ВКП(б) определил, что коллективизация долж­на стать основной задачей партии в деревне. До сих пор прочно сохраняется один из исходных стереотипов сталинской концепции, будто этот партсъезд провозгласил «курс на коллективизацию». Однако такая трактовка его реше­ний соответствует скорее последующей практике, а не их подлинному содер­жанию. В действительности же на съезде речь шла о развитии всех форм коо­перации, о том, что перспективная задача постепенного перехода к коллек­тивной обработке земли будет осуществляться «на основе новой техники (электрификации и т. д.)», а не наоборот: к машинизации на основе коллек­тивизации. Ни сроков, ни тем более единственных форм и способов коопери­рования крестьянских хозяйств съезд не устанавливал (В. П. Данилов).

Точно так же решение съезда о переходе к политике наступления на кулаче­ство имело в виду последовательное ограничение возможностей крестьянских хозяйств, их активное вытеснение экономическими методами, а не методами разорения или принудительной ликвидации. Кулацкими считались хозяйства, применявшие наемный труд и машины с механическим приводом, а также занимающиеся торговлей (в 1929 г. на их долю приходилось 2,5—3% общего числа крестьянских дворов).

Задачи наступления на капиталистические элементы и в городе и в дерев­не формулировались с большой осторожностью: обеспечить относительное сокращение при еще «возможном абсолютном росте».

В конце 20-х гг. в стране было немало противников немедленной и быстрой коллективизации крестьянских и казачьих хозяйств, которые убедительно ар­гументировали свою точку зрения. Вне правящей партии это были крупные ученые-экономисты Н. Д. Кондратьев, А. В. Чаянов. В рядах ВКП(б) предосте­регали против поспешной коллективизации Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, М. П. Томский и многие другие. В борьбе противоположных точек зрения на XV съезде ВКП(б) (апрель 1929 г.) фактически была выработана компромисс­ная точка зрения. Суть ее заключалась в признании правомерности и долговременности развития в деревне мелких крестьянских хозяйств и в оказании им государством всесторонней помощи. При этом признавались «ограниченные возможности» мелкого крестьянского хозяйства и предлагалось в перспективе неторопливое развитие более производительных коллективных хозяйств.

Однако эти умеренные планы социалистических преобразований были отвергнуты находившейся у власти в ВКП(б) и советском государстве группой И. В. Сталина. Вопреки коллективно принятым решениям, Сталин в своих

выступлениях, главным образом на секретных совещаниях, пртребовал уско­рения социалистических преобразований в деревне.»

Первоначально тип кооперации не был определен, но уже в марте 1928 г. предпочтение явно отдавалось колхозам (с артельной формой кооперации). В 1928 г. был принят закон «Об общих началах землепользования и землеустрой­ства», предоставлявший колхозам льготы по получению земли и пользова­нию ею, кредитованию и налогообложению. Ограничивалась аренда земли кулаками, запрещалось выделение на хутора зажиточных хозяйств. В помощь колхозам с ноября 1928 г. создавались государственные машинно-тракторные станции (МТС). Непосредственное руководство колхозным строительством осуществлял секретарь ЦК ВКП(б) по работе в деревне В. М. Молотов. Был создан Колхозцентр СССР, возглавляемый Г. Н. Каминским.

О переходе к созданию коллективных хозяйств Сталин объявил в статье «Год великого перелома», опубликованной в «Правде» 7 ноября 1929 г. Он определил и сроки коллективизации — три года. Таким образом, фактически был взят официальный курс на сплошную коллективизацию крестьянских хозяйств.

Отсутствие четких указаний и законов, на основе которых должен был осу­ществляться этот процесс, привело к административному произволу. К орга­низации колхозов были привлечены городские жители, плохо знакомые с сельским хозяйством, с традициями деревенской жизни, психологией сель­чан («двадцатипятитысячники»).

Ходом коллективизации руководили районные «тройки» — чрезвычай­ные органы власти, в состав которых входили представители исполкомов, райкомов, ОГПУ. В качестве активистов выступали сельские комсомольцы и коммунисты, ударной силой являлась беднота, которая получила значи­тельные материальные выгоды.

Выделено три зоны коллективизации с различными сроками ее проведения:

1) основные районы товарного земледелия (Поволжье, Северный Кав­каз) — один год;

2) Украина, Сибирь, Урал, Центрально-Черноземная область — два года;

3) остальные районы страны — три года.

Главной задачей коллективизации партия провозгласила ликвидацию ку­лачества как класса. Порядок раскулачивания определялся секретной инст­рукцией ЦИК СССР и Совнаркома от 4 февраля 1930 г., согласно которой за­прещалась аренда земли и наемный труд; кулачество было разделено на три категории:

— кулаков, участников антисоветских движений, предписывалось аресто­вывать (их дела передавали в ОГПУ);

— зажиточных крестьян, пользовавшихся влиянием, переселять в преде­лах области или в другие области;

— остальных кулаков расселять на худших землях, вне колхоза.

Раскулаченными оказались не только «крепкие» крестьяне, но и так назы­ваемые середняки. В целом в результате раскулачивания из деревни были из­гнаны наиболее грамотные, опытные, предприимчивые крестьяне.

Начавшееся в феврале-марте 1930 г. массовое раскулачивание вызвало крестьянские выступления, в которых принимали участие более 700 тыс. че­ловек. Начинается отход крестьянских семей в город, массовый убой скота, восстания.

Чтобы сбить волну нарастающего протеста, Сталин в марте-апреле 1930 г. опубликовал статьи «Головокружение от успехов» и «Ответ товарищам кол­хозникам». В них вся вина за «перегибы» была возложена на местное руковод­ство. Тогда же, 1 марта 1930 г., был утвержден Примерный устав сельскохозяй­ственной артели: наряду с «обобществлением» основных средств производ­ства в единоличном пользовании колхозников сохранялись приусадебные земли, мелкий инвентарь, домашний скот, птица. ЦК партии принял поста­новление «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении». Темп коллективизации снизился, но уже осенью 1930 г. нажим на единоличника вновь усилился.

Коллективизация позволила увеличить количество зерна на рынке. Но трудности с заготовками зерна сохранялись. Забирали не только товарную продукцию, но и семена, а также зерно, предназначенное для оплаты труда колхозников. 7 августа 1932 г. был принят закон «Об охране социалистической собственности», получивший в народе название «закон о пяти колосках».

Голод 1932—1933 гг. приостановил коллективизацию. Стали распростра­няться мнения о пересмотре политики в деревне. Предлагалось расширить личные подсобные хозяйства. Однако правительство избрало другой путь. С января 1933 г. по ноябрь 1934 г. при МТС действовали политотделы, кото­рые завершили чистку деревни от «классово чуждых элементов». В июне 1934 г. было объявлено о начале нового, завершающего, этапа коллективиза­ции. Повышены ставки сельхозналога с единоличников. На 50% увеличились нормы обязательных поставок государству по сравнению с колхозниками.

В начале 1935 г. на II съезде колхозников констатировалось, что 99% всех обрабатываемых земель в стране стали «социалистической собственностью». Примерно к 1937—1938 гг. коллективизация фактически завершилась (93% крестьянских хозяйств были объединены в колхозы).

В целом на сельское хозяйство распространялись принципы хозяйствова­ния, ранее утвердившиеся в государственном секторе промышленности: уравнительность, жесткая централизация.

Ломка социальных отношений сопровождалась разрушением производи­тельных сил, гибелью миллионов голов рабочего и продуктивного скота, главное же — разрушением человеческих отношений и крахом святых идеа­лов. Эти изменения оказали глубочайшее влияние на крестьянство.

Во-первых, поддавшись призывам к вступлению в колхозы и обобществле­нию средств производства, крестьянство фактически оказалось обмануто, так как было отчуждено от средств производства и утратило всякое право на них.

Во-вторых, был нанесен мощный удар по крестьянскому чувству соб­ственника, так как крестьяне были лишены права распоряжаться результата­ми своего труда, произведенной продукцией, судьбу которой стали решать местные партийные и советские власти.

В-третьих, формально считавшиеся (по Уставу сельхозартели) хозяевами колхоза, колхозники фактически решали второстепенные вопросы жизни и быта коллектива, так как решение всех принципиальных вопросов оказа­лось в руках руководящих партийных и советских органов.

В-четвертых, колхозник потерял даже право самостоятельно решать во­прос о том, где он хотел бы жить и работать (на это требовалось разрешение властей).

Закономерный вопрос, возникающий при изучении данной проблемы: нужна ли была коллективизация в СССР?

По мнению Е. Н. Осколкова, в современных исследованиях определились три точки зрения по этому вопросу. Часть исследователей и публицистов бе­зоговорочно отрицает правомерность коллективизации, утверждая, что она свернула крестьянство с естественного исторического пути, продвигаясь ко­торым по вехам, проложенным П. Я. Столыпиным, Россия сформировала бы мощный сельскохозяйственный фермерский сектор.

Другие исследователи считают, что столыпинский путь фермеризации сельского хозяйства России был слишком тяжелым и длительным, так как со­провождался разрушением общины, разорением большинства крестьян.

Наконец, часть специалистов утверждает, что само российское крестьян­ство в силу исторической традиции, экономической слабости, натурального производства, плохой вооруженности сельскохозяйственным инвентарем и скотом вряд ли могло в обозримый срок модернизировать производство, и поэтому коллективизация была объективно необходима для большинства бедноты и середняков.

Однако исследователи полагают, что ее нельзя было проводить столь быст­рыми темпами, включая в колхозы все сельское население и применяя насилие (фактически происходил процесс «вторичного закрепощения крестьянства»).

Исторический опыт свидетельствует, что сами колхозы, утратив боль­шинство свойств сельскохозяйственной артели, превратились в своеобраз­ные государственные предприятия, подчиненные местным органам власти и партии. Вероятный путь развития деревни — добровольное создание самими крестьянами различных форм организации производства, свободных от госу­дарственного контроля, строящих свои отношения с государством на основе равноправия, при поддержке государства, с учетом рыночной конъюнктуры.

Закрепление результатов социалистической реконструкции. Конституция СССР 1936 г. Происшедшие изменения в государственном устройстве были отражены в новой Конституции (Основном Законе) Союза Советских Социалистических Республик. Ее проект готовила Конституционная комиссия, состоявшая из 12 подкомиссий. Проект был одобрен Пленумом ЦК ВКП(б) и Президиумом ВЦИК и вынесен на обсуждение, после чего 5 декабря 1936 г. Конституция была утверждена на VIII Чрезвычайном Всесоюзном съезде Советов.

В этой Конституции была фактически закреплена руководящая роль ВКП(б) в государстве. В ст. 126 отмечалось, что партия представляет «руково­дящее ядро всех организаций трудящихся — как общественных, так и госу­дарственных».

Поскольку была провозглашена победа социализма в стране (такой вывод был сделан на основе тезиса о ликвидации эксплуататорских классов и невоз­можности вследствие этого реставрации капитализма), в Конституции были отражены новые отношения в обществе. Отменялись ограничения прав граж­дан по классовому признаку, неприкосновенность личности, тайна переписки. Была изменена избирательная система: провозглашалась система всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании.

Государственное устройство страны определялось как федеративное (со­юзное) объединение республик. Высшим органом власти в СССР становил­ся Верховный Совет СССР, состоявший из Совета Союза и Совета Нацио­нальностей. Правительство (СНК СССР) формировалось на совместном за­седании палат.

В Конституции законодательно закреплялось преобразование Казахской и Киргизской автономных республик в союзные, вошедшие в состав СССР в качестве субъектов Федерации; упразднение ЗСФСР — Грузинская ССР, Армянская ССР, Азербайджанская ССР стали субъектами Федерации. Таким образом, в составе СССР было 11 союзных и 27 автономных республик, 9 ав­тономных областей и 10 национальных округов (52 национальных государ­ства и национально-государственных образования).

По Конституции политическую основу СССР составляли Советы депута­тов трудящихся, которым принадлежала вся власть в стране. Экономическую основу — социалистическая система хозяйствования и социалистическая соб­ственность на средства производства (в двух формах: государственной и коо­перативной).

Хозяйственная жизнь страны определялась государственным народно-хо­зяйственным планом. Труд рассматривался как обязанность.

В Конституции 1936 г. были закреплены итоги социалистической рекон­струкции народного хозяйства и политическая победа правящей партии. Конституция получила название «конституции победившего социализма».

13.3. Внешняя политика советского государства (1921—1941 гг.)

Борьба Советского государства за международное признание

Участие СССР в политических блоках 30-х гг. и его результаты

Международное положение СССР накануне Второй мировой войны.

Советско-германский пакт и его последствия

Борьба Советского государства за международное признание. Первые внеш­неполитические принципы Советского государства были сформулированы уже в Декрете о мире, принятом в октябре 1917 г. Окончание Первой мировой войны (подписание Версальского мирного договора в 1919 г.), Гражданской войны и иностранной интервенции на территории России создали новые ус­ловия в международных отношениях. Важным фактором стало существова­ние Советского государства как принципиально новой общественно-полити­ческой системы.

Внешняя политика Советского государства, сохранив преемственность политики Российской империи в реализации геополитический задач, отлича­лась от нее новым характером и методами проведения. Ей была присуща идео­логизация внешнеполитического курса, основанная на двух положениях, сформулированных В. И. Лениным.

Первое положение — принцип пролетарского интернационализма, преду­сматривающий взаимную помощь международному рабочему классу и анти­капиталистическим национальным движениям в слаборазвитых странах. Он основывался на вере большевиков в скорую социалистическую революцию в мировом масштабе. В развитие этого принципа в 1919 г. в Москве был со­здан Коммунистический Интернационал (Коминтерн). В него вошли многие лево-социалистические партии Европы и Азии, перешедшие на большевист­ские (коммунистические) позиции. Коминтерн с момента своего основания использовался Советской Россией для вмешательства во внутренние дела многих государств мира, что обостряло ее отношения с другими странами.

Второе положение — принцип мирного сосуществования с капиталистиче­ской системой — определялось необходимостью укрепления позиций Совет­ского государства на международной арене, выхода из политической и эконо­мической изоляции, обеспечения безопасности его границ. Он означал при­знание возможности мирного сотрудничества и, в первую очередь, развития экономических связей с Западом.

Таким образом, противоречивость этих двух принципиальных положений вызывала непоследовательность внешнеполитического курса молодого Со­ветского государства.

Политика Запада в отношении Советской России была не менее противо­речивой. С одной стороны, он стремился задушить новую политическую сис­тему, изолировав ее в политическом и экономическом плане, поэтому он: оказывал помощь белой эмиграции в ее борьбе против Советской власти; за­сылал в страну диверсантов и террористов; толкал Финляндию на конфликт с СССР. С другой стороны, ведущие державы мира ставили своей задачей компенсировать потерю денежных средств и материальной собственности, утраченных после Октября. Они также преследовали цель вновь «открыть» Россию для получения доступа к ее сырьевым ресурсам, проникновения в нее иностранных капиталов и товаров, т. е. Россия оставалась выгодным торго­вым партнером. Кроме того, малые и зависимые страны искали в ее лице со­юзника.

В начале 20-х гг. отношения Советской России с Западом претерпели зна­чительные изменения. Этому способствовали провал прямой военной интер­венции, усилившийся кризис перепроизводства и рост рабочего движения в капиталистических странах.

Введение нэпа было расценено европейскими правительствами как ослаб­ление большевистской политической системы и фактор, открывающий воз­можность для экономического сотрудничества. Со своей стороны Советская Россия нуждалась в помощи развитых капиталистических стран для восста­новления разрушенного народного хозяйства.

16 января 1920 г. Верховный совет союзников принял резолюцию, соглас­но которой разрешался обмен товарами между Россией, союзными и нейт­ральными странами. Это было формальное снятие экономической блокады. Уже 31 марта 1920 г. был подписан советско-эстонский торговый договор — первый торговый договор Советской России с европейским государством.

Огромную роль в разрыве экономической блокады сыграл декрет СНК от 23 ноября 1920 г. о концессиях. Уже осенью того же 1920 г. американский миллионер Вандерлин начал переговоры о концессии на Камчатке (на кото­рую, Кстати, претендовала Япония).

16 марта 1921 г. было заключено советско-английское торговое соглаше­ние, которое означало прежде всего, что Великобритания признала Совет­ское государство де-факто. Кроме того, это был первый договор, заключен­ный с великой капиталистической державой.