Инвестиционный менеджмент 7 страница

Эти два аспекта социальной структуры взаимосвязаны, так как упорядоченность отношений на уровне социума, общества достигается только в том случае, если в действиях людей постоянно воспроиз­водятся элементы этих отношений — относительно устойчивые об­разцы социального поведения. Целостность общества или любого иного социального образования разрушается, если происходит сбой в процессах структуризации, если индивиды перестают в своих дейст­виях воспроизводить социатьные структуры.

Можно сказать, что социальные структуры существуют в виде сло­жившихся в обществе взаимосвязанных устойчивых моделей поведе­ния, которые люди используют в своей повседневной жизни. Для обозначения такого обусловленного внешней структурой поведения применяется понятие «социальная роль». Социальная роль — это ожидаемое поведение человека, обладающего определенным стату­сом, это типичное поведение в типичной ситуации. Например, ми­тинг как типичная ситуация предполагает, что какая-то часть людей будет играть роль ораторов, а другая — слушателей. И от тех, и от других ожидают вполне определенных, моделей поведения: от оратора — выступления, от слушателей — внимания к выступающим. Если эти модели поведения не воспроизводятся, то речь может идти о чем угодно — о толпе, о манифестации, но не о митинге. Внешняя схожесть при воспроизводстве структурированного отношения с те­атральным действием ведет к тому, что при его описании часто ис­пользуются такие понятия, как инсценировка, разыгрывание сценария, постановка сцены.

Почему возникают социальные структуры? Мы живем в струк­турированном социальном мире. Для нас существующие в обществе нормы, правила, определяющие содержание моделей поведения, яв­ляются чем-то само собой разумеющимся, и мы обычно не задумыва­емся, как они возникли и почему обрели именно эту форму. Однако для понимания значимости социальных структур в жизнедеятельно­сти людей, в том числе в политике, нам необходимо составить самое общее представление о том, как идет процесс их создания.

Социальные структуры либо возникают в результате появления привычки к повторяющимся взаимодействиям, либо создаются рационально, путем направленного формирования определенных норм, обычно первоначально поддерживаемых силой. В работе П, Бергера и Т. Лукмана «Социальное конструирование реальности», на наш взгляд, хорошо показаны особенности первого случая станов­ления социальных структур. Конкретные люди вначале вступают во взаимодействие. После неоднократного повторения этого взаимо­действия его образ закрепляется в памяти людей и начинает воспроизводиться ими по привычке. Если затем знание об этом образе действия передается другим людям как важное и необходимое, то и те, другие, начинают следовать избранной модели поведения. Так происходит «отделение» модели поведения от ее создателей, ее реификация (овеществление), превращение в объективную данность. Иными словами, появляются нормы, правила поведения, обязатель­ные для всех членов общества.

Создание новых структур возможно не только «снизу», т.е. через привычку к складывающимся взаимодействиям и их последующую формализацию, но и «сверху», когда параметры новой структуры за­даются в виде законов, указов, принимаемых политической элитой. В этом случае процесс структурирования обретает как бы обратный характер: вначале предлагаются готовые нормативные отношения, задается алгоритм будущей деятельности, а затем происходит выработка привычки к этой деятельности.

Структуры, создаваемые таким образом, обычно нуждаются на начальном этапе в мощной идеологической или даже силовой под­держке, чтобы затем обрести нормальный ритм своего функцио­нирования. Например, в стране принимается закон, регламен­тирующий порядок выборов депутатов парламента, и все участники избирательного процесса вынуждены подчиняться этому порядку, независимо оттого, нравится он им или нет, имели они опыт участия в избирательных кампаниях или не имели.

Каким бы образом ни складывались социальные структуры, они всегда превращаются в объективный фактор, влияющий на деятель­ность индивидов. Как пишет Дж. Тернер, структуры задают ограничивающие параметры поведению человека, «они обозначают пределы "сценической деятельности" индивидов, помещая их в реальное физическое пространство; ограничивают виды возможных процессов утверждения значимости притязаний и возражений; обес­печивают контекстуальную основу для учета тех видов деятельности, которые позволяют людям развивать чувство реальности; диктуют возможные виды постановки ролей; дают наметки для понимания ролей; организуют людей и виды их деятельности в направлениях, которые поощряют (или тормозят) взаимную типизацию» (2). Иными словами, социальные структуры ограничивают свободу выбора инди­вида, ориентируя его на вполне определенные, общепринятые образ­цы поведения. Но вместе с тем социальные структуры позволяют человеку не тратить психическую энергию на оценку вариантов дей­ствия в типичной ситуации, потому что таким же способом они воз­действуют и на других людей, типизируя их действия и, следователь­но, делая их более определенными и предсказуемыми. Структуры позволяют выстраивать линию поведения среди незнакомых людей, расшифровывать их действия и даже намерения.

Социальные структуры окружают нас незримо. Мы их не видим, не слышим, но какое-то особое чувство всегда подсказывает нам, где и когда надо играть ту или иную социальную роль. Какое же механизм воздействия социальной структуры на человека? Есть три социальных процесса, которые делают человека чувствительным по отношению к социальным структурам, позволяют ему различать их и реализовывать в своих действиях: социализация, социальный контроль и леги­тимация.

Социализация — это процесс усвоения индивидами сложившихся в обществе норм, правил, образцов поведения, процесс научения тому, как надо исполнять социальные роли, какие надо соблюдать требова­ния, т.е. процесс получения знаний о социальных структурах и навы­ках воспроизводства социальных структур в своих действиях. Социа­лизацию осуществляют в обществе семья, учреждения образования и культуры, различные группы и организации, в том числе политические, средства массовой информации. Благодаря этой разветвленной сети агентов социализации индивиды знакомятся с основными требованиями, предъявляемыми к тем или иным статусным позициям, они научаются быть гражданами, избирателями, налого­плательщиками, партийными активистами, государственными чиновниками, депутатами парламента и т.д.

Социальный контроль представляет собой действия людей, направ­ленные на сдерживание поведения, не соответствующего об­щепринятым нормам. Он осуществляется двумя основными способами. Во-первых, в виде применения различных санкций по отношению к тем, кто «неправильно» исполняет социальные роли, кто нарушает общие правила, кто демонстрирует девиантное (отклоняющееся) по­ведение. Санкции могут быть самыми разнообразными — от осуж­дающих взглядов близких друзей до применения насилия, но в любом случае нарушителю нормативного порядка дают знать, что его пове­дение недопустимо, что оно нуждается в корректировке. Во-вторых, люди склонны к поощрению действий тех, чье поведение отвечает их ожиданиям. Поощрение может быть в виде простого одобрения, бла­госклонного взгляда, награждения, предоставления привилегий и т.п. Действенность социального контроля определяется не только готов­ностью окружающих людей применять санкции или поощрять приемлемые для социума формы поведения, но и тем, насколько значимы для индивида, испытывающего внешнее воздействие, окружающие его люди, насколько ценит он их хорошее расположение, насколько высоко оценивает выгоду своего подчинения, на­сколько опасается отчуждения и изоляции.

Легитимация - это процесс формирования в культуре общества представлений о важности, значимости, целесообразности сложив­шегося в обществе нормативного порядка, соответствующих соци­альных структур и последующего внесения этих представлений в мас­совое сознание. При помощи легитимации различным нормам и правилам придается особый, можно сказать, сакральный смысл, обосновывается ценность того или иного вида поведения, объясняет­ся, почему следует отдавать предпочтение именно этой, а не иной мо­дели действия. Так, норма, определяющая порядок уплаты налогов, подкрепляется ценностными суждениями, идеями о необходимости, заботиться о благе общества, о малоимущих, о детях и инвалидах.

Итак, при помощи процессов социализации человек получает зна­ние о социальных структурах и первичные навыки исполнения раз­личных социальных ролей. Благодаря социальному контролю осуще­ствляется коррекция поведения, при необходимости человеку указывают на несоответствие его действий исполняемой социальной роли, существующим нормам и правилам. Процессы легитимации формируют в людях убежденность, что соответствующим образом ис­полненная социальная роль отвечает определенным ценностям, вно­сит упорядоченность в социальные отношения, способствует, например, утверждению демократии, справедливости и т.п.

В итоге социальная жизнь обретает упорядоченный характер, люди достаточно адекватно интерпретируют действия и намерения друг друга, социальный мир становится более определенным, и чело­век чувствует себя в таком мире уверенно. Смысл социальной жизни в конечном счете заключается в умении людей структурировать свои отношения, взаимодействия и пользоваться результатами этих посто­янно развивающихся процессов структуризации при достижении своих целей.

1.2. Выводы для политического менеджера

Знание о социальных структурах необходимо политическому ме­неджеру для решения конкретных управленческих задач. Вот почему важно сделать практические выводы из приведенного выше анали­тического материала. Эти выводы помогут понять смысл и содержа­ние основных задач управления процессами структуризации, без решения которых невозможно обеспечить эффективность поли­тической кампании.

Первый вывод: субъекту политического управления придется работать с людьми, «связанными» в своих действиях социальными струк­турами. Иными словами, все те, на кого будет направлено управ­ленческое воздействие в ходе политической кампании, принадлежать к различным статусным группам, а следовательно, они потенциально готовы в конкретных действиях подтверждать свою статусную принадлежность, т.е. поступать так, как требует их положение в об­ществе. Субъект политического управления не может изменить объективно развивающиеся в обществе процессы структуризации, но, зная их особенности и последствия, он может использовать их в своих мнтересах.

Главным следствием структуризации в обществе является диф­ференциация населения, появление статусных групп, отличающихся по своему месту в социальном пространстве, по своему образу жизни, по способу восприятия социальной реальности, а следовательно, по своим интересам. Как пишет французский социолог П. Бурдье, людям свойственно собственное видение окружающего мира, но укладывается это видение «под структурным давлением» (3).

«Будучи включенным в определенные отношения, индивид усваивает основные параметры соответствующей структуры, он интериоризирует ее нормы, превращая в собственные установки., которые затем начинают влиять на его мировосприятие. Например, вахтеры и банкиры, православные и мусульмане, русские и якуты, богатые и бедные будут отличаться по своему восприятию происходя­щий событий, по выделению среди них наиболее значимых. Сознание каждого человека индивидуально, но поскольку оно складывается «в социальном вакууме, а подвергается структурному давлению»(4), то в сознании людей, принадлежащих к одним и тем же статусным группам, неизбежно возникают однотипные ментальные конструкты.

Итак, политический менеджер, инициируя политическую кампанию», должен учитывать объективно сложившиеся в обществе социальные структуры. Он должен понимать, что люди, которых он пытается вовлечь во взаимодействие, принадлежат к разным социальным группам и эта социальная принадлежность накладывает серьезный отпечаток на восприятие ими всех процессов, разворачивающихся в обществе.

Второй вывод: «структурное давление» ведет к определенной унификации поведения людей. Каждый человек — индивидуальность, об­щая неповторимым социальным опытом, своим особым внутренним, субъективным миром. Но в типичной ситуации все представители одной и той же социальной группы будут воспроизво­дить в рамках этой группы одни и те же модели поведения.

Например, во время учебных занятий все студенты, каковы бы ни были их индивидуальные особенности, будут придерживаться общих правил поведения.

Для политических технологов данный вывод имеет необычайно важное значение, поскольку им приходится решать задачи, требующие вовлечения в управленческий процесс значительной массы населения. Работая с массой, невозможно дойти до каждого человека в отдельно­сти, изучить особенности его убеждений и взглядов. Однако, зная о его принадлежности к определенной группе, можно прибегнуть к актуализации установок, возникших «под структурным давлением» и, следовательно, свойственных группе в целом. Иначе говоря, если мы знаем о том, что волнует учителей в целом, то мы можем в определенной мере предсказать реакцию каждого отдельного учителя на те лозунги, программные заявления, которые субъект поли­тического управления может выдвинуть с учетом интересов учителей как группы.

Данное обстоятельство важно для политического менеджера еще по одной причине. Когда у него нет времени или средств для прове­дения масштабного социологического исследования с целью изучения ценностных ориентации, интересов, настроений большого массива населения, то он может ориентироваться на знание о соответствующих представлениях отдельных групп.

Третий вывод: современное общество глубоко дифференцированно, а люди находятся под «множественным структурным давлением». Это значит, что в обществе существуют разнообразные социальные груп­пы, интересы которых должен при необходимости учитывать субъект политического управления. Но если это обстоятельство достаточно очевидно, то «множественность структурного давления» — фактор особый. Поясним, о чем идет речь.

В зависимости от ситуации человек даже в течение одного дня может последовательно выполнять различные роли — матери, учитель­ницы, покупателя, гражданина, в соответствии с семейным достат­ком вести образ жизни обеспеченного или бедного человека и т.д. Все перечисленные и иные подобные роли требуют специфических навы­ков, все они по-своему важны для нормальной повседневной жизни, и все они дают свой особый ракурс восприятия человеком окружающего мира.

Многообразие статусных позиций, которые может занимать один и тот же индивид, ведет подчас к противоречивому «структурному давлению», когда при оценке происходящих событий сталкиваются установки, рожденные разными структурами. Как гражданин, чело­век может быть убежден, что отечество должно надежно защищаться армией, как отец, он не хотел бы, чтобы его сын служил в регулярных войсках. Или как фермер, он стремился бы продать свою продукцию подороже, а как покупатель, он желал бы приобрести товары поде­шевле и т.д.

Каждый человек стремится к преодолению когнитивного диссо­нанса, подробнее см. п. 3 главы IV), возникающего под воздействием различных социальных структур, используя для этого внутренние психологические механизмы, например минимизируя значение од­них факторов и усиливая роль других. Однако в масштабных поли­тических кампаниях у субъекта управления нет возможности вникать в тонкости психологической борьбы, происходящей внутри каждого индивида, ему нужно определиться с тактикой завоевания симпатий масс. А для этого необходимо четко представлять, какие социальные структуры оказывают основное воздействие на большие массивы на­селения, определяют стиль их жизни, образ мысли, сближают их убе­ждения, влияют на ценностные ориентации.

Итак, политический менеджер должен понимать не только значимость структурного фактора, но и неоднозначность, противоречивость его воздействия на людей, вовлекаемых в политическую кампанию. Знание о «множественности структурного давления» побуждает политического менеджера переходить от простого выделения социальных групп, например в электорате, к конструированию кластеров, т.е. групп, обладающих некой совокупностью свойств, возникающих в результате «множественного структурного давления»(подробнее см. ниже).

Четвертый вывод: важно не только видеть разные группы, но и уметь оценивать степень их близости в социальном пространстве. Близость в социальном пространстве означает, что представители разных групп могут иметь сходные позиции по определенным вопросам. Например, если шахтеры и учителя находятся в социальном пространстве близко друг от друга, то у них могут быть совпадающие взгляды на некоторые проблемы государственной политики в облас­ти социально-экономического развития страны. И следовательно, при включении в программные документы требований, касающихся этих проблем, менеджеры политических кампаний могут рассчиты­вать на поддержку обеих социальных групп.

Иногда близость отдельных групп в социальном пространстве очевидна, но в некоторых случаях эта очевидность отсутствует. Тогда для решения этой задачи пользуются методом топологического ана­лиза. В основе этого метода лежит выбор ключевых параметров, влияющих на близость или удаленность индивидов в социальном пространстве. Например, предполагается, что уровень доходов позво­ляет индивидам и их семьям вести однотипный образ жизни, т.е. пользоваться примерно равными благами, примерно одинаково пи­таться, иметь похожие жилищные условия и т.д. С другой стороны, уровень образования может влиять на культурные запросы людей, их свободное времяпрепровождение и т.п. Если социальные группы бу­дут близки по обоим параметрам, то у них будет больше взаимных ин­тересов. И напротив, расхождение хотя бы по одному из параметров может далеко развести людей в социальном пространстве, т.е. привести к несовпадению их интересов. В этом случае между ними нередко встает стена непонимания и отчуждения, даже если они жи­вут в одной местности.

Соотнесение положения индивидов в социальном пространстве может осуществляться по различным социальным признакам: по профессиональному статусу, по уровню благосостояния, по полу, по национальности, по возрасту, по религиозным взглядам, по месту в политической иерархии и т.д. Задача политического менеджера — выделить те признаки, которые реально могут повлиять на сближение или удаление людей в социальном пространстве. Задача не простая, но если ее удается решить, то можно, графически изображая место той или иной группы в социальном пространстве, определить близ­кие группы. Вот пример того, как может быть решена эта проблема,

П. Бурдье, анализируя электоральные предпочтения французов, пришел к выводу, что наиболее важными параметрами, позволяющи­ми выделить устойчивые типы политического поведения, являются следующие: а) «объем капитала», т.е. совокупность определенных ста­тусных, символических, экономических, политических, культурных и других ресурсов, которыми обладает индивид; б) «структура капита­ла», т.е. относительный объем различных видов капитала, среди ко­торых он особо выделяет экономический и культурный капиталы, Изучение статистического материала позволило П. Бурдье построить схему (см. рис. 1), на которой показаны локусы (места концентрация) политических предпочтений французов и видна их связь с основными структурирующими параметрами социального пространства французского общества*.(кому нужна схема просите учебник, плохо распознается).

Составление подобных схем позволяет политическому технологу наглядно увидеть степень близости/удаленности групп в социальном пространстве. Так, по расчетам Бурдье, во французском обществе коммерсанты (2) и ремесленники (6) очень близки друг к другу в соци­альном пространстве и одновременно далеки от артистов (16) и интел­лектуалов (17). А это означает, что экономические, социальные интересы первых двух групп будут серьезно отличаться от соответст­вующих интересов двух других. Следовательно, по отношению к ним нужно проводить различные информационные стратегии, делать ак­центы на различные темы и проблемы.

На схеме Бурдье показана также зависимость политико-идеоло­гических взглядов группы от ее места в социальном пространстве. Так, преобладание экономического капитала ведет к тому, что в со­ответствующих группах доминирующими становятся праволиберальные взгляды, а увеличение культурного капитала способствует распространению в сознании людей социалистических идей. Данное обстоятельство обусловливает и избирательный подход членов соци­альных групп к прессе. Праволиберальные издания (Фигаро, Пуэн) предпочитают читать коммерсанты, промышленники, кадры частных фирм, а прессу левой ориентации (Нувель Обсерватер, Юманите) — мелкие служащие, учителя средних школ, рабочие-специалисты. Для политического технолога отсюда следует важный вывод о выборе печатных изданий или канала трансляции информации, предна­значенной для определенных социальных групп.

Итак, для выработки субъектом политического управления опти­мальной стратегии работы с различными социальными группами це­лесообразно обратиться к методологии топологического анализа, к моделированию социального пространства. Это позволит лучше по­нять степень взаимной близости или удаленности групп, которые мо­гут рассматриваться политическими менеджерами в качестве основ­ного объекта своего управленческого воздействия.

Пятый вывод: чтобы управлять людьми, надо не только использо­вать в своих интересах уже сложившиеся структуры, но и уметь созда­вать новые, способные изменить поведение этих людей. Субъект управ­ления в политических кампаниях должен инициировать создание новых структурированных отношений, уметь побуждать принимать правила и нормы таких отношений потенциального объекта поли­тической кампании.

Итак, политическая кампания, как бы скоротечна она ни была, во-первых, всегда разворачивается в структурированном социальном пространстве, т.е. во взаимодействие вступают люди, «связанные» определенными структурами. Эта «связанность» проявляется прежде всего в обладании этими людьми различными социальными статусами: этническими, профессиональными, тендерными, религиозными,

политическими и т.д. Во-вторых, благодаря усилиям субъекта управ­ления политическая кампания сама может обретать внутренне упорядоченный, структурированный характер, когда вовлекаемых в нее людей начинают объединять взаимные ожидания, взаимосвязан­ные модели поведения.

Первая группа процессов структуризации развивается независимо от субъекта политического управления, и он не может оказать на их развитие какое-либо серьезное воздействие. Назовем эти процессы внешней структуризацией. Вторая группа включает те процессы струк­туризации, которые инициирует сам субъект политического управле­ния, и для их обозначения мы будем использовать термин внутренняя структуризация. Эффективность политического управления в ко­нечном счете зависит от умения субъекта умело использовать в своих интересах процессы внешней и внутренней структуризации. Какие в этой связи задачи необходимо решать субъекту политического управ­ления, мы рассмотрим ниже.

1.3, Основные задачи управления процессами структуризации

Мы выяснили, что социальные структуры являются внешним, объективным фактором, оказывающим очень сильное воздействие на поведение людей. Субъект политического управления должен стремиться к тому, чтобы использовать этот фактор для достижения своих целей, т.е. осуществлять управление процессами струк­туризации.

Управление процессами структуризации сводится к решению субъектом политического управления двух групп задач. Первая груп­па задач имеет отношение к процессам внешней структуризации.

Субъект политического управления не может изменить сложив­шиеся в обществе социальные структуры, но он может учитывать, контролировать фактор «структурного давления». Решается эта груп­па задач путем сегментирования политического рынка, т.е. разбивки населения, рассматриваемого в качестве объекта управленческого воздействия, на группы, отличающиеся по интересам, убеждениям, ценностным ориентациям.

Сегментирование политического рынка позволяет учитывать осо­бенности различных социальных групп и соответственно дифферен­цировать методы и способы воздействия на каждую из них. Подроб­нее об этом см. следующий параграф. Вторая группа задач относится к процессам внутренней струк­туризации. Речь идет об усилиях субъекта управления по приданию политической кампании вида упорядоченного, структурированного отношения.

Мы уже знаем, что структурированным является отношение, ко­торое ориентирует людей на определенные, относительно ус­тойчивые модели поведения или на исполнение социальных ролей. Большинство управленческих отношений носит явно выраженный структурированный характер. Это проявляется в том, что существу­ет достаточно четкое распределение функций между управляющими (одна статусная группа) и управляемыми (другая статусная группа), Иными словами, люди, вступающие во взаимодействие, знают, к какой группе они принадлежат, какой модели поведения они долж­ны придерживаться. Например, в государственном учреждении су­ществует штатное расписание, в соответствии с которым опреде­ляются функции и полномочия людей, занимающих определенные должности. И кто бы персонально ни занимал те или иные должно­сти,- все вынуждены ориентироваться на предписанные нормы и правила. Управленческая иерархия очевидна, и, более того, она под­держивается соответствующим нормативным порядком и примене­нием санкций к тем, кто хотел бы ее нарушить. Такая же логика прослеживается и в системе государственного управления: есть те, кто наделен правом принимать законы или решения, и те, кто обязан их исполнять.

Политическая кампания как управленческий процесс не обладает такой очевидной для всех системой разделения ее участников на управляющих и управляемых. И хотя в главе III мы выделяли субъект и объект политического управления, но это разделение принципи­ально отличается от логики структурированного отношения. Во-первых, люди, которых мы ранее условно обозначили как объект управления, могут и не рассматривать себя в качестве такового. Они не обязаны выполнять распоряжения субъекта управления, они сво­бодны в своем политическом выборе, и никто не может заставить их силой действовать в соответствии с волей политических менеджеров. Иными словами, они не играют и не собираются играть роль управ­ляемых в политической кампании. Во-вторых, субъект политическо­го управления обычно никогда не заявляет о себе в таком качестве. Он держится в тени кандидата, если речь идет об избирательной кам­пании, в тени государственного деятеля, если речь идет об имджмейкинге, в тени политической организации, если организует соответст­вующую кампанию. Таким образом, специфика политических кампаний заключается в том, что политические менеджеры не могут открыто играть роль управляющих и в соответствии с этой ролью ожидать или требовать от объекта управления выполнения указаний. Значит ли это, что по­литические кампании обречены быть неструктурированными, аморфными процессами? Нет. Просто структурируются отношения между субъектом и объектом политического управления по другой логике, отличной от классического разделения на управляющих и управляемых. О том, как решается эта задача, пойдет разговор в параграфе 3.

2. Сегментирование объекта политического управления

Сегментирование — это разбивка населения, рассматриваемого в качестве потенциального объекта политического управления, на группы, различающиеся по определенным объективным признакам, способным повлиять на их политическое поведение и на их отноше­ние к целям политической кампании, например на отношение к ли­деру, организации, программе и т.д.

2.1. Основания сегментирования

Мы уже говорили, что необходимость сегментирования вызвана социальной дифференциацией общества, наличием в нем различных социальных групп, которые имеют несовпадающие, а в некоторых случаях и противоположные интересы, ценностные ориентации. Процедура сегментирования помогает учитывать специфику каждой группы, придавать рекламным акциям адресный характер.

Поскольку современные общества глубоко дифференцированы, то сегментирование может осуществляться по многим основаниям или критериям. Наиболее распространенным в политической (особенно электоральной) практике является обращение к следующим основа­ниям:

1. Демографическое основание, позволяющее разделить население по половозрастному признаку. Психологи неоднократно фик­сировали различия в восприятии политических лидеров мужчинами и женщинами. Последит в большей степени склонны оценивать политиков по внешнему виду, а не по их программным заявлениям. Кроме того, наличие специфических «женских» проблем, относя­щихся к функциональным обязанностям женщин в обществе, дискриминации и т.п., дают возможность политикам представлять себя в качестве выразителей и защитников их специфических ин­тересов. Поданным социологических опросов, в России большинст­во активных избирателей — женщины (в 1999 году их доля в элек­торате составила 55%).

Разделение населения по возрасту необходимо прежде всего пото­му, что в любом обществе существует проблема «отцов и детей», когда младшее поколение, выросшее в новой исторической ситуации, начинает пересматривать некоторые принципы организации соци­альной жизни, что встречает непонимание, а подчас и осуждение со стороны старших. Кроме того, есть и некоторые психологические особенности у молодых людей: они более подвижны, легче пересматривают свои взгляды, открыты для восприятия новой ин­формации. Во время избирательной кампании Б. Ельцина в 1996 году были подготовлены брошюры, предназначенные как для ветеранов, так и для молодежи. Ниже приведены отрывки из этих брошюр, сви­детельствующие о том, что политические технологи постарались мак­симально учесть в обращении Ельцина к разным возрастным группам особенности каждой из них. Для современной России характерна еще одна особенность — молодые менее охотно голосуют на выборах в го­сударственные органы власти. Удельный вес возрастных групп, участвовавших в выборах в 1999 году выглядел следующим образом: 18-24 года — 10%; 25-39 лет - 28%; 40-54 года - 25%; 54 года и старше — 38%..