Начало 4-го Крестового похода

(Жоффруа Виллардуэн, «О завоевании Константинополя»)

 

Жоффруа Виллардуэн (ок. 1155-1213 гг.) – участник и один из организаторов Четвертого крестового похода. Его мемуары, написанные на французском языке, рассказывают о событиях с 1198 по 1207 гг. и являются важным источником по истории крестоносного движения. Особенно они ценны тем, что написаны светским лицом, рыцарем-крестоносцем, отразившим в мемуарах свои впечатления.

 

1. Знайте, что в тысяча сто девяносто седьмом году¹ от воплощения нашего господа Иисуса Христа, во время Иннокентия III², апостолика Рима, и Филиппа³, короля Франции, и Ричарда⁴, короля Англии, был святой человек во Франции по имени Фульк из Нейи (это Нейи находится между Ланьи на Марне и Парижем); и он был священником и держал приход от города. И этот Фульк, о котором я вам говорю, начал проповедовать слово божье во Франции⁵ и в других окрестных землях. И знайте, что наш господь творил через него многие чудеса.

2. Знайте, что слава этого святого человека распространилась настолько, что дошла до апостолика Рима Иннокентия; и апостолик послал во Францию, и поручил [этому] благочестивому мужу, чтобы он проповедовал крест от его имени. И после того он отправил туда своего кардинала господина Петра Капуанского⁶, принявшего крест; и поручил через него [давать] такое отпущение грехов, о котором я вам скажу: [те], кто возьмут крест и прослужат богу в войске один год, будут свободны от всех грехов, которые они совершили и в которых исповедовались. И так как это отпущение было весьма широким, то сердца людей сильно растрогались; и многие приняли крест потому, что отпущение было столь большим.

3. На следующий год⁷ после того как этот благочестивый муж Фульк проповедовал таким образом слово божье, был турнир в Шампани, в некоем замке, звавшемся Экри⁸; и милостью божьей случилось так, что Тибо⁹, граф Шампани и Бри, принял крест, а также Луи, граф Блуасский и Шартрский¹⁰, и было это перед началом адвента¹¹. Так вот, знайте, что этот граф Тибо был молодым человеком не старше двадцати двух лет, и графу Луи было не больше двадцати семи лет. Оба эти графа были племянниками короля Филиппа¹², а также двоюродными братьями¹³ и с другой стороны племянниками короля Англии¹⁴.

4. Вместе с этими двумя графами взяли крест два весьма высоких барона Франции, Симон де Монфор¹⁵ и Рено де Монмирайль¹⁶. Великая слава прошла по земле, когда эти два высоких мужа возложили на себя крест...

В гл. 5-7 перечисляются светские и церковные сеньоры, взявшие крест во владениях Тибо Шампанского, Луи Блуасского и в Иль де Франс.

8. В начале поста следующего года, в самый день пепла¹⁷, принял крест Бодуэн¹⁸, граф Фландрии и Эно – в Брюгге, и графиня Мария, его супруга, которая была сестрою графа Тибо Шампанского…

Далее в этой главе и в гл. 9-10 вновь перечисляются бароны и рыцари, изъявившие намерение идти в крестовый поход. В гл. 11-14 описывается организационная подготовка крестового похода видными французскими феодалами. Первое совещание собиравшихся отправиться на Восток состоялось в Суассоне и не дало результатов, второе – в Компьене, к северу от Парижа, на реке Уазе. Сам автор присутствовал на этих совещаниях. Чтобы заполучить корабли для переправы морем войска крестоносцев, сеньоры избрали в качестве послов в Венецию шесть знатных рыцарей (по двое – от Тибо Шампанского, Луи Блуасского и Бодуэна Фландрского), в их числе был и Виллардуэн. Ранней весной, в начале февраля 1201 г., посольство прибыло в Венецию, обладавшую самым большим на Западе морским флотом.

15. Дож Венеции, чье имя было Энрико Дандоло и который был мужем весьма мудрым и доблестным¹⁹, оказал им большие почести, и он и другие горожане; и он принял их весьма доброжелательно. И когда они представили грамоты своих государей, он чрезвычайно изумился тому делу, по которому они прибыли в [его] страну. Грамоты были доверительные; графы просили верить им [послам] как лично им самим и обязывались исполнить все, что пообещают шестеро [послов].

16. И дож отвечал им: «Сеньоры, я ознакомился с вашими грамотами; мы удостоверились в том, что ваши сеньоры – самые знатные люди из тех, которые не носят короны²⁰, и они просят нас верить в то, что вы скажете, и [в то], что они твердо выполнят [условия], на которые вы пойдете. Ну, так скажите же, что вам угодно».

17. И послы отвечали: «Государь, мы хотим, чтобы вы созвали свой совет²¹, и завтра, если вам угодно, перед вашим советом мы вам скажем, о чем вас просят наши сеньоры». И дож им ответил, что он просит у них отсрочку на четыре дня; и что тогда он соберет свой совет, и что они смогут сказать, чего добиваются.

18. Они переждали до четвертого дня, который он им установил; они вошли во дворец, который был весьма богат и прекрасен, и нашли дожа и его совет [собравшимися] в особом покое и изложили свое поручение таким образом: «Государь, мы прибыли к тебе от высоких баронов Франции, которые взяли знак креста, чтобы отомстить за поношения, причиненные Иисусу Христу, и отвоевать Иерусалим, если то соблаговолит бог. И поелику они знают, что никакой [другой] народ не имеет столь великого могущества, чтобы оказать им содействие, как вы и ваш народ, то они просят вас, бога ради, чтобы вы сжалились над Заморскою землею и [отомстили за] оскорбления [нанесенные] Иисусу Христу, и чтобы вы потрудились над тем, чтобы они могли иметь у вас корабли для перевоза и для войны».

19. «А на каком условии?», – произнес дож. – «На любых условиях, сказали послы, какие бы вы им ни предложили или присоветовали, лишь бы они могли их исполнить». – «Конечно, сказал дож, это большое дело, которое они у нас попросили, и кажется, что они имеют в виду важное предприятие; мы вам дадим ответ через восемь дней от сегодняшнего дня. И вы не удивляйтесь, если срок [так] велик; ибо следует много поразмыслить о столь великом деле».

20. В срок, который им назначил дож, они вернулись во дворец. Все слова и речи, которые были там сказаны и произнесены, я не могу вам их передать; но заключение совещания было таково: «Сеньоры, сказал дож, мы сообщим вам решение, которое мы приняли, [прежде, чем] сумеем склонить наш Великий совет²² и всю общину земли [нашей] одобрить его; а вы посоветуйтесь друг с другом, чтобы узнать, можете ли согласиться [на это].

21. Мы поставим грузовые суда²³ для перевоза четырех тысяч пятисот коней и девяти тысяч оруженосцев, а в кораблях²⁴ – четырех тысяч пятисот рыцарей и двадцати тысяч пеших воинов. И условие для всех этих коней и этих людей будет такое, что они получают прокорм на девять месяцев. Вот что мы по меньшей мере сделаем на том условии, что нам заплатят с каждого коня четыре марки и с каждого человека две [марки].

22. И все эти условия, которые мы вам разъясняем, мы исполним в течение одного года, считая со дня; когда мы отплывем из гавани Венеции, чтобы послужить богу и христианству, в каком бы то месте ни было. Общая сумма этого расхода, только что указанного, составляет девяносто четыре тысячи марок.

23. А вот что мы сделаем сверх того: мы поставим от себя пятьдесят вооруженных галер²⁵ из любви к богу²⁶, на условии, что до тех пор, пока наш союз будет существовать, от всех завоеваний, которые мы сделаем, будь то земли или деньги, на море или на суше, половину получим мы, а другую – вы. Теперь посоветуйтеська, можете ли вы это выполнить и принять»²⁷.

24. Послы вышли; и они сказали, что сообща переговорят об этом и ответят им назавтра. Они совещались и проговорили [всю] эту ночь и, наконец, пришли к согласию принять [предлагаемые условия]; и на следующий день они пришли к дожу и сказали: «Государь, мы согласны заключить этот договор». А дож сказал, что он поговорит об этом со своими людьми, и к чему он придет, даст им о том знать.

25. На утро [следующего] третьего, дня²⁸, дож, который был человеком мудрым и могущественным, созвал свой Великий совет; и совет состоял из сорока мужей, мудрейших в стране. Своим умом и талантом, который был у него весьма велик и весьма хорош, он склонил их [к тому, чтобы] одобрить и пожелать [выполнить] [его] предложение.

Сначала он их склонил таким образом, потом сто, потом двести человек, потом тысячу, пока все не согласились и не одобрили. Наконец, он созвал, по крайней мере, сразу десять тысяч в церкви св. Марка²⁹, красивейшей из всех, какие только существуют; и он им сказал, чтобы они выслушали обедню св. духа и молили бы бога просветить их насчет просьбы, с которой к ним обратились послы. И все весьма охотно исполнили это.

26. Когда окончилась обедня, дож отправил к послам и предложил им просить униженно весь народ, чтобы он согласился на утверждение этого договора. Послы явились в церковь. Их внимательно рассматривали многие люди, которые их никогда не видали.

27. Жоффруа Виллардуэн³⁰, маршал Шампани, по соглашению с другими послами и с их одобрения взял слово и сказал им: «Сеньоры, самые высокие и могущественные бароны Франции послали нас к вам; они заклинают вас проникнуться жалостью к Иерусалиму, находящемуся в порабощении у турок, и [они просят], чтобы вы, ради бога, согласились сопутствовать им и помочь им отомстить за поношения, причиненные Иисусу Христу. Обратились же они к вам, ибо знают, что ни один народ на море не имеет такого могущества, как вы и ваш народ. И они повелели нам припасть к вашим стопам и не подниматься, пока вы не согласитесь на их просьбу и не сжалитесь над Святою землею за морем».

28. Тогда шесть послов склонились на колени, проливая обильные слезы, и дож и все другие всхлипывали, плача от жалости, и восклицали в один голос, воздев высоко руки, и говорили: «Мы согласны, мы согласны!» И затем поднялся столь великий шум и грохот, что, казалось, проваливается земля.

29. И когда этот великий шум успокоился и [успокоилась] эта великая жалость, столь великая, что подобной никто не видал никогда, добрый дож Венеции, который был человеком мудрым и доблестным, взошел на кафедру, и говорил народу, и сказал ему [так]: «Сеньоры, посмотрите на честь, которую оказал вам бог; ведь лучшие люди на свете оставили без внимания все другие народы и ищут вашей помощи, чтобы вместе [с вами] совершить столь великое дело, как освобождение нашего господа».

30. Слова, которые сказал дож, были столь хороши и прекрасны, что я не умею вам их передать. Однако конец дела был таков, что определили изготовить на следующий день грамоты, и они были составлены и переписаны. Когда они были изготовлены, на совете было разъяснено, что поход будет направлен в Вавилон³¹, потому что с этой стороны турок можно было уничтожить скорее, нежели из какой-нибудь другой страны. А всем, было объявлено, что отправятся за море³². Тогда был великий пост³³, [и постановили], что через год со дня св. Иоанна³⁴, который был в 1202 году от воплощения Иисуса Христа, бароны и пилигримы должны быть в Венеции, а корабли [должны быть] готовы ко времени их прибытия [туда].

31. Когда грамоты были изготовлены и скреплены печатями, их отнесли к дожу в большой дворец, где находился Великий совет и Малый совет. И когда дож вручил эти грамоты послам, он преклонил колено со слезами и клялся над святым Евангелием честно соблюсти соглашения, которые были [начертаны] в грамотах, и то же [сделал] его совет, который состоял из сорока шести особ³⁵. И послы, в свою очередь, поклялись держаться своих грамот и что они доброй верой выполнят клятвы своих сеньоров и свои [собственные]. Знайте, что при этом много было пролито слез жалости. И сразу же одна и другая стороны отправили своих послов в Рим к папе Иннокентию, чтобы он утвердил этот договор; и он сделал это весьма охотно.

32. Тогда послы заняли в городе пять тысяч марок серебра и вручили их дожу, чтобы начать постройку кораблей. Затем они простились, чтобы вернуться в свою страну, и они ехали несколько дней, от одного места к другому, пока не прибыли в Пьяченцу, [что] в Ломбардии. Там они разделились: Жоффруа Виллардуэн, маршал Шампани, и Алар Макеро направились оттуда прямо во Францию, а другие пошли в Геную и Пизу, чтобы узнать, какую подмогу окажут они Заморской Земле³⁶.

 

¹ См. прим. 5.

² Римский папа Иннокентий III (1098-1216 гг.). Виллардуэн, так же как Робер де Клари, называет его «апостоликом Рима».

³ Филлип II Август - французский король (1180-1223 гг.).

⁴ Ричард I Львиное Сердце - английский король (1189-1199 гг.).

⁵ Т.е. в Иль де Франс. Фульк, приходский священник в 1191-1202 гг., получил первоначальную известность в Париже, проповедуя против ростовщичества и разврата, о чем рассказывает французский хронист XIII в. Жак Витрийскнй. Называя 1197 год в качестве начальной даты проповеди крестового похода этим священником, автор придерживается счета времени по церковному календарю: в соответствии с ним год считался до праздника пасхи. Последняя приходилась тогда на 29 марта 1098 г. Поскольку Иннокентий III был избран папой 8 января, очевидно, что Фульк приступил к проповеди между 8 января и 29 марта 1098 г.

⁶ Петр Капуанскнй – папскнй легат при войске крестоносцев, кардинал-дьякон церкви св. Марии, позднее – кардинал-пресвитер церкви св. Марсилия. Иннокентий III направил его во Францию 14 августа 1198 г., одновременно распорядившись, чтобы духовенство содействовало сбору денег на нужды крестового похода.

⁷ Т.е. в 1199 г.

⁸ Экри на реке Эн, в Арденнах {в настоящее время – Асфельд Ла Виль. В 20 км к юго-западу от г. Ретеля).

⁹ Тибо III (род. в 1179 г.), граф Шампани и Бри, племянник Филиппа II Августа и Ричарда Львиное Сердце. Брат Тибо III - Генрих (Анрн) II Шампанский занимал престол Иерусалимского королевства в 1192-1197 гг. Тибо III умер 25 мая 1201 г. Вместо него бароны избрали предводителем крестового похода маркиза Бонифация Монферратского.

¹⁰ Луи (род. в 1171 г), граф Блуасский и Шартрский, один из предводителей крестоносцев, участвовавших в Четвертом крестовом походе. Его отец, граф Тибо V Блуасский, был участником Третьего крестового похода и умер под Акрон в 1191 г.

¹¹ Адвент - в католицизме время приготовлений к рождественским праздникам (от лат. «адвентус» – «пришествие», т.е. «приход» в мир Иисуса Христа); описываемые события ироисходили 28 ноября 1199 г.

¹² Тибо III – по линии своей матери Марии, Луи - по линии своей матеры Аэль; обе были двоюродными сестрами Филиппа II Августа.

¹³ Тибо III - со стороны своего отца Генриха Шампанского, Луи - со стороны своего отца Тибо V Блуасского; тот и другой – братья Алисы Шампанской, матери Филиппа II Августа.

¹⁴ Матери того и другого (Мария и Аэль) были двоюродными сестрами Ричарда Львиное Сердце. То есть Тибо и Луи были двоюродными братьями как по линии матерей, так и – отцов, ибо матери были сестрами, отцы – братьями между собой.

¹⁵ Симон IV, сеньор Монфора и Эпернона с 1181 г., вассал французского короля и родич Матье Монморанси.

¹⁶ Вассал французского короля.

¹⁷ В первую среду так называемого великого поста (ежегодный многодневный весенний запрет па употребление, мясной, молочной и рыбной пищи) – 23 февраля 1200 г. По установлениям католицизма, во время богослужения в этот день священник осыпает головы верующих пеплом от сожженных верб, сопровождая обряд произнесением библейской формулы, требующей от человека помнить, что он сотворен из праха и после смерти возвратится в прах («И возвратиться прах в землю, чем он и был». – Екклезиаст, гл. 12, ст.7).

¹⁸ Граф Бодуэн (Балдуин) IX (род. в 1171 г.), впоследствии - первый император Латинской империи (1204-1205 гг.).

¹⁹ Речь идет, конечно, не о воинских доблестях престарелого дожа: Виллардуэн имеет в виду его выдающийся ум государственного деятеля.

²⁰ Корону носили только короли и императоры, а герцоги, графы и бароны ее не имели.

²¹ Речь идет о «Синьории» – Малом, или частном, совете при доже, состоявшем из шести человек.

²² Власть дожа контролировалась «Большим», или «Великим», советом, в ведении которого находились наиболее важные дела государственного управления, и «Малым» советом.

²³ Так называемые «юисье» – транспортные парусные корабли с глубоким трюмом, в который по перекидному мосту, через дверцы в задней части корпуса, можно было вводить коней прямо с причала.

²⁴ Так называемые «нефы» – крупные вместительные суда, круглой формы, с несколькими мачтами и большими парусами; на передней и задней части палубы находились деревянные башни, «шато» («замки»). Нефы двигались медленно и отличались слабой маневренностью, неповоротливостью.

²⁵ Галеры – длинные, легкие гребные корабли (наподобие античных галер), оснащенные вместе с тем и парусами, которые, однако, имели для их движения второстепенное значение. Отличались большой подвижностью и маневренностью.

²⁶ То есть якобы безвозмездно.

²⁷ Условия договора, как они переданы Виллардуэном, не вполне совпадают с содержанием самого текста договора, который сохранился. См. стр. 169 и сл.

²⁸ То есть на следующий день после получения ответа послов и на третий день после того, как дож предложил им свои условия до говора.

²⁹ Знаменитый собор, посвященный апостолу Марку, сохранился до настоящего времени.

³⁰ Автор говорит здесь о самом себе: он, вероятно, был главой посольства.

³¹ Имеется в виду египетский город Каир, на Западе называв шийся тогда Вавилоном.

³² То есть конкретная цель похода присутствующим не была указана.

³³ В 1202 г. великий пост был с 4 февраля до 21 марта.

³⁴ 24 июня 1202 г.

³⁵ Ранее, в гл. 25, автор указывает, что «Великий» совет состоял из 40 человек. Очевидно, здесь имеется в виду совместное заседание «Великого» и «Малого» советов.

³⁶ Послы отправились туда в расчете на то, что Пиза и Генуя, где еще раньше по указанию Иннокентия III была развернута проповедь крестового похода, окажут содействие крестоносцам. Однако, как известно из других источников, Генуя и Пиза, являвшиеся соперниками Венеции, отказались принять участие в крестовом походе.

(Роберт де Клари, «Завоевание Константинополя»)

 

Роберт де Клари – французский средневековый хронист, рыцарь из Пикардии, сопровождал в Четвертом крестовом походе своего сеньора Пьера Амьенского. О жизни де Клари известно крайне немного. Робер де Клари стал известен благодаря своей хронике «Завоевание Константинополя».

 

I. Здесь начинается история тех, кто завоевал Константинополь; мы расскажем вам, кто они были и по каким причинам туда направились. Случилось так, что в это самое время святой отец Иннокентий был папой римским, а Филипп – королем французским¹; был еще другой Филипп, который являлся императором Германии², и от воплощения³ прошло тысяча двести три или четыре года. Жил в то время некий священник, – по имени Фульк, – он имел приход в Нейи, что в Парижской епархии⁴. Этот священник был человеком великого благочестия и превосходным церковнослужителем, и он ходил по стране⁵, проповедуя крестовый поход, и много людей следовали его проповеди, ибо он был столь благочестив, что господь бог творил через него много великих чудес. И этот священник собрал много денег, чтобы доставить их святой земле, что по ту сторону морей. И крест приняли тогда граф Тибо Шампанский, граф Фландрский...

Далее следует обстоятельный перечень известных автору светских сеньоров разного ранга и рыцарей, равно как и священнослужителей, изъявивших намерение по призыву Фулька из Нейи встать на «стезю господню»; мемуарист особо выделяет и поименно перечисляет баронов и рыцарей, принявших крест в его родной земле – Амьенуа, включая своего непосредственного сеньора Пьера Амьенского, «великолепного рыцаря, смелою и отважного».

...Ну, там было еще [то есть помимо упомянутых] столько других рыцарей – из Франции, и из Фландрии, и из Шампани, и из Бургундии, и из прочих земель, что мы не смогли бы перечислить вам всех рыцарей, смелых и доблестных; те, которых мы здесь назвали, были самыми богатыми людьми, и они носили знамя, и мы еще не назвали всех тех, кто носил знамя. А из тех, кто там совершил больше всего подвигов оружия и храбрости, - богатых или бедных, – мы сможем вам назвать некоторую часть.

Снова приводится перечень «богатых и бедных» рыцарей, причем вначале следуют имена знатных баронов, затем – простых рыцарей, среди которых находился, в частности, Айом де Клари, брат мемуариста...

...И те, коих мы здесь перечислили, это были те, кто там совершил более всего подвигов оружия и отваги; а многих других храбрых людей, конных и пеших, было столько тысяч, что числа их мы не ведаем.

II. Так собрались все графы и знатные бароны, которые приняли крест. Потом они созвали всех высоких сеньоров, взявших крест, и когда все собрались, посоветовались между собой, чтобы определить, кого они сделают своим предводителем и сеньором.

И они избрали графа Тибо Шампанского и поставили его своим сеньором; потом они разъехались, и каждый отправился в свою землю. А затем, не прошло и много времени, как граф Тибо скончался, и он оставил пятьдесят тысяч ливров крестоносцам и тому, кто после него станет предводителем и сеньором крестоносцев, дабы они [деньги] были употреблены, как того крестоносцы пожелают. А потом умер также господин Фульк, что причинило большое горе крестоносцам.

III. Когда крестоносцы узнали, что граф Шампанский, их сеньор, умер, и господин Фульк тоже, они были этим сильно опечалены, огорчены и обеспокоены, и однажды, собравшись в Суассоне, стали советоваться между собой, что им делать, и кого им поставить своим предводителем и сеньором. И они решили послать к маркизу Бонифацию Монферратскому в Ломбардию. Они направили туда добрых послов. Послы приготовились и поехали оттуда к маркизу. Когда они прибыли на место, то обратились к маркизу и сказали ему, что бароны Франции приветствуют его, [они] просят и умоляют его, во имя бога, явиться переговорить с ними в тот день, который они ему назначили. Услышав это, маркиз был сильно удивлен, что его пригласили бароны Франции. И он ответил послам, что посоветуется об этом [деле] и назавтра даст им знать, что он решил сделать по этому поводу. И он устроил послам пышное празднество. Когда наступил следующий день, маркиз сказал им, что он поедет переговорить с ними [баронами] в Суассон в тот день, который они ему определили. И послы распрощались и возвратились назад. А маркиз предложил им [взять] из его коней и из его сокровищ, но они ничего взять не захотели. И когда они воротились, то дали баронам знать, что содеяли. Итак, маркиз приготовился к поездке и перевалил через горы и Мон Жу 6 и прибыл в Суассон во Франции. Наперед он известил баронов о своем прибытии, и бароны встретили его и устроили ему пышное празднество.

IV. Когда маркиз прибыл в Суассон, он спросил у баронов, почему они его позвали. И бароны посовещались и сказали ему: «Сеньор, мы позвали вас потому, что граф Шампанский, наш сеньор, который был нашим предводителем, умер; и мы пригласили вас как самого умудренного опытом и доблестного человека, какого мы [только] знаем, такого, который мог бы лучше всего посодействовать в походе по стезегосподней, предпринятом для служения богу. Мы все просим вас также, бога ради, быть нашим сеньором и из любви к богу взять крест». И при этих словах бароны преклонили перед ним колени и сказали ему, чтобы он не утруждал себя изысканием денег, потому что они отдадут ему большую часть денег, которые оставил крестоносцам граф Шампанский. Маркиз сказал, что обсудит [предложение]; и когда он посоветовался, то ответил, что возьмет крест из любви к богу и ради того, чтобы помочь Заморской земле. А епископ Суассонский⁷ был уже наготове и дал ему крест. И когда он взял его, тогда ему вручили двадцать пять тысяч ливров из тех денег, которые оставил крестоносцам граф Шампанский.

V. Когда маркиз взял крест, он сказал баронам: «Сеньоры, – сказал маркиз, – куда желали бы вы направиться и в какую землю сарацин хотели бы пойти?» Бароны ответили, что они не хотят идти в страну Сирию, ибо не смогли бы там добиться ничего путного; они думают отправиться в Вавилон⁸ или в Александрию, в самую сердцевину стран сарацин, туда, где они сумели бы причинить им наибольший вред; и они намерены нанять флот, который всех их перевез бы туда. Тогда маркиз сказал, что это хороший план, и что он охотно присоединяется к нему, и что нужно для этого направить добрых послов, выбранных из лучших [имеющихся] среди них рыцарей, в Пизу, в Геную и в Венецию; все бароны согласились с этим планом.

VI. Тогда они избрали своих послов; все решили, что туда должны отправиться мессир Конон Бетюнский и маршал Шампанский⁹; выбрав своих послов, бароны разъехались, и маркиз уехал в свою землю, и каждый из остальных тоже. А послам поручили нанять корабли для перевозки четырех тысяч рыцарей и их снаряжения и ста тысяч пеших воинов¹⁰. Послы приготовились к своей поездке и отправились в нее без промедления. Они прибыли в Геную и поведали генуэзцам [о своем деле] и сказали им, чего они добиваются, и генуэзцы сказали, что они никоим образом не могут прийти им на помощь в этом деле. Затем послы отправились в Пизу и обратились к пизанцам, и те ответили им, что у них не хватило бы достаточного количества судов и что они ничего не смогли бы сделать. Потом, наконец, они отправились в Венецию, и поведали дожу Венеции¹¹ [о своем деле] и сказали, для чего они приехали, [а именно], что они хотят обеспечить перевоз четырех тысяч рыцарей и их снаряжения и ста тысяч пехотинцев. Услышав то, дож сказал, что посоветуется об этом деле, ибо столь крупное предприятие нужно хорошенько обдумать. Итак, он созвал всех высоких советников города, и переговорил с ними, и поведал им, что у него попросили [послы]. И когда они хорошенько обсудили, дож тогда ответил послам и сказал им: «Сеньоры, мы охотно заключим с вами сделку, и мы поставим вам достаточный флот за сто тысяч марок, если вам угодно, договорившись, что вместе с вами отправлюсь и я, а также половина тех, кто во всей Венеции способен носить оружие, и на условии, что мы получим половину всех завоеваний, которые будут там добыты; и мы поставим вам, [кроме того], за наш счет пятьдесят галер, и в течение года с того дня, который мы вам назначим, мы перевезем вас в ту страну, какую вы пожелаете, будь то Вавилон или Александрия». Когда послы это услышали, они отвечали, что сто тысяч марок - это чересчур дорого; и они столь успешно поторговались, что заключили сделку за восемьдесят семь тысяч марок; дож, венецианцы и послы поклялись исполнить этот договор. Затем дож сказал, что хотел бы получить задаток в двадцать пять тысяч марок, чтобы начать постройку флота; и послы ответили, чтобы он направил вместе с ними во Францию [своих] послов и что они им охотно уплатят двадцать пять тысяч марок. После чего послы распрощались и уехали; дож же послал вместе с ними знатного мужа из Венеции для получения задатка.

VII. После того дож приказал огласить по всей Венеции свое распоряжение: пусть никакой венецианец никоим образом не осмеливается заниматься торговлей, но пусть все помогают строить флот; так они и сделали. Они начали сооружать самый богатый, какой когда-либо видели, флот.

VIII. Когда послы воротились во Францию, они дали знать, что вернулись. Тогда пригласили всех баронов-крестоносцев явиться в Корби. И когда все они там собрались, послы сказали, чего они добились. Когда бароны услышали их, они были этим сильно обрадованы, и целиком одобрили [то], что [послы] совершили, и оказали большие почести посланцам дожа Венеции, и вручили им деньги графа Шампанского и деньги, которые собрал господин Фульк, а потом граф Фландрский добавил из своих денег, так что вышло двадцать пять тысяч марок. И их вручили послу дожа Венеции и дали ему добрую охрану для сопровождения его до его страны.

IX. Потом было велено всем крестоносцам из всех земель отправиться в дорогу на пасху с тем, чтобы прибыть в Венецию непременно между Пятидесятницей¹² и августом месяцем. Так они и поступили. И когда прошла Пасха, они прибыли все до одного. И много было отцов и матерей, сестер и братьев, жен и детей, которые сильно печалились из-за отъезда тех, кого они любили.

X. Когда все пилигримы собрались в Венеции и увидели богатый флот, который был построен, богатые нефы, большие галиоты и юисье для перевозки коней, и галеры, они сильно дивились [этому] так же, как и большим богатством, которое встретили в городе. Увидев, что не могут все в нем разместиться, они посоветовались между собой и решили расположиться на острове св. Николая¹³, который целиком был окружен морем и находился на расстоянии одного лье от Венеции. Пилигримы отправились оттуда на остров - разбили там свои палатки и устроились наилучшим образом, как только могли.

XI. Увидев, что все пилигримы прибыли, дож Венеции созвал всех венецианцев. И когда они все явились, он распорядился, чтобы половина из них снарядилась и приготовилась погрузиться на корабли вместе с пилигримами. Когда венецианцы услышали это, одни возрадовались, другие сказали, что не могут идти [в поход]; и они не могли достигнуть согласия о том, как половина из них сумела бы отправиться [в поход]. Дело дошло до того, что бросили жребий...

Едва только пилигримы расположились на острове св. Николая, дож Венеции и венецианцы направились для переговоров с ними, и они потребовали уплаты обусловленной суммы за наем флота, который они снарядили. И дож тогда сказал им, что они поступили [168] плохо, ибо запрашивали через своих послов подготовить флот на четыре тысячи рыцарей с их снаряжением и на сто тысяч пеших воинов, а из этих четырех тысяч рыцарей пришло не более одной тысячи, потому что прочие отправились в другие гавани; что же до ста тысяч пеших воинов, то явилось не более пятидесяти или шестидесяти тысяч. «Вот почему мы хотим, – сказал дож, – чтобы вы уплатили нам деньги, о которых мы договорились». Услышав такое, крестоносцы стали совещаться и порешили между собой, что каждый рыцарь уплатит четыре марки [за себя] и за каждого коня – четыре, и каждый конный оруженосец – две марки, и что тот, кто даст самую малую сумму, даст одну марку. Собрав эти деньги, они уплатили их венецианцам, но еще осталось уплатить пятьдесят тысяч марок. Когда дож и венецианцы увидели, что пилигримы не заплатили им больше, все они были разгневаны, так что дож сказал им [крестоносцам]: «Сеньоры, сказал он, на наш взгляд, вы поступили худо, ибо как только ваши послы заключили сделку со мной и моим народом, я повелел, чтобы ни один купец во всей моей земле не занимался торговлей, но чтобы они пособляли подготовить флот, и с тех пор они приложили к этому [свои] старания и вот уже целый год с половиной и более ничего не заработали на этом. Мало того, они много израсходовали на это [дело]; поэтому мои люди желают, и я также, чтобы вы уплатили нам деньги, которые вы нам должны. Если вы этого не сделаете, то знайте, что вы не двинетесь с этого острова до того мгновения, пока мы не получим свое, более того, вы не найдете никого, кто бы принес вам питье и еду». Дож был многоопытным человеком и потому не дозволял доставлять им в достаточном количестве питье и еду.

XII. Когда графы и простые воины-крестоносцы услышали, что сказал дож, они весьма приуныли и почувствовали себя в весьма затруднительном положении, и тогда учинили вторичный сбор [денег] и заняли сколько могли у тех, у кого, как они считали, имеются деньги. Тогда они уплатили (собранную сумму) дожу и, когда произвели ее уплату, осталось недоплаченными еще тридцать шесть тысяч марок; и тогда они им (крестоносцы венецианцам) сказали, что их [крестоносцев] дела плохи, и что войско сильно обеднело из-за этой уплаты, которую они произвели, и что у них больше нет денег для уплаты, но что у них осталась лишь малая толика для содержания рати. Увидев, что они [действительно] не могут выплатить все деньги, но сильно огорчены этим, дож переговорил со своими и сказал им: «Сеньоры, если мы отпустим этих людей уйти восвояси, то навсегда прослывем дрянными обманщиками. Пойдемте-ка лучше к ним и скажем им, что если они хотят вернуть нам эти тридцать шесть тысяч марок, которые они нам должны, из первых же завоеваний, которые они произведут и которые составят их долю, то мы перевезем их за море». Венецианцы согласились поступить так, как сказал дож. Они тотчас же направились к пилигримам туда, где те располагались. И когда они туда явились, дож сказал пилигримам: «Сеньоры, – сказал он, – мы, мои люди и я, рассудили таким образом, что если вы хотите законно гарантировать нам, что уплатите нам эти тридцать шесть тысяч марок, которые вы нам должны, из первой же добычи, которую вы захватите как свою часть, то мы перевезем вас за море». Когда крестоносцы услышали, что им сказал и что определил дож, то они весьма возрадовались, и припадали к его стопам от радости, и клялись ему, что весьма охотно сделают то, что дож им определил. После чего они устроили столь большое веселье ночью, что не было ни одного бедняка, который не возжег бы большого факела, и они носили на остриях копий большие светильники вокруг своих палаток и внутри [них], так что казалось, что все войско объято пламенем.

ХIII... Дож явился к ним [крестоносцам]¹⁴ и сказал им: «Сеньоры, сейчас зима: мы не смогли бы плыть за море; правда, меня-то это не удержало бы, потому что я уж взялся вас перевезти, если бы только это вас не удержало. Однако давайте-ка сделаем доброе дело!» Сказал дож: «Недалеко отсюда есть город под названием Задар. Жители этого города причинили нам великое зло, и я и мои люди, мы хотим отомстить им, если сможем. И, поверьте мне, мы отдохнем там эту зиму, примерно, до пасхи. А к тому времени мы подготовим наш флот и тогда уже с помощью господа бога поплывем за море. Город же Задар очень хорош и весьма богат всяким добром». Бароны и знатные крестоносцы дали свое согласие на то, что предложил дож; но все остальные в войске не знали об этом решении: там присутствовали только люди самого высокого положения. Итак, все они сообща приготовились к своему походу, приготовили свой флот и вышли в море. И у каждого из знатных людей был свой неф – для него и его вассалов, и свой юисье – для его коней, и у дожа Венеции было пятьдесят галер, поставленных целиком за его счет. Галера, на которой находился он сам, вся была алого цвета, и на носу ее развевался алый шелковый стяг; здесь стояли четыре трубача, трубившие в серебряные трубы, и находились кимвалы¹⁵ которые гремели, выражая большое торжество. И все знатные люди, клирики и миряне, малые и великие, выказывали при отплытии такую радость, какой никогда еще не слышали, да и флота такого никогда не было выдано. Пилигримы заставили всех священников и клириков подняться на корабельные башни, и они там пели Veni creator spiritus¹⁶. И все до единого, великие и малые, плакали от наплыва чувств и большой радости, которую они испытывали. И когда флот отплыл из гавани Венеции, все эти галиоты, все эти богатые корабли и столько других судов – это было со времени сотворения мира самое великолепное зрелище: ведь там было, по крайней мере, сто пар серебряных и медных труб, которые все трубили при отплытии, и столько колокольчиков, и барабанов, и иных инструментов, что это было настоящее чудо. Они плыли по этому морю, натянув паруса и с поднятыми на корабельных башнях стягами и флажками, и можно было, сказать, что все море кишело кораблями, которые они пустили сюда плыть, и как бы пламенело от великой радости, которую они испытывали. Так достигли они города под названием Пола. Они причалили туда, подкрепились и побыли там потом немного, пока хорошенько не освежили свои силы и не пополнили съестные припасы, которые закупили и погрузили на свои корабли. Затем они снова вышли в море. Если они ликовали и радовались великой радостью уже до того, то в это мгновение они тоже переживали радость и даже еще большую, так что жители города надивиться не могли на такое их торжество, и на их огромный флот, и на их великую знатность; они говорили, – и то была сущая правда, – что никогда и ни в какой стране не видано было такого флота, который был бы столь же прекрасен и столь же богат, как этот.

XIV. Венецианцы и пилигримы держали курс так, что прибыли к Задару в ночь на праздник святого Мартина¹⁷. Жители го