Глава 4. РЕГИОНАЛЬНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В ОБЛАСТИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА 7 страницаВ Российской Федерации прямое действие постановлений Европейского суда проявляется в разных формах. Принцип прямого действия постановлений Европейского суда закреплен, в частности, в Постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 года, в котором предусмотрена обязанность российских судов в рамках своей компетенции исполнять обязательства, вытекающие из постановлений Европейского суда. В п. 11 этого Постановления отмечается, что "выполнение постановлений, касающихся Российской Федерации, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, направленные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и последствий этих нарушений для заявителя, а также меры общего характера, с тем чтобы предупредить повторение подобных нарушений. Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государства, вытекающих из участия Российской Федерации в Конвенции". По сути дела, данное положение Президиума Верховного Суда РФ есть не что иное, как формальное признание прямого действия постановлений Европейского суда по правам человека. Кроме того, в пользу реализации принципа прямого действия постановлений Европейского суда по правам человека говорит и тот факт, что задолго до принятия указанного Постановления Верховного Суда РФ Конституционный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ при разрешении конкретных дел по существу непосредственно руководствовались, в числе прочих оснований, постановлениями Европейского суда по правам человека. Так, например, проверяя положение ст. 1070 Гражданского кодекса РФ, согласно которому вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившего в законную силу, Конституционный Суд РФ постановил, что данное положение не противоречит Конституции, поскольку на основании этого положения - по его конституционно-правовому смыслу - подлежит возмещению государством вред, причиненный при осуществлении правосудия посредством гражданского судопроизводства актов, разрешающих спор по существу. Данное положение в его конституционно-правовом смысле и во взаимосвязи со ст. ст. 6 и 41 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод не может служить основанием для отказа в возмещении государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства в иных случаях (например, когда спор не разрешается по существу) в результате незаконных действий (или бездействия) суда, в том числе при нарушении разумных сроков судебного разбирательства, если вина судьи установлена не приговором суда, а иным соответствующим судебным решением. В рассмотренном Постановлении Конституционного Суда ссылка на Конвенцию по правам человека была дана не только в мотивировочной, но и в резолютивной его части <1>. -------------------------------- <1> Постановление Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 года N 1-П по делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса РФ в связи с жалобами граждан И.В. Богданова, А.Б. Зернова, С.И. Кальянова и Н.В. Труханова // СЗ РФ. 2001. N 7. Ст. 700. Подробнее см.: Зорькин В. Указ. соч. С. 176.
Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, сформулированной в Постановлении от 2 февраля 1996 года N 4-П, принятом еще до ратификации Россией Конвенции, решения межгосударственных органов могут приводить к пересмотру конкретных дел высшими судами Российской Федерации. Это Постановление предоставляет полномочия высшим судам (Высшему Арбитражному Суду РФ и Верховному Суду РФ) по повторному пересмотру дел в целях изменения ранее состоявшихся по ним решений, в том числе решений, принятых высшей судебной инстанцией Российской Федерации <1>. -------------------------------- <1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 года N 4-П по делу о проверке конституционности пункта 5 части второй статьи 371, части третьей статьи 374 и пункта 4 части второй статьи 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашева и И.П. Серебренникова // СЗ РФ. 1996. N 7. Ст. 701.
Правовые позиции Европейского суда по правам человека в свою очередь влияют на практику Конституционного Суда РФ, в том числе по конкретным делам. Это влияние проявляется прежде всего при оценке конституционности оспариваемых нормативных правовых актов. Решения Конституционного Суда оказывают воздействие на процесс законотворчества в Российской Федерации и тем самым способствуют восполнению существующих пробелов в регулировании сферы прав человека. Так, с учетом практики Европейского суда по правам человека Конституционный Суд РФ при рассмотрении в 2000 году жалобы гражданина В.И. Маслова пришел к выводу о том, что конституционное право обвиняемого на помощь адвоката распространяется и на лицо, в отношении которого приняты меры процессуального характера в связи с подозрением в совершении преступления. Эта правовая позиция была положена в основу ряда норм Уголовно-процессуального кодекса РФ, касающихся прав подозреваемого и обвиняемого, а также участия в уголовном деле защитника. По заявлениям граждан и в соответствии со стандартами, выработанными практикой Европейского суда, Конституционным Судом РФ были признаны неконституционными нормы УПК РФ, регламентирующие отмену в порядке надзора вступившего в силу оправдательного приговора. Это способствовало внесению необходимых изменений в федеральное законодательство и соответственно восполнению правовых лагун в российском уголовно-процессуальном законодательстве <1>. -------------------------------- <1> См.: Матюшкин Г.О. Роль Конституционного Суда Российской Федерации в выполнении Российской Федерацией обязательств по Конвенции о защите прав человека и основных свобод // Конституция Российской Федерации: доктрина и практика: Материалы научно-практической конференции, посвященной 15-летию Конституции Российской Федерации и 60-летию Всеобщей декларации прав человека. М., 2009. С. 95 - 96.
Таким образом, налицо позитивное взаимное влияние решений Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда РФ на формирование законодательной базы Российской Федерации в области прав и свобод человека, соответствующей Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Примерно начиная с 2000 года решения Конституционного Суда РФ, в частности решение по делу Маслова <1>, подтверждают, что решения Европейского суда начинают реально действовать в российском праве <2>. -------------------------------- <1> См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2000 года по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова // СЗ РФ. 2000. N 27. С. 2882. <2> См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 мая 2000 года по делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 4 статьи 104 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой компании "Timber Holdings International Limited" // СЗ РФ. 2000. N 21. Ст. 2258; Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 марта 2001 года по делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", касающихся возможности обжалования определений, выносимых арбитражным судом по делам о банкротстве, иных его положений, статьи 49 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", а также статей 106, 160, 179 и 191 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Арбитражного суда Челябинской области, жалобами граждан и юридических лиц // СЗ РФ. 2001. N 12. Ст. 1138.
Несмотря на то что решения Европейского суда формально обязательны лишь для государств-ответчиков (п. 1 ст. 46 Конвенции), Конституционный Суд РФ ссылается при толковании Конституции и Конвенции на решения, вынесенные Европейским судом в отношении других европейских государств. Такой подход свидетельствует о солидарности Конституционного Суда РФ с практикой, распространенной во многих других государствах, когда прямое действие решений Европейского суда имеет место не только в государствах-ответчиках, но в определенной степени и в других государствах - участниках Конвенции (действие erga omnes). Другим важным свидетельством внимательного отношения российской судебной власти к Конвенции, к решениям Европейского суда стало информационное письмо Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 декабря 1999 года N С1-7/СМП-1341, где подробно излагаются требования ст. 6 Конвенции и ст. 1 Протокола N 1 в том виде, в каком они были истолкованы в решениях Европейского суда, и просьба нижестоящих арбитражных судов принять во внимание все эти требования при осуществлении правосудия. Наконец, отмечаются первые случаи применения Конвенции в свете решений Европейского суда также и судами общей юрисдикции. В частности, многие адвокаты при обосновании своей позиции ссылаются на то или иное решение Европейского суда, и это оказывает влияние на выносимые судами решения. Реализации постановлений Европейского суда по правам человека в России способствует также содержащийся в Конституции РФ механизм, позволяющий вводить в отечественную правовую систему международные договоры. Посредством этого механизма, сформулированного в п. 4 ст. 15 Конституции РФ, в российскую правовую систему инкорпорирована Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод. При ратификации Конвенции Российская Федерация сделала заявление, в котором она признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека "обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в силу в отношении Российской Федерации" <1>. Таким образом, Российская Федерация, будучи одним из государств - участников Европейской конвенции, связана обязательством исполнять постановления Европейского суда по спорам, в которых она является Стороной. Иными словами, решения Европейского суда, принятые в отношении России, обязательны для ее правовой системы, а следовательно, и для российских судов. В этой связи необходимо отметить, что решения Европейского суда влияют на российское правосудие и способствуют их практическому воплощению в законодательных и правоприменительных внутригосударственных мерах. Российские суды, таким образом, являющиеся основным звеном, приводящим в действие механизм Европейской конвенции в ходе исчерпания заявителем внутренних средств правовой защиты, продолжают играть ключевую роль в применении Конвенции также и на стадии исполнения решений Европейского суда. В результате Конвенция становится мощным инструментом усиления российской судебной власти. -------------------------------- <1> Федеральный закон от 30 марта 1998 года N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней" // СЗ РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.
В целом явно просматривается тенденция все большего учета положений Конвенции и решений Европейского суда в российской судебной практике. Несмотря на все еще идущие доктринальные споры о месте судебного прецедента в системе источников российского права, в России нет принципиальных препятствий для рецепции решений Европейского суда в практике внутренних судов. Следуя примеру других европейских стран, принадлежащих как к англосаксонской, так и к континентальной правовой семье, российская судебная система постепенно делает свой выбор в пользу обеспечения прямого действия решений Европейского суда во внутреннем праве, усиливая тем самым их влияние на развитие правовой системы в целом <1>. -------------------------------- <1> Подробнее см.: Лобов М. Решения Европейского суда по правам человека: правовые последствия для государств - членов Совета Европы. http://www.echr-base.ru/lobov.jsp.
4.1.4.3. Применение предварительных мер в практике Европейского суда по правам человека
В соответствии с Правилом 39 Регламента Европейского суда по правам человека "по просьбе стороны в деле или любого другого заинтересованного лица или по своей инициативе Палата или, в соответствующих случаях, ее Председатель может указать сторонам на предварительные меры, которые, по мнению Палаты, следует принять в интересах сторон или надлежащего осуществления проводимого расследования". Уведомление о таких мерах направляется Комитету министров. Палата может запросить у сторон информацию по любому вопросу, связанному с выполнением любой указанной предварительной меры. До утверждения действующей в настоящее время редакции Конвенции и Регламента Европейского суда предварительные меры могли также приниматься Европейской комиссией по правам человека, рассматривающей жалобы до их передачи в Европейский суд, на основании Правила 36 Правил процедуры Комиссии. Предварительные меры, предусмотренные ст. 39 Регламента Суда, применяются преимущественно по делам о высылке и выдаче для предотвращения отправления заявителя в страну, где он может подвергнуться обращению, нарушающему ст. ст. 2 или 3 Конвенции. В соответствии с прецедентным правом Суда Высокие Договаривающиеся Стороны обязаны соблюдать любые указанные им предварительные меры, несоблюдение которых поднимет вопрос о нарушении ст. 34 в отношении права заявителя на индивидуальное обращение в Суд. Предварительные меры часто запрашиваются заявителями, но редко применяются Судом. Для получения разрешения на применение предварительных мер заявитель обязан продемонстрировать непосредственный риск причинения невосполнимого вреда его жизни или здоровью. Суть института предварительных мер, принимаемых Европейским судом, сводится к указанию Суда совершить определенные действия, направленные на защиту стороны разбирательства. Принимаемые, таким образом, предварительные меры связаны с требованием жалобы, подаваемой в Европейский суд, опосредованно, поскольку основным требованием жалобы, подаваемой в Суд, является установление факта нарушения государством-ответчиком какой-либо статьи Конвенции или протоколов к ней по отношению к заявителю. Требование же об обязанности государства-ответчика принять какие-либо меры для восстановления нарушенных прав заявителя (за исключением требования выплаты компенсации в случае признания государства-ответчика нарушителем Конвенции) в подаваемую жалобу не включается. В то же время принимаемые Судом предварительные меры направлены прежде всего на сохранение статус-кво сторон, на непосредственное пресечение предполагаемого нарушения прав заявителя в срочном порядке (например, путем приостановления исполнения внутригосударственного акта государства-ответчика, которым, по мнению заявителя, нарушаются положения Конвенции и протоколов к ней). Иными словами, предварительные меры принимаются для предотвращения причинения значительного ущерба личности заявителя. При принятии предварительных мер Европейский суд может указать лишь цель принятия таких мер и "общее направление" совершения действий. В таком случае государство-ответчик само определяет, в чем должны состоять его действия для выполнения указаний Европейского суда. Принятие Судом предварительных мер в каждом конкретном деле зависит от усмотрения Европейского суда, основанного на рассмотрении представленных аргументов и доказательств. Как правило, решение о применении предварительных мер выносится Европейским судом при наличии следующих условий: 1) из представленных документов и обстоятельств дела, на которые ссылается заявитель, следует, что санкция государства-ответчика, против которой заявитель просит применить предварительные меры, неотвратима; 2) непринятие предварительных мер может повлечь невосполнимые потери для заявителя. Примером применения этого принципа может быть дело, в котором высылка или экстрадиция неминуемы и заявитель утверждает, что в государстве, в которое он будет выслан, он с большой вероятностью подвергнется обращению, противоречащему ст. 2 (право на жизнь) и (или) ст. 3 (запрещение пыток). Насколько возможные потери могут быть невосполнимыми, Европейский суд определяет по своему усмотрению и в зависимости от всех обстоятельств дела. Как показывает практика, Европейский суд признает возможные потери невосполнимыми, если существует реальная угроза того, что в случае экстрадиции или депортации заявителя из государства-ответчика он будет лишен жизни или подвергнется пыткам (ст. 3 Конвенции). Для того чтобы обращение рассматривалось Судом как противоречащее ст. 3 Конвенции, достаточно, чтобы в таком обращении содержался "минимальный уровень жестокости" в стране, куда высылается заявитель. Наличие "минимального уровня жестокости" устанавливается Европейским судом по итогам оценки всех обстоятельств дела, физического и психического влияния на жертву, пола, возраста, состояния здоровья, соблюдения прав человека в стране. Практика Европейского суда свидетельствует о том, что его указания о принятии предварительных мер принимаются не только в случаях угрозы жизни или жестокого, бесчеловечного обращения. Так, в рамках дела Амроллахи против Дании заявитель указал, что в случае его высылки из Дании в Иран будет нарушена ст. 8 Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни), поскольку он будет разлучен с женой и детьми, которые не поедут за ним в Иран. Европейский суд принял предварительные меры, указав Дании не высылать заявителя до вынесения решения по делу <1>. -------------------------------- <1> Подробнее см.: Молостова Е.В. Применение предварительных мер Европейским судом по правам человека // Международное публичное и частное право. 2005. N 2.
Одним из наиболее известных дел о применении предварительных мер является дело Soering v. the United Kingdom, связанное с экстрадицией властями Великобритании гражданина Германии в Соединенные Штаты Америки, где власти разыскивали его для привлечения к уголовной ответственности за убийство. Г-н Соеринг утверждал, что экстрадиция его властям Соединенных Штатов Америки может привести к нарушению Великобританией ст. 3 Конвенции, так как подвергнет его так называемому феномену ожидающего казни, и которая, по его утверждениям, представляла собой обращение, противоречащее данной статье. Его запрос в Комиссию о применении предварительных судебных мер по Правилу 39 Регламента Суда был удовлетворен. Комиссия сообщила Правительству Соединенного Королевства, что во время рассмотрения дела в Страсбурге выдача заявителя Соединенным Штатам не рекомендуется. Правительство Соединенного Королевства выполнило указанную ему предварительную меру. Рассмотрев жалобу, Суд пришел к выводу, что Великобритания нарушила бы ст. 3, если бы выслала заявителя в США, так как условия содержания приговоренных к смерти в этой стране представляли бы собой обращение, запрещенное данной статьей <1>. Без применения данной предварительной меры г-н Соеринг мог быть выдан до того, как Суд имел бы шанс рассмотреть жалобу, и риск жестокого обращения, на который он жаловался, мог быть материализован. -------------------------------- <1> См.: Soering v. the United Kingdom. § 111.
По мнению Суда, обозначение предварительных мер Судом "позволяет не только провести эффективное рассмотрение жалобы, но и обеспечивает то, что защита, предоставленная заявителю Конвенцией, эффективна; такие обозначения также позволяют Совету министров в последующем осуществлять надзор за исполнением постановления Суда. Таким образом, эти меры позволяют государству осуществлять свои обязательства по исполнению постановления Суда, имеющего, в соответствии со статьей 46 Конвенции, обязательную юридическую силу". Таким образом, Суд рассматривает Правило 39 с точки зрения эффективного использования права на индивидуальную жалобу, гарантированного ст. 34 Конвенции. По делу Mamatkulov and Askarov v. Turkey, в котором турецкое правительство не выполнило назначение Суда, сделанное в соответствии со ст. 39, и все-таки выдало заявителей в Узбекистан, Большая палата Суда установила, что турецкое правительство не выполнило своих обязательств по ст. 34 Конвенции: "Фактические обстоятельства дела, изложенные выше, ясно демонстрируют, что из-за экстрадиции заявителей в Узбекистан Суд не имел возможности провести надлежащее рассмотрение их жалобы в соответствии с установленной по аналогичным делам практикой и, в конечном итоге, защитить их, при необходимости, против заявленных ими возможных нарушений Конвенции. В результате заявители не смогли эффективно воспользоваться принадлежащим им правом на индивидуальную жалобу, гарантированным им статьей 34 Конвенции, которого они были лишены в результате экстрадиции". Далее Большая палата Суда отметила: "Суд считает, что в силу статьи 34 Конвенции Высокие Договаривающиеся Стороны берут на себя обязательство воздерживаться от любого акта или упущения, могущего воспрепятствовать эффективному использованию права заявителя на индивидуальную жалобу. Невыполнение Высокой Договаривающейся Стороной предварительной меры будет считаться препятствием для Суда по эффективному рассмотрению жалобы заявителя, и помехой для эффективного использования его или ее права, и, соответственно, нарушением статьи 34 Конвенции" <1>. -------------------------------- <1> См.: Дело Mamatkulov and Askarov v. Turkey (GC). § 125.
Таким образом, Большая палата Суда установила, что указания Суда о предварительных мерах в соответствии с Правилом 39 налагают на Высокие Договаривающиеся Стороны подлежащие исполнению обязательства. В большинстве случаев предварительные меры, обозначенные Комиссией и Судом, соблюдались сторонами, несмотря на тот факт, что до принятия постановления по делу Mamatkulov and Askarov v. Turkey указания по Правилу 39 не считались Судом обязательными для исполнения. Кроме того, Большая палата Суда указала в постановлении по делу Mamatkulov and Askarov v. Turkey, что "предварительные меры указываются Судом только в редких случаях. Несмотря на то что Суд получает множество запросов о применении предварительных мер, на практике Суд применяет Правило 39 только в том случае, если имеется непосредственный риск нанесения непоправимого ущерба. Несмотря на то что Конвенция не содержит конкретных норм о сферах применения Правила 39, соответствующие запросы обычно связаны с правом на жизнь (статья 2), правом не подвергаться пытке или бесчеловечному обращению (статья 3) и, в исключительных случаях, с правом на уважение частной и семейной жизни (статья 8) или с другим гарантированным Конвенцией правом. Большинство дел, по которым обозначались предварительные меры, связаны с процедурами депортации и экстрадиции". Как следует из данной цитаты, предварительные меры по ст. 39 будут, как правило, применяться только в том случае, если заявитель может продемонстрировать наличие непосредственного риска нанесения непоправимого ущерба его жизни или здоровью (частям тела). Примером может служить дело Shamaev and others v. Georgia and Russia об экстрадиции чеченцев из Грузии в Россию. Суд пришел к выводу о выражающихся в форме угроз задержании, насильственном исчезновении и убийстве тех чеченцев, которые обратились с жалобами в Суд, экстрадиция в Россию одного заявителя, остававшегося в Грузии, стала бы нарушением ст. 3 Конвенции <1>. -------------------------------- <1> См.: Дело Shamaev and others v. Georgia and Russia. N 36378/02. 12 april 2005.
Предварительные меры также применялись по делу D. v. the United Kingdom о выселении больного СПИДом из Соединенного Королевства. Как упоминалось выше, Суд пришел к выводу, что Соединенное Королевство нарушило бы ст. 3 Конвенции, если бы продолжило процедуру высылки заявителя. Суд отклонил запрос о применении предварительных мер, поданный при экстраординарных обстоятельствах Саддамом Хусейном, о том, чтобы "вынести постоянный запрет Соединенному Королевству на действия, направленные на то, чтобы дать согласие или в любой другой форме эффективно участвовать, путем действия или бездействия, в переводе заявителя под опеку Временного Правительства Ирака, до тех пор, пока Временное Правительство Ирака не обеспечит адекватные гарантии того, что заявитель не будет подвергнут смертной казни" <1>. -------------------------------- <1> См.: Пресс-релиз от 30 июня 2004 года. http://www.echr.coe.int/Eng/Press/2004/June/Requestforinterimmeasure-SaddamHussein.htm.
Предварительной мерой с наиболее далеко идущими последствиями, указанной Судом, была мера по делу Ocalan v. Turkey об аресте заявителя - лидера РПК (Рабочей партии Курдистана) Государственным судом безопасности и привлечении его к ответственности за преступления, наказуемые в то время по турецкому законодательству смертной казнью. Суд потребовал от Турции принять "предварительные меры в значении статьи 39 Регламента Суда, а именно обеспечить то, что требования статьи 6 соблюдены во время рассмотрения дела заявителя Государственным Судом Безопасности, а также то, что заявитель может эффективно, через выбранных им самим адвокатов, воспользоваться своим правом на обращение с индивидуальной жалобой в Суд". Суд пригласил Правительство для выяснения ряда вопросов относительно данной предварительной меры, принятой в соответствии с Правилом 39 для обеспечения заявителю справедливого рассмотрения его дела национальным судом. В ответ Правительство проинформировало Суд, что "не готово ответить на вопросы Суда, так как они вышли за пределы предварительных мер в значении, предусмотренном Правилом 39". Тем не менее Правительство соблюло другую указанную Судом предварительную меру. В соответствии с ней Суд потребовал от Правительства "предпринять все необходимые шаги для обеспечения неприведения в исполнение смертной казни заявителя и предоставления возможности Суду продолжить эффективное рассмотрение дела на приемлемость и по существу жалоб заявителя на нарушение предусмотренных Конвенцией прав" <1>. -------------------------------- <1> См.: Дело Case of
Представление в Суд достаточных доказательств того, что существует реальный риск нанесения непоправимого ущерба жизни или здоровью заявителей, может привести к тому, что Суд разрешит применить предварительную меру. Однако это не означает, что то же самое доказательство будет достаточным для Суда для последующего установления нарушения ст. ст. 2 или 3. Например, несмотря на то что доказательства, представленные заявителем по делу Thampibillai v. the Netherlands, были достаточными для Суда, чтобы обозначить Правительству государство-ответчика, что "желательно в интересах сторон и надлежащего рассмотрения дела, чтобы заявитель не высылался в Шри-Ланку до вынесения Судом решения по его делу", те же доказательства не были достаточными для принятия Судом решения о наличии существенных оснований "полагать, что заявитель в случае высылки будет подвергнут риску пытки или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения в значении, предусмотренном статьей 3 Конвенции" <1>. -------------------------------- <1> См.: Дело Case of Thampibillai v. the Netherlands. N 61350/00. 17 February 2004.
Вместе с тем отклонение Судом запроса о применении предварительной меры не означает, что заявители не могут добиваться рассмотрения жалобы, если у них есть такая возможность. Например, по делу Mamatkulov and Askarov v. Turkey Суд продолжил рассмотрение жалобы, несмотря на то что адвокаты, представлявшие интересы заявителей, не могли связаться с заявителями после того, как в нарушение предварительных мер, обозначенных в соответствии со ст. 39, власти Турции выдали их властям Узбекистана <1>. -------------------------------- <1> См. для сравнения: Дело Nehru v. the Netherlands. N 52676/99. 27 August 2002.
Суд менее склонен применять предварительную меру, если принимающая страна по делам о высылке является Высокой Договаривающейся Стороной Конвенции. Это связано с тем, что существует презумпция того, что в этом случае принимающее государство выполнит предусмотренные Конвенцией обязательства, а также с тем, что Суд сможет проверить любые попытки государства не соблюсти взятые на себя обязательства по соблюдению Конвенции <1>. Тем не менее, как было продемонстрировано в деле Shamaev and 12 others v. Georgia and Russia, факт того, что принимающая сторона является Высокой Договаривающейся Стороной, не остановит Суд от обозначения предварительных мер, если он посчитает, что заявители подвергаются серьезному риску. -------------------------------- <1> См.: Дело A.G. v. Sweden. N 27776/95. Commission decision of 26 october 1995.
По делам о высылке в качестве ответных мер на обвинения заявителей правительства государств-ответчиков все чаще прибегают к "дипломатическим заверениям". Такие заверения предоставляются принимающим государством стране, откуда производится высылка. В соответствии с заверениями принимающая сторона обещает, что заявители не будут подвергнуты обращению, на которое они указывают в своей жалобе. Однако в контексте дел о жестоком обращении необходимо отметить, что Суд рассматривает дипломатические заверения с осторожностью, если полагает, что существует реальный риск жестокого обращения в стране, куда производится высылка. Например, в своем постановлении по делу Chamal v. the United Kingdom Суд указал, что власти Великобритании потребовали и получили заверения властей Индии в том, что заявитель в случае возвращения в Индию не будет подвергнут жестокому обращению. Суд, несмотря на отсутствие сомнений о намерениях индийского Правительства при предоставлении данных заверений, тем не менее отметил, что, несмотря на усилия Правительства, Индийской национальной комиссии по правам человека и местных судов, направленные на реформу существующего положения дел, нарушения прав человека сотрудниками сил безопасности в Пенджабе и остальных частях страны являются реальной проблемой. Приняв во внимание такое положение дел, Суд не был убежден в том, что данные заверения обеспечат г-ну Чамалу адекватную гарантию безопасности <1>.
|
v. Turkey. Application N 46221/99. Judgement of 12 march 2003.
