СОТРУДНИЧЕСТВА В СФЕРЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА
7.1. Возрождение спорной доктрины "гуманитарной интервенции"
Глобализация как общемировой процесс, являющийся доминирующим фактором современного развития, затрагивает все без исключения сферы человеческой деятельности, включая и гуманитарную. Одним из проявлений глобализации в политической и гуманитарной сферах и фактическим элементом нового мирового порядка является и "узаконенное" вмешательство во внутренние дела суверенных государств по гуманитарным поводам, т.е. так называемая гуманитарная интервенция (другие термины - "гуманитарное вмешательство", "гуманитарная война"). Всплеск интереса к этой проблеме был вызван агрессией, развязанной блоком НАТО против суверенной Югославии, формальным поводом для которой послужил острый гуманитарный кризис в югославской провинции Косово. За все время исследования проблемы гуманитарной интервенции было предложено немало определений этого понятия. Большинство специалистов по международному праву понимают гуманитарную интервенцию как "применение силы или угрозу силой, осуществляемые государством или группой государств за пределами своих границ без согласия страны, на территории которой применяется сила, и направленные на предотвращение или пресечение масштабных и грубых нарушений основных прав людей, не являющихся гражданами этих государств" <1>. Указание на то, что внешние силы имеют право и даже обязаны вмешаться с целью помочь людям, сталкивающимся с грубой силой правительства или группы сограждан, отражает формирование нового отношения к нерушимости государственного суверенитета <2>. Важной проблемой с этой точки зрения оказывается необходимость примирить современное международное право с практикой гуманитарных интервенций, найти оптимальный баланс между правомочностью и обоснованностью подобного вмешательства. В настоящем разделе попытаемся подробно исследовать эти проблемы и предложить варианты их решений. -------------------------------- <1> См.: Holzgrefe. The Humanitarian Intervention Debate // Holzgrefe J. 2003. <2> См.: Haas R. Intervention. The Use of American Military Force in the Post-Cold War World. Washington (DC), 1999. P. 12.
Под влиянием глобализации и расширяющегося сотрудничества государств в различных сферах человеческой деятельности, усложнения системы взаимосвязей некоторые принципы и нормы международного права не в состоянии адекватно отвечать на современные вызовы. К числу таких принципов международного права относится принцип суверенитета государств и невмешательства в их внутренние дела. Еще задолго до кодификации в международном праве принципа невмешательства во внутренние дела государств, по сути дела с XIX века, некоторые государства в своей практической деятельности допускали такое вмешательство исходя из общих интересов личности. Французский юрист Ж. Селль писал в 1934 году по поводу "гуманитарного вмешательства" в Османской империи, что законность этих действий была обоснована необходимостью поддержать "международный общественный порядок", защищая его от "вспышек религиозного фанатизма". С точки зрения многих юристов той поры, такое вмешательство было законным и применимым против любого правительства, которое нарушает права человека чрезмерной несправедливостью и жестокостью по отношению к определенным категориям своих граждан, пренебрегая законами цивилизации <1>. Франция обосновала свое вмешательство в Сирии в 1860 году для спасения маронитов от их уничтожения друзами. Этим же оправдывалась военная экспедиция Германии, Австро-Венгрии, США, Франции, Англии и Японии в Китае в 1901 году для защиты китайских и иностранных христиан, укрывшихся в осажденных посольских помещениях. -------------------------------- <1> См.: Черкасов П.П. Судьба империи. Очерки колониальной экспансии во Франции в XVI - XX веках. М.: Наука, 1983. С. 43.
Аналогичные действия совершаются и в наши дни, хотя их не всегда называют гуманитарным вмешательством. Список их достаточно длинный. Далеко не во всех случаях защита граждан вмешивающегося государства была главной причиной вмешательства, даже если она и служила его формальным оправданием. Известны многие вмешательства по гуманитарным причинам: США - в Ливане, 1958 год; Бельгии - в Конго, 1964 год; США - в Доминиканской Республике, 1965 год; Индии - в Восточном Пакистане, 1971 год; Турции - на Кипре, 1974 год; Израиля - в аэропорту Энтеббе, 1976 год; Франции - в провинции Шаба (Заир) и в Гаде, 1978 год; Вьетнама - в Камбодже, 1979 год; Танзании - в Уганде, 1979 год; США - в Табасе (Иран), 1980 год; США - в Гренаде, 1983 год; НАТО - в Ираке, 1991 год; НАТО - в Косово, 1999 год; США, Великобритания - в Ираке, 2003 год и т.д. По меньшей мере в двух случаях, в Конго и Сомали, местные власти фактически согласились на интервенцию. В других случаях, в частности в Доминиканской Республике и на Кипре, гуманитарные соображения были только предлогом. Можно ли назвать эти события прецедентами, порождающими устойчивую традицию? Говорят ли они о правомочии, которое государство может использовать для защиты своих граждан за границей, помимо той защиты, которую обеспечивают им дипломатические средства? Сегодня, как в XX веке, на который пришлось большое количество гуманитарных интервенций, точки зрения по этому вопросу весьма различны. Несмотря на то что многие государства поднимали вопрос о правомерности таких интервенций в Совете Безопасности ООН, он до сих пор не решен, по нему продолжаются дискуссии. Возрастание интереса к этой проблеме юристов-международников, как известно, вновь началось с первой половины 90-х годов прошлого столетия после вмешательства Объединенных вооруженных сил в Ирак и действий, направленных на защиту курдов в Северном Ираке и шиитов на юге этой страны в 1991 году, вмешательства в Сомали (1992 - 1993 годы) и вмешательства сил НАТО в связи с событиями в Косове. Многие специалисты и государственные деятели были противниками такого вмешательства во внутренние дела государств и противопоставляли ему концепцию невмешательства в ее жесткой форме, унаследованной от эпохи Войны за независимость. При этом они опирались на известную доктрину Монро, выраженную в послании Президента США от 2 декабря 1923 года: "Наша политика - никогда не вмешиваться во внутренние дела какого бы то ни было государства Старого света" <1>. Эти авторы исходили также из положений Устава ООН, который запрещает государствам - членам ООН "прибегать к угрозам или применению силы" в их взаимоотношениях. Эта точка зрения, в частности, была подтверждена резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН, принятой 24 октября 1970 года. В ней говорится: "Никакое государство, или группа государств, не имеет право вмешиваться, прямо или косвенно, под каким бы то ни было предлогом во внутренние или внешние дела другого государства. Таким образом, не только вооруженная интервенция, но и всякая другая форма вмешательства или угроза, направленная против какого-либо государства или против его политических, экономических или культурных организаций, противоречит международному праву". -------------------------------- <1> Посланию президента Монро предшествовало письмо Т. Джефферсона немецкому ученому А. Гумбольдту: "Европейские страны образуют отдельную часть земного шара; у них имеется круг собственных интересов, в которые мы никогда не должны вмешиваться; это составляет нашу задачу". См.: Волховитинов Н.Н. Доктрина Монро (происхождение и характер). М., 1959. С. 37; http://www.history.vuzlib.net/book_o069_page_45.html.
Сторонники же гуманитарного вмешательства исходят из того, что в том же § 4 ст. 2 Устава ООН речь идет о действиях, направленных "против территориальной целостности и политической независимости каких-либо государств". Упомянутая выше резолюция ГА ООН от 24 октября 1970 года также запрещает применение силы "против территориальной целостности и политической независимости любого государства либо в какой-либо иной форме, несовместимой с целями Объединенных Наций". Защита человеческой жизни или нарушение прав человека при этом не упоминаются. Использование силы, как известно, не запрещается в случае законной самообороны, предусмотренной ст. 51 Устава ООН, либо для реализации решений, принятых Советом Безопасности ООН (исходя из гл. VII Устава), в случае угрозы или нарушения мира. А нарушение в массовом порядке прав человека всегда является угрозой миру. Именно исходя из этого Совет Безопасности ООН принял в 1991 году резолюцию N 688, касающуюся гуманитарного вмешательства в интересах курдского населения Ирака. В отношении нарушений прав человека в Боснии Совет Безопасности ООН в своей резолюции N 819 указал, что ситуация в Боснии может представлять угрозу международному миру. В связи с использованием института гуманитарной интервенции возникают три вопроса: в чьих интересах, когда и в каких случаях такая интервенция может быть правомерной с точки зрения действующего международного права? Правомерность гуманитарного вмешательства зависит, на наш взгляд, от того, чьему благу оно служит. Оно представляется более приемлемым, если служит интересам граждан вмешивающегося государства. Международное право признает за государством право требовать возмещения ущерба, нанесенного его гражданами за границей. Кроме того, существующий с давних пор институт дипломатической защиты всегда разрешал государству вступиться за своего гражданина в случае нарушения его прав. Действовать ли по дипломатическим каналам, применять ли силу при исчерпании других возможностей - это лишь разные способы осуществления правомочий, вытекающих из национальных интересов. Международная практика также свидетельствует о том, что если то или иное государство применяло силу исключительно в целях защиты своих граждан, то такие действия получали молчаливую или даже открытую поддержку со стороны международного сообщества. Достаточно привести в качестве примера вторжение арабских государств на территорию Палестины в 1948 году с целью защиты жизни и собственности арабов, проживающих в Палестине; высадку американских моряков в 1965 году в Доминиканскую Республику для "защиты" граждан США; операцию США в 1983 году в Гренаде для восстановления порядка в стране и "защиты" своих граждан. В некоторых случаях "защита" собственных граждан была лишь предлогом для военного вмешательства с целью свержения существующего в проблемной стране режима. Таковым, например, было вторжение в 1960 году Бельгии в Конго для защиты бельгийцев и граждан других стран, находившихся на территории Конго. Как отмечает Е.А. Лукашева, "вряд ли история осудит указанные вторжения, поскольку вмешательство оправдывалось крайними формами угнетения населения этих стран" <1>. -------------------------------- <1> Лукашева Е.А. Указ. соч. С. 299.
Вместе с тем все эти вмешательства с целью защиты прав своих граждан были односторонними действиями государств, не имевших полномочий Совета Безопасности ООН. Односторонние силовые действия государств даже в гуманных целях, на наш взгляд, недопустимы, поскольку они ставят под угрозу международную безопасность. Несмотря на то что многие интервенции действительно происходят по гуманным причинам и не во всех случаях "защита" граждан вмешивающегося государства является лишь предлогом для вмешательства, такие гуманитарные интервенции, осуществляемые для защиты своих граждан односторонними действиями государств без санкции Совета Безопасности ООН, на наш взгляд, едва ли могут быть признаны правомерными и легитимными. Необоснованные ссылки же некоторых юристов на то, что такое вмешательство для защиты своих граждан является формой законной самообороны, предусмотренной в ст. 51 Устава ООН <1>, также не придают ему правомерности. -------------------------------- <1> См.: Ушаков Н.А. Правовое регулирование силы в международных отношениях. М., 1997; Скакунов Э.И. Самооборона в международном праве. М., 1973.
Сложнее оправдать гуманитарное вмешательство в интересах граждан государства, против которого вмешательство и направлено, либо выходцев из какого-либо другого государства. В этом случае также используется аргумент угрозы миру в случае серьезных нарушений прав человека. Как отмечал Генеральный секретарь ООН К. Аннан, "принцип выражения международной озабоченности состоянием прав человека получил приоритет перед требованием о невмешательстве во внутренние дела" <1>. Иными словами, усилия, предпринимаемые мировым сообществом и направленные на соблюдение прав и свобод в глобальном масштабе, не могут рассматриваться как вмешательство во внутренние дела того или иного государства. -------------------------------- <1> Аннан К. Проблема вмешательства. Выступление Генерального секретаря ООН. Нью-Йорк, 1999. С. 6.
Подобным же образом к вопросу о гуманитарной интервенции относятся и члены группы "высокого уровня", которые считают, что государство обязано защищать своих граждан, а принцип невмешательства во внутренние дела не действует, когда совершаются акты геноцида, этнических чисток и других массовых нарушений прав человека, угрожающих международной безопасности <1>. Исходя из этих позиций можно признать, что так называемые внутренние конфликты или конфликты международного характера, сопровождаемые указанными выше массовыми нарушениями прав человека, представляющими серьезную угрозу для всеобщего мира и безопасности, дают право международному сообществу не только на осуждение этих нарушений, но и на вмешательство и принятие соответствующих мер, в том числе при необходимости применения вооруженной силы. Что касается критериев, в соответствии с которыми военное вмешательство признается правомерным, то они нашли отражение в докладе "К безопасному миру: наша общая ответственность", подготовленном по поручению Генерального секретаря ООН группой "высокого уровня" в 2004 году <2>. В частности, в докладе выдвигаются пять критериев, которые должны быть рассмотрены Советом Безопасности ООН при решении вопроса о применении вооруженной силы в гуманных целях: -------------------------------- <1> Подробнее см.: Карташкин В.А. Международное право и мировой порядок в XXI веке // Юрист-международник. 2005. N 1. С. 5. <2> Док. ООН A/59/565 / December 2004. Report "A more secure world: our shared responsibility".
- должны происходить или быть неизбежными этнические чистки, массовые убийства, геноцид или серьезные нарушения международного гуманитарного права; - вооруженная сила должна применяться в качестве крайнего средства, когда исчерпаны все другие средства; - масштаб, продолжительность и интенсивность предложенных военных акций должны быть минимальными для предотвращения существующих угроз; - последствия применения силы не должны быть хуже, чем последствия бездействия. Как справедливо отмечает В.А. Карташкин, некоторые из перечисленных критериев "являются недостаточно четкими и могут лишь затруднить принятие решения Советом Безопасности. Не являются такие критерии и исчерпывающими" <1>. -------------------------------- <1> Карташкин В.А. Указ. соч. С. 5.
В частности, критерий, выдвигаемый в упомянутом выше докладе, в отношении минимальной продолжительности военных акций, ограниченной предотвращением существующих угроз, требует уточнения. На наш взгляд, продолжительность периода гуманитарной интервенции должна обеспечивать стабильную реализацию прав человека, что требует постепенного формирования на проблемной территории государственных и иных властных структур. Гуманитарная интервенция не должна, очевидно, сводиться лишь к прекращению насилия, гуманитарные усилия должны включать в себя демилитаризацию проблемного государства или региона, восстановление экономической жизнеспособности территории, создание эффективной судебной системы, институтов местного самоуправления и т.д. Иными словами, для того, чтобы гуманитарная интервенция достигла своей цели, она не должна ограничиваться только временным присутствием иностранных вооруженных сил, как это было, например, с миссией США в Сомали в 2004 году. Речь должна, очевидно, идти о долговременном установлении внешнего контроля над проблемной населенной территорией, где в течение продолжительного времени имеют место факты нарушения фундаментальных прав человека. В зависимости от тяжести насилия, степени отсутствия правового порядка на территории может быть даже осуществлена ее оккупация и превращение в своего рода протекторат, управляемый специальной администрацией. В связи с необходимостью вмешательства во внутренние дела по гуманитарным соображениям с санкции Совета Безопасности ООН возникает вопрос о том, какие меры могут быть приняты, если Совет Безопасности по каким-либо причинам не принимает или затягивает решение о вмешательстве с целью прекращения насилия и обеспечения основных прав и свобод человека. Практика международных отношений дает многочисленные свидетельства таких ситуаций. Наиболее характерным случаем был геноцид в Руанде, при котором погибли почти миллион людей, прежде чем было принято решение Совета Безопасности о прекращении кровопролития <1>. Ранее - в 1978 году такая же ситуация имела место в Камбодже <2>. В качестве яркого примера бездействия Совета Безопасности, отсутствия его реакции на массовое нарушение прав человека можно привести Судан, где погибли около 400 тыс. человек и 2 млн. жителей провинции Дарфур остались без крова <3>. -------------------------------- <1> См.: Tanca A. Foreign Armed Intervention in International Conflict. Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers. 1993. P. 111. <2> Подробнее см.: Кампучия после смерти / Сост. Е. Кобелев. М.: Политиздат, 1985. С. 28 - 35. <3> См.: Вртанесян К., Палян А. Акты геноцида в истории человечества. http://genocide.ru/lib/genocides/darfur.htm.
Таким образом, бездействие Совета Безопасности ООН или его неспособность принять своевременное решение об инициировании гуманитарной интервенции может привести к самым серьезным последствиям для международной безопасности и миропорядка. Как справедливо считают многие ученые и государственные деятели, ООН должна быть готова к немедленным действиям в случае массового нарушения прав человека. "В противном случае, - пишут Рамеш Такур и Альберт Шпабель, - мы будем свидетелями увеличения числа силовых действий со стороны НАТО и все уменьшающегося вовлечения ООН и, таким образом, меньшего порядка и справедливости в глобальном сообществе. Если государства - члены ООН не выработают принципы решения вопроса о применении гуманитарной интервенции, прецедент в Косово <1> будет опасно подрывать мировой порядок" <2>. -------------------------------- <1> Точечные бомбардировки бывшей Югославии никак не способствовали решению гуманитарной проблемы в Косово. Война, развязанная НАТО в этом районе, заставила отступить всемирную организацию, которая обладает правом запрещения или хотя бы воспрепятствования интервенции. <2> Цит. по: Карташкин В.А. Указ. соч. С. 5.
Такое решение тем более необходимо, поскольку можно довольно часто слышать голоса юристов в пользу одностороннего применения сил для предотвращения массового нарушения прав человека. Так, одна из известных американских юристов-международников Л. Дармаш сомневается в возможности достичь согласованной позиции международного сообщества в отношении гуманитарной интервенции. Согласно ее мнению, в "ближайшем будущем" применение силы отдельными государствами, "которые имеют возможность и мотивацию вмешаться для того, чтобы возложить на себя бремя гуманитарной интервенции, будет не только неизбежно, но и морально оправдано" <1>. Е.А. Лукашева, рассуждая об опасности односторонних силовых действий государств для мира и международной безопасности и недопущении самостоятельного решения государствами о проведении гуманитарной интервенции, считает, что "единственным исключением из этого правила могут быть силовые акции для действительного сохранения жизни своих граждан, находящихся на территории иностранного государства" <2>. Но, как известно, защита своих граждан зачастую является лишь предлогом для решения государством своих политических притязаний. -------------------------------- <1> Карташкин В.А. Указ. соч. С. 6. <2> Лукашева Е.А. Указ. соч. С. 299.
Как отмечалось выше, так называемые гуманитарные интервенции Бельгии в Конго в 1960 году, США и НАТО в Югославию в 1999 году, США и Великобритании в Ирак в 2003 году имели целью не только защиту своих граждан, но и достижение различных политических интересов. Мы считаем, что в любом случае до согласования на международном уровне норм, регулирующих вопросы осуществления гуманитарных вмешательств, независимо от их целей, должны быть "освящены" ООН, в частности Советом Безопасности. В противном случае легализация односторонних гуманитарных интервенций подвергнет опасности сложившийся после окончания Второй мировой войны международный правопорядок. Запрет на использование силы, за исключением случаев, закрепленных в Уставе ООН, является краеугольным камнем универсальной системы международной безопасности, созданной на основе Устава ООН. Человечество прошло, как известно, через многие испытания, прежде чем создать эту систему, и было бы целесообразно по возможности сохранять ее. Осуществление же односторонней гуманитарной интервенции способствует размыванию важнейшего принципа международного права - принципа воздержания от применения силы или угрозы силой. Кроме того, легализация односторонней гуманитарной интервенции, осуществляемой в основном сильными в военном отношении государствами против развивающихся стран, может способствовать усилению фактически существующего неравенства государств современного международного сообщества. Легализация такого рода интервенций может также подогреть ожидания различных антиправительственных сил в том, что им будет оказана вооруженная помощь извне, что приведет в конечном счете к эскалации вооруженных конфликтов в ряде государств. Проведенный анализ вопроса гуманитарной интервенции показал, что полемика в международном сообществе вокруг спорной концепции вмешательства с применением силы в целях защиты людей вспыхнула в основном из-за достигшего критических размеров разрыва между, с одной стороны, нуждами и страданиями людей, испытываемыми ими в реальном мире, и, с другой стороны, нормативными международно-правовыми документами и средствами управления мировым порядком. Параллельно существует достигший не менее критических размеров разрыв между устанавливаемой международными нормами наилучшей практикой международного поведения, сформулированной в Уставе ООН, и фактической практикой государств, развившейся со времени принятия Устава. Хотя еще нет достаточно серьезного основания утверждать о возникновении нового принципа международного обычного права, расширяющаяся практика государств и региональных организаций, а также прецедент в практике Совета Безопасности ООН позволяют сделать предположение о том, что возникает новый руководящий принцип, который, по мнению независимой Международной комиссии по вопросам вмешательства и государственного суверенитета (МКВГС), лучше всего мог бы быть сформулирован как "ответственность по защите" <1>. -------------------------------- <1> Доклад Международной комиссии по вопросам вмешательства и государственного суверенитета "Обязанность защищать".
Данный принцип заключается в том, что вмешательство в целях защиты людей, включая, в необходимых случаях, военное вмешательство, приемлемо, если наносится или ожидается, что будет неизбежно нанесен серьезный вред гражданскому населению, а данное государство не способно или не желает положить этому конец либо само является его виновником. В последние годы и Совет Безопасности все более проявляет готовность действовать на такой основе; наиболее очевидно это было в отношении Сомали, где Совет определил то, что, по сути, было внутренней ситуацией, как представляющее угрозу международному миру и безопасности, тем самым оправдывая принудительные действия, предусмотренные гл. VII Устава ООН. Это в сущности также служило основанием для оправдания вмешательства Экономического сообщества государств Западной Африки (ЭКОВАС) в Либерии и Сьерра-Леоне его участниками; так обстояло дело и в отношении интервенции, осуществленной союзниками по НАТО без санкции Совета Безопасности ООН в Косове. В настоящее время набирает силу руководящий принцип в пользу вмешательства с применением силы в целях защиты людей. Этот принцип предусмотрен в самых разных правовых источниках, включая те, которые существуют независимо от любых обстоятельств, ответственности или полномочий, устанавливаемых на основании положений гл. VII Устава ООН. Эти правовые основания включают основополагающие принципы естественного права, положения о правах человека в Уставе ООН, Всеобщую декларацию прав человека, Конвенцию о геноциде, Женевские конвенции и Дополнительные протоколы по международному гуманитарному праву, Статут Международного уголовного суда и ряд других международных соглашений и пактов по защите прав человека. Материалы вышеупомянутого доклада МКВГС свидетельствуют о том, что в международной практике получает "легитимность" практически любое вмешательство (вплоть до "ограничения суверенитета") во внутренние дела государств, якобы не способных обеспечить демократическими нормами соблюдение гуманитарного права на своей территории. Таким образом, существует опасность того, что с помощью манипуляций и на основе новых представлений о целесообразности получат "законные" права такие понятия, как "международно принятое ограничение территориального суверенитета" и "возможность насильственной гуманитарной интервенции", естественно, под прикрытием войск и мер военно-экономического характера. При этом присутствие иностранных представительств и оккупационных органов в качестве правовых институтов на территории суверенного государства будет рассматриваться как обязательный элемент установления "демократического порядка" с помощью оккупационных войск. Необходимость согласования в ближайшее время норм, регулирующих вопросы, связанные с осуществлением гуманитарных интервенций, обусловливается также появлением концепции "превентивной гуманитарной интервенции", направленной на предупреждение массовых нарушений прав и свобод человека. Ю.Н. Малеев, введший в научный оборот новый термин "превентивная гуманитарная интервенция", объясняет правомерность такой интервенции чрезвычайностью ситуации, не оставляющей ни выбора иных средств, ни времени на размышление. Непринятие срочных мер (в том числе и прежде всего вооруженных) против групп, общин, государств и т.п., развязывающих резню на расовой, этнической, религиозной почве, будет способствовать, по его мнению, возвращению человечества в самые дикие времена варварства и средневековья. При этом в обоснование указанной концепции Ю.Н. Малеев приводит гуманитарную катастрофу в Кампучии, в которой погибло более миллиона кампучийцев <1>. К таким же по масштабу катастрофам можно отнести и события в Руанде, Сомали, Судане, Восточном Пакистане. -------------------------------- <1> Подробнее см.: Малеев Ю.Н. Концептуальное обоснование превентивной гуманитарной интервенции // Международное право - International Law. 2009. N 2 (308). С. 6 - 20.
Учитывая, что в кризисных ситуациях в некоторых регионах мира временные меры, осуществляемые по решению Совета Безопасности ООН (создание демилитаризованных зон, отвод войск, проведение демаркационных линий и др.), как правило, осуществлялись после начала конфликтов, приводящих к огромным жертвам, с концепцией превентивной гуманитарной интервенции можно согласиться. Другое дело, что государства, международные организации не готовы предотвращать масштабные и грубые нарушения основных прав человека и "действуют" только после того, как в том или ином государстве (регионе) произошла массовая гибель людей. При подготовке предложений по регулированию вопросов гуманитарной интервенции, на наш взгляд, необходимо предусмотреть следующие системы ограничений для участников и регламентации их действий. В отношении права на инициирование интервенции можно выделить две позиции юристов: 1) исключительными правами на решение о применении гуманитарной интервенции обладает Совет Безопасности Организации Объединенных Наций; 2) Совет Безопасности ООН обладает преимущественным правом принятия решения, но в определенных случаях инициировать гуманитарную интервенцию могут соответствующие региональные организации, такие как Организация американских государств, Организация африканского единства, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, Организация Договора о коллективной безопасности в СНГ. Первый вариант представляется более легитимным, так как подразумевает коллективно принятое решение. Второй вариант также имеет преимущества, связанные с большим пониманием ситуации с правами человека в той или иной стране и более быстрого реагирования в критической ситуации, например в случае этнических чисток, когда необходимо как можно быстрее воспрепятствовать дальнейшим человеческим жертвам <1>. -------------------------------- <1> Подробнее см.: Конпитерс Б., Фоушин Н., Апресян Р. Нравственные ограничения войны: проблемы и примеры / Пер. с англ. М.: Градарики, 2002. С. 408.
Чтобы избежать злоупотреблений в ходе гуманитарной интервенции и искажения ее целей, необходима разработка международно-правовых норм, регламентирующих принятие решения об осуществлении интервенции, о составе ее участников и ходе ее проведения, о цели применения силы, масштабе используемого вооруженного конфликта, временных рамках интервенции и др. В современных условиях сочетания нестабильности международных отношений и трудностей, связанных с применением норм международного публичного права, такое регулирование затруднительно, но актуально и необходимо. Отдельной регламентации требует, на наш взгляд, разработка порядка применения силы, осуществляемой государством или группой государств за пределами своих границ без согласия государства, на территории которого применяется сила, направленная на предотвращение массовых нарушений основных прав человека.
7.2. Вопросы этнических и религиозных конфликтов и права человека
Как показывает практика международных отношений, причинами множества конфликтов являются различия между этническими и религиозным группами. Этноцентризм, инстинктивная групповая солидарность, нетерпимость и агрессивность к другим этническим (религиозным) группам затрудняют нахождение оптимальных компромиссных форм сосуществования, выработку психологии толерантности к чужим интересам и традициям. Положение усугубляется в тех группах, где человек рассматривается как член какой-либо этнической или религиозной группы, в силу чего его индивидуальное сознание "подавляется требованием лояльности к интересам группы, которые зачастую искусственно формируются и навязываются группе этнической элитой; межэтнические отношения превращаются в отношения между конкурирующими политическими группировками" <1>. -------------------------------- <1> Чешко С.В. Этнические меньшинства в политико-правовой системе современного общества // Права и статус национальных меньшинств в бывшем СССР. М., 1993. С. 10.
В большинстве государств современного мира сообщества людей состоят из множества различных этнических, религиозных, языковых групп. Только равенство этих групп, признание их ценностей могут обеспечить сосуществование различных культур. В противном случае рано или поздно возникают межэтнические конфликты, грубо нарушаются права человека. Проблемы национализма и религиозной нетерпимости в современных условиях проявляются с новой силой во многих странах мира в результате распада многонациональных государств (СССР, Югославия), а также вследствие нарастающей миграции людей из неспокойных и бедных регионов в развитые страны, что неизбежно приводит к столкновению различных культур и цивилизаций. Специалисты выделяют следующие виды проблем, которые чаще всего возникают между различными этническими (религиозными) группами. 1. Проблемы этнической дискриминации, возникающие в тех случаях, когда некоторые группы подвергаются социальной дискриминации, эксплуатации, нетерпимости и насилию. 2. Отрицание плюрализма общества - введение государством ограничений на сохранение религиозной, языковой и культурной самобытности. 3. Приобретение численным меньшинством доминирующего положения, которое поддерживается недемократическими методами либо путем маргинализации большинства населения. 4. Проблемы, возникающие в связи с усилиями, предпринимаемыми группами, компактно проживающими на определенной территории, направленными на получение определенной степени автономии, в случаях, когда существует противодействие этим усилиям со стороны государства. В некоторых случаях доминирующие в определенном регионе группы пытаются вытеснить членов других этнических групп, проживающих в этом же регионе. 5. Сепаратистские движения, пытающиеся отделить часть территории государства с целью обретения независимости или присоединения к другому государству. Некоторые авторы причисляют к этим проблемам также и национализм. Как отмечает Ю. Хабермас, в мире стало более легко манипулировать национальными чувствами. "В современных массовых демократиях национализм представляет собой довольно дешевый ресурс, к которому время от времени могут прибегать правительства, искушаемые желанием проэксплуатировать хорошо известные психологические механизмы с целью отвлечь внимание граждан от внутренних социальных конфликтов и вместо этого заручиться их поддержкой собственной международной политики" <1>. -------------------------------- <1> Хабермас Ю. Европейское национальное государство: его достижения и пределы. О прошлом и будущем суверенитета и гражданства // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С. 47.
Религия и схожие формы убеждений привносят надежду и умиротворение миллиардам людей, они содержат в себе потенциал для достижения мира и согласия. Однако они также являлись, как было отмечено выше, источником разногласий и конфликтов. Неоднозначная роль религии и убеждений, а также сложность в простом определении данных терминов продемонстрированы в ходе истории по защите свободы на вероисповедание в контексте международно признанных прав человека. Борьба за свободу вероисповедания длится уже много веков, результатом чего являлись бесчисленные и трагичные конфликты. Двадцатый век стал свидетелем кодификации общих ценностей, относящихся к свободе вероисповедания, хотя острота столкновений не ослабла. ООН признала важность права на свободу вероисповедания во Всеобщей декларации прав человека, ст. 18 которой гласит: "Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения". После принятия Всеобщей декларации попытки разработать реализуемый международно-правовой инструмент в отношении права на свободу религии и убеждений были безуспешными. В 1966 году ООН приняла Международный пакт о гражданских и политических правах, раскрывая положения Всеобщей декларации, для того чтобы выразить право на свободу религии и убеждений. Статья 18 Пакта включает четыре пункта по данному вопросу: 1. Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии. Это право включает свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учений. 2. Никто не должен подвергаться принуждению, умал
|
