Студопедия — АНТИЧНАЯ ЭТИКА (СОКРАТ, ЭПИКУР И СТОИКИ)
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

АНТИЧНАЯ ЭТИКА (СОКРАТ, ЭПИКУР И СТОИКИ)






Первым мыслителем, в чьем творчестве этическая пробле­матика стала преобладающей, был афинянин Сократ (470/469 — 399 гг. до н. э.), с биографией которого можно ознакомиться в конце «Практикума».

Прекрасным примером этического способа рассуждения Со­крата может служить небольшой отрывок из «Воспоминаний о Сократе» его современника Ксенофонта, известного писателя и военачальника. В нем передается беседа Сократа о понятии «справедливость» с молодым афинянином Евфидемом, который, по словам Ксенофонта, имел «большое собрание сочинений зна­менитейших поэтов и философов, ввиду этого считал себя уче­нее своих сверстников и имел большие надежды затмить всех ораторским талантом и способностью к политической деятельности».

 

Мне ли не уметь рассказать о делах справедливости? сказал Евфидем. Клянусь Зевсом, также и о делах неспра­ведливости: немало таких дел каждый день можно видеть и слышать.

Не хочешь ли, предложил Сократ, мы напишем здесь дельту, а здесь альфу? Потом, что покажется нам делом справедливости, то будем ставить в графу с дельтой, а что — делом несправедливости, то в графу с альфой?1 (1 С соответствующих букв греческого алфавита начинались слова«справедливость» и «несправедливость»)

Если ты находишь это нужным, пиши, отвечал Евфи­дем.

Сократ написал буквы, как сказал, и потом спросил: Так вот, существует ли на свете ложь?

Конечно, существует, отвечал Евфидем.

Куда же нам ее поставить? спросил Сократ.

Несомненно, в графу несправедливости, отвечал Евфи­дем.

И обман существует? спросил Сократ.

Конечно, отвечал Евфидем.

А его куда поставить? спросил Сократ.

И его, несомненно, в графу несправедливости, отвечал Евфидем.

А воровство?

И его тоже, отвечал Евфидем.

А похищение людей для продажи в рабство?

И его тоже.

А в графе справедливости ничего из этого у нас не бу­дет поставлено, Евфидем?

Это был бы абсурд.

А что, если кто-нибудь, выбранный в стратеги, обратит в рабство и продаст жителей несправедливого неприятель­ского города, скажем ли мы про него, что он несправед­лив?

Конечно, нет, отвечал Евфидем.

Не скажем ли, что он поступает справедливо?

Конечно.

А что, если он, воюя с ними, будет их обманывать?

Справедливо и это, отвечал Евфидем.

А если будет воровать и грабить их добро, не будет ли он поступать справедливо?

Конечно, отвечал Евфидем, но сперва я думал, что твои вопросы касаются только друзей.

Значит, сказал Сократ, что мы поставили в графу не­справедливости, это все, пожалуй, следовало бы поставить и в графу справедливости?

По-видимому, так, отвечал Евфидем.

Так не хочешь ли, предложил Сократ, мы это так и по­ставим и сделаем новое определение, что по отношению к врагам такие поступки справедливы, а по отношению к друзьям несправедливы и по отношению к ним, напротив, следует быть как можно правдивее?

Совершенно верно, отвечал Евфидем.

А что, сказал Сократ, если какой стратег, видя упадок духа у солдат, солжет им, будто подходят союзники, и этой ложью поднимет дух у войска, — куда нам поставить этот обман?

Мне кажется, в графу справедливости, отвечал Евфи­дем.

А если сыну нужно лекарство и он не хочет принимать его, а отец обманет его и даст лекарство под видом пищи и благодаря этой лжи сын выздоровеет, — этот обман куда поставить?

Мне кажется, и его туда же, отвечал Евфидем.

А если кто, видя друга в отчаянии и боясь, как бы он не наложил на себя руки, украдет или отнимет у него меч или другое подобное оружие, — это куда поставить?

И это, клянусь Зевсом, в графу справедливости, отвечал Евфидем. Ты хочешь сказать, заметил Сократ, что и с дру­зьями не во всех случаях надо быть правдивым?

Конечно, нет, клянусь Зевсом; я беру назад свои сло­ва, если позволишь, отвечал Евфидем.

Да, сказал Сократ, лучше позволить, чем ставить не туда, куда следует. А когда обманывают друзей ко вреду их (не оставим и этого случая без рассмотрения), кто неспра­ведливее, — кто делает это добровольно или кто неволь­но? <…>.

Клянусь богами, Сократ, сказал Евфидем, я был уверен, что пользуюсь методом, который всего больше может спо­собствовать образованию, подходящему для человека, стре­мящегося к нравственному совершенству. Теперь вообра­зи мое отчаяние, когда я вижу, что мои прежние труды не дали мне возможности отвечать даже на вопрос из той об­ласти, которая должна быть мне наиболее известна, а дру­гого пути к нравственному совершенству у меня нет!

Тут Сократ спросил: Скажи мне Евфидем, в Дельфы ты когда-нибудь ходил?

Даже два раза, клянусь Зевсом, отвечал Евфидем.

Заметил ты на храме где-то надпись: «Познай самого себя?»

Да.

Что же, к этой надписи ты отнесся безразлично или об­ратил на нее внимание и попробовал наблюдать, что ты собою представляешь?

...А то разве не очевидно, продолжал Сократ, что зна­ние себя дает людям очень много благ, а заблуждение от­носительно себя — очень много несчастий. Кто знает себя, тот знает, что для него полезно, и ясно понимает, что он может и чего не может. Занимаясь тем, что знает, он удов­летворяет свои нужды и живет счастливо, а не берясь за то, чего не знает, не делает ошибок и избегает несчастий. (Вос­поминания о Сократе, кн. 4, гл. 2, 13—24).

Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. — М., 1993. — С. 119 – 123.

 

Помимо учения Сократа большую известность и распростра­нение получили в античности этические взгляды Эпикура (341— 270 гг. до н. э.) — известного древнегреческого философа, ос­новавшего собственную философскую школу Эпикур полагал, что целью «блаженной жизни» является состояние «атараксии»,или приносящее ощущение безграничного удовольствия со­стояние полной безмятежности. Чтобы достичь ее, необходимо главным образом избавить от страхов перед тем, над чем не властен человек — от страхов перед богами, смертью и судьбой, и навести порядок в собственной погоне за удовольствиями. Об этом говорится в Письме к Менекею, которое приписывается этому древнегреческому философу.

Прежде всего верь, что бог есть существо бессмертное и блаженное, ибо таково всеобщее начертание понятия о боге; поэтому не приписывай ему ничего, что чуждо бес­смертию и несвойственно блаженству, а представляй о нем лишь то, что поддерживает его бессмертие и его блажен­ство. Да, боги существуют, ибо о них — очевидность; но они не таковы, какими их полагает толпа, ибо толпа не сохраняет их [в представлении] такими, какими полагает. Нечестив не тот, кто отвергает богов толпы, а тот, кто принимает мнения толпы о богах, — ибо высказывания толпы о богах — это не предвосхищения, а домыслы, и притом ложные. Именно в них утверждается, будто боги посылают дурным людям великий вред, а хорошим пользу: ведь люди привыкли к собственным достоинствам и к по­добным себе относятся хорошо, а все, что не таково, счи­тают чуждым.

Привыкай думать, что смерть для нас — ничто... Ста­ло быть, самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет. Таким образом, смерть не существует ни для живых, ни для мертвых, так как для одних она сама не существует, а другие для нее сами не существуют.

Большинство людей то бегут от смерти как от величай­шего из зол, то жаждут ее как отдохновения от зол жизни. А мудрец не уклоняется от жизни и не боится не-жизни, потому что жизнь ему не мешает, а не-жизнь не кажется злом...

Кто, по-твоему, выше человека, который о богах мыс­лит благочестиво, и от страха перед смертью совершенно свободен.., который смеется над судьбою, кем-то именуе­мой владычицей всего, [и вместо этого утверждает, что иное происходит по неизбежности,] иное по случаю, а иное зависит от нас, — ибо ясно, что неизбежность безответ­ственна, случай неверен, а зависящее от нас ничему ино­му не подвластно и поэтому подлежит как порицанию, так и похвале. В самом деле, лучше уж следовать басням о богах, чем покоряться судьбе, выдуманной физиками, — басни дают надежду умилостивить богов почитанием, в судьбе же заключена неумолимая неизбежность. Точно так­же и случай для него и не бог, как для толпы, потому что он не считает, будто случай дает человеку добро и зло, а считает, что случай выводит за собой лишь начало боль­ших благ или зол.

...среди желаний наших следует одни считать естествен­ными, другие — праздными; а среди естественных — одни необходимыми, другие — только естественными; а среди необходимых одни — необходимыми для счастья, другие — для спокойствия тела, третьи — просто для жизни1 (1«Естественными и необходимыми желаниями Эпикур считает те, которые избавляют от страданий, например питье при жажде; естест­венными, но не необходимыми — те, которые только разнообразят наслаждение, но не снимают страдания, например роскошный стол; не естественными и не необходимыми — например, венки и почетные ста­туи», — утверждает, ссылаясь на не дошедшие до нас тексты Эпикура, его биограф Диоген Лаэртский (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — 2-е изд. — М., 1986. — С. 440.)). Если при таком рассмотрении не допускать ошибок, то всякое предпочтение и всякое избегание приведет к телесному здоровью и душевной безмятежности, а это — конечная цель блаженной жизни. Ведь все, что мы делаем, мы де­лаем затем, чтобы не иметь ни боли, ни тревоги; и когда это, наконец, достигнуто, то всякая буря души рассеива­ется, так как живому существу уже не надо к чему-то идти, словно к недостающему, и чего-то искать, словно душев­ных и телесных благ. В самом деле, ведь мы чувствуем нужду в наслаждении только тогда, когда страдаем от его отсутствия; а когда не страдаем, то и нужды не чувствуем.

...Стало быть, всякое наслаждение, будучи от природы родственно нам, есть благо, но не всякое заслуживает пред­почтения; равным образом и всякая боль есть зло, но не всякой боли следует избегать; а надо обо всем судить, рас­сматривая и соизмеряя полезное и неполезное — ведь по­рой мы и на благо смотрим как на зло и, напротив, на зло — как на благо...

Поэтому, когда мы говорим, что наслаждение есть ко­нечная цель, то мы разумеем отнюдь не наслаждения рас­путства или чувственности, как полагают те, кто не знают, не разделяют или плохо понимают наше учение, — нет, мы разумеем свободу от страданий тела и от смятений души.

Начало же всего этого и величайшее из благ есть ра­зумение; оно дороже даже самой философии, и от него произошли все остальные добродетели. Это оно учит, что нельзя жить сладко, не живя разумно, хорошо и праведно, и [нельзя жить разумно, хорошо и праведно], не живя слад­ко: ведь все добродетели сродни сладкой жизни и сладкая жизнь неотделима от них.

Эпикур. [Письмо к Менекею] // Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — 2-е изд. — М., 1986. — С. 402-405.

 

Другие известные античные мыслители, делавшие упор на разработку этической проблематики,— стоики — в своих рас­суждениях исходили из представления о мире как едином, вза­имосвязанном Целом: «Все сплетено друг с другом, всюду бо­жественная связь, и едва ли найдется что-нибудь чуждое всему остальному. Ибо все объединено общим порядком и служит к украшению одного и того же мира. Ведь из всего составляется единый мир, все проникает единый бог, едина сущность всего, един закон, един и разум во всех одухотворенных существах...» (Марк Аврелий. Наедине с собой, кн. 7, 9). Таким образом, че­ловеческая душа оказывается вовлеченной в непрерывный за­кономерный круговорот Космоса: «Время человеческой жизни — миг; ее сущность— вечное течение; ощущение — смутно; стро­ение всего тела — бренно; душа — неустойчива; судьба — зага­дочна; слава — недостоверна. Одним словом, все относящееся к телу подобно потоку, относящееся к душе — сновиденью и дыму. Жизнь — борьба и странствие по чужбине; посмертная слава — забвение...» (кн. 2, 7). И никому из людей не дано из­менить этот Рок, или Судьбу, этот необходимый в своей разум­ности ход вещей в мире: «Гиппократ, исцелив множество болез­ней, сам заболел и умер. Халдеи1 [1вавилонские жрецы] предсказали многим смерть, а затем их самих настигла судьба. Александр, Помпей, Гай Цезарь, разрушив столько городов и умертвив в боях десятки тысяч всадников и пехотинцев, в кон­це концов, и сами расстались с жизнью» (кн. 3, 3).

Каким образом, с точки зрения стоиков, человек может об­рести согласие с подобным миром и стать счастливым, можно уз­нать из небольших фрагментов из трактата «О счастливой жизни» яркого представителя стоицизма Луция Аннея Сенеки (ок. 4 г. до н. э. — 65 г. н. э.) — римского политического деяте­ля, философа и писателя, автора знаменитого морально-этичес­кого трактата «Нравственные письма к Луцилию».

 

...я принимаю общее правило всех стоиков: «Живи со­образно с природой вещей». Не уклоняться от нее, руко­водствоваться ее законом, брать с нее пример, — в этом и заключается мудрость. Следовательно, жизнь — счастлива, если она согласуется со своей природой. Такая жизнь воз­можна лишь в том случае, если, во-первых, человек посто­янно обладает здравым умом; затем, если дух его мужествен и энергичен, благороден, вынослив и подготовлен ко вся­ким обстоятельствам; если он, не впадая в тревожную мни­тельность, заботится об удовлетворении физических по­требностей; если он вообще интересуется материальными сторонами жизни, не соблазняясь ни одной из них; нако­нец, если он умеет пользоваться дарами судьбы, не дела­ясь их рабом. Мне незачем присовокуплять, так как ты и сам понимаешь, что результатом такого расположения духа бывает постоянное спокойствие и свобода ввиду устране­ния всяких поводов к раздражению и к страху. Вместо удо­вольствий, вместо ничтожных, мимолетных и не только мерзких, но и вредных наслаждений наступает сильная, неомрачимая и постоянная радость, мир и гармония духа, величие, соединенное с кротостью <…>.

Человек, не имеющий понятия об истине, никоим об­разом не может быть и назван счастливым. Следователь­но, жизнь — счастлива, если она неизменно основывает­ся на правильном, разумном суждении. Тогда дух человека отличается ясностью; он свободен от всяких дурных вли­яний, избавившись не только от терзаний, но и от мелких уколов: он готов всегда удерживать занятое им положение и отстаивать его, несмотря на ожесточенные удары судь­бы <...>.

Если философы и не поступают всегда так, как говорят, то все-таки они приносят большую пользу тем, что они рассуждают, что они намечают нравственные идеалы. А ес­ли бы они и действовали согласно своим речам, то никто не был бы счастливее их. Но и так нельзя относиться с пренебрежением к благородным словам и к людям, вооду­шевленным благородными помыслами. Занятие полезны­ми научными вопросами похвально, даже если бы оно не сопровождалось существенным результатом. Что удиви­тельного в том, что, задумавши подняться на такую высо­ту, они не достигают вершины? Если ты истинный муж, то ты должен уважать людей, решающихся на великие дела, даже в случае их падения. Благородно поступает тот, кто, считаясь не с собственными силами, а с силами человече­ской природы, ставит себе высокие цели, старается их до­стигнуть и мечтает о столь великих идеалах, что вопло­щение их в жизнь оказывается трудным даже для людей, обладающих недюжинными дарованиями. Вот какие цели он может поставить себе: «При виде смерти и при извес­тии о ней я буду сохранять одинаково спокойное выраже­ние лица; я буду переносить тяжелые испытания, каковы бы они ни были, подкрепляя телесные силы духовными; я буду презирать богатство независимо от того, будет ли оно у меня или нет; я не стану печальнее, если оно будет принадлежать другому, и более гордым, если оно будет окружать меня своим блеском; я буду равнодушен к судь­бе, будет ли она жаловать меня или карать; на все земли я буду смотреть как на свои, а на свои — как на всеобщее достояние, буду жить в убеждении, что я родился для дру­гих, и буду за это благодарен природе, так как она не могла позаботиться лучше о моих интересах: меня одного она подарила всем, а всех — мне одному.

Сенека. О счастливой жизни // Римские стойки: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. – М., 1995. – С. 169, 171, 183.

 

Философский словарь: Аристотель. Демокрит, Сократ, Парменид, Платон, Протагор, софисты, Фалес, эйдос, Эпикур.

 







Дата добавления: 2015-09-18; просмотров: 648. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Виды и жанры театрализованных представлений   Проживание бронируется и оплачивается слушателями самостоятельно...

Что происходит при встрече с близнецовым пламенем   Если встреча с родственной душой может произойти достаточно спокойно – то встреча с близнецовым пламенем всегда подобна вспышке...

Реостаты и резисторы силовой цепи. Реостаты и резисторы силовой цепи. Резисторы и реостаты предназначены для ограничения тока в электрических цепях. В зависимости от назначения различают пусковые...

Толкование Конституции Российской Федерации: виды, способы, юридическое значение Толкование права – это специальный вид юридической деятельности по раскрытию смыслового содержания правовых норм, необходимый в процессе как законотворчества, так и реализации права...

Значення творчості Г.Сковороди для розвитку української культури Важливий внесок в історію всієї духовної культури українського народу та її барокової літературно-філософської традиції зробив, зокрема, Григорій Савич Сковорода (1722—1794 pp...

Постинъекционные осложнения, оказать необходимую помощь пациенту I.ОСЛОЖНЕНИЕ: Инфильтрат (уплотнение). II.ПРИЗНАКИ ОСЛОЖНЕНИЯ: Уплотнение...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.014 сек.) русская версия | украинская версия