Импринтинг

Специалисты, исследующие психологию и поведение животных,— зоопсихологи и этологи — провели массу остроумных опытов, для того чтобы понять отношения матери и детеныша. Многие из этих экспериментов стали просто классическими и как легенды кочуют из книги в книгу, пересказываются на лекциях, входят в научный и даже бытовой фольклор. Мы не могли отказать себе в удовольствии присоединиться к общей традиции.

Всякий человек имел немало возможностей убедиться в самом факте привязанности маленьких животных, птенцов к своим родителям. Видел, например, утят, плывущих за мамой-уткой, щенят, играющих около мамы-собаки. Но ученых интересовало, что лежит в основе этой привязанности.

Самый простой ответ — зов крови, родная кровь и т. п. Эта гипотеза, однако, опровергается и многочисленными наблюдениями, когда собака выращивает котят, курица — утят, и экспериментами на так называемый импринтинг. В переводе с английского этот термин «импринтинг» значит «отпечаток», «штамп», «запечатление».

Первооткрывателем механизма импринтинга стал К.Лоренц.

Открытие Лоренца по существу перевернуло представления о кровных связях, которые якобы лежат в привязанности животных, птиц к своим родителям.

Для понимания сути импринтинга опишем несколько экспериментов. В одном из них только что вылупившихся утят подсаживали к чучелу утки, изготовленному из папье-маше. Как только искусственная утка начинала скользить по специально проложенным рельсам и при этом издавать звуки, ничего общего не имевшие со звуками, которыми обычно живая утка зовет своих утят, утята — участники эксперимента - устремлялись за ней, как обычные утята следуют за своей обычной мамой-уткой. Затем был проведен критический опыт. Утят помещали одновременно между двумя матерями — настоящей и искусственной. Первая заходила в воду и подавала характерные призывные звуковые сигналы. Искусственная мать начинала в это же время двигаться по рельсам. Кого же в этой ситуации предпочли утята? Оказывается — искусственную мать, которая их не кормила, которая издавала «неправильные» звуки и которая только тем выгодно отличалась от настоящей мамы-утки, что первая попалась на глаза утятам и что именно ее образ запечатлелся в нервной системе утят в виде реакции следования.

В других экспериментах не понадобилась и модель утки. Ее с легкостью могли заменить любые движущиеся предметы — воздушные шарики, мячики, кубики. Приведем пример К. Лоренца:

 

«Одно из проявлений действия врожденного пускового механизма у только что вылупившегося из яйца гусенка из породы дикого гуся — действия по следованию за матерью — соответствует исключительно широкому диапазону пусковых раздражителей. Любой объект (величина которого находится где-то в промежутке между размерами курицы бентамки и большой весельной лодкой), который двигается и производит шумы, характеризующиеся весьма разнообразной высотой тона, может вызвать подобный ответ гусенка. Если человек передвигается и разговаривает в присутствии такого маленького гусенка, последний посмотрит на него очень внимательно, выразит ему свое расположение и после нескольких повторений будет без всякого дальнейшего обусловливания следовать за ним, как он обычно следует за матерью. Очевидно, что такая комбинация простого врожденного пускового механизма и соответствующего обусловливания является эффективной в естественных условиях. Те случаи, когда мать-гусыня оказывается не первым двигающимся и издающим звуки объектом, воспринимаемым гусенком, являются, конечно, настолько редкими, что их нет смысла принимать в расчет» ((Развитие ребенка, 1968, с.108-109).

 

Связь, возникающая посредством импринтинга, чрезвычайно устойчива во времени — она сохраняется на протяжении всей жизни птиц и животных. В одном из экспериментов группе утят предъявлялся движущийся красный кубик, а другой группе — желтый. Затем обе эти группы объединили и воспитывали в общей стайке без всяких мам. Когда по истечении значительного периода времени уже взрослым уткам, выросшим из этих утят, вновь предъявили красный и желтый кубики, то стайка мгновенно разделилась на две части, одна из которых пошла за красным, а другая — за желтым.

Сам Лоренц неоднократно с блеском исполнял роль матери гусят, утят, цыплят и других птиц. Весь мир обошли смешные фотографии и кинокадры, запечатлевшие его плывущим по озеру во главе стайки утят, идущим с ними по лугу и т. д.

Возникающая связь с матерью настолько сильна, что ее практически не удается разрушить. Были проведены такие опыты. Утятам вместо мамы посредством импринтинга был подставлен макет утки. Затем каждый раз, когда утята приближались к макету, их били током; в другом варианте этот макет испускал струю воздуха болезненную и неприятную для утят. Выяснилось, что, сколько бы ни повторялись подобные опыты, птенцы не только не переставали следовать за макетом (что можно было бы ожидать по всем законам выработки условного рефлекса), но привязывались к своей подставной матери еще больше.

Этот факт объясняют по-разному. Например, американский ученый Д. Кинг считает, что какие-то свойства матери вызывают у детеныша чувство удовольствия, которое способно смягчить или даже устранить отрицательные эмоции. Именно поэтому, испытывая страх, боль, он ищет защиты у матери. Другую интерпретацию подобным фактам дает Дж.Боулби. Он исходит из того, что у большинства детенышей млекопитающих и птиц существует врожденная потребность к прямому контакту со взрослой особью (обычно матерью). Основу этой потребности составляет страх незнакомого и непривычного, заставляющий детенышей стремиться к знакомому объекту, каковым обычно выступает мать. Эта инстинктивная реакция в высшей степени целесообразна для выживания. Сила этой реакции настолько велика, что она проявляется даже тогда, когда угроза исходит от самих родителей (как в случае с «плохой» мамой-уткой, которая пугали утят резкой струей воздуха). Существует точка зрения, что именно так понимаемый механизм стремления искать защиты у знакомого, пусть и пугающего объекта лежит в основе так называемого «стокгольмского синдрома», когда заложники испытывают своеобразную привязанность к захватившим их террористам.

Таким образом, мы видим, что существуют какие-то, возможно, даже врожденные механизмы, которые на сегодняшний день трактуются по-разному, но которые принципиально не дают возможности выработать условный рефлекс на основе связи неприятных переживаний и образа матери.

Существует известная проблема распространения выводов, полученных в ходе опытов с животными и наблюдениями за ними, на человека, на человеческие отношения ребенка и матери. Но приведенные выше эксперименты невольно приходят на ум, когда видишь несчастных детей, страдающих от жестоких матерей, каковыми нередко и бывают женщины, лишенные родительских прав. Детей в семье часто бьют, оставляют без еды, на холоде, но все равно они стремятся к таким матерям, в такой дом. Возможно, это происходит именно потому, что дети связывают свои невзгоды с чем угодно, но не с матерью и защиту от жизненных невзгод они также не умеют найти ни в ком другом, кроме как в матери, вопреки всему жизненному опыту.

Обобщение многочисленных экспериментов на импринтинг привели ученых к следующим выводам:

ü импринтинг возникает в очень короткий и совершенно определенный для каждого вида период раннего онтогенеза

ü импринтинг не обладает свойством обратимости, т. е. впервые запечатленная «мать» в дальнейшем не может быть заменена на другую

ü импритинг возникает вне зависимости от того, будет стимульная ситуация связана с какой-либо функцией организма или нет (скажем, будет ли искусственная мама кормить птенца).

Период возникновения импринтинга для разных животных и птиц различен. Скажем, у собак он считается равным примерно семи неделям. Поэтому опытные собаководы советуют приобретать щенков именно до этого срока. Только так может сформироваться тесная связь между собакой и ее хозяином.

Значимость явления импринтинга для животного мира, универсальность проявляющегося в нем биологического механизма заставляют исследователей обратиться к анализу вопроса о существовании аналогичного или заменяющего его механизма у человека.