Виды негативного девиантного поведения

Различные проявления негативного девиантного поведения при всей относительности, конвенциональности социальных норм и отклонений представляют собой реальные, различимые и достаточно массовые социальные явления: алкоголизм, наркотизм, проституция, преступность, коррупция, терроризм, суицидальное поведение.

Рассмотрим более подробно эти социально опасные формы девиации. Описание и типологизация позитивных девиаций в науке, художественном и социальном творчестве не входят в предметные рамки данного пособия. Их анализ и описание можно найти в других источниках.[53]

Алкоголизм. Употребление спиртных напитков имеет многовековую историю и широко распространено в различных обществах. Алкогольное опьянение используется для развлечения, общения, расслабления, утешения. Для многих народов оно имеет значение культурной традиции, играет важную роль в соответствующих ритуалах (свадьбы, поминки, приемы и торжества). Однако неумеренное и систематическое злоупотребление спиртными напитками приводит к пьянству.

Пьянство, рассматриваемое как массовое социальное явление, проявляющееся в физической и психической зависимости человека от алкоголя, патологии нервной системы и внутренних органов, деградации его личностных и поведенческих качеств, представляет собой алкоголизм.

Алкоголизм как вид негативной девиации был широко распространен в рабочей и крестьянской среде дореволюционной России. По мере индустриализации и урбанизации в советский период алкоголизация населения прогрессировала. Среднедушевое потребление спиртных напитков в стране, особенно во второй половине XX столетия, постоянно возрастало. В итоге массовый алкоголизм приобрел значение глобальной социальной проблемы.

По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), среднедушевое потребление спиртного возросло и в других странах. В 1955-1980 гг. мировое производство алкоголя на душу населения удвоилось. В этот период в странах Африки среднедушевое потребление спиртных напитков выросло в 4 раза, в Азии - в 5 раз. Современная ситуация с потреблением спиртного в России свидетельствует о росте всех показателей алкоголизации. Так, по данным Я.И.Гилинского, только увеличение смертности от цирроза печени за короткий период с 1988 по 1993 гг. выросло почти в два раза, случаи отравления алкоголем возросли почти в четыре раза, а рост заболеваемости алкогольными психозами - в 5,8 раза. К 1993 г. Россия вышла на первое место в мире по душевому потреблению алкоголя (14,5 литра), обогнав традиционного лидера - Францию (13 литров).

Алкоголизм неизбежно влечет за собой ряд опасных социальных последствий: заболевания пьющих, их высокую смертность, агрессивность; негативно влияет пьянство на семью (конфликты, материальные проблемы); вызывает существенные социальные издержки (правонарушения и бытовая преступность на почве алкогольного опьянения, ДТП, утрата трудоспособности и снижение производительности труда).

Для изучения алкоголизма в России широко использовались данные статистики, сравнительные социологические и кросс-культурные исследования. Исследователями было обнаружено, что массовое тяготение к алкоголю характерно для людей с наименьшими доходами и низким социальным положением. Потребление алкоголя выступает средством психологической разрядки и выполняет компенсаторную функцию. Было также отмечено, что и увеличение материального достатка сопровождается ростом расходов на алкоголь. Низкая культура «подпитывает» тягу к алкоголю. При этом в крупных промышленных центрах пьют не меньше, чем в слабоурбанизированных районах. Активно исследовалась отечественными социологами, юристами и психологами степень алкоголизации различных групп населения в разрезе их социально-демографических характеристик. Так, среди рабочих наблюдалось сокращение потребления алкоголя по мере роста квалификации и заработка. Были прослежены связи между алкоголизмом и преступностью.

Оказалось, что решающее значение в динамике алкоголизации принадлежит социально-экономическим факторам, процессу индустриализации, урбанизации, тяжелому положению социально уязвимых слоев населения.

Интересные исследования алкоголизации, как свидетельствует Я.И.Гилинский, были осуществлены в России в связи с сухим законом 1914 года. Было зафиксировано некоторое снижение производственного травматизма, пожаров. Однако уже к концу 1915 года, по данным социологических исследований, ситуация возвращается на круги своя: отмечается массовое потребление суррогатов, а в российской деревне наблюдается огромный рост самогоноварения, расширяется контрабанда спиртного. В 80-е годы XX столетия история запретительных мер в борьбе с алкоголизмом в России повторилась практически с теми же результатами. О неэффективности подобной практики социального контроля свидетельствует и опыт «сухих законов» по «ликвидации» пьянства в США, Франции, Великобритании. Еще в 20-е годы в трудах М.Н.Гернета анализировались статистические данные о потреблении алкоголя, преступлениях, связанных с ним, о «тайном винокурении» и о борьбе с ним, подчеркивалась неэффективность запретительных мер.

Исследования социальной проблематики алкоголизации возобновились в 60-е годы, появились фундаментальные труды Г.Г.Заиграева, Н.Я.Копыта, Б.М.Левина, Б.С.Братуся и других авторов. Для становления социологии девиантного поведения особенно важны заслуги Г.Г.Заиграева, который отстаивал социологический подход в изучении алкоголизма и проводил эмпирические исследования.

Наркотизм. В повседневной практике медиков, педагогов, сотрудников милиции, журналистов чаще приходится встречаться с использованием термина «наркомания». Наркомания (от греческого nark - оцепенение и mania - безумие, страсть) - заболевание, выражающееся в физической и/или психической зависимости от наркотических веществ, непреодолимом влечении к ним, приводящее к истощению организма.

Потребление наркотических веществ может быть медицинским - по назначению врача в качестве болеутоляющего, снотворного средства. С помощью различных наркотических средств люди снимают волнения, тревоги, усталость. Биологические и социальные корни наркомании во многом аналогичны пьянству, однако последствия заболевания еще более разрушительны. Коллективный прием наркотиков в некоторых культурах (субкультурах) может иметь ритуальный характер, а наркотики могут выступать в роли заменителя алкоголя. Если потребление наркотиков происходит самовольно и без назначения врача, то оно является немедицинским. Такое использование наркотиков получило достаточно широкое распространение в определенных социальных группах, стало достаточно массовым явлением в современном российском обществе (об уровне наркотизации на примере Татарстана данные приводятся выше).

В основе стремления к немедицинскому применению наркотиков лежит эйфоризирующий эффект, состояние легкости, восторга или остроты ощущений. Однако за «кайф» наркоману приходится дорого расплачиваться физической и психической зависимостью от приема наркотика. Страх перед «ломкой» является одной из важных причин, заставляющих больных наркоманией постоянно возобновлять употребление наркотических веществ, приобретать их у наркораспространителей и наркодельцов. Этим обстоятельством, определяющим спрос на наркотики на «черном рынке», вызвано бурное развитие преступного наркобизнеса в современной России. Преступное распространение наркотических средств и вовлечение в наркотизацию молодежи стало доходным бизнесом.

Наркотизм - относительно распространенное, статистически устойчивое социальное явление, выражающееся в потреблении некоторой частью людей наркотических средств и соответствующих ему медицинских и социально-правовых последствиях.

Разрушительным следствием наркотизации является быстрая, в конечном счете, физическая, психическая и социальная деградация наркоманов. Наибольшее распространение наркотизация получила в среде молодых людей. Среди наркоманов лица в возрасте до 30 лет составляют 65-80%. Дороговизна наркотиков и физическая непереносимость их лишения толкают наркоманов на путь корыстных и насильственных преступлений. Постоянный рост наркотизации в России и ее «омоложение» в последние годы свидетельствуют о том, что это одна из самых острых и социально опасных проблем нашего времени.

Среди причин немедицинского применения наркотиков могут быть самые различные социальные, психологические, биологические факторы. Однако, прежде всего, рост наркотизации обусловлен социально: неблагополучием, отчуждением человека от общества, уменьшением числа каналов легальной вертикальной социальной мобильности, утратой смысла жизни, личностными проблемами.

Активное изучение проблем немедицинского употребления наркотиков и проблем преступности в России происходит в 20-е гг. прошедшего века. Это работы А.М.Рапопорта, М.Н.Гернета, Н.К.Топоркова, М.Т.Белоусова и П.И.Люблинского.

Исследования наркотизма в медицинском и юридическом контексте возобновляются в конце 50-х-60-е гг. в работах В.В.Бориневича, Я.Г.Голанда, М.Ф.Орлова.

Первое крупное эмпирическое социологическое исследование наркотизма в СССР было проведено в Грузии в 1967-1972 гг. под руководством А.Габиани. Были получены уникальные данные о социально-демографическом составе и условиях жизни наркоманов; структуре потребляемых наркотических средств; возрасте приобщения к наркотикам и его мотивах; впервые разработаны медицинские, правовые и организационные меры борьбы с наркотизмом.

Социологические исследования А.Габиани проблем наркотизма внесли заметный вклад в становление социологии девиантного поведения. В 80-90-е гг. основным центром социологических исследований пьянства, алкоголизма и наркотизма становится сектор социальных проблем алкоголизма и наркомании Института социологии АН СССР (Б.М.Левин, Ю.Н.Иконникова, С.Г.Климова, Л.Н.Рыбакова, М.Позднякова). Активизировалась исследовательская деятельность ученых в системе МВД России (А.Я.Гришко, В.М.Егоршин, В.И.Омигов и др.).

Проституция. Под проституцией обычно понимается оказание сексуальных услуг за вознаграждение. Существуют различные определения этого негативного социального явления.

Социологи рассматривают проституцию «в качестве системы общественных отношений, посредством которых реализуются внебрачно-коммерческие формы сексуального поведения»[54]. На социетальном уровне проституция рассматривается как девиация и общественная проблема в различных аспектах: как проблема общественного здоровья, проблема общественного порядка, молодежная проблема, проблема гендерной политики.

Отечественная наука знает немало исследований проблем проституции в дореволюционный период. Наиболее известны работы В.Тарновского, М.Кузнецова, А.Сабинина, А.Суздальского, П.Обозненко. Обширным статистическим обследованием того времени было изучение поднадзорной проституции в России в 1889 году, организованное по инициативе Центрального статистического комитета МВД. Опрос проводился во всех регионах Российской империи, за исключением Финляндии, и охватил свыше 17,6 тыс. женщин, занимавшихся проституцией. Опубликованные по результатам исследования данные включали сведения о числе домов терпимости и свиданий, количестве проституток, об их социально-демографическом составе и др. Данные обследования подтвердили роль экономических детерминант проституции.

Активные исследования проституции проводились в 20-е годы прошлого века В.М.Броннером, А.И.Елистратовым, Л.М.Василевским и др.

После длительного перерыва к теме проституции начали обращаться лишь в 70-е гг. Социологические исследования проституции проводились под руководством М.И.Арсеньевой, а также группой сотрудников ВНИИ МВД СССР - К.К.Горяиновым, А.А.Коровиным, Э.Ф.Побегайло. Сравнительный анализ эмпирических исследований проституции был предпринят в работах Я.И.Гилинского. В них показано расширение социальной базы проституции. В 20-е гг. проститутки рекрутировались из малообразованных и малоимущих слоев общества, в 70-е и 80-е гг. среди проституток стали преобладать лица с относительно высоким образовательным и социальным статусом. Отмечена либерализация отношения населения к «древнейшей профессии».

В конце 80-х и 90-е гг. выходят интересные публикации С.И.Голода, И.С.Кона, посвященные социологическому осмыслению проституции в переходном российском обществе.

Преступность. Преступность является наиболее опасным видом негативного девиантного поведения. Именно поэтому преступность была и остается объектом исследований юристов, социологов, психологов. Термин «преступность» отражает сложное социальное явление и является весьма дискуссионным, конвенциональным понятием.

Под преступностью в социологии девиантного поведения понимается относительно распространенное, статистически устойчивое социальное явление, степень опасности которого определяется уголовным законом.

Изучение преступности в рамках девиантологии позволяет анализировать наиболее общие причины, генезис и закономерности всех ее форм, взаимосвязи преступного поведения и других видов девиантности, а также разрабатывать меры и механизмы социального контроля.

Российская криминологическая мысль конца XIX - начала XX вв. была представлена блестящими исследователями. Среди них: М.Н.Гернет, С.К.Гогель, М.В.Духовской, Н.Н.Полянский, И.Я.Фойницкий и др. В работах этих талантливых ученых все большее значение придавалось изучению социальных причин преступности. Наибольшее значение для «социологизации» проблемы преступного поведения, широкого применения социологических методов и формирования собственно социологии девиантного поведения имели труды М.Н.Гернета «Социальные факторы преступности» (1905), «Общественные причины преступности. Социологическое направление в науке уголовного права» (1906), «Наркотизм, преступность и уголовный закон» (1924) и др.

В советский период преступность была наиболее изучаемым видом негативного девиантного поведения. Вплоть до 60-х гг. социальные аспекты преступности исследовались преимущественно в рамках науки уголовного права (М.Н.Гернет, А.А.Герцензон, А.А.Пионтковский, М.Д.Шаргородский, Е.Г.Ширвиндт, Б.С.Утевский и др.).

С конца 60-х гг. в работах Г.А.Аванесова, Ю.Д.Блувштейна, С.Е.Вицина, Я.И.Гилинского, И.И.Карпеца, В.Н.Кудрявцева, К.Е.Игошева, Г.М.Миньковского и других отечественных исследователей бурно развивается криминология, разветвляясь на множество относительно самостоятельных направлений, таких как: преступность несовершеннолетних, насильственная преступность, экологическая преступность, семейная криминология, виктимология, прогнозирование и профилактика преступности и т.д. В 80-е и 90-е годы в работах А.И.Гурова, С.В.Дьякова, В.С.Овчинского активно исследуются проблемы организованной преступности, отмечается динамичное развитие преступных сообществ, криминализация экономических и властных структур, политизация преступности.

Коррупция. Коррупция как социальное явление и социальная проблема существует в любом обществе, в любую историческую эпоху. Неслучайно наказание за взятки и подкуп предусматривались еще законами Хаммурапи. Практики «кормления» существовали в Византии и Древней Руси. В «Судебнике» 1497 года предусматривалось наказание за взятки. Массовое распространение коррупции происходило в эпоху Петра I и его наследников по мере роста государственного аппарата. Во все последующие периоды российской истории коррупция являлось одной из самых острых социальных проблем. Не избежало коррупции и советское государство. Достаточно вспомнить коррумпированность номенклатуры и ее участие в «хлопковых», «рыбных» и прочих скандальных делах, отражавших видимую часть проблемы в обществе тотальных дефицитов.

Коррупция развивается во всех современных государствах. Однако масштабы явления везде разные. По данным международной организации Trasparency International, Россия входит в десятку наиболее коррумпированных стран мира. Среди них: Пакистан, Нигерия, Танзания, среднеазиатские государства СНГ. Наименее коррумпированы: Канада, Швеция, Финляндия, Дания.[55]

За десять лет реформ с 1991 по 2000 год только количество официально зарегистрированных преступлений в России по фактам взяточничества возросло в 2,8 раза. Ясно, что это лишь капля в море коррупции с учетом ее высокой латентности. С проблемой коррупции чаще других социальных групп сталкиваются предприниматели, поскольку они вынуждены преодолевать бюрократические барьеры, продвигая свой бизнес. Исследования Госкомстата Татарстана показывают, что обычно предприниматели сталкиваются с проблемами, вступая в отношения с контролирующими органами. Около 2/3 респондентов отмечают, что их предприятие посещают до 5 раз за полгода. Каждый пятый респондент указывает на свою правовую незащищенность от поборов.

Благодаря всевластию и масштабам коррупции возможны проходы и рейды террористов через кордоны милиции, многомилионные «откаты», средневековый непотизм, разбазаривание природных ресурсов, растление деловой морали отечественного бизнеса.

Коррупция в силу массовости имеет крайне негативные морально-этические, политические и социально-экономические последствия. Она способствует деградации управления и сращиванию государственного аппарата с организованной преступностью. Однако особенно опасна она тем, что разлагает общественные устои, дезориентирует ценностные установки миллионов людей. Сегодня каждый старшеклассник и студент знают, что все продается и все покупается. Вопрос только в том, по какой цене. В обществе растет толерантность к коррупции, она все чаще воспринимается как «норма жизни», и если человек не может дать взятку, то он воспринимается в определенной среде как «лох», не умеющий жить и «решать» проблемы.

Рост продажности управленцев в обществе деформированных ценностей и товарно-денежных отношений осознается специалистами и здоровыми общественными силами как самая главная социальная проблема российского общества. Неслучайно Президентом страны активно проводится административная реформа во всех ведомствах и на всех уровнях власти. Авторы преобразований стремятся организационно уменьшить объем коррупции и повысить качество бюрократического аппарата.

Существует множество определений феномена коррупции (Nye,1967; Friedrich,1972; Wewer,1994; Meny,1996; Волженкин,1998 и многие другие). Одна из кратких формулировок состоит в «злоупотреблении публичной властью ради частной выгоды» (J.Senturia).[56]

Существо коррупции как социального явления состоит в прибыльном обмене услуг некоторыми должностными лицами в нарушение социальных норм (этических ценностей и правил служебного поведения) на материальные выгоды при принятии значимых решений в интересах тех, кто к ним обращается с проблемами. Коррупция - чрезвычайно латентное явление, поскольку субъекты коррупционной деятельности не заинтересованы афишировать ее предмет и правила (условия) взаимодействия. Коррупционеры стремятся максимизировать доход, извлекаемый из своего должностного статуса, создавая своего рода нелегальный бизнес.

Следовательно, в широком смысле коррупция – вид негативного девиантного поведения, состоящего в продажности должностных лиц в целях личного обогащения на взаимовыгодных условиях.

Девиантологическое понимание природы коррупции позволяет избежать излишней политизации, юридизации, криминализации и мифологизации феномена. В соответствии с теориями аномии Э.Дюркгейма и Р.Мертона коррупция как девиантное поведение объективна, естественна (не устранима из жизни общества), адаптивна и функциональна. Так, по Р.Мертону, она является результатом инновации: выбора социально неприемлемой практики (продажность) для достижения социально одобряемой личной цели (обогащение). По Дж.Хомансу, коррупция – вид взаимовыгодного обмена. С позиций символического интеракционизма (Дж.Мид), коррупция - социальный конструкт. Она конвенциональна и относительна, поскольку зависит от господствующих в обществе ценностей. Ее релятивизм особенно ярко проявляется в условиях ценностного кризиса, переживаемого современным российским обществом.

В условиях развития аномии и рыночных отношений в нашей стране, когда рушатся одни ценности и утверждаются другие, когда все покупается и продается, когда мерилом всему становятся деньги, когда безнравственность и моральная нечистоплотность не встречают отпора со стороны права и управленческой элиты, коррупция приобретает массовое распространение. Она проявляет себя повсеместно в различных сферах социальной практики людей, а не только в государственном аппарате. Достаточно сказать, что взяточничество, фаворитизм, непотизм (кумовство), протекционизм, лоббизм, незаконная приватизация, незаконная поддержка политических партий, вымогательство, предоставление льготных кредитов и заказов, предательство интересов службы, «блат», «откат» - все это примеры различных форм коррупции в жизни общества.

Исследователями даются различные классификации проявлений коррупции (Johnston, 1982; Кабанов, 1995; Быстрова, Сильвестрос, 2000; Кузнецов, 2000, Сатаров, 2002 и др.). Коррупционная деятельность разнообразна. Так, Г.Сатаров выделяет бытовую и деловую коррупцию.[57] По мнению Дж.Колемана, ее различные формы сводятся к двум основным типам: коммерческое взяточничество и политическая коррупция.[58]

Как постоянно воспроизводимая социальная практика, коррупция в современном российском обществе институализировалась, превратилась в систему, стала неотъемлемым элементом структур управления. Она выполняет сегодня ряд социальных функций. Среди них: упрощение административных связей, ускорение принятия решений, регулирование патрон-клиентских отношений, содействие экономическому развитию путем сокращения административных барьеров и запретов, содействие материальному обеспечению «бедной» государственной бюрократии, создание клиентелл и кланов, адаптация чиновничества к деформированной рыночной экономике, лоббирование узковедомственных или клановых интересов, поддержка преступности и ее организованных форм.

Определились социальные роли участников коррупционных социальных связей (взяткодатель, взяткополучатель, посредник), сложились правила поведения и таксы за коррупционные услуги. Так, например, по данным специалистов, исследующих проблему коррупции, в сфере правоохранительной деятельности существуют следующие таксы: плата за невозбуждение уголовного дела ($1000-10000), за изменение меры пресечения с освобождением из-под стражи ($20000-250000), за смягчение наказания ($5000-15000), за игнорирование таможенных нарушений ($10000-20000 или 20-25% от таможенного сбора).[59]

Анализ научных источников, результатов эмпирических исследований позволяет описать многофакторную модель распространения коррупции. К наиболее важным факторам ее социокультурной и политической детерминации относятся:

q недемократизм политической системы, широкая практика политических назначений, низкая ротация руководящих кадров в органах власти, слабый общественный контроль за работой чиновников на местах;

q неразвитость институтов гражданского общества;

q ограниченная гласность;

q общее снижение организационной культуры (широкое распространение «двойной» морали, ритуализма в обществе и коридорах власти);

q культура низкопоклонства и традиция взяточничества, выражаемая слоганами «не подмажешь, не поедешь», «сухая ложка рот дерет»;

q тотальная несменяемость номенклатуры: возможны лишь перестановки из одной и той же управленческой колоды;

q безответственность и ненаказуемость номенклатурных кадров: проштрафившихся выводят из-под удара, избавляются только от тех, кто является неугодным;

q наличие «высокостатусного» примера: низшее чиновничество ориентируется на стандарты потребления и образа жизни в высших эшелонах власти (коттеджи, иномарки, отдых за границей), неслучайно люди говорят, что «рыба гниет с головы»;

q духовно нищая бюрократия получает ничтожную зарплату, что служит моральным оправданием для нее массового мздоимства и взяточничества.

Общество задыхается под давлением коррупции. Оно, несомненно, заинтересовано в снижении ее масштабов, ограничении коррупционных практик. Несколько иначе видится отношение государства к коррупции как к социальной проблеме. Кроме призывов и пропагандистских кампаний по борьбе с коррупцией реальных шагов по ее ограничению, увы, не наблюдается. Во всяком случае, регистрируется все еще ничтожно малое число фактов взяточничества и коррупции, а уголовные дела не доходят до суда. Феномен коррупции не получает принципиальной политической оценки, находится вне поля морального осуждения, а чиновники-коррупционеры не предаются обструкции и осуждению. Многие из них продолжают работать на высокопоставленных местах. Кроме того, в стране нет современного антикоррупционного законодательства.

Реальное ограничение коррупции, имеющей глубокие корни в политике, экономике и культуре страны, возможно при реализации следующих мер ее превенции:

q сокращение бюрократического аппарата, повышение его профессионализма, общей культуры и профессиональной этики;

q ограничение бюрократического произвола путем сокращения объема управленческих решений и процедур; например, распространение практики по типу «одного окна» при регистрации предпринимателей;

q сокращение вмешательства государства в дела бизнеса и частную жизнь граждан, не противоречащие закону и нормам морали;

q развитие институтов гражданского общества и социальной активности граждан;

q уменьшение объема запретительных норм, поскольку чем больше запретов и регламентаций, тем выше необходимость в их преодолении с помощью подкупа должностных лиц;

q конкурсное замещение ключевых ставок в управленческом аппарате, выборность институциональных руководителей, систематическая ротация руководящих кадров;

q повышение зарплаты управленцев с одновременным повышением образовательного уровня и требовательности к ним;

q повышение независимости правоохранительных органов от местных властей;

q развитие гласности и общественного контроля за работой бюрократии;

q постоянный курс в политике страны на снижение уровня коррупции и преступности;

q разработка и безотлагательное принятие антикоррупционного законодательства;

q реализация на практике принципа неотвратимости наказания за коррупционную деятельность, независимо от социального и экономического статуса виновного.

Терроризм. Современный терроризм – мировая и малоизученная проблема. От террора не смогли себя защитить на рубеже XXI века ни США, ни страны Евросоюза, ни Россия. Терроризм происходит от латинского слова terror (страх, ужас), что означает «устрашать», «запугивать». Именно это определяет террор как особую форму политического насилия.

Практики террора имели и имеют место в различные исторические эпохи, в различных обществах, поскольку тесно связаны с социальными конфликтами, социально-политическим неравенством и столкновением политических, этнических и конфессиональных интересов различных социальных групп. Достаточно вспомнить примеры «аутодафе» во времена средневековой инквизиции, которые были ничем иным как актами террора в интересах государства или католической церкви. Террор был распространенным инструментом борьбы революционных и контрреволюционных сил в периоды глубоких социальных потрясений. Им пользовались якобинцы. Нам известен «белый» и «красный» террор.

В современных условиях на пространствах СНГ, в России (Чечня), в США, Западной Европе (Северная Ирландия, Испания, Югославия, Франция), в Ираке и Афганистане, в странах Африки происходит эскалация террористической деятельности, растет число экстремистских организаций. Основные проявления и методы террора состоят в захвате заложников; публичных казнях, отснятых на видео; захвате транспортных средств (автобусов, самолетов); уничтожении коммуникаций (газо- и нефтепроводов); в закладке взрывных устройств; в отравлении людей, источников питания и водоснабжения; в ядерном шантаже.

Распространение практики террора как метода политической борьбы на внутригосударственном и международном уровнях позволяет судить о развитии такого сложного социального явления, как терроризм. В современных условиях происходит глобализация терроризма: он выходит за рамки отдельных сообществ и стран, становится реальной угрозой всему человечеству. И на этот вызов у мирового сообщества еще нет адекватного ответа.

В понимании сущности терроризма нет единого мнения среди теоретиков и практиков. Субъективизм определений приводит к тому, что в одном случае мы имеем дело с преступником, террористом, а в другом – с революционером, борцом за свободу, за национальное освобождение или религиозные ценности. Здесь очень многое зависит от позиции субъекта оценки, его интересов. Так, многие американские политики и европейские парламентарии долгое время называли чеченских террористов «повстанцами», борцами за независимость Ичкерии. Используя двойные стандарты, эти круги оказывали им моральную поддержку, предоставляли политическое убежище. Все это было до тех пор, пока не произошли трагедии в США 11 сентября 2001 года и 1 сентября 2004 года в российском Беслане. Ситуация в понимании проблемы меняется к лучшему все еще очень медленно. Терроризм, несомненно, является видом преступной деятельности и заслуживает не только морально-политического осуждения, но и строгой уголовно-правовой оценки.

По мнению немецкого криминолога Г.Шнайдера, терроризм есть «применение насилия или угрозы насилия против лиц или вещей ради достижения политических целей».[60] Отечественный исследователь П. Кабанов уточняет, что это «насильственные действия или угроза их применения со стороны субъектов политики и преследование ими политических целей».[61]

Практически все дефиниции указывают на то, что сущность терроризма определяют два ключевых признака: применение или угроза применения насилия над людьми (устрашение) и наличие политических целей и мотивов. Отсюда следует, что борьба с терроризмом необходима всеми возможными средствами как на национальном, так и международном уровнях. Современные государства должны объединять свои усилия, предпринимать не только репрессивные, но, прежде всего, превентивные, политические, экономические, социальные усилия по предотвращению условий возникновения терроризма и расширению практик ненасильственного разрешения политических, межэтнических и межконфессиональных конфликтов.

Самоубийство. Проблематика такой трагическойформы девиантного поведения, как самоубийство, долгое время была под запретом в нашей стране и не изучалась.

Суицидальное поведение, суицид (лат sui - себя, caedere -убивать) рассматривается в социологии девиантного поведения как относительно массовое статистически устойчивое социальное явление, заключающееся в том, что некоторое количество людей добровольно лишает себя жизни.

Это деструктивное, саморазрушительное девиантное поведение людей, большинство из которых имеют нормальную психику, является, в конечном счете, следствием отсутствия или утраты у них смысла жизни. Уровень самоубийств повышается в годы экономических кризисов и депрессий. В России это особенно заметно происходило в первой половине 90-х годов XX века. Как и все виды девиаций, самоубийства зависят от степени социальной и экономической дифференциации и темпов ее изменения. Они имеют неодинаковое распределение у разных народов и среди различных социально-демографических групп населения.

Все это свидетельствует о социальной природе самоубийств. Именно поэтому девиантологами все чаще изучается социальная детерминация суицидов с позиций социологической теории и методологии. Впрочем, проблематика самоубийств выступает предметом исследования медиков, психологов, юристов. Так, в послеоктябрьский период учеными изучались преимущественно медико-биологические, психиатрические проблемы суицидального поведения. Важнейшим шагом в их социологическом исследовании явилось создание в 1918 г. в составе Центрального статистического управления (ЦСУ) отдела моральной статистики.

Среди отечественных исследователей самоубийств особенно заметны работы М.Н.Гернета, последовательно придерживавшегося в своих работах социологической ориентации. Исследователями суицидов было зарегистрировано снижение количества и уровня самоубийств в годы первой мировой войны в воюющих государствах. Аналогичная тенденция была обнаружена и в годы второй мировой войны. По ее окончании кривая самоубийств снова поползла вверх. Большая заслуга в изучении суицидального поведения принадлежит и современным отечественным исследователям А.Г.Амбрумовой, А.Р.Ратинову, Я.И.Гилинскому.

Уровень самоубийств во многом определяется состоянием общества и служит важнейшим индикатором его социального, экономического и политического состояния. Неслучайно Э.Дюркгейм отмечал, что самоубийство есть следствие страданий. По этому зловещему показателю Россия в 1994 году вышла на одно из первых мест в мире. По данным современных отечественных исследователей, в середине 90-х ежегодно добровольно уходили из жизни около 60000 наших сограждан.[62]

Наряду с рассмотренными выше видами негативных девиаций некоторые исследователи изучают и менее опасные социальные отклонения. Это гомосексуализм, азартные игры, аутизм, нарциссизм, фанатизм. [63]