КАЗАХСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ 5 страница

Я взял в охапку со скамьи пять берёзовых веников и пошёл за старейшиной.

— Ничего подобного у хранителя на Конде я не видел, — поднялся я на самый верх к девушкам.

— Такие, как он, в знахарских рецептах, если и нуждаются, то редко. У волхвов совсем другая физиология. Эти люди в ладу с духами стихий, отсюда у них и с сосудами, и с суставами, и с внутренними органами всё в порядке. Вместо химии трав жрецы используют накопленную за годы силу, но в начале своего пути они тоже пользовались тем, что ты сейчас видел. — Услышал я с соседней полки бас Добрана Глебыча.

— Я не заметил, чтобы старик когда-нибудь баловался и «дыбой». В его спортивном зале чего только не было. Но всё традиционное: гантели, штанга. Какие-то гири...

— Подобных рядил старый имел штук пять, только не дома. У него же там был проходной двор... Хранитель их прятал в лесу, я это точно знаю, — донеслось с полки.

— Так ты у него, Добран Глебыч, оказывается, был в гостях?

— И не раз, — пробасил старейшина. — Думаешь, он бы послал тебя к незнакомым людям?

— Понятно! — невольно вздохнул я, припомнив бодрое лицо старика.

Через несколько минут Добран Глебыч плеснул настой с берёзовых веников на камни, и мы все, как по команде, преодолевая нестерпимый жар, приступили к основной процедуре. Сначала ему и мне пришлось парить наших женщин и только тогда, когда те гурьбой бросились кататься в сугробе, мы взялись за себя. Но в этот момент с весёлым смехом и кусками тающего снега на разгорячённом теле появились в парной сказочные красавицы. Они тут же вырвали из наших рук веники и взялись ими нас парить. Вся эта процедура была пронизана какой-то удивительной и неповторимой радостью, особым задорным весельем, и в то же время серьёзностью. Достаточно сказать, что не нанесено было ни одного лишнего удара, ни разу тело не вспыхнуло от излишне горячего пара. Пока мы с Добраном Глебычем остывали в сугробе, девушки вместе со своей мамой, забравшись на полки и поджидая нас, набирали жар, потом каждый взял себе по венику и уже парил себя сам так, как ему хотелось. В следующий раз мы купались в снегу все вместе. Не обошлось без традиционных снежков, выпущенных в адрес папы и мамы. Только я не знал, что мне делать. Присоединиться к девушкам или защищать Ярославу и Добрана Глебыча? Кончилось тем, что девчонки начали забрасывать снежками и меня.

— Это тебе в отместку, что не принял нашу сторону, — пояснила Светлада.

— Понял! — засмеялся я. — В следующий раз от нейтралитета откажусь, вступлю с вами в сговор.

— Это будет как раз кстати, к следующей бане вся наша семья соберётся вместе: прибудут и мама Валя, и брат, и Ми- лонежка. Обычно они вчетвером, брат всегда за отца, — заметила Светлена. — С нами справляются, а так ещё посмотрим!

— Я вижу, вы против нас организовали заговор! — сощурил глаза Добран Глебыч. — Если за вас Юрий, нам будет нелегко. Но шутки в сторону, ещё раз греемся и в бассейн. Вода в нём как раз! — перешёл к делу старейшина.

Через десять минут всей толпой мы остывали в ушате. Вода в нём была чёрная от настоя и всё ещё тёплая.

— Минут двадцать и снова парная, а потом ополаскиваемся и на массаж, — осветил дальнейшую программу отец семейства.

— А потом что?

— Потом, как всегда, клюквенный морс с мёдом и постель. После такого купания и массажа надо хорошенько выспаться. Завтра сядем за стол только к ужину. Такова традиция! — ответил на мой вопрос Добран Глебыч.

Лёжа в постели, я никак не мог уснуть. От ванн и массажа тело буквально горело!

«Угораздило же меня попасть в иной мир?!» — думал я.

Перед моим сознанием с каждым днём открывались всё новые и новые страницы этой удивительной параллельной цивилизации. Цивилизации не инородцев, а нашего русского народа. Точнее, северных русичей. Тех, кого несколько веков назад пришедшие в эти края новгородцы назвали «чудью белоглазой».

«Как им удалось сохранить свои вековые культурные традиции? Почему до странных лесных людей не добрались ни попы, ни власть? Конечно, дремучие леса — неплохая защита, но не настолько она универсальна, чтобы в ней можно было скрыться целому маленькому народу. Добран Глебыч говорил, что были времена, когда его предкам приходилось подолгу скрываться, не показываясь на глаза христианам, особенно монахам Соловецкого и Валаамского монастырей. Чернецы из христиан были на Беломорье, пожалуй, самыми агрессивными. Их шпионы в поисках «язычников» рыскали по всем северным рекам. Монахи за приверженность к древней религиозной традиции преследовали и ненцев, и зырян, и саамов. Но более всего доставалось от христиан потомкам чуди. Коренному русскому населению европейского севера. И всё-таки эти удивительные люди каким-то образом уцелели! Не только уцелели, но и донесли до нас тайные знания своих далёких предков. Как им это удалось? К примеру, в их среде живо и до сих пор процветает орианское воинское наследие. Они его называют «коловратом». На мой взгляд, на Земле нет ничего более грозного и эффективного. По сравнению с «коловратом» или стилем «пяти стихий», всё, что изобретено на востоке: ушу, карате, дзю-дзютцу, айкидо и прочее, является всего лишь поздней попыткой людей осознать законы движения человеческого тела. Восточные боевые искусства делают ставку на необычность. Либо на каскад прыжков и различных трюков, либо на скоростные обманные движения, заимствованные у животных. Но ни там, ни там не учитываются законы движения человеческого тела. Человек в боевых искусствах востока фактически отсутствует. Вместо него выступает выдуманный философией буддизма человекоподобный фантом. Отсюда и сложность, и слабость восточных стилей. Для свободного движения человеческого тела они являются чем-то вроде пут. Восточные воинские искусства не раскрепощают человека в его естественных движениях, а, наоборот, загоняют его в такие рамки, в которых оно не способно проявить себя таковым, каким является по своей природе. Вот почему во время рукопашных схваток между самураями и казаками в период русско-японской войны, неизменно побеждали русские. А ведь в среде казаков сохранилась только малая часть древнего наследия предков. То, что называется у них «спасом» — всего лишь начальная ступень подлинного воинского искусства. Но вплоть до XXI века её было достаточно, чтобы успешно противостоять воинским стилям востока и запада».

Я невольно вспомнил, как мой прадед, донской казак с пятью своими друзьями, такими же казаками, чуть не попал в 1905 году в Японию. Из оккупированного японцами Артура казакам удалось уйти, но вскоре они нарвались на японский патруль и оказались в трюме идущего в Японию небольшого парохода. Через день или два одному казаку удалось вырваться на свободу. Ночью он освободил остальных и в рукопашной схватке шестеро русских парней выбросили за борт всю японскую команду. Не помогли японцам ни их хваленые «дзю-дзютцу», ни карате. Наверняка на пароходе были и самураи. Но никто из русских казаков не пострадал. Припомнилась мне и одна интересная статья, которую я прочитал лет десять назад в журнале «Советский воин». Статью написал один отставной генерал. Фамилию его я забыл. На страницах журнала он припомнил случай из его военной практики. В 1941 году, в начале июля, немцы захватили маленький островок недалеко от Мурманска и установили на нём сильную батарею шестидюймовых орудий. Эта батарея взяла под прицел подходы к Мурманскому порту. Фарватер к ней со стороны моря немцы заминировали, и с воздуха свои расчёты надёжно прикрыли авиацией. Командование фронтом дало приказ немецкую батарею срочно уничтожить. Этой операцией и занимался автор статьи. Тогда он был ещё подполковником. Несколько раз на остров высаживали десант, но всякий раз немцы его отбивали. Сложилась плачевная ситуация. Враг контролировал подступ к незамерзающему порту, и с ним нельзя было ничего поделать. Советский подполковник растерялся. Осталось только обратиться к кораблям северного флота. Но их на базе не было. Они ушли на Рыбачий и к берегам Норвегии. В этот критический момент к нему в штаб пришёл с предложением один из руководителей мурманского ополчения. Его фамилию к своему стыду бывший подполковник не запомнил. Это был человек лет семидесяти, но по виду здоровый и сильный. Он предложил командиру свой план по захвату острова. Сначала ополченец попросил подполковника отпустить его на несколько дней в Мурманск, чтобы он там нашёл необходимых ему людей. А потом дать ему обыкновенную рыбацкую лодку.

— Зачем вам лодка? — удивился подполковник.

— Чтобы доплыть до острова! — отчеканил ополченец.

— Так ведь немцы и из неё, и из вас решето сделают!

— Не сделают, — заверил его старик. — Мы к ним поедем с белым флагом. Поедем сдаваться.

— Сдаваться?! — оторопел начальник части.

— Да, сдаваться, Никаких автоматов и винтовок, возьмём с собой только ножи.

— Но ведь там немчуры сотни две, не меньше? — покачал головой подполковник. — И все вооружены, вы же поедете на верную смерть!

— Это мы ещё увидим, — улыбнулся ополченец.

Другого плана у подполковника всё равно не было. И он дал «добро» помору. Через три дня старик с теми, кто ему был необходим, прибыл в расположение части. К разочарованию подполковника среди ополченцев не было ни одного молодого парня. Прибывшие показались ему старыми и мало на что годными. Всего ополченцев вместе со своим командиром было десять человек.

— Цирк какой-то! — возмутился подполковник. — Я, боевой командир, должен отправить инвалидов в стан врага! Если вы спятили, то я-то тут причём?

— У тебя есть другой план? — спросили его старики. — Если есть, то мы пас. Если плана нет, то выдай нам по кинжалу, красный флаг и лодку.

Подполковнику делать было нечего. Махнув на ненормальных рукой, он приказал выдать им то, что они просят. Назавтра, ранним утром десять стариков, подняв белое полотнище, отправились на своей лодке к острову. Подполковник только покачал головой. Вся эта затея казалась ему несусветной глупостью. Но каково было его удивление, когда в десять вечера над островом поднялся красный флаг! Сначала он отказывался верить своим глазам. Думал, что немцы устраивают русским очередную ловушку. Но когда высланные разведчики сообщили, что кроме ополченцев на острове никого нет, он дал приказ десанту. Позже десантники ему рассказали, что весь остров был усеян трупами финнов и немцев. Причём фрицы сжимали в руках оружие. Они пытались сопротивляться. Но почему-то не смогли. А ополченцы с острова куда- то исчезли. Подполковник несколько раз пытался их найти, чтобы представить к наградам, но последующие события его отвлекли. И вот, по прошествии многих лет, он опять вспомнил тот случай. И попросил, чтобы ему, старому человеку и бойцу, объяснили, как такое могло произойти? Понятно, что генералу никто ничего толком не объяснил. Потому что простые люди забыли о своем воинском наследии. А те, кто его помнят и знают, предпочитают молчать. Вот и Добран Глебыч, отметелив кавказцев, ничего о своём умении побеждать в милиции не сказал. Просто продемонстрировал следователю громадную силу! Очевидно, здесь тоже заложен элемент традиции.

«Спросить бы его, может, он знает о тех героях, которые в рукопашной схватке освободили остров от финнов и немцев»,

— подумал я засыпая.

Когда я открыл глаза, в доме ещё спали, но мне почему-то спать не хотелось.

«Слишком много впечатлений! — думал я. — и ещё мучают вопросы, на которые ответов пока нет».

До меня никак не доходило упорное стремление этой маленькой группы людей сохранить наследие давно погибшей цивилизации.

«Что ими движет? — думал я. — Какая сила заставляет потомков «чуди белоглазой» упорно жить в традиции, которая вот уже тысячи лет на Земле никем не востребована? Да была бы у них жизнь гладкой и безоблачной? Но ведь она всегда отличалась неимоверными трудностями! Но эти люди каким-то образом себя сохранили! Соседи, потомки новгородцев, считают их странными, потому что перед ними фанатики — старообрядцы. Под такой личиной «выселков- ские» живут двести с лишним лет. Но под каким камуфляжем они существовали раньше? Например, во времена крещения зырян и Великой Перми, начиная с XIV века по XVII? В ту эпоху здесь, на севере, царила немалая смута. Христианские миссионеры наводнили весь Печорский край вплоть до Урала. Они проникли и далее, но с камня угры их тогда попросили. Не получилось наскоком с вогулами! Как христианские ищейки не нашли спрятавшийся в непроходимых лесах народ белоглазых, остаётся загадкой. Серьёзной загадкой для меня было и другое. По закону жизни веками преследуемый этнос непременно должен деградировать. Утратить свою культуру и накопленные знания. Но судя по тому, что я наблюдал, ничего такого с местными потомками ориан не приключилось. Социальные грозы прошлого их обошли. Да и современные невзгоды России, по моим наблюдениям, мнимых старообрядцев не коснулись. И в то же время никакой серьёзной видимой защиты от влияния больного, агонизирующего социума я у них не увидел. То, что держат себя от других поморов особняком? Но какая это защита? Так, одна видимость. Не пускают чужаков в свои дела? В таком поведении конечно резон есть. Но как им удаётся не попасть под влияние средств массовой дезинформации? Вот, где загадка! Было бы интересно её разгадать. Вопросы, одни вопросы, и нет ни одного вразумительного ответа?»

Дождавшись, когда в доме все встали, я привёл себя в порядок и, придя в библиотеку, стал изучать стоящие на полках книги. Но в это время на пороге появился хозяин дома. Поздоровавшись, он взглянул на книгу, которую я держал в руках и засмеялся:

— Неужели ты читаешь глаголицу?

— Нет, не читаю, — смутился я. — Но хотелось бы научиться.

— У тебя всё впереди, Юра. А эту книгу положи, она пока не для тебя. Лучше возьми вон ту. Книга написана на кириллице, кое-что ты из неё сможешь понять. Пока не всё, потому что не знаешь старинных забытых ныне слов, но это лучше, чем совсем ничего, — достал он из шкафа увесистый том.

— А что это за книга? — спросил я Добрана Глебыча.

— Возьми и прочти, — показал старейшина на обклеенную кожей толстую обложку книги.

— Ска-за-ния о Ма-мае-вом по-бо-и-ще, — по слогам прочитал я. — Это что, копия или подлинник? — посмотрел я на хозяина библиотеки.

— Конечно копия, но посмотри, какая?! Не книга, а произведение искусства! — стал перелистывать толстые жёлтые страницы Добран Глебыч. -Наверняка таким, как его нам оставил автор, ты этого произведения не читал.

— Читал на современном языке.

— Тогда возьми и прочти на старинном. У тебя сложится совсем другое впечатление, — положил передо мной Добран Глебыч рукописную книгу. — Думаю, пора нам заняться постижением забытого языка, Юра. Но начать надо со средневековых диалектов, так будет проще: ты сможешь познакомиться с сотнями забытых ныне слов. А затем перейдём к более древнему языку, — показал старейшина на шкаф с книгами.

— И так к самым истокам — к лексике севера, которая по- научному называется «бореальской».

— Но здесь книги только старообрядческие...

— Тайные свитки и книги ты увидишь в другом месте, — пристально посмотрел на меня хозяин дома.

— Большое спасибо тебе за предложение! Я как всегда — «за»! Но не знаю, хватит ли у меня талантов всё это постичь?

-Древний язык в тебе, он звучит в твоей крови. Ты ведь не негр? — улыбнулся Добран Глебыч. — Просто надо нам создать такие условия, чтобы знания из подсознания снова перетекли в сознание. Вот и всё. Это уже моя забота, но не твоя.

И посерьёзнев, старейшина меня вдруг спросил:

— Ты почему не спишь, сибиряк? Все в избе дрыхнут, а ты глаза в темноту таращишь?!

От такого вопроса я оторопел.

— А как ты узнал, что у меня бессонница? — задал я встречный вопрос.

— По всплеску ментального поля. Ты же сам владеешь такой техникой, и не стыдно меня спрашивать о том, что тебе хорошо известно?

— Я чувствую чужой ментал только тогда, когда не сплю, — стал оправдываться я. — Во сне ничего не ощущаю.

— А ты заставь своё глубинное «я» тебя будить. Как только в избе кто просыпается, или к ней кто подходит, твой внутренний сторож тебя тут же разбудит. Это совсем не трудно...

— Так выходит, я продрал глаза, и этим тебе не дал спать?

— Вообще-то да, — качнул головой Добран Глебыч.

— Тогда прошу прощения!

— Ты не прощения проси, а скажи, что тебя мучает? — нахмурился помор. — Если опять мои девоньки...

— Да они тут не причём! — перебил я его. — Меня буквально душит куча вопросов.

-А почему молчишь?

— Не молчу я, не молчу. Просто у нас пока ими заниматься нет времени.

— Как это нет? — искренне удивился хозяин. — Не важно, есть время или нет, и чем бы мы ни были заняты, ты обязан, если у тебя есть о чём спросить, задавать вопросы. И не только мне — всем окружающим. Думаю, что на них ответит тебе здесь каждый. Даже мои девчонки.

— Хорошо! — кивнул я. — Так в будущем и буду делать.

— То-то! — пробасил Добран Глебыч, усаживаясь в кресло напротив. — Давай, я тебя слушаю, — посмотрел он на меня своими умными, добрыми глазами...

— Не доходит до меня вот что, — начал я со своего главного вопроса. — Как вам удалось сохранить и себя, и древнюю культуру до нашего времени? Ведь для христианских миссионеров леса никогда не являлись серьёзной преградой. Таёжные дебри не спасли от них ни зырян, ни вогулов, ни хантов. Все их селения были найдены, а аборигенов заставили принять христианство.

— Ну, и стали они, эти финны и угры, ревностными почитателями новой религии? — задал мне с усмешкой вопрос старейшина.

— Но формально все они считаются христианами...

— В том то и дело, что формально. А на самом деле, как были они шаманистами, привязанными к своим духам, таковыми и остались, — засмеялся Добран Глебыч. — По сути ничего не изменилось. Христианство с его пытками и кострами

— так, детская забава. Намного сложнее сохранить свои души сейчас, в наше время, — вздохнул он. — Когда из радио и телевидения созданы мощнейшие средства пропаганды и зомби- рования. Ты знаешь, сколько от нас уходит молодёжи? Много! Духовно слабые, морально неустойчивые, живущие своим личным и нежелающие ничего вокруг себя видеть и знать!

Последние слова старейшина сказал с горечью в голосе.

— Судя по тому, что я сейчас услышал, и в вашем обществе не всё так гладко? — посмотрел я на него.

— Не только у нас, но и у старообрядцев — христиан. Ты думаешь, откуда все эти книги? — показал Добран Глебыч на свою шикарную библиотеку. — В основном от немощных, одиноких, покинутых своими же детьми стариков — раскольников. Они передают нам свои книги на сохранение, хотя хорошо знают, что все мы — нехристи. Отдают в надежде на будущее. Не на христианское будущее, вот в чём соль. Потому что на своём опыте осознали, что серьёзного противодействия наступающему на Земле сатанизму ни старообрядческое, ни никонианское христианство оказать не может. Несоответствие ценностей. Очень многое из нашей древней культуры было утрачено, благополучно забыто или подменено псевдо-знаниями. Христиан заставили въехать не туда. Вот, в чём трагедия принявших религию Савла. Идеологический тупик и бессилие. Отсюда и громадный отток старообрядческой молодёжи в современный социум. Где только этих молодых парней — старообрядцев сейчас не встретишь? Ладно, в армии, где-нибудь на стройке или во флоте, — такое нормально. Хотя и печалит, что они научились пить, сквернословить и лгать. Но ведь потомков наших скитских христиан можно встретить и в преступном бизнесе! Теперь без зазрения совести, подобно кавказцам или цыганам, они торгуют наркотиками, водкой или, что ещё ужаснее, своими же молоденькими сестрами по вере, дурами, которые покинули родные места и подались за ловлей призрачного счастья.

— Ты рассказываешь какие-то кошмары!

— Не кошмары, а горькую правду! — вздохнул помор. — Так всегда бывает! Без фундаментального знания и понимания происходящих на земле процессов, от фанатизма и веры в чудо маятник невежества бросает сознание человека в другую крайность. Это касается не только наших старообрядцев, но и всех христиан. Именно по этой причине их мир тонет в пороке, и нет у него будущего. Надо же было додуматься: единые общие законы Мироздания заменить на десять детских заповедей! Сознательно отказаться от жизни, поменять её на медленную, мучительную смерть!

— Постой, — прервал я рассказчика, — Но, насколько я помню, в заповедях Моисея ничего дурного нет!

— Есть, мой молодой друг. Ты должен знать, что частица «не» нашим глубинным сознанием не воспринимается. Следовательно, «не убий» в подсознательном закрепляется в противоположном значении, то же самое и с «не укради», и так далее. А потом, разве можно ставить в один ряд, тем более заменять вселенское на ловушку для психики частного, касающегося только земного человека? Это же идиотизм!

— Вот ты мне только что сказал, что происходит с молодым поколением старообрядцев, — перебил я разгоряченного рассказчика. — Но ведь и у вас должно происходить нечто подобное. Ты намекнул, что и в вашей среде не всё благополучно: часть людей, в основном слабых и дегенеративных, предпочитают остаться в социуме и жить, как все.

— Это так, но в отличие от старообрядцев, они не спиваются и не опускаются до преступлений. И, как правило, после неудачных попыток прижиться на чужеродной почве, через несколько лет, если остаются живы, — на пару секунд рассказчик, задумавшись, замолчал, — Возвращаются к своим гнёздам. Только община таких не принимает. Они селятся либо по деревням, либо отдельно.

— Да-а, невесёлые вещи ты мне рассказываешь, — посмотрел я на погрустневшего старейшину.

— Невесёлые, — согласился он. — А знаешь, почему наши приспособленцы и придурки всё-таки не превращаются ни в мерзавцев, ни в подонков? — пристально посмотрел мне в глаза Добран Глебыч.

— Откуда же мне знать? — пожал я плечами.

— Потому что мы, строго придерживаясь традиции, начинаем воспитание наших детей с утробы матери. К пяти годам они не просто знают основные законы Мироздания, но и понимают их. Конкретное знание — не слепая вера во что-то, здесь кое-что посерьёзнее. Как мы воспитываем своих детей, ты скоро узнаешь от наших женщин. Не обижайся, если они тебя тоже немного повоспитывают.

— Ты, наверное, имеешь в виду основные, единые законы Вселенной! Если да, то я их не только знаю, но и осознаю.

— По тебе это видно, речь не о том, — уклонился от прямого ответа старейшина. — Есть вещи, о которых хранитель ничего тебе не сказал. Очевидно, ему было не до мелочей. В скором времени весь это комплекс знаний тебе предстоит освоить. И учить тебя буду не я, а наши красавицы, у них это лучше получается.

— Согласен на всё, за тем и приехал! Но ты до сих пор не ответил мне на мой вопрос, — взглянул я на замолчавшего Добрана Глебыча.

— Не совсем так, Юра. В том, что я тебе рассказал, заложена и часть ответа. В прошлом было не так сложно, как сейчас. Из всех послепотопных времён наше — самое грозное. Просто ты этого ещё не осознал. Но чтобы понять, как мы выжили и донесли древнюю орианскую традицию до XXI века, ты должен набраться терпения и меня внимательно выслушать.

В это время на пороге библиотеки в красивых украшенных вышивками сарафанах показались обе девушки.

— Все накормлены и напоены, — отрапортовали они своему отцу. А убрать за скотом можно и вечером. Мы эту работу оставили вам, мужчинам. Таково распоряжение мамы Ярославы.

— Правильное решение! — кивнул головой отец. — Как раз для нас. А сейчас садитесь и составьте нам компанию, — показал он на стоящую у окна скамейку. — После небольшого занятия пойдём в спортивный зал. Там мы займёмся с Егори- ем, — назвал меня ещё одним моим именем Добран Глебыч,

— Освоением прутков, цепей и «дыбы», а вы нас будете подстраховывать. Идёт?

— Конечно! — засмеялись обе красавицы.

 

Энергетика древних

С

перва тебе надо понять, кто мы такие, — начал свою лекцию Добран Глебыч. — Потому что корень здесь. Иначе на твой вопрос, как нам удалось пережить тысячелетие и не раствориться в других пришедших на север этносах, ответить тебе я буду не в состоянии... О древней прародине ты наслышан. О том, что двенадцать тысяч лет назад уровень Мирового океана был на полторы сотни метров ниже нынешнего, ты тоже знаешь. Почему так было? Как известно, в Атлантике лежал материк Атлантиды, а в Тихом океане гигантский My. Во время великой войны и катастрофы оба материка, один за другим, опустились: сразу — Великая Атлантида, постепенно, в течение тысячелетий, — My. Это разрушение и подняло воды океанов на современный уровень. Наша прародина — легендарная Ориана — была в основном страной равнинной. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на карту дна Северного ледовитого океана.

— Но там есть и горы, — напомнил я.

— Да, есть, три невысоких хребта. По возрасту такие же древние, как и Урал. Но какие это горы? Скорее одно название. Их было бы честнее назвать грядами холмов. Зачем я остановился на таких подробностях? Чтобы было понятно, почему наша прародина тоже оказалась на дне моря. С одной стороны Великая северная равнина ушла под воду из-за подъёма уровня Мирового океана, с другой, по причине воздействия на тектоническую платформу материка мощного сейсмического оружия. Более свирепого, чем любое атомное.

— Ты говорил, Добран Глебыч, о событиях прошлого, как будто сам в те времена жил и всё видел своими глазами, — засомневался я. — Откуда тебе известно, что древние обладали таким вот оружием? Я о нём слышал и от хранителя, и ещё кое от кого...

— От одного Кольского учёного? — уточнил помор.

— Да, и от него, — растерялся я.

— Все рассказывают, а доказательств нет, так?

«Вот оно что? — пронеслось в голове. — Оказывается, моего дядю Ёшу здесь хорошо знают? Ну, и дела!»

— Так вот я тебе сейчас расскажу, как действует такое оружие, — донеслись до меня слова Добрана Глебыча.

— Ты?! — открыл я рот. — Вы что меня здесь разыгрываете?!

— И не собирались, — видя моё растерянное лицо, улыбнулся старейшина.

Я взглянул на лица сидящих девушек. Они еле сдерживали смех.

— Если вы знаете, как устроено оружие, способное раскалывать и погружать на дно океана материки, то почему о нём ничего не знает наука? — задал я, как мне казалось, вполне логический вопрос.

— А с чего ты взял, что научным кругам о таком оружии ничего неизвестно? — прищурился специалист по древним технологиям.

— Если принципы его не являются тайной, значит, и нашу Цивилизацию ждёт то же самое.

— Да, да, ждёт то же самое! — подтвердил собеседник, — Потому что возглавляют её тупоголовые бездуховные кретины. Но это уже совсем другая тема, Юра, и её мы касаться пока не будем, — поднял свою руку Добран Глебыч.

— Получается, что всё может опять повториться?! — не унимался я.

— Может, ещё как может! Опять та же расстановка сил: древняя Атлантида возродилась в США. Её естественным союзником, как и двенадцать тысяч лет назад, может стать Западная Европа. Россия же, хотят того наши правящие круги или нет, является наследницей Орианы-Гипербореи. И в естественных союзниках у нас, как и тысячи лет назад, народ Ирана, Индии, Африки.

— А Китай? — задал я вопрос.

— А что Китай? Он наверняка в таком противостоянии примет выжидательную позицию. Применит восточную мудрость. Значит, его ждёт та же участь, что постигла тихоокеанский My.

— Имеешь в виду «буль-буль, привет?!»

— Не знаю, будет ли «буль-буль», но то, что «привет» — однозначно, — двумя фразами ответил на все мои вопросы новоявленный геополитик. — А теперь давай вернёмся к нашей теме, иначе я никогда не смогу ответить на твои вопросы. Примечательно то, что и сейсмическое, и климатическое оружия действуют по одному и тому же принципу, — вернулся к своим объяснениям Добран Глебыч.

— Ещё и климатическое! — ужаснулся я.

— Да, да, и климатическое, но больше не перебивай! — строго посмотрел на меня лектор. — Всё дело в ионном слое нашей стратосферы. Благодаря магнитному полю земли в ионосфере накапливается гигантское количество свободной энергии. Тех активных ионов, которые приходят к нам в виде солнечного ветра. Такой вот необозримый океан звёздной энергии. Её столько, сколько способно держать наше земное магнитное поле. Причём запас её неистощим, так как тут же пополняется солнечным ветром. Ты, наверное, слышал, что древние цивилизации обходились без проводов? Энергии у них было более, чем достаточно. Камень наши предки резали как масло, глыбы в сотни тонн передвигали без дорог на любые расстояния, не имея ни столбов, ни линий электропередач, ни электростанций!!! О чём это говорит? Да, о том, что электроэнергию древние черпали из ионосферы планеты. Это был путь развития их цивилизации, до которого нашему современному социуму очень далеко! Как видишь, всё просто, вот он источник неиссякаемой энергии — показал рукой в сторону неба новоявленный физик-энергетик. — О нём догадался один лишь Никола Тесла.

— Никола Тесла? — удивился я.

— Да, он, наш славянский гений! Кроме того, Тесла понял, что может натворить эта гигантская энергия, если попадёт в руки дегенератов-политиков. Возможно, до него дошло устройство климатического и тектонического оружия... Скорее всего, именно так, поэтому он после 1908 года и прекратил свои опыты. А перед смертью, которую ему организовали, он уничтожил весь свой огромный архив.

— Интересно, почему Тесла прекратил исследования именно после 1908 года? — задал я откуда-то взявшийся у меня вопрос.