Институциональные ловушки

Концепции эффективности. Напомним, что конкурентная экономическая система должна обладать специфическими свойствами, чтобы достигнуть Парето-оптимального состояния. Эти свойства следующие: а) трансакционные издержки равны нулю и лица, принимающие решения, действуют с неограниченной рациональностью, т.е. любая необходимая информация может быть получена и обработана ими при нулевых издержках; б) институциональные соглашения не играют никакой роли в определении равновесных решений.

Ясно, что описанный тип системы очень далек от реальной экономики. Во-первых, в реальном мире существуют неизбежные ограничения, которые препятствуют достижению точки на ортодоксальной границе, и каждое решение может быть рассмотрено как субоптимальное или неэффективное. Тогда оптимизации не следует придавать такого большого значения. Во-вторых, ортодоксальная теория немного может сказать в пользу того, что идеальное состояние может быть найдено, если учитывать приведенные выше жесткие предположения. Значит, необходима концепция экономической эффективности, более полно учитывающая ограничения реальной жизни, влияющие на индивидуальный выбор. Цель состоит в том, чтобы включить в любую модель общего равновесия все ограничения, с которыми сталкивается субъект, принимающий решения. Тогда эффективность определяется исходя из этого подхода и принимается многими новыми институционалистами. Де Алесси объяснил эту позицию следующим образом:
«… эффективность определяется, как ограниченная максимизация. Условия эффективности рассматриваются, как свойства определенного (равновесного) решения, подразумеваемые данной теоретической конструкцией. С этой точки зрения решения системы всегда эффективны, если они учитывают ограничения, которые характеризуют ее»²⁸. Другими словами, максимизирующий полезность индивид при существующих ограничениях не может поступить лучше, чем двигаться в точку на границе набора возможных альтернатив, поэтому сделанный им выбор всегда является оптимальным. В целом подход ограниченной максимизации принимается, чтобы оценить действительное состояние экономической системы.

Проблема в том, что очень трудно классифицировать ограничения на необходимые (которые обязательно должны быть учтены) и те, которыми можно пренебречь. Но если не было сделано попыток определения того, какие ограничения влияют на всех принимающих решения агентов, а какие нет, то любой полученный результат можно характеризовать как эффективный²⁹. Недостаток подхода Алесси состоит в том, что утверждение о достижении эффективности никогда не может быть фальсифицировано. Неспособность принимающего решение достичь границы набора возможностей объясняется тем, что этот набор не был точно определен изначально. Если будут учтены некоторые непринятые ранее во внимание ограничения, то возникнет иной набор альтернатив, который будет совместим с достижимой оптимальной позицией на его границе.
В этом случае поведение всегда эффективно, а выбор всегда оптимален. Как отмечал Х. Лейбенстайн, против этой интерпретации можно выдвинуть серьезный аргумент: «…любая процедура принятия решения, которая не допускает неоптимального выбора, отрицает основное значение слова «оптимизация», которое заключает в себе необходимый сравнительный элемент»³⁰. Отсюда ясно, что подход ограниченной максимизации имеет реальные недостатки и не может быть принят, как совершенно удовлетворительный.

Другим подходом, обсуждаемым Э. Фуруботном, может быть утверждение, что неэффективность существует, когда ограничения, которыми потенциально пренебрегают, нельзя отбросить. Вместо определения неэффективности как отклонения от границы набора идеализированных возможностей или утверждения, что какие-либо результаты являются обязательно эффективными, можно считать, что неэффективность существует, когда есть отклонение от границы, установленной группой относительно успешных субъектов. Это объяснение похоже на применение метода границы производственной функции. При таком подходе эффективность оценивается степенью отклонения от результата, достигнутого лидером.

Возникает сложный вопрос: что значит наилучшая, или «наиболее эффективная», институциональная структура? Концепция эффективности расплывчата, когда связана с выбором института или институциональной структуры. Выбор институтов кажется проблематичным, так как набор возможных институциональных альтернатив не сформировался и эволюционирует во времени. Самое лучшее, что можно сделать, – в каждый период времени выбрать подходящие (наиболее продуктивные) условия хозяйствования из множества существующих или известных возможностей. Однако такой статичный и формальный подход кажется не очень хорошим применительно к институциональным вопросам.

Если введение новых институциональных соглашений понимается как динамический процесс, то предлагается следующий критерий социальной желательности: институциональная инновация в любом периоде желательна, если она ведет к увеличению благосостояния всего общества в целом. Другими словами, изменение может быть рассмотрено как пригодное, если происходит Парето-улучшение. Такой подход ничего не говорит об эффективности в каком-либо окончательном смысле, но полагает, что изменение происходит в правильном направлении. Трудность состоит в том, что постоянная реорганизация может нарушить непрерывную последовательность Парето-улучшений, так как, пользуясь словами Й. Шумпетера, следует ожидать «созидательного разрушения»³¹.

Общественное благосостояние может быть увеличено посредством изменений, которые заставляют некоторых индивидов испытывать некомпенсированные потери в определенные периоды времени. Решающим обстоятельством является то, что лучшие результаты будут получены всеми членами общества за пределами данного планируемого горизонта. Возможно, каждый индивид, столкнувшись с выбором, предпочел бы обещанное политикой направление, которое ограничивает потери в одних периодах и большие выигрыши в других, направлению, когда статус-кво поддерживается во времени или простая компенсация выплачивается пострадавшим в каждый период времени. Однако осуществление таких программ требует политического консенсуса, не находя применения на практике. Ведь, во-первых, может оказаться, что издержки должны будут нести одни группы агентов, а пользоваться результатами – другие; во-вторых, даже если субъекты выгод и издержек совпадают, расходовать ресурсы необходимо в данный момент, получать же выгоду предполагается только в будущем. Но в периоды нестабильности коэффи­циент дисконтирования может быть достаточно велик, что сразу делает стартовые издержки изменения запретительно высокими.

В целом концепции «эффективности», «социальной целесообразности» и т.п. неясно определены. Пока нет общепринятых условий, сформулированных для динамической оптимизации в ситуации, когда институты и другие обстоятельства, обычно принимаемые как данные в неоклассической модели, постоянно изменяются.

В связи с проблемой эффективности необходимо рассмотреть принцип «второго лучшего». Выполнение как можно большего числа условий Парето-оптимизации не является наиболее надежным путем обеспечения максимальной эффективности, если при этом некоторые условия все же нарушаются. Коль скоро «первое лучшее» решение недостижимо, надо искать «второе лучшее», предполагающее сознательное отклонение от вариантов, выглядящих наиболее эффективными в контексте частич­ного равновесия. Информационные проб­лемы зачастую препятствуют обоснованному нахождению «второго лучшего». поэтому реаль­ность – это, скорее, мир «третьего лучшего». Если имеется информация, позволяющая хотя бы приблизительно определить, какая ситуация отвечает принципу «второго лучшего», то применение этого принципа имеет практический смысл. Однако в противном случае оправдан вариант действий, отвечающий принципу «первого лучшего» в контексте частич­ного равновесия, так как он позволяет достичь хотя бы «местных успехов» без гарантии их соответствия критерию Парето с точки зрения экономики, взятой в целом³².

Д. Норт отмечает, что аллокативная эффективность предполагает возможность достижения стандартного неоклассического критерия Парето. Адаптивная же эффективность относится к правилам, формирующим направление развития экономической системы во времени. Она связана с обучением и приобретением знаний, поощрением инноваций, риском, творческой деятельностью, расширением «узких мест» и т.д.³³ Аллокативная и адаптивная эффективности не всегда совпадают друг с другом. Кроме того, адаптивно эффективная институциональная система может существовать, так же как адаптивно неэффективная институциональная система.

Позже понятия аллокативной и адаптивной эффективности конкретизировались применительно к институтам. Аллокативная эффективность институтов означает их способность распределять правомочия между экономическими субъектами оптимальным образом. Адаптивная эффективность институтов – их способность распределять правомочия между экономическими субъектами в складывающейся на данный момент ситуации. Это оставляет место для адаптивной неэффективности³⁴.

Теоретически возможна следующая классификация институтов³⁵. Во-первых, это социально эффективные институты, позволяющие максимизировать функцию общественного благосостояния. Однако для их идентификации как минимум должна быть обоснована предпосылка об интерсубъективном сравнении полезностей. Во-вторых, Парето-оптимальные институты, обеспечивающие ре­зультаты, изменение которых всегда будет приводить к уменьшению благосостоя­ния одной из групп при увеличении благосостояния другой. В-третьих, Парето-неоптимальные стабильные институты. Они обеспечивают такие равновесные результаты, которые оставляют нереализованными возможности одновременного улучшения положения всех экономических агентов.

В заключение остановимся на выводах Д. Норта. Ин­ституты влияют на экономическую деятельность, определяя наряду с технологией трансакционные и производственные (трансформаци­онные) издержки. Эффективность экономического рынка может быть измерена степенью, в соответствии с которой конкурентная структура через арбитраж и эффективную информационную обратную связь имитирует или приближается к условиям структуры с нулевыми трансакционными издержками. Эффективность политического рынка измеряется степенью соответствия политических программ, пред­лагаемых конкурирующими кандидатами, задаче обеспечения чисто­го прироста благосостояния избирателей, степенью соответствия законов, принятых законода­телями, задаче максимизации совокупного дохода подвергающихся регулированию сторон и степенью уверенности избирателей и законодателей в том, что ни одна из затронутых сторон не пострадает в результате регулирующих воздействий, так как будет предоставле­на компенсация. Трансакционные издержки при этом должны приносить максимальный совокупный доход. Однако рассмотренные выше характеристики политических рынков приводят к тому, что эти рынки могут сохранять и сохраняют непроизводи­тельные институты и организации³⁶.

В целом НИЭТ (и эволюционный институционализм) придерживается двойственного подхода к анализу институтов.
В соответствии с этим подходом они могут не только способствовать повышению эффективности (приближению к условиям Парето-оптимальности), но и препятствовать ему. С одной стороны, это объясняется их инерционностью и непосредственно не связано с противоположностью экономических интересов, а с другой стороны, является следствием распреде­лительного конфликта, когда они используются для получения преимуществ одной группы в обществе перед другой. Тогда координирующая функция института, обусловливающая взаимные выгоды, оказывается вторичной, поскольку возникает как побочный результат снятия распределительного конфликта.

Институциональные ловушки. Рассмотрим предложенное В.М. Полтеровичем объяснение формирования устойчивых неэффективных институтов, называемых институциональными ловушками (ИЛ)³⁷. Устойчивость ИЛ означает, что при незначительном внешнем воздействии на систему она остается в институциональной ловушке, возможно, лишь незначительно меняя параметры состояния, а после снятия возмущения возвращается в прежнее равновесие.

Для институционального анализа наряду с трансакционными издержками (ТАИ микроуровня) большое значение имеют издержки институциональной трансформации. Издержки институцио­наль­ной трансформации – это издержки, связанные с переходом от одних правил и институтов к другим. Эти издержки несут все экономические субъекты, включая государство, в период институциональных преобразований.

Выделяются следующие основные статьи издержек институциональной трансформации: 1) составление проекта трансформации; 2) «лоббирование» проекта; 3) создание и поддержание промежуточных институтов для реализации проекта; 4) реализация проекта; 5) адаптация системы к новому институту. Как отмечалось ранее, любой институциональный проект должен включать оценку соответствующих издержек, а возможно, и выигрышей. Так, например, показатель трудности реформы рассчитывается как отношение дохода, перераспределяемого в процессе реформирования, к выигрышу, возникающему вследствие увеличения эффективности системы. По-другому этот показатель называется «political cost – benefit ratio».

Правило или норма поведения становится устойчивой, если индивидам невыгодно от нее отклоняться. Устойчивость обеспечивается следующими механизмами стабилизации:

· структурой индивидуальных предпочтений и культурными традициями;

· предусмотренными законом, обычаем или контрактом санкциями за отступление от правил;

· эффектом координации и эффектом обучения. Координация действий агентов уменьшает трансакционные издержки тех, кто следует правилу, и отклонение от него становится невыгодным. Со временем правило закрепляется благодаря эффекту обучения, результатом которого также становится уменьшение ТАИ, связанных с применением данного правила;

· эффектом сопряжения. С течением времени возникшее правило оказывается сопряженным со многими другими правилами, встроенным в систему правил. Отказ от следования правилу повлечет за собой высокие ИИТ, что также способствует закреплению данного правила;

· культурной инерцией, т.е. нежеланием агентов менять стереотипы поведения, доказавшие свою жизнеспособность в прошлом.

В.М. Полтерович считает, что в процессе закрепления институтов трансакционные издержки и издержки институциональной трансформации меняются в противоположных направлениях: первые уменьшаются, а вторые увеличиваются. Кроме того, издержки институциональной трансформации неравномерно распределяются между агентами, а все вместе взятое приводит к возникновению групп давления (лобби), препятствующих изменению действующих институтов.

Описанные выше механизмы могут привести к формированию ИЛ. Особенно опасны ИЛ в период институциональных преобразований, когда после сильного воздействия экономическая система может попасть в ИЛ и останется в ней даже при снятии воздействия. Здесь действует эффект гистерезиса. Если изменить состояние системы, увеличить параметр, то для возвращения ее в прежнее состояние необходимо уменьшить параметр до значения, ниже исходного. Гистерезис – одна из форм зависимости от траектории предшествующего развития. Попав в ИЛ, система выбирает неэффективный путь развития, а переход на эффективную траекторию может оказаться нерациональным из-за больших издержек институциональной трансформации. Распространенный пример этого – QWERTY – расположение букв английского алфавита в верхнем ряду на клавиатуре пишущих машинок, а затем компьютеров, как известно, не самое эффективное.

Выход из институциональной ловушки представляет собой трудный и сложный процесс, что доказывается современным состоянием российской экономики. Возрастающие издержки институциональной трансформации с целью выхода из ИЛ могут стать настолько большими, что переход на иные правила окажется невыгодным. Значит, выбрав неэффективную траекторию, система будет двигаться по ней, пока не разовьется системный кризис. Это должно учитываться дискреционной политикой государства.

Однако существует мнение, согласно которому с течением времени в экономике автоматически формируются механизмы, способствующие выходу из институциональной ловушки или препятствующие попаданию в нее. Во-первых, если рынок несовершенен и трансакционные издержки велики, то происходит спонтанный процесс укрупнения фирм, т.е. замена рынка иерархий.
В России этот процесс частично снимает проблему бартера, неплатежей и облегчает сбор налогов. Но неблагоприятным последствием является усиление монопольной власти. Во-вторых, в долгосрочном периоде важны репутация и имитация успешного поведения других агентов. В условиях разнообразия фирм некоррумпированное поведение некоторых из них обеспечит им высокую репутацию, а значит, и относительные преимущества. Другие фирмы могут копировать такое поведение и распространять норму честного предпринимательства, конечно, если позволят общие правила игры. В-третьих, существует эффект догоняющего развития, т.е. страны, начинающие решать аналогичные проблемы в более поздний период, анализируя исторический опыт, имеют возможность избежать части негативных последствий институциональных преобразований и скорректировать движение. Эффект обучения имеет здесь позитивное значение.

Реформирование российской экономики сопровождается различными институциональными ловушками, описанными в литературе³⁸. В частности, рассматриваются бартерная ловушка, ситуация неплатежей, уклонение от налогов, коррупция, валютная ловушка, инфляционная спираль, негарантированность оплаты труда и т.д. Кроме того, возможна правовая ловушка, когда беззаконие укрепляется, безнаказанность становится нормальным явлением, что порождает еще больший рост нарушений. Вести эффективную деятельность в сложившихся условиях промышленным предприятиям оказывается невыгодно. Неблагоприятно доминирование идеологии демонстративного потребления, идеологии «красивой жизни», которая не создает стимулов к труду, производительному предпринимательству и инвестиционной активности. Эта идеология должна быть заменена идеологией, в которой честное и созидательное поведение оценивается положительно, а криминальное – отрицательно. Без этого невозможно эффективное рыночное хозяйство и экономический рост.

Эффективность и справедливость. Следует упомянуть об известном противопоставлении эффективности и справедливости реформ, характерном для большинства работ, следующих в русле mainstream экономической науки, о лояльности неоклассического направления к проблеме дифференциации доходов³⁹. Однако эта проблема стала чрезвычайно актуальной в постсоветской России. Если учитывать экономические и политические факты, то противопоставление эффективности и справедливости оказывается ложным. Проведение реформ, эффективных с теоретической точки зрения, но не учитывающих социальное измерение осуществляемых мероприятий, может привести к политической дестабилизации и в конечном итоге к росту экономических проблем. Напротив, проведение более справедливых преобразований способно снизить политическое напряжение, обеспечить стабильность экономической политики и тем самым повысить эффективность не только экономической системы, но и политико-правового механизма.

Выводы. Институциональная теория предлагает несколько типов смены старых институтов новыми. Преобладающим считается тип, именуемый зависимостью от траектории предшествующего развития, что преимущественно соответствует эволюционному варианту развития институтов. В этом случае общество и экономика воспроизводят социокультурные институты прошлого, постепенно внося в них изменения. Второй тип – независимость от прошлого –проявляется в радикальной ломке предшествующей системы. Это соответствует идеям импорта или трансплантации институтов. Ни тот, ни другой вариант не гарантируют в общем случае достижение оптимальных, эффективных результатов. Одним из способов преодоления этого может являться институциональное проектирование. Однако сложность состоит в том, что концепции эффективности, оптимальности неясно определены, особенно для динамической ситуации, когда институты и другие условия постоянно изменяются. Минимизацию трансакционных издержек трудно признать универсальным критерием эффективности институтов. Это только одно из средств достижения социально-экономических целей. Исследование институциональных изменений и поиск адекватного набора инструментов для анализа эффективности институтов продолжается в рамках институциональной экономической теории.

___________________

¹²⁹ Норт Д. Институциональные изменения: рамки анализа // Вопр. экон. – 1997. – № 3. – С. 8.

¹³⁰ Он же. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. – М.: Фонд экон. книги «начала», 1997. – С. 116–118.

¹³¹ Он же. Институциональные изменения… – С. 9.

¹³² Он же. Институты, институциональные изменения… – С. 122.

¹³³ См.: Шумпетер И.А. Теория экономического развития. – М.: Прогресс, 1982. – 455 с.

¹³⁴ См .: Введение в институциональный анализ: Учеб. пособие / Под ред. В.Л. Там­бовцева. – М.: Экон. фак. МГУ, ТЕИС, 1996. – С. 98–101; Олейник А.Н. Институциональная экономика: Учеб. пособие. – М.: ИНФРА-М, 2000. –
С. 393–395.

¹³⁵ Олейник А.Н. Указ. соч. – С. 394.

¹³⁶ Тамбовцев В.Л. Институциональные изменения в российской экономике // Общественные науки и современность. – 1999. – № 4. – С. 44–50.

¹³⁷ Норт Д. Институты, институциональные изменения… – С. 120.

¹³⁸ Он же. Институты и экономический рост: историческое введение // Thesis. – 1993. – Т. I. – Вып. 2. – С. 72.

¹³⁹ Тамбовцев В.Л. Указ. соч. – С. 46; Furubotn E.G., Richter R. The New Institutional Economics: An Assessment // The New Institutional Economics. Introduced and edited by E.G.Furubotn and R.Richter. – Texas A&M University Press, College Station, 1991. – P. 16.

¹⁴⁰ Тамбовцев В.Л. Указ. соч. – С. 47.

¹⁴¹ Шаститко А.Е. Новая институциональная экономическая теория. – М.: Экон. фак. МГУ, ТЕИС, 2002. – С. 525–530.

¹⁴² Тамбовцев В.Л. Указ. соч. – С. 48.

¹⁴³ Дополнительно см.: Тамбовцев В.Л. Институциональный рынок как механизм институциональных изменений // Общественные науки и современность. – 2001. – № 5. – С. 25–38.

¹⁴⁴ Олейник А.Н. Указ. соч. – С. 190–200.

¹⁴⁵ Нестеренко А. Современное состояние и основные проблемы институционально-эволюционной теории // Вопр. экон. – 1997. – № 3. – С. 42–57.

¹⁴⁶ См., например: Мау В.А. Политическая экономия революции: историко-экономический опыт // Истоки. – Вып. 4. – М.: ГУ-ВШЭ, 2000. – С. 272–342.

¹⁴⁷ Норт Д. Институциональные изменения… – С. 10.

¹⁴⁸ См.: Олейник А.Н. Указ. соч. – С. 202–211.

¹⁴⁹ Полтерович В.М. Трансплантация экономических институтов // Экономическая наука современной России. – 2001. – № 3. – С. 24–50.

¹⁵⁰ Шаститко А.Е. Указ. соч. – С. 534–538.

¹⁵¹ Тамбовцев В.Л. Теоретические вопросы институционального проектирования // Вопр. экон. – 1997. – № 3. – С. 84.

¹⁵² См.: Введение в институциональный анализ: Учеб. пособие / Под ред. В.Л. Тамбовцева. – М.: Экон. фак. МГУ, ТЕИС, 1996. – С. 78–92; Тамбовцев В.Л. Теоретические вопросы институционального проектирования // Вопр. экон. – 1997. – № 3. – с. 82–94.

¹⁵³ Полтерович В.М. Институциональные ловушки и экономические
реформы. – М.: Российская экономическая школа, 1998. – С. 21–22. http://www.cemi.rssi.ru

¹⁵⁴ Шаститко А.Е. Экономическая теория институтов. – М.: Экон. фак. МГУ, ТЕИС, 1997. – С. 81.

¹⁵⁵ См., например: Вольчик В.В. Курс лекций по институциональной экономике. – Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. Ун-та, 2000. – http://www.ie.boom.ru; Тамбовцев В. Институциональная динамика в переходной экономике // Вопр. экон. – 1998. – № 5. – С. 29–40; Экономические субъекты постсоветской России (институциональный анализ) / Под. ред. Р. М. Нуреева. – Сер. «Научные доклады»,
№ 124. – М.: Моск. обществ. науч. фонд, 2001; Институциональная экономика: Учеб. пособие / Под рук. Д.С. Львова. – М.: ИНФРА-М, 2001. –
Гл. 1, 9, 10.

¹⁵⁶ Furubotn E.G., Richter R. Op. cit. – P. 13.

¹⁵⁷ Eggertson T. Economic Behavior and Institutions. – Cambridge: Cambridge University Press, 1995. – P. 20–25.

¹⁵⁸ Furubotn E.G., Richter R. Op. cit. – P. 13.

¹⁵⁹ Ibid. – P. 15.

¹⁶⁰ Якобсон Л.И. Государственный сектор экономики: экономическая теория и политика: Учебник для вузов. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. – С. 80–84.

¹⁶¹ Норт Д. Институты, институциональные изменения… – С. 105–106.

¹⁶² Олейник А.Н. Указ. соч. – С. 213.

¹⁶³ Шаститко А.Е. Экономическая теория институтов… – С. 88.

¹⁶⁴ Норт Д. Институциональные изменения… – С. 7, 14–15.

¹⁶⁵ Полтерович В.М. Указ. соч. – С. 1–37.

¹⁶⁶ См.: Амосов А. Макроэкономическая политика и институциональные «ловушки» // Экономист. – 2002. – № 2. – С. 44–49; Литвинцева Г.П. Инфляционная спираль как институциональная ловушка российской экономики // Теория и практика становления институтов рынка в постсоветской России: Сб. научных трудов / Отв. ред. М.Я. Ершова. – Новосибирск: НГУ, 2001. – С. 22–30; Трансформация экономических институтов в постсоветской России / Под ред. Р.М. Нуреева. – Сер. «Новая перспектива». Вып. XIV. – М.: Моск. обществ. науч. фонд, 2000 и др.

¹⁶⁷ Государство, экономика, общество: аспекты взаимодействия / Отв. ред. Е.А. Киселева. – М.: Моск. обществ. науч. фонд, 2000. – Вып. 105. – С. 61–64.

Вопросы для повторения

1. Каковы сущность и факторы институциональных изменений?

2. Как вы объясните высказывание «история значима» («history matters»)?

3. Охарактеризуйте субъектов и типы институциональных инноваций.

4. Являются ли институциональные инновации общественными благами? Поясните свой ответ.

5. Приведите примеры эффектов обучения, координации, сопряжения, адаптивных ожиданий. Какую роль они играют в институциональном развитии?

6. Вспомните и охарактеризуйте основные концепции институциональных изменений.

7. Вспомните характерные черты политического рынка. В чем различия политического и институционального рынков?

8. Какие типы смены старых институтов новыми вы знаете?

9. С каким из экономических институтов, возникших в результате импорта, вы сталкиваетесь в своей повседневной жизни? Как происходит развитие этого института?

10. Что понимается под трансплантацией института? Каковы причины неработоспособности (дисфункциональности) трансплантируемого института?

11. Какова экономическая сущность компенсации? Приведите аналогии из истории или российской действительности.

12. Зачем необходимо институциональное проектирование? Каковы его этапы?

13. Как трансформируется концепция эффективности применительно к институтам и институциональному развитию?

14. Чем отличается адаптивная эффективность от аллокативной эффективности? Насколько, по вашему мнению, употребим термин «пригодный» институт?

15. Объясните сущность институциональной ловушки. Приведите примеры институциональных ловушек, которые имеют место быть в России.

Рекомендуемая литература