ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СПОСОБЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ПОЛИТИКИ

Античность. Христианство. Современность

Предварительные замечания

Каким образом понимали политику те, кто пытался ее осмыслить?

исовы были различные способы подхода к политическим явлениям? it предмет весьма обширен. Его можно разделить на четыре группы

«просов:

» Каков наилучший способ осмысления политики? Следует ли опи­раться на опыт и здравый смысл или, напротив, порвать с ними? Полагаться на божественное Слово или на один только разум? Стремиться к политическому благу или играть роль чистого на-

¹ блюдателя? Совершенствовать добродетели разума или применять

[■ технологии Науки? Короче, как нужно поступать, чтобы понять,

^: что же такое политика?

• Каковы природа и статус политики? Политическая деятельность — о один из многих видов деятельности. Каким образом ее можно

^! отличить от них и определить ее место среди различных видов чело-

' веческой деятельности? Что такое политика: искусство, наделенное

' четкими задачами, или техника на службе неопределенных целей?

" В какой мере политика самостоятельна, в какой — носит подчинен­ный характер? Каковы сверхполитические цели, если таковые су­ществуют?

^ь Можно ли внести порядок в необычайное разнообразие политиче-

^: "ских практик? Можно ли выделить одну или несколько перемен­ных величин, дающих начальный толчок или обусловливающих все остальное? Вопрос можно уточнить следующим образом: гре­ческие философы полагали, что политическая проблема — это преимущественно проблема государственного устройства. Считать ли само государственное устройство основной переменной вели-

. чиной политики?

¹ Как должны быть связаны политическая теория и политическое действие? Каким влиянием должен обладать философский или на-

Предварительные замечания

было нам сказать. Если бы дискуссии были завершены, можно бы переходить к другим вопросам.

значимости дискуссии

№_ Способы интерпретации полигики

учный разум в сфере политического? Данный вопрос имеет две стороны: 1) должен ли теоретический разум направлять практику? Если нет, то как далеко простирается автономия практики? 2) Дол­жен ли теоретический разум всегда говорить urbi et orbi,¹ или суще­ствуют истины, о которых с политической точки зрения не стоит говорить? Всегда ли стоит верить в идеалы Просвещения? На все эти вопросы западная философия, о которой единственно и пойдет здесь речь,² дала ответы, каждый из которых совершенно не похож на другие: политика по Макиавелли во всем противостоит по­литике по Аристотелю, политика с точки зрения Макса Вебера обла­дает совсем иной природой, нежели политика в понимании св. Фомы. В чем же в таком случае состоят основные расхождения и главные точ­ки соприкосновения? Какие различные концепции политики проти­востоят друг другу в лоне западного мышления? Таким образом, речь идет о способах интерпретации политики или, если хотите, о парадиг­мах (хотя слово это несколько тяжеловато и уродливо) размышления о политике. Каковы они? Как мы попытаемся показать, вдело вступают три группы: мыслители Античности, Христианства и Современности {двух направлений: философы и ученые).

Чем обусловлен такой тип анализа? Прежде всего, тем, что он ни в коем случае не является обязательным отступлением или привычным моментом, предшествующим переходу к более серьезным вопросам; он стремится, во-первых, прояснить основы теоретического выбора позиции и, во-вторых, способствовать пониманию политической ис­тории. Собственно историческая перспектива определяется без труда: начиная с периода распространения христианства западная политика неотделима от теологического или философского осмысления поли­тики. В современную эпоху связи стали более тесными: современная политика порождена современной политической философией. Зато сегодня теоретический интерес предстает далеко не само собой разу­меющимся. Почему связь с прошлым так прочна? Избранное направ­ление исследования исходит из гипотезы, что прошлое это не умерло, что дискуссии между мыслителями Античности, Христианства и Со­временности (которые ведут представители обеих упомянутых груп­пировок) по-прежнему не утратили смысла. Изучение Платона или Макиавелли не имело бы предмета, если бы Платону или Макиавелли

Ubrietorbi — городу и миру, т. е. Мы ограничимся рассмотрение* причинам: 1) потому что у нас ж гь прочие виды философии; 2) го _.. ._, Запад — колыбель философии

(лат.) — Прим. ред.

шнои философией политики по следую-готочной компетенции, чтобы рассмат-[адлежим западному миру —"1Й науки; 4) п

ррмой.

политическая современность стремятся стать всеобщей н<

Различные способы интерпретации противоречат друг другу. Если >р продолжается, то уместно сделать их обзор, опираясь на гипоте-в соответствии с которой каждая из интерпретаций может иметь долю истины в споре с другими. Но эта точка зрения ие являет-^господствующей в рамках современной политической науки или, в общем виде, в рамках современных общественных наук: вопрос |ен, прежние способы интерпретации преодолены, дискуссиям [ьше нет места. Позитивистская наука отвергает старые способы >претации не на их территории, но опровергает и заново интерп-;,фетирует их, исходя из собственной точки зрения. Мыслители, при­надлежащие традиции, заблуждались, поскольку верили в способ по­знания, ложность или недостаточность которого была доказана совре­менной наукой. Иначе говоря, они были неправы, потому что не при­знавали методологических установок, предлагаемых научным позна­нием. Современная наука дает возможность понять прежних мысли­телей лучше, чем они сами себя понимали. О фундаментальном об­суждении не может быть и речи.

С позитивистской точки зрения история способов интерпрета­ции может представлять лишь исторический интерес. Размышление о политике может быть разделено на два периода: период ненаучной философии и затем период нефилософской науки. Первый период отделяется от второго барьером, что сделало возможным подлинное познание, познание научное, то есть построенное по образцу совре-^Иенных наук о природе. Достижения великих мыслителей переос-•Шсливаются в соответствии с критериями или способами объясне­ния, совершенно им чуждыми. О них судят либо в соответствии с тем местом, которое им отводят в предыстории науки (например, чем меньше внимания они уделяют Благу, тем ближе они к истин­ному методу, и в этом смысле Макиавелли сделал гораздо больше, чем Платон), либо их интерпретируют с исторической или социоло­гической точки зрения, считающейся исключительной: всякое про­изведение выражает лишь дух своей эпохи или логику интересов, ни один мыслитель не способен преодолеть свое время или свое соци­альное положение, не существует ни универсального разума, ни вневременного суждения. Совершенно очевидно, что подобный тип ""^1терпретации лишает всякого интереса анализ великих произведе-

I

12 Способы интер

гации политики

Предварительные замечания 13

 

ний прошлого: великие мыслители претендовали на постижение истины, а оказывается, что они всегда выдвигали лишь исторически предопределенные или ситуационные утверждения, устаревшие вместе с породившей их исторической ситуацией. Они жили иллю­зиями. Мысль человеческая утрачивает всякую автономию, она рас­творяется в Истории или в Обществе.

Если все происходит именно так, то сама наука утрачивает свою зна­чимость.¹ Будучи доведенными до своего логического завершения, ис-торицистские и социологистские посылки противоречат сами себе: ес­ли они обладают всеобшей значимостью, то, следовательно, примени­мы и к исторической и социологической мысли какой-то эпохи, кото­рая, следовательно, не обладает всеобщей значимостью. На практике этот тип интерпретации главным и таинственным образом сводится к интерпретации, на него же ссылающейся и не затрагивающей сущест­венного различия: различия между заблуждениями прошлого и исти­ной нынешней науки. С одной стороны, мыслители прошлого, кото­рые не полностью осознавали, что делали, с другой, — сегодняшние ученые, которые знают, что делают, и знают, что делали мыслители прошлого, сами того не сознавая. Интерпретатор берет верх над тем, кого он интерпретирует. Профессор не предстает более служителем творчества, он господствует над творчеством, он — властитель смысла.

Итак, вопрос стоит следующим образом: среди различных спосо­бов интерпретации политики существует способ радикального пре­восходства метода, в силу этого отказывающийся учитывать другие интерпретации. Конечно же, эта точка зрения не совпадает со всей политической наукой (поскольку последняя сама оказывается разде­ленной), но если рассматривать развитие этой дисциплины с 1945 г., то данная точка зрения предстает как господствующая. Она была бы неоспоримой, если бы новый метод — метод позитивистской науки, применимый к явлениям гуманитарной сферы, — на самом деле был бы таковым. Но как мы увидим, дело обстоит иначе. Впрочем, можно ли понять суть дела, не выслушав аргументы всех сторон? Следова­тельно, было бы правильным выложить все карты на стол и возобно­вить обсуждение, отказавшись от априорных предрассудков относи-

¹ И действительно, целое течение современной эпистемологии подчиняет са­мою науку историческому релятивизму: Т.Кун, П.Фейерабенд, Д.Блур, К.Хюбнер... (см Boudon R. L'art de se persuader. P.: Fayard, 1990). Однако же влияние этоготече-ния не настолько велико, чтобы на самом деле Поставить под сомнение авторитет науки, даже в рамках гуманитарных наук. Добавим, что крайний релятивизм, как пренетавляется, наталкивается на самые элементарные возражения: являются ли ут­верждения типа «2 + 2 = 4», «Земля вращается вокруг Солнца», «отношение длины

исторического вре-

-гельно значимости того или иного способа интерпретации. Совре­менная политическая наука должна быть в свою очередь включена в историю способов интерпретации политики, которые следует сопо­ставить друг с другом. Итак, обсуждение открыто.