Глава первая. Что нет никаких иных чувств, кроме указанных пяти1 (я имею в виду такие [чувства], как зрение, слух

Что нет никаких иных чувств, кроме указанных пяти¹ (я имею в виду такие [чувства], как зрение, слух, обоняние, вкус, осязание), в этом можно было бы удостовериться из следующего. Ведь если осязание составляет [условие восприятия] всего, что вызывает ощущение, и мы теперь обладаем [возможностью] все ощущать² (ибо все состояния осязаемого, как такового, оказываются для нас чувственно воспринимаемыми качествами благодаря осязанию), то равным образом при отсутствии кого-нибудь ощущения необходимо [предположить], что у нас нет также известного органа. И то самое, что мы ощущаем путем соприкосновения, является объектом чувственного восприятия благодаря осязанию, которым мы как раз обладаем. А то, что мы ощущаем через среду, не касаясь самих объектов, мы [воспринимаем] благодаря [посредству] простых [веществ]: я имею в виду — воздух и воду. Дело обстоит так, что если много чувственно воспринимаемых объектов, различных друг от друга по роду, воспринимаются через одно какое-нибудь [вещество], то обладающему таким органом, [состоящим из этого элемента], необходимо быть способным воспринимать двоякое (например, если орган чувства состоит из воздуха, — воздух и является [средой] как для звука, так и для цвета). Если же много [различных веществ оказываются посредниками! того же самого [чувственно воспринимаемого объекта], каков, например, цвет, — [его передают] и воздух и вода (ведь и то и другое прозрачно), то [орган], наделенный только одним из этих [элементов], будет иметь ощущения от того объекта, [который может ощущаться] через обоих [посредников]. Если взять простые элементы, то органы чувств состоят исключительно из двух таких элементов, — из воздуха и воды (именно — зрачок из воды, орган слуха — из воздуха, обонятельный орган — из одного из них), огонь или [не свойственен] ни одному из [органов] или является общим для всех (ведь ничто не способно к ощущению без тепла), земля же либо не [входит в состав] ни одного [из органов], либо по преимуществу специально примешана к органу осязания. Поэтому, кроме воды и воздуха, не остается никаких [других элементов], из которых состояли бы органы чувств. И в действительности такие органы имеются у некоторых животных. Таким образом, все эти органы чувств свойственны совершенным и неизувеченным существам. Ведь, как легко удостовериться, и крот имеет под кожей глаза. Поэтому, если только нет еще какого-нибудь тела или качества, которое не свойственно ни одному из находящихся здесь [на земле] тел, то [в нашем перечислении] не выпало ни одного органа чувств.³

Но невозможно, чтобы имелся специальный орган is чувств для восприятия общих [качеств], которые (не) косвенно⁴ воспринимаются нами при каждом ощущении, таковы — движение, покой, фигура, величина, число, единство; в самом деле, все это мы воспринимаем с помощью движений, как, например, величину [мы воспринимаем] через движение, [следовательно], так же и фигуру, — ведь фигура есть величина; а покой [мы воспринимаем] через отсутствие движения, число— через отрицание непрерывности, при этом [мы воспринимаем] отдельными [чувствами],⁵ ведь каждое чувство воспринимает что-нибудь одно. Таким образом, ясно, что невозможно, чтобы существовало отдельное чувство [для познания] какого-нибудь из этих [качеств], например, движения; ведь [иначе]⁶ это будет происходить так же, как мы теперь сладкое ощущаем при помощи зрения. Последнее может состояться, так как у нас имеется ощущение и того и другого, поэтому при совпадении [сладкого и цвета] мы одновременно [их] познаем. При отсутствии совпадения⁷ мы никак бы не воспринимали [связь сладкого с цветом], разве только случайно,⁸ как, например, сына Клеона, — не что он сын Клеона, а что он белый; ведь этому белому случайно присуще, что это сын Клеона. Между тем, относительно общих качеств мы действительно имеем общее ощущение, не случайное; стало быть, им не соответствует никакой специальный орган чувств; ведь иначе мн их никак не ощущали бы, разве только так, как было сказано, [[когда мы видим сына Клеона]]. Что касается отдельных [чувственно постигаемых предметов], в их взаимном отличии, то [наши] чувства их воспринимают случайно, не в их индивидуальном своеобразии, а как единство, всякий раз, когда происходит одновременно ощущение того же самого, как, например, когда мы познаем желчь, что она горька и желта. В самом деле, это во всяком случае не дело какого-нибудь одного органа чувств сказать, что эти два качества составляют единство. Отсюда происходят ошибки, и [видя] желтый предмет, принимают его за желчь.

Можно было бы поставить вопрос, чего ради у нас несколько чувств, а не одно только. Не затем ли, чтобы сопутствующие и общие качества были более заметны, например, движение, величина, число. Ибо, если бы было одно зрение, оно бы так же воспринимало [одно] белое, ведь [общие качества] проходили бы скорее незамеченными, и казалось бы, что все сливается благодаря тому, что цвет и величина постоянно сопровождают друг друга. Теперь же, когда общие качества налицо и в других [отдельных] чувственно воспринимаемых [объектах], это ясно показывает, что каждое из этих [общих] качеств есть нечто особое [при отдельных чувственных ощущениях].