Студопедия — Христос, Разум и Верховное существо
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Христос, Разум и Верховное существо






Старая религия

Все старое подлежало уничтожению. Но церковь была самым сильным противником, не уступая королю в своей власти, она еще не до конца дискредитировала себя. Конечно, были плохие монахи и даже целые монастыри погрязшие во грехе, но народ это воспринимал как частный случай и перед невестой Христа простой люд еще трепетал. Философ Анатоля Франса удивлялся: «что французы, уже не признающие над собою власть смертного самодержца, упорно цепляются за самодержца бессмертного, куда более деспотического и свирепого»[11].

Впрочем, вопрос о религиозности масс не может быть решен однозначно. Религия, как и политика, почти никогда не отражается в источниках объективно, и даже у самых достоверных авторов на этот счет могут быть противоречия: Анатоль Франс замечает что, «секционная полиция, несмотря на всю настороженность и подозрительность, закрывала глаза на потаенные приюты веры, из опасения возмутить верующих, а также из остатка благоговения перед святыней»[12], но в то же время, говоря о городском населении, он утверждает, что «Ни у кого не сохранилось и следа христианских верований»[13]. Что касается провинции, то Франс утвержтам христианство имело более прочные позиции.

У Дюма из деревни было изгнано не только христианство, но и пришел атеизм: «И до Армона докатилась та странная волна атеизма, которая захлестнула Париж. Гвозди удерживавшие правую руку и ноги Христа, заржавели и сломались. Христос свисал, подвешенный за оду левую руку, и никому не пришла в голову мысль вернуть этот символ свободы равенства и братства, которым все так усердно покланялись»[14]. Но это на самом деле вряд ли имело место быть – атеизм еще долгое время будет мировоззрением только высших классов, якобинцы, как известно, были противниками этих пагубных для народа взглядов.

Большая же часть романа Санд происходит в глухой деревне, приписанной к монастырю. Там люди никогда не переставали быть верующими, даже с приходом обязательных республиканских праздников, всегда получалась довольно удивительна смесь религий. Санд дает пример подобного праздника: это было 14 июля «… на монастырском дворе (так как там был достаточно большой для этого мероприятия двор) после мессы за объединение Франции, начался скромный пир, после которого был представлен общественный подарок: «…глазам присутствующих открылось некое подобие алтаря из дерна с красиво сплетенным из хлебных колосьев крестом. У креста лежали самые лучшие цветы и плоды, какие только можно было раздобыть;..были и разные другие дары, попроще: снопы гречихи, ветки каштанов с еще незрелыми каштанчиками, ветки терна, боярышника, шелковицы…Вниз, к подножью алтаря, положили соху, лопату, кирку, серп, косу, топор, колесо от повозки, цепи, веревки, ярмо, подковы, сбрую, грабли, мотыги и, наконец – пару цыплят, годовалого ягненка, пару голубей и гнездышки дроздов, славок, воробьев, а в гнездах были яйца либо птенцы»[15]. Вся эта мусорка, невероятный деревенский синкретизм, он не похож на столичные демонстрации, но скорее всего отражает еще сырые, несформированные до конца представления о новом отношении к богу. Этот языческий символ был бы менее интересен, если бы не надпись у подножья креста: «Этот алтарь воздвигла благодарная беднота, чей труд, благословенный небесами, будет вознагражден на земле» (когда надпись была прочитана из все уст вырвалось «Ах!..»[16]) это именно то, что хотели, о чем мечтали крестьяне, в их понимании - это не противоречило христианству, существование идеи бога не подвергалось при революции никакому сомнению, и сам Иисус Христос являлся в революционном представлении - первейшим из санкюлотов. Конечно совсем в другом свете выглядело все для монахов, после они благословили алтарь «чтобы эта церемония не выглядела уж слишком языческой – потом говорили будто бы весь приход был пьян».

Крестьяне рисуется в данном романе Жорж Санд первобытным, невежественным, суеверным, живущим еще фольклором, часто донельзя наивным. До сих пор в их сознании существовали древние языческие верования: новые необычные публичные праздники своеобразно преломлялись в головах деревенского люда, не примечательно ли заявление одного поселянина, что республика запретила заниматься заклинанием фей, потому что это «гневает добрую Госпожу Разум, которая теперь новая Святая Дева», — странное понимание культа разума.

Но уже в 80е годы XX века Жан Дюмонт в своей книге[17], посвященной взаимоотношениям церкви и революции, категорически утверждал, что революция носила антихристианский характер. Революция медленно изживала старую религию, лишала ее земель, денег и свободы, старательно изготавливая для нее замену. Самые умные монахи быстро превращаются в революционеров, видимо поняв, на чьей стороне теперь сила и власть (но были и те, кто искренне переходил на сторону революции, и поддержал ее еще во время генеральных штатов), другие уходили из монастырей, или жили без настоятеля «республикой» (об этом еще говорит Санд[18]). А в 1793 году началось поголовное превращение всех церквей в храмы Разума.

Бывшие ангелы, бывшие святые уничтожались, О. Кабанес и Л. Насс свидетельствуют о массовом вандализме, уничтожалось не только все, что напоминала о монархии, но и предметы религии. Вероятно, применительно к последнему указанию довольно неожиданна икона Николая Чудотворца, покровителя девиц, «жаждущих брака», в городе Св. Николая Шенского, превратилась в изображение бога Свободы. Эта метаморфоза совершилась очень просто: оказалось достаточным заменить на нем митру - фригийским колпаком, а посох - ликторской секирой. В Жюай-Миндайе избранный мэром общины бывший монах, надумал для спасения иконы Богоматери приписать ей водяными красками красный колпак и таким образом превратить ее в весьма презентабельную богиню Разума, чем и спас образ от рук иконоборцев.

Новая религия.

Не все крестьяне были невежественны в области религии, персонаж Дюма, зажиточный крестьянин, Бийо «принадлежал к философской секте, а следовательно считал Неккера не только великим министром, но и апостолом человечества»[19]. Философия просветителей, вышла за пределы города и стимулировала брожение религиозных идей, это началось задолго до возникновения культов Робеспьера.

Новые культы были не безынтересны. О культе Неккера сложно что-либо найти, об этом распространяется только Дюма, но в нескольких местах, и в монографии «Революционный невроз» упоминается, что его портреты хранились некоторыми людьми даже в период террора монтаньяров. Но ничто не могло сравниться с необъяснимой популярностью Марата: «Предшествуемый сапером, который расчищал дорогу кортежу, окруженный муниципальными властями, национальными гвардейцами, артиллеристами, жандармами, гусарами, медленно плыл над головами граждан человек с желтым цветом лица; на лбу у него красовался венок из дубовых листьев, на плечи был накинут ветхий зеленый плащ с горностаевым воротником. Женщины осыпали его цветами. Он смотрел вокруг желтыми пронизывающими насквозь глазами, как будто в этой охваченной энтузиазмом толпе выискивал врагов народа…Гамлен сидя на тумбе, сдерживал рукой биение сердца. Зрелище очевидцем, которого он только что был, наполнило все его существование возвышенным волнением и пламенным восторгом.. он еще видел перед собою лихорадочный взор, чело, увенчанное символом гражданской доблести, лицо выражающее благородную гордость и безжалостную любовь, изнуренное недугом, высохшее, неотразимое, перекошенный рот, широкую грудь, всю фигуру умирающего исполина, который с высоты людской победной колесницы, казалось, обращался к согражданам: «Будьте подобно мне, патриотами до гробовой доски!»[20].. И это уже подобно призыву Христа быть подобными отцу своему небесному, впрочем, научная литература дополняет вышесказанное: похороны «друга народа» можно охарактеризовать одним словом – экзальтация. Тело покойного лежало с открытой раной, от которой он погиб; огромное печальное шествие двигалось в грозную бурную ночь, при раскатах пушечной пальбы, вдоль темной Сены, местами красневшей от отблеска колеблющегося света факелов. За телом Марата несли его ванну, в которой он погиб, за ней обрубок дерева с его письменным прибором[21]. Олар считает, что для народа Марат олицетворял отечество (он – лучший патриот и мученик за республику). Передача чувств в толпе не менее быстрая, чем света в вакууме, все охвачены энтузиазмом, граничащим с фанатизмом. Личность сознательная распадается и торжествует бессознательная, слияние душ становится полным и окончательным. Только вновь нарождающиеся религии способны вызывать подобные возвышенные порывы.

Эти праздники часто были весьма занимательными, расшифровать суть которых, могло быть весьма сложно, впрочем, и сама Санд приводящая их не пытается понять происходящего. Упомяну здесь еще один праздник – вероятно, это праздник супружеской верности: у подножья горы, подобной скифскому кургану из дерна сидели старик и ребенок «всевышний отец», а может быть «время» (никто не знал точно) и «дитя любви», вокруг танцевали, произносили речи, пели песни - бессмысленные забавы «эти республиканские празднества были на редкость затейливы. Их программу придумывали народные общества, совет коммуны ее утверждал, а народ ее перетолковывал, как мог»[22] - говорит госпожа Санд. Попадая в руки народа, культура проявляется странно. Научная литература описывает подобные же праздники, хотя, безусловно, они проводились на самый разный манер.

Необходимо заметить, что никто из беллетристов не упоминает о категорических запретах католицизма в период культа Разума и о запрете свободы совести во время главенства культа Верховного существа, возможно, это связанно с одной стороны с довольно стабильной позицией церкви в период написания романов.

Но ни романисты, ни историки не отрицают появления особой религии Горы. Дусон, всегда уделяющий особо много внимания религии, на прямую называет ее - Якобинской сектой; благодаря своей организованности и дисциплине, она сумела постепенно развить настоящий культ и ритуал, сосредоточившийся вокруг алтаря отечества, древа свободы, книги конституций, сочинения об общественном договоре и обожествленных абстракциях свободы, отечества, Природы, Гильотины и в первую очередь Верховного существа Робеспьера.

26 марта 1792 г. Робеспьер излагает свое религиозное мировоззрение без всякой политической тенденции и видимо совершенно искренне[23]. Он говорит о Провидении, охраняющем людей более, чем их собственная мудрость, о небесной милости, которая неизменно спасает вопреки самим людям и о Предвечном Существе, которое «исключительно» покровительствует революции. Его проповедь достигла успеха, многие заразились его искренностью. Франс описывает возвышенную экзальтацию и духовный подъем своего впечатлительного героя, с уже развинченной из-за работы в революционном трибунале психикой. Олар, изучивший речи этого политика, считает этот доклад торжеством его дарования и высшим выражением его духа. Он был долгий, но действительно красивый и достойный быть произведением ораторского искусства.

Робеспьер терпимо относился к католикам, будучи последователем Руссо, видящего спасение в возвращении к античному христианству. Но культ Верховного существа не успел укрепиться, а дехристианизация, запущенная культом Разума, продолжалась по инерции.

В понимании якобинизма Франс согласен с Доусоном; это своего рода религия, унаследовавшая фанатизм от тиранического католицизма средних веков, но со своею «гражданскою религией» из «Общественного Договора» Руссо, со своим культом Верховного Существа; по мысли Робеспьера это должна быть новая форма религии со своими храмами, служителями, праздниками, символами и эмблемами, с тем же догматизмом, фанатизмом и деспотизмом, какие были у старой религии (впрочем, многие в ней видели не более, чем усовершенствованный культ Разума).

К подобным выводам пришла даже Санд, свое мнение она вкладывает в уста старого крестьянина, якобинцев он ставит на одну доску с фанатизмом средневековых инквизиторов: «Мое заключение таково,—говорит он,—что все зло идет от духовенства, которое столь долго держалось режима террора, теперь направленного против него его врагами. Как вы хотите, чтобы жертвы насилия были кроткими и благодарными учениками? Злом порождается только зло»[24].

Тоже говорит и философ Бротто: «в раннюю пору своего расцвета религии бывают всего яростнее и свирепее, а под старость становятся значительно мягче. Поэтому он стоял за сохранение католицизма, который в эпоху расцвета поглотил не мало жертв, а теперь, отяжелев с годами, проявляет гораздо меньший аппетит, довольствуясь четырьмя-пятью поджаренными еретиками в столетие»[25]. Действительно новая религия требовала крови, ее питала гильотина. Религия стала идеологией и политикой, а «Политика стала областью истинного и ложного, добра и зла»34 теперь она разделяет людей на праведников и злодеев.

Два романа дают нам психологические образы болезненных почитателей революции, чиновников и жрецов в одном лице. У госпожи Санд это адвокат фанатик-якобинец, его письмо к другу полно перспектив и мечтаний: «.. Робеспьер и Сен-Жюст вот-вот удастся сокрушить врагов, и Республика, избавленная от всякой нечисти, станет той, какой должна быть, какой наши вожди хотят видят ее, - то есть нежной матерью, любовно собирающей вокруг себя своих детей, дарующей им счастье и безопасность. Да мой, юный друг, потерпите еще несколько недель, и вы увидите, как жестко и сурово будут наказаны предатели»[26]. Другой герой Эварист Гамлен Франса. «Не зная где достать хлеба для себя с матерью, Гамлен мечтал о бесконечных столах и всемирной трапезе, в которой он примет участие вместе со всем возрожденным человечеством»[27]. На жалобы матери, о том что нечего есть, Гамлен отвечает: «Разве можно придавать значение временным лишениям и невзгодам? Революция навсегда осчастливит человечество!»[28]

Они были мечтателями, что делало лишь еще более невообразимым сочетание их детской наивности и звериной жестокости: «Просиживая по двенадцать, по четырнадцать часов в день за своим не крашенным столом, скромный секретарь комитета секции не замечал несоответствие между огромностью задач и ничтожностью средств, бывших в его распоряжении»[29], он напевал песенку «Ca ira!» (пер. с фр. «все пойдет на лад») и рассчитывал потихоньку перевернуть все. И они знали свое преимущество: для победы они готовы пожертвовать себя и других, столько, сколько потребуется.

Фанатизм не покинул этих людей и в последние минуты, умирая они будут уверены в том, что приносят и приносили на протяжении всей своей нечеловеческой работы себя в жертву, ради неблагодарных людей. Эварист взял ребенка на руки: «Дитя! Ты вырастишь свободным, счастливым человеком и этим будешь обязан презренному Гамлену. Я свиреп, так как хочу, чтобы ты был счастлив…Малыш, когда ты станешь мужчиной, ты будешь обязан мне своим счастьем, своей невинностью. А между тем, услыхав мое имя, ты предашь его проклятию»[30].

Смертная казнь нисколько не изменила образ мыслей Гамлена: когда сам Гамлен был приговорен к казни, он находил, что это так и должно было быть. „Я умираю,—говорил он,—справедливо, и заслуженно мы подвергаемся оскорблениям. Мы были слабы, мы виноваты своею снисходительностью. Мы предали республику и заслужили свою судьбу. Сам Робеспьер, чистый, святой, грешил мягкостью, милосердием, но его ошибки покрыты его мученичеством. По его примеру я предал республику, и она гибнет: справедливо, чтобы я умер с нею. Я жалел крови, пусть же течет теперь моя кровь. Я заслужил свою гибель»[31]. Это также касалось и жирондистов, дружно певших перед эшафотом марсельезу.

Фанатизм вел к бесчеловечности, но разве цель революции извратить человеческую природу? Ориентир этого коренного перелом - благое государство, секрет его создания искали уже в античности, Монтаньяры, как и в евангелиях обещали царство небесное, а террор – просто инструмент для воплощения, радикальный, ведь в данном несовершенном мире нет корней для построения искомого общества. Но здесь добро слишком перемешивается со злом, чтобы это можно было осознать и принять честному человеку. Гюго как-то сказал в своем романе: «слово химера имеет двойной смысл – оно означает мечту и оно же означает чудовище»[32]. Трагедия главного героя романа Виктора Гюго в неразрешимости конфликта новой республиканской морали и достижений гуманизма (а может и онтологических качеств человека).

Возможно, проблема была в том, что новая религия была не доработана. Первая часть о мире свободы и равенства была прекрасна, но добиться этого можно только принуждением к смерти честных, достойных людей.

Гюго доказывает слабость и недоделанность идеи, не смотря на глубокую симпатию к революционерам, ведь и сам писатель подобно своему герою искал выход из этого противоречия.







Дата добавления: 2015-06-29; просмотров: 383. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Теория усилителей. Схема Основная масса современных аналоговых и аналого-цифровых электронных устройств выполняется на специализированных микросхемах...

ТЕРМОДИНАМИКА БИОЛОГИЧЕСКИХ СИСТЕМ. 1. Особенности термодинамического метода изучения биологических систем. Основные понятия термодинамики. Термодинамикой называется раздел физики...

Травматическая окклюзия и ее клинические признаки При пародонтите и парадонтозе резистентность тканей пародонта падает...

Подкожное введение сывороток по методу Безредки. С целью предупреждения развития анафилактического шока и других аллергических реак­ций при введении иммунных сывороток используют метод Безредки для определения реакции больного на введение сыворотки...

Этапы трансляции и их характеристика Трансляция (от лат. translatio — перевод) — процесс синтеза белка из аминокислот на матрице информационной (матричной) РНК (иРНК...

Условия, необходимые для появления жизни История жизни и история Земли неотделимы друг от друга, так как именно в процессах развития нашей планеты как космического тела закладывались определенные физические и химические условия, необходимые для появления и развития жизни...

Метод архитекторов Этот метод является наиболее часто используемым и может применяться в трех модификациях: способ с двумя точками схода, способ с одной точкой схода, способ вертикальной плоскости и опущенного плана...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.009 сек.) русская версия | украинская версия