Пути развития внутреннего образа семьи

 

• Развитие представлений семьи о себе и семейная психотерапия

 

Традиционная семейная психотерапия была нацелена на решение определенных семейных проблем. Когда стоящая за симптомом проблема была решена, психотерапевт считал свою задачу выполненной. Важнейшей тенденцией современной семейной психотерапии является смещение акцента: от самого содержания — к процессу его постижения, от помощи семье в решении определенной (лежащей в основе симптомов) проблемы — к помощи в обучении решению проблем.

В основе этой тенденции — представление о том, что, решив какую-то, пусть даже важную, проблему, психотерапевт тем самым отнимает у семьи возможность учиться самой решать аналогичные и она оказывается беззащитной перед следующей проблемой. Семья с развитыми представлениями о себе лучше, чем семья с примитивным самосознанием, умеет видеть свою проблему, осуществлять мысленные эксперименты в поисках ее решения. Следовательно, задачей семейного психотерапевта нередко является стимулирование процесса активизации семейных представлений.

Эта задача не простая: способность продуцировать развернутые картины возникает при наличии благоприятных для этого условий, и не «сама собой» и не сразу, без усилий — люди учатся этому так же, как и многим другим вещам. Общее развитие представлений происходит на протяжении всей жизни семьи: когда человек учится осознавать происходящее в семье, понимать взаимосвязь различных сторон ее жизни, взаимоотношения, чувства всех ее членов. Происходит это, во-первых, благодаря социализации (ребенок учится этому у родителей в ходе повседневного общения и переносит полученные навыки в семью, которую создает сам); во-вторых, благодаря культуре и средствам массовой информации (о том, как «по-разному несчастливы» несчастливые семьи, человек узнает из художественной литературы и кинофильмов; в последние годы все большую популярность приобретают литература о семье и публицистика, в которой поднимаются и обсуждаются самые различные семейные проблемы); в-третьих, благодаря межличностному общению, «межличностной сети», в которую включена семья (Bowen M., 1966, 1971). Все это на протяжении многих лет жизни семьи питает представления семьи о себе самой, делает их все более емкими, многосторонними, конкретными.

Немалую роль в развитии представлений семьи о себе играют и особенности самой семьи.

1. Развитие процессов коммуникации. Чем интенсивнее и эффективнее члены семьи обсуждают жизнь своей семьи, чем интенсивнее обмениваются эмоциональным опытом, тем более многосторонни их представления о своей семье. В случае интернального локуса контроля члены семьи верят, что от их усилий зависит дальнейшая жизнь семьи, они стараются понимать ее и направлять. Семья с экстернальным локусом контроля, напротив, «плывет по течению». В обоих случаях имеет место своеобразный замкнутый круг: чем более развито представление о семье, тем эффективнее коммуникация (члены семьи лучше понимают друг друга, шире круг тем, которые они могут обсуждать), тем вероятнее интернальный локус контроля, тем лучше воспринимаются сведения о жизни различных семей, идущие через средства массовой информации. И наоборот, чем менее развито представление о семье, тем менее эффективны коммуникации в ней, тем скорее локус контроля приобретает характер экстернального. В этом случае меньше предпосылок для развития представления о себе.

2. Чрезмерно выраженная «нормативность» жизни семьи и взаимоотношений в ней. Отношения в такой семье построены на словах «должен», «обязан». Не важно, что тот или иной член семьи чувствует или думает, — важно, как он обязан поступить в данной ситуации. Ответ на вопрос «как решить проблему?» члены такой семьи ищут не в осознании своих потребностей, а в морали или в религии, и он автоматически заменяется вопросом «как мы обязаны решить проблему?». В этом случае ни у кого нет стимула представлять себе будущие обстоятельства, чувства и мысли членов семьи.

3. Устойчивость уклада семьи. Речь может идти о семье с неизменным образом жизни в небольшом городе, где сегодня происходит то же, что вчера, а завтра будет то же, что сегодня.

4. Низкий уровень семейной и психологической культуры. Семья формировалась в таких условиях, что просто негде было учиться думать о семейных взаимоотношениях и чувствах друг друга, так как отношения построены на соотношении сил между членами семьи и всегда «прав сильнейший».

Таким образом, представление семьи о себе — это сложное образование, формирующееся на протяжении длительного времени под влиянием самых различных факторов.

Вот почему, столкнувшись с примитивным семейным представлением, психотерапевт вряд ли может рассчитывать на быстрые успехи в развитии самосознания семьи. В ряде случаев это ставит его перед необходимостью сузить свои задачи: отказаться от глобальной задачи — научить семью решать ее проблемы — и ограничиться более частной — помочь решить конкретную проблему.

В этом случае психотерапевту не приходится заниматься развитием представлений семьи о себе — достаточно того, что он сам имеет верную картину ее жизни.

Именно в этом направлении шел Сальвадор Минухин, работая с семьями из трущоб, где примитивизм представления о своей семейной жизни был, действительно, довольно трудноразрешимой проблемой. Психотерапевт в таких семьях отказывался опираться на представления семьи о себе. Вместо этого он присоединялся к семье, поселялся вместе с ней и непосредственно наблюдал то, о чем члены семьи навряд ли могли рассказать. Кроме того, он пытался изменить взаимоотношения в семье, непосредственно используя директивы. Точно так же, «помимо» самосознания семьи, нередко работали семейные психотерапевты Миланской школы. Многие из применяемых ими приемов действуют независимо от представлений семьи о себе, помимо них. Нередко такой подход обеспечивает быстрые и убедительные результаты в решении определенной проблемы, однако не дает никаких гарантий, что семья справится с аналогичными проблемами в дальнейшем.

Каковы же пути развития внутреннего образа семьи?

 

• Развитие семейных представлений как неспецифический эффект психотерапии

 

Все методы психотерапии стимулируют развитие представлений о семье. Они делают это, однако, весьма различными путями.

В процессе психотерапии и особенно, семейной психотерапии семья становится предметом рассмотрения — о ней говорят, ее проблемы обсуждают, ее жизнь изображают, играют и т. д. Так формируется чрезвычайно важная для развития семейного представления способность смотреть на свою семью со стороны, делать ее объектом анализа. «За всю жизнь я столько не говорила о своей семье, как за эти два часа», — со смесью удивления и восхищения сказала одна из пациенток после первого сеанса. В процессе психотерапии происходит активизация латентного представления о семье: его участникам приходится отвечать на вопросы, которые никогда раньше не ставились, формировать свое мнение о тех вещах, о которых они никогда не задумывались. Обсуждение активизирует в их сознании образы, не активизирующиеся в повседневной жизни, порождает ассоциации, не возникающие обычно в процессе психотерапии (особенно при использовании «стимулирующих методов» типа недирективной психотерапии по К. Роджерсу); создаются условия для проявления психологических явлений, которые скрыты в повседневной семейной жизни и поэтому не входят в семейное представление: чувств, мыслей и т. д. С точки зрения формирования представления особенно важно, что, попытавшись выразить свои чувства, член семьи впервые получает возможность увидеть их со стороны, заново познакомиться с ними. Тем самым представление членов семьи о своей семье «психологизируется».

В ходе психотерапии (особенно в результате применения таких ее методов, как ролевые игры и психодрама) семья обнаруживает свое обычное поведение: разыгрывая обычные сцены семейной жизни, члены семьи ведут себя так, как они привыкли вести себя в такой ситуации, — и не потому, что помнят и знают об этом, а потому, что просто не умеют вести себя иначе, для них это естественное, само собой подразумевающееся поведение. Все, что они знают и могут сообщить о нем, это то, что они ведут себя «нормально», «обычно», «просто». Однако в ролевой игре они впервые получают возможность взглянуть на свое поведение со стороны, осмыслить его. У них появляется конкретное (не смутное и не схематическое) представление о своем поведении в семейных ситуациях, и это оказывается мощным стимулом конкретизации и детализации «внутренней картины семьи» — представления о своей семье.

Пример такого действия ролевой игры можно увидеть, изучая работу Пегги Папп «Ролевая игра как метод активизации представления семьи о себе» (Рарр, 1976, цит. по Nichols, 1984, 286) (см. случай 12).

 

 

Мы видим эффект психологизации семейного представления: от весьма схематичного представления о своем супруге миссис Н. перешла к более реальному и психологизированному. Подобный эффект «деавтоматизации» обычного семейного поведения может дать техника «семейных скульптур», «семейной хореографии» (Jefferson, 1978). То что обычно члены семьи делают механически, не задумываясь, они пытаются воспроизвести, вспомнить, активизировать.

Многие школы семейной психотерапии применяют методы, специально направленные на «расстройство» обычного семейного поведения: супруги общаются друг с другом через психотерапевта; обсуждают проблемы со своими родителями письменно или надиктовывая послания на магнитофон; один член семьи временно исключается из общения и т. д.

Мы знаем, что автоматизм обычного семейного поведения, его перенасыщенность неосознаваемыми навыками — одно из основных препятствий к осмыслению индивидом своего семейного поведения и к включению его в представление о семье. Методы деавтоматизации ставят членов семьи в положение пресловутой сороконожки, которая задумалась о том, в каком порядке она переставляет ноги, и потому не может сделать ни шага. Член семьи в этой ситуации получает возможность увидеть и осмыслить каждый свой шаг, в результате чего семейные сценарии активизируются — бедное и стереотипное представление о семье заменяется реальным и насыщенным.

Особенно важной является задача обеспечения членов семьи недостающим им эмоциональным опытом — формирование у них необходимого для решения семейной проблемы представления о чувствах, мыслях и состояниях, о существовании которых они ранее и не подозревали (см. выше случай 11). Важное место в этом процессе принадлежит групповой психотерапии. Например, в обсуждавшемся выше случае Ивана и Лолиты С. участие Ивана в семейной группе было очень важно для расширения его представления о мотивах женской верности: он услышал взволнованные и искренние рассказы женщин-участниц группы об их чувствах, и многообразие этих чувств (причины которых не сводились к «мужским качествам» их мужей) было для него настоящим психологическим открытием.

Таким образом, психотерапевтический процесс стимулирует развитие семейного представления. Важно, чтобы процесс этот был достаточно активен (независимо от применяемого метода). В результате психотерапии представление о своей семье претерпевает у пациентов значительные изменения. Теперь, когда они говорят и думают о своей семье, в их представлении (на месте, которое было ранее пустым) возникает яркая, красочная, изобилующая примечательными деталями картина их повседневного поведения. Когда психотерапевт или группа говорят о семье, обсуждают семейные проблемы, члены семьи не только понимают, русскую речь и логику предложений, но видят то, что стоит за этой речью — свою семью. Более того, они не только слушают (воспринимают) то, о чем идет речь, не только оценивают понятность, логичность, авторитетность сказанного, но и проводят мысленные эксперименты со своим семейным представлением, и оценивают — реально ли то, что предлагается, и какие еще существуют пути решения их проблемы.

 

• Специальные методы коррекции семейных представлений.

 

Мы рассмотрим методы активизации семейных представлений и формирования мотивации для преодоления барьеров активизации. Как уже говорилось выше, психологические барьеры активизации — это разнообразные явления, препятствующие активизации определенных семейных сценариев — из-за них при рассмотрении семейной проблемы перед мысленным взором индивида не возникает некоторых семейных сценариев, важных для ее правильного решения.

Прямое стимулирование развития семейного представления и преодоления барьеров его активизации. Мы видели, что семьи с низким уровнем активизации не могут осознать своих чувств, мыслей, своего повседневного поведения. Просьба рассказать, что человек делал, чувствовал, думал только что или минуту назад, как правило, вызывает легкое недоумение и замешательство, а в ответ звучит не описание истинных поступков, мыслей и чувств, а скорее стереотипное представление о них («как обычно», «ничего особенного»). На пути к осознанию своих истинных переживаний и поведения стоят барьеры повседневного автоматизма, страха перед внешним контролем. Прямое стимулирование направлено на то, чтобы в ходе психотерапевтического общения выявить моменты, когда индивид обращается не к своему истинному переживанию, а к стереотипному представлению о нем, и побудить его преодолеть барьеры.

Особенно интересный опыт накоплен учеными экспериментальной школы. Они пытаются пробить броню стереотипных представлений членов семьи о себе и своих чувствах за счет искренности психотерапевта, открытости, спонтанности. В ходе семейного сеанса они показывают на собственном примере, что такое» возможно. Случай 13 показывает способы преодоления, которые предлагает один из известных представителей этого направления (Kempler W., 1982).

 

 

В этом примере перед нами отношения супругов — двух людей, которые даже не подозревали о чувствах друг друга — прежде всего потому, что знали: (конечно, на уровне поверхностных стереотипных представлений) о том, что «вообще» чувствуют супруги, и не подозревали, что в их семье это не так. Примитивные, стереотипные, исходящие лишь из здравого смысла представления о людях и семье надежно скрыли их собственные чувства от них самих. Психотерапевт пробил эту броню своей искренностью и тем, что показал, что быть, искренним с собой и с другим возможно, даже когда речь идет о самых глубоких чувствах.

В указанном примере важна также демонстрация психотерапевтом на своем примере («позитивное моделирование») открытости и непосредственности, необходимых членам семьи в тот момент, когда они хотят понять и выразить собственные чувства. Разговор, зафиксированный в отрывке, никак нельзя назвать последовательным, логичным и всегда понятным. Это естественно, когда, люди переживают и пытаются выразить свои чувства. Это касается и психотерапевта. У него нет заранее продуманного плана, стратегии и тактики беседы. Все, чего он хочет добиться от семьи (по крайней мере, в этой части разговора), — это искренности и спонтанности в проявлении чувств, поэтому он выражает радость, огорчение или обиду именно тогда, когда действительно переживает эти чувства.

Опросники и системы самоисследования для членов семьи. Отвечая на вопросы о своей семье, члены семьи нередко сталкиваются с необходимостью вспомнить, осознать свою семейную жизнь. Чем больше вопросов, на которые они отвечают, тем ярче и конкретнее их представление о своей семье. И далее — чем оно конкретнее, тем больше возможностей сопоставить его с тем, что они видят.

Наиболее интересный опыт применения таких опросников накоплен исследователями бихевиористского направления. Чаще всего это связано с переговорами супругов о семейном психотерапевтическом контракте. Дело в том, что контракт ставит каждого из супругов перед необходимостью очень точно представить себе, чего на самом деле он хочет от другого, что ему мешает в поведении другого, какие поступки ему выгоднее всего совершать в ответ на желательное для него поведение. Оказывается, что, для того чтобы ответить на все эти вопросы, приходится всерьез задуматься. По выражению одного из наших пациентов, супруг вдруг оказывается «знакомым незнакомцем». Разрабатывая контракт, супруги нередко «заново открывают» свою семью и себя. Суть процедур, специально предназначенных для того, чтобы подготовить супругов к переговорам о контракте, — побудить каждого искренне ответить самому себе на ряд вопросов.

Поиск ответов помогает увидеть и описать поведение других членов семьи, и мотивы, стоящие за ним. Такова программа для родителей, разработанная Петерсоном (Peterson, 1971).

В печати многократно сообщалось об успешном применении методики семейного контракта. Нам представляется, что ее успех в значительной мере связан с тем, что в ходе разработки семейного контракта происходит уточнение, конкретизация представлений членов семьи о потребностях, целях и приоритетах друг друга. Все вопросы, которые члены семьи должны задать себе в соответствии с методикой подготовки к заключению контракта, не являются для них чем-то новым. Те же самые вопросы они часто задают себе в повседневной жизни семьи, но на ходу, мельком, автоматически, без должного внимания. В ходе же подготовки семейного контракта, в силу самой значимости этого события, все привычное деавтоматизируется, привлекает к себе пристальное внимание, и каждый обнаруживает, что плохо представлял себе истинные цели и желания других членов семьи.

Упражнения и задания на преодоление барьеров активизации. «Коварство» барьеров активизации в том, что сам индивид не осознает их. Мы видели, как удивлялись пациенты, когда кто-то помогал им преодолеть барьер и обнаруживалось упущенное ими представление или соображение (см. выше случаи 9-10). Индивид не подозревает о существовании каких-то еще семейных ситуаций, рассмотрение которых побудило бы его иначе взглянуть на проблему, самому же ему она просто представляется неразрешимой.

Нами использовалась методика «Неразрешимых проблем», которая как раз и заключается в том, что перед пациентом ставится задача, неразрешимая именно в силу имеющихся у него барьеров: обрисовывается проблемная ситуация, похожая на ту, с которой столкнулся он сам, но происшедшая с другими людьми (обычно их число равняется 20), и сообщается, что все они нашли какие-то решения, при этом все — разные. Пациенту предлагается угадать эти решения, выдвигая самые неожиданные версии (по аналогии с методом «мозгового штурма»). Психотерапевт одобряет каждую из них, стараясь как можно ярче представить ситуацию, которая лежит в основе версии, пусть даже неуверенно предложенной пациентом, и помочь ему увидеть ее и поверить, что она более вероятна и реальна, чем ему показалось в первый момент. Например, пациенту с дефицитом влияния на жену обрисовали семейные пары, в которых жена упрямо «поступала так, как сама решила», а мужу нужно было убедить ее сделать нечто, чего она очень не любила (обычно это был визит к нелюбимому родственнику, нелюбимый вид досуга и т. д.), было рассказано о мужьях, которые вопреки всем ожиданиям все-таки сумели переломить упрямство своих жен, и предлагалось угадать, какой способ каждый из них нашел. При этом врач отрицал связь задачи с его (пациента) случаем, говорил о том, что это «задача на знание жизни», подчеркивал, что в реальной жизни встречаются самые неожиданные случаи. По мере того как пациент начинал предлагать какие-то версии, психотерапевт находил способ поддержать каждую из них, подтвердить, что «и такое встречается, и даже достаточно часто».

Опыт показывает, что особенно продуктивен групповой вариант данной методики. В этом случае методика еще ближе к «мозговому штурму». Все члены группы по очереди выдвигают свои версии, психотерапевт же прилагает все усилия, чтобы их поддержать. Весьма поучительным оказывается завершающее обсуждение, ранжирование выдвинутых версий-предложений. Обычно проявляются весьма резкие различия между членами группы в оценке версий. То, что одним представляется маловероятным и малоэффективным, другие рассматривают как вполне вероятное и полезное. Спонтанно возникающая в этих случаях дискуссия становится упражнением на конкретизацию: стремясь убедить других членов группы, что «так бывает, причем чаще, чем вы думаете», стараясь как можно ярче показать окружающим, как именно это бывает, убеждающий прибегает к конкретизации.

Другая весьма полезная методика — это «ассоциативные упражнения на конкретизацию». В их основе — формирование представления индивида о какой-то ранее «пустой» (не представляемой или схематично представляемой) сфере его жизни путем стимулирования «цепочки ассоциаций».

Практика показала, что эта методика очень важна и эффективна для подготовки самого психотерапевта к работе с семейными представлениями. Значение ее в том, что она помогает ему почувствовать процесс активизации, научиться различать виды семейных представлений при работе с семьей.

 

• Упражнения для психотерапевта

 

Цель: помочь психотерапевту почувствовать, что такое активизированное представление, ощутить разницу между различными степенями активизации, ознакомиться с явлениями, возникающими в ходе процесса активизации («псевдопредставления», «стереотипные представления»).

Каждое упражнение состоит из трех частей:

1. Фиксация «пустого представления», наблюдение над его психологическими признаками.

2. Заполнение его с помощью стимулируемой цепи ассоциаций.

3. Наблюдение над активизированным представлением и его психологическими и психотерапевтическими свойствами.

Опыт показал, что, выполняя эти упражнения, психотерапевту лучше придерживаться определенной последовательности: а) начинать с упражнений «индивидуального» (несемейного) характера и лишь после этого переходить к «семейным сценам» и б) начинать с тех сцен («представлений»), незнание которых и неспособность их активизировать легче осознать. Например, люди скорее осознают и признаются в том, что смутно представляют себе свое раннее детство, чем в том, что не представляют себе, как в действительности происходит семейная ссора.