Введение. Когда российское общество называют переходным, то не уточняется, от какого состояния к какому происходит движение

Когда российское общество называют переходным, то не уточняется, от какого состояния к какому происходит движение. Выбор темы данной статьи обусловлен попыткой рассмотреть этот вопрос с позиций происходящих здесь процессов социокультурной дифференциации. Соответственно речь идет об изменении формы социальной стратификации по сравнению с той, что была характерна для советского времени.

Обычно социокультурные изменения, происходящие в современном российском обществе, принято определять исключительно в институциональном, более того, преимущественно в экономическом ключе. Проявления политической активности принято трактовать как производную от состояния экономики. Остальные области культуры рассматриваются либо вне общего социокультурного пространства, либо с точки зрения их детерминированности экономическими и политическими факторами. Соответственно объяснениям и прогнозам, относящимся к социокультурной микродинамике, недостает обоснованности и достоверности. В социальнонаучном отношении проблема, следовательно, состоит в расхождении между

- необходимостью диагностического анализа переходного состояния общества и уточнения вектора движения в контексте изучения социокультурной микродинамики;

- попытками определить изменения общества «в целом» и недостаточной разработанностью методологии их дифференциального анализа.

В данном случае переходные процессы, происходящие в современном российском обществе, в идеально-типическом плане ограничиваются и определяются:

- относительно глобальных тенденций социокультурной модернизации, оказывающих давление на российское государство и общество;

- в терминах динамики социокультурного расслоения общества и его влияния на функционирование социетальных институтов и динамику обыденной жизни;

- в контексте ранее разработанной дифференциальной концепции социокультурного пространства[1];

- с помощью объединения релевантных положений структурно-функционального, семантического и синергетического методов исследования.

Цель настоящей статьи - систематическое описание предметной области изучения ситуации в российском обществе, представленной с этих теоретических позиций, и обоснование того, что происходящие здесь процессы можно назвать переходными[2].

Активизация процессов расслоения в современном российском обществе.

Предпосылками активизации процессов расслоения в современном российском обществе можно считать переход от более простой его формы, сложившейся в советское время и культурно закрепленной (в триаде «рабочий класс-крестьянство-интеллигенция») к более сложной модели социокультурной стратификации (как она представлена в социологии). Это состояние можно представить набором ряда показательных тенденций.

Еще в советское время сформировался высший слой среднего класса, состоящий из представителей традиционалистской олигархической государственной и партийной бюрократии[3]. Однако в рамках культуры его существование было скрыто за идеологемами движения к бесклассовому (в марксистском понимании) обществу и общенародного государства. Сегодня его представители заинтересованы в собственной официальной выделенности в социокультурном пространстве, в утверждении собственной культурной идентичности, в легитимизации собственных уровня, качества и стиля жизни, которые уже ранее были обеспечены их экономическим и политическим положением. В настоящее время этот слой дополняется «новыми богатыми», не располагающими политическими полномочиями и правами принимать социально значимые решения и зависимыми от государственной олигархии. Между ними существует сходство по образу жизни: богатство, наличие банковских счетов и собственности за рубежом, обучение детей в престижных вузах в развитых странах, высококачественное жилье в России, дорогие формы проведения свободного времени. Но между ними существуют и различия.

Первые получают свои ресурсы жизнеобеспечения из бюджетных средств, поступающих в качестве налогов от других групп граждан, от участия в делении доходов подведомственных им государственных и частных экономических структур, а также от ставшей привычным явлением в обществе коррупции. Они ориентированы на использование модернизационных образцов потребления, но не производства. В этом отношении они охотно заимствуют элементы стиля жизни и артефакты, сформированные и созданные в развитых странах. В то же время они препятствуют развитию производства, науки и образования в стране. Во-первых, модернизация в этих областях не приносит им прямых доходов, а, во-вторых, она способствует количественному росту конкурентных социокультурных групп граждан, более компетентных, чем они. Такие ориентации обеспечивают им социальную безопасность.

Вторые получают доходы от владения и управления собственными производительными структурами. Пусть это в основном банки, медийные образования, т.е. структуры, не связанные с реальным сектором экономики, а также сырьевая промышленность. Такие люди ориентированы на модернизацию, поскольку соответствующие процессы обеспечивают им не только возможности развития собственного дела, но и полномочия в области принятия и реализации значимых для них социально-политических решений (политика налогообложения, безопасность собственности, невмешательство государства в деловую жизнь). Но они оказываются зависимыми от бюрократических структур, и потому среди них обнаруживается ориентация на формирование институтов гражданского общества, которые гарантируют им легитимные границы собственного ареала в социокультурном пространстве. Это может обеспечить им социальную безопасность.

Между этими составляющими высшего слоя среднего класса существуют серьезные позиционные расхождения и заметная социокультурная напряженность. Дело в том, что представители государственной бюрократии пытаются при модернизационном стиле жизни сохранить собственную традиционно сложившуюся исключительную позицию в социокультурном пространстве. В то же время новые богатые пытаются расширить пределы этого ареала, предъявляя правомерность своих претензий на включенность в него и, следовательно, на круг соответствующих прав и полномочий. Пока именно в плоскости расхождений между способами обеспечения позиции в социокультурном пространстве и социальной безопасности происходит размывание ранее существовавших социальных границ за счет различия культурных паттернов между составляющими этого слоя и неустойчивости появляющихся культурных новообразований.

Дифференциация среднего слоя среднего класса обусловлена претензиями его представителей на позицию высшего его слоя. Те, кого принято относить к агентам информационного общества (квалифицированные специалисты, продуцирующие социально значимый контент в областях науки, инженерных разработок, образования, массовой культуры, а также осуществляющие функции менеджмента в производительных, научных и коммуникационных структурах), ориентированы на восходящую вертикальную социальную мобильность. В настоящее время здесь происходит выделение групп, представители которых пытаются осуществлять модернизационные изменения в обществе собственными силами. Они становятся инициаторами формирования институтов гражданского общества, обеспечивающих им право реализовать собственные интересы своими силами, с минимальной зависимостью от государства. Они разными путями (через средний бизнес, попытки продуцировать и распространять собственные культурные инновации, гражданскую активность) стараются повысить уровень и качество жизни, чему препятствуют как представители первого слоя, так и их собственные распри. Тем не менее, они проявляют активность, ориентированную на определение и удержание достойного места в пространстве социокультурной стратификации.

Они располагают возможностями вступать в партнерские отношения с западными производственными, исследовательскими, образовательными структурами. В развитых и сильных развивающихся странах они получают признание и возможности работать и реализовать образ жизни, который по уровню и качеству оказывается выше, чем в российском обществе, и соответствует мировым стандартам. Тогда как в России представители высшего слоя среднего класса различными способами препятствуют вертикальной восходящей мобильности этих людей. Те, кто относится к государственной бюрократии, – путем слабого бюджетного финансирования и наложения на их профессиональную деятельность и гражданские свободы разного рода административных ограничений. Представители новых богатых – за счет ограничения их доступа к финансовым ресурсам благодаря собственным налоговым льготам и утверждения собственной социальной позиции в качестве приоритетной по сравнению с другими соями общества. Из-за такого рода давлений социальная безопасность этих наиболее динамичных социокультурных групп постоянно находится под угрозой. В то же время они, как и новые богатые, ориентированы на заимствование и изобретение модернизационных культурных образцов, поскольку это расширяет социокультурное пространство их существования, придает ему структурную организацию и основания для социокультурной идентичности.

Повышается уровень недовольства существующим положением дел и у консервативных (пассивно-конструктивных) представителей среднего класса (квалифицированные исполнители среднего звена – преподаватели, врачи, инженеры и другие специалисты, представители малого бизнеса). Их не удовлетворяют собственный уровень жизни и ее качество (в основном с ориентацией на массовое потребление и массовую культуру). Вследствие этого они принимают некоторые модернизационные ориентации. В то же время они более склонны придерживаться стереотипных, привычных социокультурных паттернов и заимствовать у других модернизационные образцы как потребители, но не как участники в их осмыслении и продуцировании. Это совокупность групп, заинтересованных в первую очередь в стабильности, т.е. сохранении неизменности структурных характеристик своего существования и вариативности – обеспечиваемой другими – культурного содержания своего образа жизни. Их вертикальной восходящей мобильности препятствуют представители бюрократии, относящиеся к высшему слою среднего класса. Однако в этой совокупности социокультурных групп ориентации на активное социальное продвижение не наблюдается. Они с трудом, но приспосабливаются к социокультурной ситуации, проблемности которой они способствуют своим консерватизмом, но в определении и попытках преодоления на общесоциальном уровне не участвуют. Их социальная безопасность обеспечивается невысокими культурными и социальными запросами и приспособлением к требованиям тех, кто по социальному статусу находится в более высоком положении. Они не участвуют в формировании и деятельности институтов гражданского общества, но, когда им это необходимо, готовы пользоваться их помощью. В случаях, когда объединившееся меньшинство членов общества открыто проявляет недовольство ущемлением своих прав и свобод, они, как правило, остаются в стороне. Они неосознанно отождествляют высшие социальные слои с государственными институтами, всегда пассивно поддерживают все их провозглашаемые решения. Одновременно они не делают ничего, чтобы эти решения осуществлялись.

Положение в обществе представителей низшего слоя среднего класса и высшего слоя низшего класса характеризуется тем, что это наиболее инертная составляющая социальной стратификации. Именно к ним следует отнести представление о стремлении к социальной стабильности. Их включенность в модернизационные процессы минимальна. Они даже пользуются образцами модернизации с большим запозданием по сравнению с их появлением в пространстве потребления. Да и сами эти образцы немногочисленны и узко утилитарны. Во внтурислоевых коммуникациях они выражают недовольство своим социальным положением. Однако очень редко предпринимают какие-то активные конструктивные действия, чтобы изменить ситуацию. Как правило, открытые требования к работодателям предъявляют рабочие. Мелкие служащие пассивно принимают сложившееся положение дел.

Представители этих социальных слоев более ориентированы на сохранение относительного благополучия в приватной жизни, чем на социальное участие. Для них не характерны гражданские инициативы. Они не претендуют на участие в выработке и реализации социально значимых решений. К проблемным социокультурным ситуациям они успешно приспосабливаются и переживают их, проявляя полную конформность к их контингентным императивам. Только в чрезвычайных ситуациях они пытаются оказать давление на тех, от кого зависят. Они не формируют социальных движений и других институтов гражданского общества. Они не стремятся к восходящей вертикальной социальной мобильности, но образуют социокультурное пространства для ее нисходящей направленности. Следует отметить, что из этой среды людям редко удается подняться по социальной лестнице. Как правило, это те, кто уже занимал более высокую социальную позицию, но по несчастью утратил ее. Тотальная приверженность представителей этих социальных слоев привычным условиям выживания служит им гарантом социальной безопасности.

Средний и низший слои низшего класса в современном российском обществе характеризуется общими чертами. К ним относятся многочисленная группа людей, ставших и оставшихся безработными; тех, кто всегда не имел постоянного рабочего места; опустившихся пенсионеров, иными словами, тех, кого принято причислять к обществу и культуре бедности. Для них характерно так называемое полевое поведение, т.е. проявления их активности полностью зависят от динамики внешних обстоятельств. Соответственно это предельно простые способы существования при минимальных социальных и культурных запросах. Эти слои близки к криминальным структурам, поскольку их представители сами совершают правонарушения и составляют пространство для пополнения организованного преступного мира. В этих рамках формируются группы риска – алкоголики, наркоманы, мелкие преступники. В основном такие люди живут за счет того, что в обществе производится другими. Сами они не участвуют в общественной жизни. Из всех социальных слоев для них характерна наибольшая степень социальной безопасности, поскольку они привычно существуют в предельно упрощенных социокультурных условиях и выработали стратегии ускользания от действия правовых и этических норм. Наряду с криминальной субкультурой они сами составляют угрозу социальной безопасности низшему слою среднего и высшему слою низшего классов.