материи, где paвноценность их доказана математически *. В мире
уже заранее иризнано: сила измеряется проявлением ее, причина -- действием.
Развитие, например, какого-нибудь понятия или отношения (по- ложительное и отрицательное, причина и действие, субстанция и акциденция в истории мышления относится к развитию его в го- лове отдельного диалектика, как развитие какого-нибудь opганизма в палеонтологии—к развитию его в эмбриологии (или, cкорее, в истории и в отдельном зародыше). Что это так, было впервые открыто Гегелем для понятий. В историческом развитии случайность играет свою роль, которая в диалектическом мышлении, как и в развитии зародыша, выражается в необходимости.
Абстрактное и конкретное. Общий закон изменения формы дви- жения гораздо конкретнее, чем каждый отдельный «конкретный» пример этого.
Значение названий. В органической химии значение какого-ни- будь тела, а значит также название его, не зависит уже просто от его состава, а скорее от его положения в том ряду, к которому он принадлежит. Поэтому, если мы найдем, что какое-нибудь тело принадлежит к какому-нибудь подобному ряду, то его старое название становится препятствием для понимания и должно быть заменено названием, указывающим этот ряд (парафины и т. д.).
Превращение количества в качество = «механическое мировоз -зрение», количественное изменение изменяет качество. Этого никогда и не нюхали эти господа! **
Тожество и различие—необходимость и случайность ***— при- чина и действие —оба главных противоречия, которые, рассматри- ваемые раздельно, превращаются друг в друга. И тогда должны прийти на помощь «основания».
Подобно тому как Фурье есть a mathematical poem и все же поле -зен, так Гегель есть a dialectical poem [диалектическая поэма] ****.
Применение математики: в механике твердых тел абсолютное, в механике газов приближенное, в механике жидкостей уже труднее; в физике в виде попыток и относительно; в химии простые уравнения первой степени наипростейшей природы; в биологии = 0.
* [Эта фраза написана карандашом.]
** [Эта фзаза написана карандашом.]
*** [«Необходимость и случайность»— приписано впоследствии.]
**** [Написано карандашом]
Лишь диференциальное исчисление дает естествознанию возможность изобразить математически процессы, а не только состояния, движение.
Что положительное и отрицательное равнозначащи,безразлично от того, какую сторону считать положительной, какую отрицательной, и не только и аналитической геометрии, но еще более в физике...
См. Сlаusius, стр. 87 и cл.
Hegel, Enz. I, стр. 205—206 [117] —пророческое место насчет атомных весов, пo сравнению с тогдашними взглядами физиков, и насчет атома и молекулы как рассудочных определений, по поводу которых имеет право принимать решения мышление.
Обыкновенно принимается, что тяжесть есть самый общий признак материальности, т. е. что притяжение, а не отталкивание, есть необходимое свойство материи. Но притяжение и отталкивание так неотделимы друг от друга, как положительное и отрицательное, и поэтому можно на основании принципов диалектики предсказать, что истинная теория материи должна отвести отталкиванию такое же важное место, как и притяжению, что основывающаяся только на притяжении теория материи ложна, недостаточна, половинчата. И действительно имеется достаточно явлений, указывающих на это. От эфира нельзя отказаться уже из-за света. Материален ли эфир? Если он вообще есть, то он должен быть материальным, должен подходить под понятие материи. Но он совершенно лишен тяжести. Кометные хвосты считаются материальными. Они обнаруживают сильное отталкивание. Теплота в газе порождает отталкивание и т. д.
<Удар и трение. Механика рассматривает действие удара как происходящее в чистом виде, но в действительности происходит иначе. При каждом ударе часть механического движения превращается в теплоту, а трение есть не что иное, как форма удара, которая непрерывно превращает механическое движение в теплоту. (Огонь от трения известен из седой древности.)
Декарт открыл, что приливы и отливы вызываются притяжением луны. Он же одновременно со Снеллиусом открыл основной закон преломления света, притом своим собственным способом, отличным от способа Снеллиуса.> *
Теория и эмпирия. Ньютон теоретически установил полярное сжатие земли. Кассини же и другие французы еще долго спустя утверждали, основываясь на своих эмпирических измерениях, что земля — эллипсоидальна и что полярная ось—самая длинная.
113
* [Два последних абзаца перечеркнуты карандашом.]
Аристарх Самосский уже за 270 лет до новой эры выдвигал ко-перниковскую теорию о земле и солнце.(Медлер, стр 44 -[118], Вольф, стр. 35—37.) -[119].
Уже Демокрит высказал догадку, что Млечый путь посылает
нам объединенный свет бесчисленных небольших звезд (Вольф стр. 313) -[120].
Недурный образчик диалектики природы; согласно современной теории отталкивание одноименных магнитных полюсов объясня- ется притяжением одноименных электрических токов. (Guthrie стр. 264) -[121].
Презрение эмпириков к грекам получает своеобразное освещение когда читаешь например On Electricity Т. Томсона и видишь, что люди, подобные Деви и даже Фарадею, блуждают в потемках (элек- трические искры и т. д.) и ставят опыты, в совершенстве напоми- нающие рассказы Аристотеля и Плиния о физических и химиче-ских фактах. Именно в этой новой науке эмпирики целиком повторяют слепое нащупывание древних. А где гениальный Фарадей намечает правильный след, там филистер Томсон протестует против этого (стр. 397) -[122].
Притяжение и тяготение. Все учение о тяготении сводится к утверждению, будто притяжение есть сущность материи. Это по не- обходимости ложно. Там, где имеется притяжение, оно должно по- рождаться отталкиванием. Поэтому уже Гегель вполне правильно заметил, что сущность материи — это притяжение и отталкивание -[123]. И действительно мы все более и более вынуждены признать, что рассеяние материи имеет границу, где притяжение переходит в отталкивание, и что, наоборот, сгущение оттолкнутой материи имеет rpаницу, где оно становится притяжением.
Первая, наивная концепция обыкновенно правильнее, чем позд-нейшая, метафизическая. Так уже Бэкон говорил (после него Бойль, Ньютон, почти все англичане), что теплота есть движение (Бойль уже, что—молекулярное движение). Лишь в XVIII в. она начинает рассматриваться во Франции как calorique (теплород), и взгляд этот более или менее прививается на материке.
Геоцентрическая точка зрения в астрономии ограничена и по справедливости отвергается. Но по мере того как мы подвигаемся в своем исследовании вперед, она все более и более вступает в свои права. Солнце и т. д. служат для земли (Гегель, Naturphil., стр. 157). (Все огромное солнце только ради маленьких планет.) Для нас возможна только геоцентрическая химия, физика, биология, ме-теорология, и науки эти ничего не теряют от того, что имеют силу только для земли и поэтому лишь относительны. Если мы серьезно
потребуем лишенной центра науки, то мы этим остановим движение всякой науки; с нас достаточно знать, что при равных обстоятельствах повсюду равное (…)*.
Что Конт не является вовсе автором списанной им у Сен-Симона энциклопедической иерархии естествевных наук, видно уже из того, что она служит у него лишь ради расположения учебного материала и в целях преподавания, приводя благодаря этому к сумасшедшему enseignement integral (интегральному обучению), где каждая наука исчерпывается, прежде чем успели приступить к другой, где правильная в основе мысль утрирована до математического абсурда.
Физиография. После того как совершился переход от химии к жизни, впервые имеются условия, в рамках которых возникла жизнь, и поэтому впервые появляются геология, метеорология и остальное. А затем и сами различные формы жизни, которые без этого непонятны.
В химии новая эпоха начинается с атомистики (поэтому не Ла- вуазье, а Дальтон — отец современной химии) и соответственно с этим в физике — с молекулярной теории (представляющей в другой форме, но по существу лишь другую сторону этого процесса, — с открытия превращения одной формы движения в другую). Новая атомистика отличается от всех прежних тем, что она (если не говорить об ослах) не утверждает, будто материя просто дискретна, а что дискретные части являются различными ступенями (эфирные атомы, химические атомы, массы, небесные тела), различными узловыми точками, обусловливают различные качественные формы бытия у всеобщей материи вплоть по нисходящей линии до потери тяжести и до отталкивания.
Гегель построил теорию света и цветов из голых мыслей и при этом впал в грубейшую эмпирию доморощенного филистерского опыта, хотя впрочем с известным основанием, так как пункт этот тогда еще не был выяснен, — например когда он выдвигает против Ньютона смешение красок художниками, стр. 314 внизу -[124].
Оттого что нуль есть отрицание всякого определенного количе-ства он не лишен вовсе содержания. Наоборот, нуль обладает весьма определенным содержанием. Будучи границей между всеми положи-тельными и отрицательными величинами, будучи единственным действительно нейтральным числом, которое не может быть ни +
ни --, он представляет не только очень определенное число, но сам по себе важнее всех других ограничиваемых им чисел. Действитель-но, нуль богаче содержанием, чем всякое иное число. Прибавленный к любому числу справа он в нашей системе счисления удесятеряет его. Для этого можно было взять вместо нуля любой другой знак, но лишь
* [В рукописи следует еще одна строка, не разобранная из-за порчи бумаги.]
при том условии, чтобы этот знак, взятый сам по себе, означал
нуль = 0. Таким образом от природы самого нуля зависит то, что он находит такое приложение и что только он один может найти такое приложение. Нуль уничтожает всякое другое число, на которое его умножают; в качестве делителя какого-нибудь числа он делает его бесконечным, в качестве делимого он делает его бесконечно малым;
он — единственное число, находящееся в бесконечном отношении к
любому другому числу.0/0 может выражать любое число ¥между -
и представляет в каждом случае действительную величину.¥и + Реальное значение какого-нибудь уравнения обнаруживается лишь тогда, когда все члены его перенесены на одну сторону и урав-нение приравнено нулю, как это встречается уже в квадратных урав-нениях и употребляется почти всегда в высшей алгебре. Можно какую-нибудь функцию f (х, у) == 0 приравнять z и потом диференцировать этот z, хотя он = 0, как обыкновенную зависимую перемен-ную и получить его частную производную.
Ничто от любого количества само еще количественно не опреде-лено, и лишь потому можно оперировать нулем. Те самые матема-тики, которые совершенно спокойно оперируют нулем, как выше указано, т. е. как вполне определенным количественным предста-влением, и ставят его в количественные отношения к другим коли-чественным представлениям, — поднимают страшный вопль, когда находят у Гегеля такое общее положение: ничто от некоторого не-что есть определенное ничто.
Перейдем теперь к аналитической геометрии. Здесь нуль — опре-деленная точка, начиная от которой одно направление по из-вестной прямой считается положительным, а противоположное — отрицательным. Таким образом здесь нулевая точка не только так же важна, как любая точка с определенным положительным или отри-цательным значением, но и гораздо важнее всех их: это точка, от ко-торой все они зависят, к которой все они относятся, которой они все определяются. Во многих случаях она может браться даже со-вершенно произвольным образом <в других случаях, где сама при-рода данной задачи ставит ограничения, все-таки остается выбор, по крайней мере между двумя возможностями>. Но раз она взята, она остается средоточием всей операции, часто даже определяет направление линии, на которую наносятся другие точки, конечные точки абсцисс. Если например, — переходя к уравнению круга, — мы примем любую точку периферии за нулевую точку, то линия абсцисс должна проходить через центр круга. Все это находит при-ложение также и в механике, где при вычислении движений приня-тая нулевая точка является опорным пунктом всей операции. <Про-извольно взятая> нулевая точка термометра,—это вполне опреде-ленная нижняя граница температурной области, разделяемой на произвольное число градусов и служащей благодаря этому мерой температур как внутри самой себя, так и высших или низших тем-ператур. Таким образом и здесь она является весьма существенной точкой. И даже абсолютньй нуль термометра не представляет вовсе чистого абстрактного отрицания, а очень определенное состояние материи, именно границу, у которой исчезает последний след само-стоятельного движения молекул, и материя действует только в виде
массы.Таким образом где бы мы ни встречались с нулем, он повсюду представляет собой нечто очень определенное и его практическое применение к геометрии, механике и т. д. показывает, что в каче-стве границы он важнее, чем все реальные, ограничиваемые им ве-личины.
Единица. Ничто не кажется проще, чем количественная единица, и ничего нет многообразнее, чем последняя, лишь только мы начнем изучать ее в связи с соответственным множеством, с точки зрения различных способов происхожденияя ее из последнего. Единица — это, во-первых, основное число всей системы положительных и отри-цательных чисел, благодаря последовательному прибавлению кото-рого к самому себе возникают все другие числа. Единица есть 1Öвы-ражение всех положительных, отрицательных и дробных степеней единицы: 12,, 1-2 все равны единице. Единица есть значение всех дробей, у которых числитель и знаменатель равны. Она—выра-жение всякого числа, возведенного в степень нуль, и поэтому она единственное число, логарифм которого во всех системах один и тот же, именно == 0. Таким образом единица есть граница, делящая на две части все возможные системы логарифмов: если основание больше единицы, то логарифмы всех чисел, больших единицы, положительны; всех чисел, меньших единицы, отрицательны; если основание меньше единицы, то дело происходит наоборот. Таким образом, если каждое число содержит в себе единство, поскольку оно состоит из одних лишь приданных друг к другу единиц, то единица, в свою очередь, со-держит в себе все другие числа. Не только потенциально, поскольку мы можем построить любое число из одних единиц, но и реально, по-скольку единица является определенной степенью любого другого числа. Но те же математики, которые непринужденнейшим образом вводят, где это им нужно, в свои выкладки х°==1 или же дробь, чис-литель и знаменатель которой равны и которая тоже значит пред-ставляет единицу, —математики, которые следовательно применяют математическим образом содержащееся в единстве множество, морщат нос и строят гримасы, когда им говорят общим образом, что единство и множество являются нераздельными, проникающими друг друга понятиями и что множество так же содержится в един-стве, как и единство в множестве. Насколько это верно, легко заме-тать, лишь только мы покинем область чистых чисел. Уже при из-мерении длин, площадей и объемов обнаруживается, что мы можем принять за единицу любую величину соответствующего рода, то же самое относится к измерению времени, веса <теплоты>, движения и т. д. Для измерения клеток миллиметры и миллиграммы слишком велики, для измерения солнечных расстояний или скорости света километр крайне мал. Точно так же крайне мал килограмм для измерения масс планет, а тем более солнца. Здесь-воочию видно, какое многообразие и множество содержится в столь простом на первый взгляд понятии единицы.
Статическое и динамическое электричество. Статическое электри-чество, или электричество от трения, получается от переведения в состояние напряжения имеющегося в природе — в форме электри-
117
чества, но в состоянии равновесия, в нейтральном состоянии – го-
тового электричества. Поэтому и уничтожение этого напряжения происходит—если и поскольку электричество имеет возможность распространяться—сразу, в виде искры, восстанавливающей снова нейтральное состояние.
Наоборот, динамическое, или вольтово электричество происходит от превращения химического движения в электричество. Оно полу-чается при известных, определенных обстоятельствах из растворения цинка, меди и т. д. Здесь напряжение носит не острый характер, а хронический. В каждый момент порождается новое + и — электри-чество из какой-нибудь другой формы движения, а не разделяется на + и — электричество. Весь процесс носит текучий характер,±имеющееся уже налицо поэтому и результат его, электричество, не является мгновенным напряжением и разряжением, а постоянным током, способным снова превратиться на полюсах в химическое дви-жение, из которого он вышел, и это называют электролизом. При этом процессе, а также при получении электричества из химических соединений (причем электричество освобождается вместо теплоты, и к тому же освобождается столько электричества, сколько при других обстоятельствах — теплоты (Grove, p. 210)), можно проследить ток в жидкости. (Обмен атомов в соседних молекулах — вот что такое ток.)
Так как это электричество по своей природе ток, то именно поэтому оно не может быть прямо превращено в электричество напряжения. Но при помощи индукции нейтральное электричество, существую-щее уже как таковое, может быть денейтрализировано. В соответ-ствии с природой вещей индуцируемое электричество должно будет следовать за индуцирующим, а значит должно будет тоже быть те-кучим. Но здесь очевидно имеется возможность конденсировать ток и превратить его в электричество напряжения или, вернее, в высшую форму, соединяющую свойства тока с напряжением. Это дано в Румкорфовой катушке. Она дает индуктивное электричество, имею-щее это свойство *.
Когда Кулон говорит «о частицах электричества, которые оттал-кивают друг друга обратно пропорционально квадрату расстояния», то Томсон спокойно принимает это как нечто доказанное (стр. 358)-[125]. У него же (стр. 366) — гипотеза, что электричество «состоит из двух жидкостей, положительной и отрицательной, частицы которых от-талкивают друг друга», что электричество в заряженное тело воз-вращается обратно просто благодаря давлению атмосферы (стр. 360). Фарадей поместил электричество в противоположные полюсы атомов (или молекул, что представляет еще большую путаницу) и таким образом впервые выразил мысль о том что электричество вовсе не жидкость, а форма движения, «сила» (стр. 378). Это совсем не лезет в голову старому Томсону: ведь искра есть нечто материальное!
Фарадей открыл уже в 1822 г., что мгновенный индуцированный ток — как первый, так и второй, обратный -- «имеет больше свойства тока, произведенного разрядом лейденской банки **, чем тока,
* [К этому месту Arons замечает: «неверно. — Ar.».]
** [У Томсона: phiaI.]
118
произведенного гальванической батареей», в чем и заключалась вся
тайна (стр. 385).
Относительно искры — всякого рода фантастические истории которые считаются теперь частными случаями или иллюзиями: так, будто искра из положительного тела представляет собой «пучок лу-
чей, кисточку или конус», вершиной которого является точка раз-ряда; наоборот, отрицательная искра представляет собой star (звез-
ду) стр. 396. Короткая искра всегда белая, длинная по большей час-ти (замечательный вздор, высказанный Фарадеем об искре, стр. 400), красноватая или фиолетовая. Искра, извлеченная при помощи метал-лического шара из prime conductor, — белая, рукой — пурпуровая, водой — красная (стр. 405). Искра через воздух «не присуща электри-честву, а является просто результатом сжатия воздуха. Что воздух внезапно и бурно сжимается, когда электрическая искра проходит через него», доказывает опыт Киннерслея в Филадельфии, согласно которому искра «вызывает внезапное разрежение воздуха в трубке» и гонит воду в трубку (стр. 407). В Германии 30 лет назад Винтерль и другие думали, что искра, или электрический свет,—«той же природы, что и огонь», и возникает благодаря созданию обоих элактричеств. На это Томсон серьезно возражает, что место, где встреча-ются оба электричества, как раз наиболее бедно светом и отстоит на 2/3 от положительного конца и на 1/3 от отрицательного! (стр. 409—410). Ясно, что огонь здесь рассматривается еще как нечто совершен-но мифическое.
Столь же серьезно приводится эксперимент Дессеня, состоящий в том, что при подъеме барометра и понижении температуры, стекло, смола, шелк и т. д. при погружении в ртуть электризуются отрица-тельным образом, а при падении барометра и повышении темпера-гуры электризуются положительным образом; что летом они стано-вятся в нечистой ртути всегда положительными, а в чистой — всегда отрицательными; что золото и другие металлы становятся летом, при согревании их, положительными, а при охлаждении — отрицатель-ными, зимою же наоборот; что при высоком давлении и северном ветре они highly electric (очень наэлектризованы): положительным образом при повышении температуры, отрицательным образом при понижении ее и т. д. (стр. 416).
Как влияет теплота: «Чтобы произвести термоэлектрические дей-ствия, нет необходимости приложить теплоту. Все, что изменяет тем-пературу в одной части цепи, вызывает также изменение склонения магнита». Так охлаждение какого-нибудь металла при помощи льда или испарения эфира! (стр. 4!9).
На стр. 438 электро-химическая теория принимается как «по меньшей мере очень остроумная и правдоподобная».
Фаброни и Волластон уже давно, а Фарадей в новейшее время высказались в том смысле, что вольтово электричество—это про-стое следствие химических процессов, и Фарадей дал уже даже пра-вильное объяснение происходящего в жидкости смещения атомов и установил, что количество электричества может быть измерено коли-чеством электролитического продукта.
С помощью Фарадея он выводит закон, «что каждый атом должен естественным образом быть окруженным одним и тем же количеством
119
электричества, так что в этом отношении теплота и электриче-ство похожи друг на друга!»
Электричество. Относительно фантастических историй Томсона ср. Гегель, стр. 346—347 -[126], где точно такие же вещи. Но зато Ге- гель рассматривает уже определенно электричество, получаемое от трения как напряжение, в противоположность учению об электри -ческих жидкостях и электрической материи (стр. 347).
Гегелевское (первоначальное) деление на механизм, химизм, организм было совершенным для своего времени. Механика—моляр- ное движение; химия — молекулярное движение (ибо и физика отне- сена сюда же, и обе ведь относятся к одному и тому же порядку) и атомное движение; организм: движение тел, в котором одно от дру- гого неотделимо, ибо организм есть разумеется высшее единство, связывающее в себе в одно целое механику, физику и химию, так что эту троицу нельзя больше разделить. В организме механическое движение вызывается прямо физическим и химическим изменением, и притом питание, дыхание, выделение и т. д. точно так же, как и чисто мускульное движение.
Каждая группа в свою очередь двойственна: Механика: 1) не- бесная, 2)земная.
Молекулярное движение: 1) физика, 2) химия.
Организм: 1) растение, 2) животное *.
Электрохимия. При изложении действия электрической искры на химическое разложение и новообразование Видеман -[127] заявляет, что это касается скорее химии. А химики в этом самом случае заяв-ляют, что это касается уже физики. Таким образом и те и другие признают свою некомпетентность в месте соприкосновения молеку-лярной и атомной наук, между тем как именно здесь приходится ожи-дать величайших результатов.
О том, как старые, удобные, приспособленные к прежней прак-тике методы переносятся в другие отрасли знания, где они являютси тормозом: в химии процентное вычисление состава тел, которое явля-лось самым подходящим методом, чтобы замаскировать — и которое действительно довольно долго маскировало — закон постоянных пропорций и кратных отношений у соединений.
1) Движение вообще.
2) Притяжение и отталкивание. Перенесение движения.
3) Применение здесь сохранения энергии. Отталкивание + при-тяжение — прибавление отталкивания == энергии.
4) Тяжесть — небесные тела — земная механика.
5) Физика, теплота, электричество.
6) Химия.
7) Резюме.
* [Последний абзац приписан на полях без указания, к какому
месту он относится.]
120
Заключение для Томсона, Клаузиуса, Лошмидта: Обращение заключается в том, что отталкивание отталкивает само себя и таким образом возвращается из среды в мертвые небесные тела. Но в этом и заключается доказательство того, что отталкивание является собственно активной стороной движения, а притяжение—пассивной * -[128].
Молекула и диференциал. Видеман -[129], III, стр. 636, противопо-ставляет друг другу конечное расстояние и молекулярное.
Сила и сохранение силы. Привести против Гельмгольца места из Ю.-Р. Майера в первых его двух работах -[130].
Тригонометрия. После того как синтетическая геометрия рас-смотрела свойства треугольника в себе и до конца исчерпала их, открывается более широкий горизонт, т. е. очень простой, вполне диалектический способ. Треугольник рассматривается уже не в себе и для себя, а в связи с некоторой другой фигурой, кругом. Каждый прямоугольный треугольник можно рассматривать как принадлежность некоторого круга: если гипотенуза == г, то катеты — это sin и cos; если один катет == г, то другой катет == tg, а гипоте-нуза == sec.
Благодаря этому стороны и угол приобретают совершенно иные определенные взаимоотношения, которых нельзя было бы открыть и использовать без этого отнесения треугольника к кругу, и разви-вается совершенно новая, далеко превосходящая старую, теория треугольника, которая применима повсюду, ибо всякий треуголь-ник можно разбить на два прямоугольных треугольника. Это разви-тие тригонометрии из синтетической геометрии является хорошим образчиком того, как диалектика рассматривает вещи в их связи, а не изолированно.
Потребление кинетической энергии как таковой в пределах ди-намики — всегда двоякого рода и имеет двоякий результат: 1) про-изведенную кинетическую работу, производство соответственного количества потенциальной энергии, которое однако всегда больше, чем потраченное количество кинетической энергии; 2) преодоление — кроме тяжести — сопротивлений от трения и т. д., которые превра-щают остаток потребленной энергии в теплоту. — То же самое при обратном превращении: в зависимости от вида и способа этого пре-вращения часть, потерянная благодаря трению и т. д., рассеивается в виде теплоты—и все это архистаро **.
* [На полях — вычисления химических и математических формул.]
** [К этому отрывку Энгельс сделал на отдельном листочке физические вычисления, от печатания которых мы отказались.]
121
В движении газов, в процессе испарения, молярное движение переходит прямо в молекулярное. Здесь, следовательно, совершить переход *.
Показать, что дарвинова теория является практическим дока-зательством гегелевской концепции о внутренней связи между необ-ходимостью и случайностью.
То, что Гегель называет взаимодействием, применимо к органи- ческому телу, которое поэтому образует также переход к сознанию, т.е. от необходимости к свободе, к понятию. См. «Логику», 11, заключение -[131].
Переход количества в качество: самый простой пример — кисло-род и озон, где 2: 3 вызывает совершенно иные свойства, вплоть до запаха. Другие аллотропические тела тоже объясняются в химии лишь благодаря тому, что в молекулах различное количество атомов.
Если Гегель рассматривает природу как обнаружение вечной «идеи» в отчуждении и если это такое тяжелое преступление, то что сказать о морфологе Ричарде Оуэне, которьш пишет: «Идея-архетип воплощалась на этой планете такими различными способами задолго до существования тех животных видов, которые теперь осуществляют ее» (Nature of Limbs, 1849) -[132]. Если это говорит естествоиспытатель-мистик, который ничего не представляет себе при этом, то к этому относятся спокойно; если же подобную истину высказывает философ, который однако представляет себе при этом кое-что, и притом по существу правильное, хотя и в извращенной форме, то — это мистика и неслыханное преступление.
Одно эмпирическое наблюдение никогда не может доказать доста-точным образом необходимости. Post hoc, но не propter hoc (Enz., I, стр. 84) -[133]. Это настолько верно, что из постоянного восхождения солнца утром вовсе не следует, что оно взойдет и завтра, и действи-тельно мы теперь знаем, что настанет момент, когда в одно прекрасное утро солнце не взойдет. Но доказательство необходимости заклю-чается в человеческой деятельности, в эксперименте, в труде; если я могу сделать некоторое post hoc, то оно становится тожественным с propter hoc.
Ad vocem Негели -[134]: непостижимость бесконечности. Когда мы говорим, что материя и движение не созданы и неразрушимы, то мы говорим, что мир существует как бесконечный процесс, т. е. в форме дурной бесконечности; таким путем мы поняли в этом процессе все, что в нем можно понять. В лучшем случае возникает еще вопрос,
* [В рукописи cледует новая страница с вычислениями поверхности и объема шара, пирамиды и конуса]
представляет ли этот процесс вечное повторение одного и того же в великом крговороте или же круговороты имеют восходящие и нисходящие ветви.
Борьба за существование. Прежде нсего необходимо строго огра-ничить ее борьбой, происходящей от перенаселения в мире растений и животных,—борьбой, действительно происходящей на известной ступени развития растительного царства и на низшей ступени раз-вития животного царства. Но необходимо строго отличать от этого те случаи, где виды изменяются, старые из них вымирают, а их место занимают новые, более развитые, без наличия такого перенаселения:
например при переселении растений и животных в новые места, где новые климатические, почвенные и т. д. условия вызывают измене-ние. Если здесь приспособляющиеся индивиды выживают и образуют новый вид благодаря постоянно изменяющемуся приспособлению, между тем как другие, более устойчивые индивиды погибают и под-конец вымирают, а с ними вымирают несовершенные промежуточные элементы, то это может происходить — и происходит фактически — без всякого мальтузианства, а если последнее и принимает здесь участие, то оно ничего не изменяет в процессе, в лучшем случае только ускоряет его. То же самое можно сказать о постепенном изменении географических, климатических и т. д. условий какой-нибудь дан-ной местности (высыхание Центральной Азии например); неважно, давит ли здесь друг на друга или нет животное или растительное население; вызванный изменением географических и т. д. условий про-цесс развития организмов происходит сам собой. То же самое относится к половому подбору, где мальтузианство не играет совершенно никакой роли.
Поэтому и геккелевское «приспособление и наследственность» могут помимо всякого подбора и мальтузианства вызвать весь про--цесс развития.
Ошибка Дарвина заключается именно в том, что он в своем «Есте-ственном подборе, или переживании наиболее приспособленных» смешивает две совершенно различные вещи:
1. Подбор благодаря давлению перенаселения, где прежде всего переживают, может быть, наисильнейшие, но где этими переживаю-щими могут быть также и наислабейшие в известном отношении ин-дивиды.
2. Подбор благодаря большей способности приспособления к из-менившимся обстоятельствам, где переживающие лучше приспо-соблены к этим обстоятельствам, но где это приспособление может быть в целом как прогрессом, так и регрессом (например приспосо-бление к паразитической жизни всегда регресс).
Суть же дела в том, что каждый прогресс в органическом разви-сни является в то же время и регрессом, ибо он фиксирует односто-роннее развитие и исключает возможность развития во многих дру-гих направлениях.
Но это основной закон *.
* [В связке бумаг Энгельса следует здесь один лишь случайно попавшийся лист со следующим замечанием: «По моему мнению, определить стоимость какой-нибудь вещи только по потраченному на нее времени—нелепость. Так говорит Филипп Паули. 17 мая 1882».]
123
1. Движение небесных тел. Приближающее равновесие между притяжением и отталкиванием в движении.
2. Движение на каком-нибудь небесном теле. Mаcca. Она также представляет равновесие, поскольку она объясняется механическими причинами. Массы покоятся на своей основе. Механическое притяжение победило механическое отталкивание. С точки зрения чистой механики нам неизвестно, что сталось с отталкиванием; чистая механика точно так же не объясняет, откуда берутся «силы», посредством которых однако например на земле приводятся в движение массы в обратном к силе тяжести направлении. Она принимает этот факт как нечто данное. Здесь мы имеем простое констатирование отталкивающего, удаляющего передвижения масс по отношению друг к другу, причем притяжение и отталкивание равны между собой.
3. Огромная масса всех движений на земле представляет однако превращение одной формы движения в другую — механики в те- плоту, в электричество <Майер>, в химическое движение и любой в любую другую, следовательно переход притяжения в оттал- кивание, переход механического движения в теплоту, электриче- ство, химическое разложение (переход есть превращение первона- чально восходящего механического движения в теплоту, а не падающего; последнее — только кажущееся).
4. Вся энергия, в настоящее время действующая на земле, есть превращенная солнечная теплота.
