Разумное Существо -- Творец.Не только ответы Матюнина оказались правильными, но и догадка его: не расставляет ли ему собеседник сети, оказалась неошибочной. Он, действительно, попал в сети, из которых уже выбраться никак нельзя. После того, как он сказал, что существо, создавшее глаза, знало, с какой целью их создает, признать это существо бессознательным было немыслимо Тот, кто знает, что он делает и с какой целью делает, разумеется, имеет сознание, а сознание не может быть без разума. Стало быть, это существо разумное и сознательное. Нельзя его, тем более, признать слепым, раз оно создаёт зрячий глаз. Оно, несомненно, зрячее, видящее существо. Вопрос Д. Л. был так ясен, так убедительно и просто обоснован, что на него можно было ответить только откровенным и совершенно неизбежным признанием, что существо, создавшее глаза – Разумное, Сознательное, Всезнающее и Всевидящее Существо. Матюнин вынужден был дать именно такой ответ. -- Да, глаза созданы, -- ответил он, -- разумной, сознательной и видящей силой. -- А может ли человек создать глаз? Самый, что ни на есть, учёнейший человек из учёнейших? Живой, конечно, глаз видящий, -- пояснил свой вопрос Д. Л. -- Наука пока ещё не дошла до этого, -- ответил Матюнин, -- но когда-нибудь, может быть, будет она создавать и живые глаза. Глаза -- это фотографический аппарат: также снимает виды и отпечатывает их в себе, -- разъяснил Матюнин. -- Мудрёная вещь глаза, -- заметил на это Д. Л., -- ты, вот, закрой глаза и всё равно будешь видеть и этот зал, и публику, и меня. Я, вот, уже более десяти лет как не был в больших городах, а и сейчас вижу эти города, улицы, дома, словно там нахожусь сейчас. Вот, уже сорок лет прошло как скончалась моя родная мать, а я вижу её лицо и теперь, как наяву, вижу гроб, в котором она лежала и дом, где она умерла, и людей, что там были. Всё-всё вижу, как будто сию минуту предо мной всё это произошло. Прямо какое-то чудо творится в глазах или там где-то в голове. Слышу разговоры домашние. И всё сие -- живое, движется, шумит, волнуется, плачет. Вижу даже слезы. Д-н Л-ч сам едва не расплакался, две-три слезинки он смахнул с своих глаз.
-- Да, весьма удивительная вещь глаза, -- продолжал восхищаться ими Д. Л. -- И никто не знает, что там, внутри их, происходит, как это там сохраняются бесчисленные картины, будто бы в каком-нибудь, как там называется, музее что ли, или, вот, в теперешних кинематографах. Поставили картину и смотри, что на ней происходит, как на самом деле. Чудеса и только! А разрежь, вот, глаз, ничего там такого не найдёшь, никаких картин. Да и всю голову изрежь, все мозги пересмотри, в какую хочешь -- увеличительную трубу, всё равно никаких там отпечатков не найдёшь. Это не фотография со стёклами, а что-то невидимое, непостижимое, чудотворное! Д. Л. так увлёкся чудесностью глаз, что готов был без конца умиляться над ними. И Матюнин не останавливал его. Он даже был рад, что его собеседник так разговорился: авось он в своём увлечении забудет ставить ему свои коварные и роковые вопросы. Но Д. Л. хорошо знал, к чему он ведёт свою речь. Он её закончил вполне логическим вопросом: -- Так кто же разумнее: теперешняя ли наука, которая не только не может создать какого-нибудь своего глаза, но и в готовом-то понять ничего не может, или то Существо, которое создаёт этот чудный глаз?
|
