Строитель клеточки.

Матюнин ответил на сей вопрос по заученному, с некоторой на этот раз оговоркой: не от своего имени ответил, а сослался на «некоторых учёных».

-- Некоторые учёные утверждают, -- разъяснил он, -- что как клеточка, так и весь организм --растения ли, животного или человека -- строится механически и химически.

Чтобы этот ответ был ясен для простых слушателей, Матюнин счёл нужным разъяснить, что значит химически и механически.

-- Бросьте, например, соль в воду или сахар, они там разойдутся, растворятся, помимо нашей воли. Сами они это сделают. Это и значит химически. А механически действуют, например, часы. Это, ведь, -- механизм, состоящий из разных колёсиков, винтиков, пружины и т. д. Все эти части так распределены в часах, что часы сами идут как живые. Или возьмите мельницу -- ветряную или водяную -- устроены в ней жернова, крылья для ветра или колесо для воды. Подул ветер, и мельница пошла, или ударяет вода о колесо, и мельница работает. Работает сама, без нас, силами природы. Это -- работа механическая. Так, вот, механически строятся и клеточки и организм.

Матюнин снова оговорился, что так объясняют «некоторые учёные». По-видимому, его самого не удовлетворяли эти объяснения. Неудовлетворительность этих ответов сразу же обнаружилась из расспросов Д-на Л-ча. Последний прежде всего заметил:

-- Часы-то, милый мой, сделаны часовщиком и без пружины они не пойдут. Да и мельница не сама явилась на свет Божий, её кто-то построил. При том и построенная уже, она без ветра или воды сама не пойдёт. Кроме того требуется, чтобы кто-то заготовил зерно, привёз его, засыпал. Но мельница совсем пустяковая машина, никакой хитрости в ней нет. И то она сама не может явиться. Но клеточка, как ты разъяснил, милый мой, вещь очень остроумная и очень сложная. Я думаю, что её не смогут сделать все учёные люди всего мира. Как ты думаешь, дорогой мой?

-- Да, -- ответил Матюнин, -- никакие попытки со стороны учёных в этом роде ни к чему не привели. Один учёный заявил, что создать клеточку также трудно, как живую лошадь.

-- Так, вот, я спрашиваю: кто же это такой мудрый архитектор, который строит такую чудесную клеточку? Человеку, ты говорил, сотни тысячи лет нужно, чтобы только подсчитать сколько разных частей входит в эту клеточку. А сколько нужно ему времени, чтобы устроить такую хитроумную клеточку? А я думаю, что он и за миллионы лет не справится с таким делом. А вот, кто-то строит её и легко, и быстро, безошибочно и непрерывно изо дня в день, из века в век. Кто же это такой?

Если бы не прежние вопросы Д. Л. о пчёлах, птицах и глазах, то Матюнин сразу ответил бы, что сама природа создаёт клеточки. Но теперь, когда он доказывал, что природа -- слепая и бессознательная материя, сослаться на неё нельзя было. Не только слепой, а весь зрячий мир учёных людей не может сделать такой клеточки. Кто же в самом деле её создаёт? Матюнин мог бы сразу указать на разумную творящую силу, как он уже и указывал на неё, когда вынудил его к этому Д. Л. своими вопросами о пчёлах и глазах. Мгновениями мысль эта, точно молния, озаряла его. Но брали над ним перевес укрепившаяся привычка и однобокое, в атеистическом направлении, образование. И он ответил по привычному:

-- Сама клеточка строит себя.

-- Как сама?! -- удивился Д. Л. -- Сама и материал подбирает? Сама и части распределяет? Да с чего же она начинает, когда её ещё нет на свете?! Ты что-то, милый мой, странное говоришь. Это всё равно, что сказать, я сам себя родил: вставил себе сердце, лёгкие, желудок, достал где-то кровь и пустил её по жилам, потом голову себе приправил, руки и ноги, и стал ходить. Но спрашивается, кто же я был тогда, когда у меня ещё не было ни сердца, ни печенки, ни селезёнки, ни кровинки, ни жил; не было ни головы, ни мозгов, ни рук, ни ног, ни тела? Меня же совсем не было! Кто же первый начал меня созидать? Так, ведь, и с клеткой дело обстоит. Когда ещё не было соединено этих 75-ти миллиардов частиц, из которых она состоит, клеточки ещё не было. Кто же начал соединять эти частицы? Кто стал подбирать для этой постройки нужный материал? Железо, жир, серу и еще какой-то материал, ты много ещё насчитал! Кто этот умный и опытный мастер? Заставь, вот, нас сделать эту постройку, мы в дураках окажемся, ничего мы не сделаем, хотя бы этого материалу нам навозили целые горы!

Ответ Матюнина до того удивил Д. Л., что он подумал: не в шутку ли сказал это Матюнин или он ума рехнулся. Д. Л. попытался вразумить даже его, как мало понимающего школьника.

-- Мы, вот, знаем из какого материала состоит дом, знаем, сколько нужно кирпича, брёвен, плах, досок, дверей, окон, крючков, завес, гвоздей и проч. Свезём мы всё это в одно место и скажем: «ну, почтенный домик, всё для тебя готово, весь материал к твоим услугам, стройся теперь сам». Весь век прождёшь, а дом сам так и не состроится. Без мастеров, без плотников и столяров будет весь материал только гнить, да разваливаться. А, ведь, клеточка, сам же ты сказал, позамысловатее самого великолепного дворца. Да и материал-то ей никто ещё не привёз. Как же это она сама, когда её ещё нет, и материал заготовит? Ты чудеса какие-то, милый мой, рассказываешь. Но, вот, что ещё попробуем сделать: мы узнаем, какие краски и сколько их нужно, чтобы написать какую-нибудь картину, скажем, пожар Москвы. Все эти краски соберём в одно место, заготовим и полотно для картины и скажем: «ну, вот, милая картина, всё для тебя приготовлено, начинай строиться да смотри -- не спутайся: чтобы непременно пожар Москвы вышел, а не хвост какой-нибудь собаки или старая метла покойного дворника». Что же вы думаете, так картина и появится, как вот эта клеточка?!

Демьян Лукич с таким жаром и задором выпалил всё это, что даже Матюнин, не вытерпев, рассмеялся. Смеялись и в публике многие. Неизвестно только было: смеялся ли Матюнин над своим ответом, который действительно был очень смешным, вернее сказать, очень глупым, если только не в насмешку он был сказан, или смеялся над горячностью своего собеседника, который с таким усердием доказывал, что ни дом, ни картина, ни что либо другое не могут сами себя создать, т. е., доказывал то, что всем хорошо известно и что никто оспаривать даже и не думал. Свои возражения Д. Л. закончил новым вопросом:

Планы и законы в природе.

-- А что, клеточка эта, строится по какому-либо плану или как попало, как случится?

-- По плану, конечно, -- ответил Матюнин совершенно серьёзно, -- иначе ничего не вышло бы: без плана ничто не существовало бы в мире, всё было бы хаосом, беспорядком, нелепой кучей, без смысла, без цели. А в клеточке есть цель и намерение, заранее предустановленные. Мы решительно знаем что из клеточки человека выйдет непременно человек, а не дерево и не корова, а из клеточки розы вырастет именно роза, а не яблоня и т. п. В природе существуют строгие законы и предначертания, по которым и создаётся весь мир со всеми своими явлениями.

-- А разумные ли эти законы и планы? -- нетерпеливо спросил Д. Л. Ему стало казаться, что Матюнин что-то хитрит, куда-то его заводит, хочет чем-то запутать его, неучёного мужика. А между тем Матюнин именно теперь давал ответы без всякого лукавства, Он всё глубже и основательнее убеждался в существовании во вселенной Всемогущей Разумной Силы. И в его голове всё сильнее и всё настойчивее звучал вопрос: что же это за сила? И как бы в ответ на этот вопрос какое-то внутреннее чувство шептало ему: «Бог есть, без Него ничего нет и быть не может. Он -- Источник разлитого по всему миру разума. Он -- Начало и Творец жизни».

В каждом человеке есть религиозное чувство, но у атеистов оно подавлено, засыпано разным мусором, точно искра пеплом. Но сдуйте пепел, и искра обнаружится; подуйте на неё, и она может превратиться в яркий пламень. Беседа Д. Л. оказалась для Матюнина именно таким дуновением, она обнаружила в нём засыпанную, тлеющую искру религиозности. И чем дальше развивалась беседа, тем чаще воспламенялась эта искра, тем теплее она согревала душу Матюнина. Он чувствовал эту теплоту и был поэтому совершенно спокоен. На последний вопрос своего собеседника он уже ответил не колеблясь, как раньше отвечал ему на подобные же вопросы, а уверенно, твердо.

-- План всего мироздания и все законы, управляющие вселенной, и все явления природы весьма разумны! Этого никто не станет отрицать. Кто же решится сказать, что, например, клеточки организмов созидаются неразумно или что дан им план бестолковый, глупый?! Весь учёный мир приходит в восхищение и в изумление от сложности чудесной постройки клеточки.

Матюнин мог бы на этом разъяснении остановиться. Оно давало вполне ясный и определённый ответ на вопрос Д-на Л. Тот уже и рот открыл, чтобы поставить новый вопрос, доводящий до последней точки, до конечного вывода, что разумные законы и разумные планы могли быть даны только Разумным Существом, а не слепой или бессознательной силой. Но Матюнин, к удивлению Д. Л., не остановился, а продолжал: