Цицерон

 

Просто поразительно, как быстро может сломаться чья-то жизнь. Две недели. Ровно столько времени потребовалось на то, чтобы моя жизнь превратилась в ад. После того случая на дороге мы с Марией больше не виделись – наш неразлучный дуэт раскололся при первой же ссоре, не выдержав проверки на настоящую дружбу. А Билл… Мой Билли стал отдаляться от меня, он стал холоден и безразличен. И если первое еще как-то можно было пережить, то второе просто сводило меня с ума. Харпер целями днями пропадал на своей треклятой работе, он посвящал ей все свободное время – в какой-то момент я даже стала опасаться, что он женится на ней. Но мои опасения развеял один звонок, поселивший в мою душу настоящий ужас: коллега по работе сообщила мне, что видела мужчину, очень похожего на моего Билла, в компании с сексапильной мексиканкой – это был удар, настоящий удар под дых. За несколько часов до этого телефонного разговора Билли собрал вещи и сказал, что на три дня уезжает на конференцию. В другой город. В моей голове вдруг разом пронеслись все его мнимые отъезды за этот год – он врал мне, этот сукин сын врал мне!

Я не находила себе места, не знала, во что верить, и пошла на крайние меры – наняла детектива.

- Вот ваши фотографии, мэм, - худощавый мужчина с сальными черными волосами, протянув мне белый конверт, слегка помедлил: - Сначала деньги, пожалуйста.

Джозеф Винсент был настоящим профессионалом, он уложился в невероятно короткий срок – один день, и фотографии уже были у меня. Фотографии, которые должны были изменить все. Они либо уничтожат мои отношения с Биллом, либо… я окажусь полной дурой. В данный момент, я даже не знала, что будет предпочтительнее.

Джозеф Винсент

 

- Откроете или так и будете пялиться на конверт? – на губах Винсента блуждала странная улыбка, он следил за каждым моим движением.

Чувствуя на себе его пристальный взгляд, я вскрыла конверт и высыпала фото на стол: вот Мария скачет на Билле, а вот он загнул ее раком, теперь они в миссионерской позе…

О Боже!

Фотографии выпали из рук, меня начало трясти. Билл Харпер разбил мое сердце, разорвал его на куски, а затем потоптался на кровавых ошметках. Больно, это было действительно больно.

- Мне жаль, мисс Белл, - сказал детектив, но я не услышала в его холодном голосе ни капли жалости или сочувствия. – Ваш парень настоящий поддонок, не представляю, как вы справитесь с этим.

Он слегка поклонился, в лучших традициях детективного жанра нахлобучил на голову шляпу, с которой никогда не расставался, и двинулся к выходу. А я… я смотрела на эти чертовы фотографии и чувствовала себя самой несчастной женщиной на Земле. Мои страхи ожили.

Не доходя до двери, детектив остановился и, повернувшись ко мне, вдруг сказал:

- Я бы на вашем месте заставил их заплатить за это, мисс Белл.

«Заплатить за это… заплатить…» - эти слова вихрем крутились в моей голове; я чувствовала, как сильно бьется сердце, словно пытаясь вырваться из груди от невыносимой боли. Джозеф Винсент говорил так спокойно, так разумно…

Он был прав.

Внутри меня словно что-то щелкнуло, словно какой-то монстр выбрался, наконец, из клетки. Не помню, как вскочила на ноги. Только лишь обрывки воспоминаний о том, как я крушила все подряд: вазы, тарелки, стол, стулья. Этот монстр не пощадил ничего, он растерзал бы любого, кто встретился бы ему на пути. Мои ноздри раздувались от ярости, которая с каждой секундой все нарастала и нарастала, и я уже не могла нормально дышать. Продолжая крушить мебель, я старалась понять, почему же Билл так поступил со мной. Ответ простой – он никогда не любил меня. Никогда. Я ненавидела себя за то, что поняла это только сейчас – почему я была так слепа? Почему не видела таких очевидных вещей? Постоянные выезды «по делам», поздние приходы домой. Впервые в жизни я осознала, что способна на убийство. Самое страшное, что эта мысль ничуть не испугала меня.

Опомнилась я только тогда, когда оказалась на полу: раскрасневшаяся, вся в слезах. Глаза болели, в голове продолжала пульсировать боль. Я чувствовала себя так, словно подхватила лихорадку. Лихорадку, название которой – гнев.

На улице стемнело, сквозь окна в комнату попадал слабый лунный свет. Детектива нигде не было, наверняка, он уже давно ушел – надеюсь, он не видел приступа моего сумасшествия.

В темноте кухни вдруг ярким светом блеснуло кольцо – оно было таким красивым, в нем было мое спасение, моя защита.

Месть.

Все мои мысли витали вокруг этого слова. Билл и Марианна жестоко обманули меня, заставили страдать. И я должна была отплатить им той же монетой, я хотела увидеть их страдания.

Вдруг из коридора раздался звук открываемой двери. Мой блудный возлюбленный вернулся домой…

 

 

Можно перенести всякую рану, только не рану сердечную, и всякую злость, только не злость женскую. Сирах (гл. 25, ст. 15)

- Привет, детка… - услышала я его голос, и только через несколько секунд увидела его самого. Билл был одет в черные брюки, сшитые на заказ; поверх темно-синей футболки с небольшим V-образным вырезом, надета черная удлиненная куртка. Руки в карманах, как всегда, на глазах – темные очки. Не глядя на меня, и беспорядок в комнате, он снял куртку, повесил ее на крючок. Все спокойно, размеренно. Он делает вид, что все так, как и надо! Меня это взбесило.

- Ты рано, Билл, - голос мой был похож на звук скрежета по металлу. Билл взял бокал воды из кухни, и прошел, наконец, в комнату. Его брови взлетели вверх, и он удивленно посмотрел на меня.

- Что здесь произошло? Торнадо прошелся?

Я улыбнулась. Холодно, резко. Как настоящая психопатка. Мне хотелось разорвать его в клочья, стереть с когда-то любимого лица эту мерзкую усмешку. Он считал меня слабой, и немощной девочкой?

Именно так и было.

Я ненавидела его за это.

 

- Что с тобой случилось? – спросил Билл, - Ты плакала?

- А тебе это интересно?

Мои руки все еще тряслись от гнева, и я никак не могла унять дрожь. На лице, вероятнее всего, отражалось все то омерзение и отвращение, которое я сейчас к нему питала. Билл – был всем для меня. Раньше. Сейчас же…он был лишь еще одной моей проблемой.

Проблемой, которую нужно устранить.

Ах, как мне хотелось это сделать. И с каждой секундой, что я смотрела в его глаза, в которых уже не было правды, я понимала, что должна сделать то, что задумала. Мне это было нужно.

- Что за странные вопросы, Грейс? – спросил Билл, подходя ко мне, - Мне интересно, и ты знаешь это. Я переживаю за тебя, детка.

- Не называй меня так, - огрызнулась я и снова нервно стала теребить кольцо, которое теперь просто пылало от накатывающей злости.

- Что?

Удивляешься, Харпер? Ну-ну. То ли еще будет.

- Ты слышал меня, Билл.

Мой «псевдо» возлюбленный снова вскинул брови, и – о, какой это было ошибкой! – подошел ко мне. Близко. Взял за руку, нежно потянул к себе, обнял. Я ощущала его дыхание на своей шее, его руки блуждали по моей спине, но я не могла насладиться этим моментом. Потому что знала – все это подлая ложь. Фикция.

- Ты злишься? – спросил он тихо, целуя шею, - Мм? Брось, Грейси, я ведь уже здесь. Вернулся…раньше… - он делал небольшие паузы, и заполнял их поцелуями, - …чтобы не заставлять тебя нервничать. Мне дороги твои чувства…

Я молча слушала его, и старалась не расхохотаться, как безумная. Он врет. Снова и снова, снова и снова. Для него это стало смыслом жизни! Посмотрим, что он скажет, когда я покажу ему фото, где он трахается с этой грязной потаскушкой!

- Не трогай меня.

- Детка, да что с тобой? – возмущенно пробормотал он, отстраняясь, - Ты странно себя ведешь…

Я взглянула на пол, и подобрала фото, которые валялись в куче осколков и прочего мусора, в который превратилась моя квартира.

- Посмотри, - я протянула их Биллу. Он взял фотографии, и стал внимательно их рассматривать. Выражение его лица не менялось ни на секунду, и я находила это весьма странным. Ему совсем безразлично, что я теперь все о них знаю?

- И что скажешь в свое оправдание? – уже почти не сдерживаясь, гаркнула я, - Как всегда, станешь искать тупые отговорки?! Знаешь, Билл, меня достали твои гребанные лживые россказни! Как ты мог?! КАК?!

- Эй-эй, Грейси, тшш, - Билл схватил меня за руку, но я вывернулась, и со всей силы ударила его по щеке. Он пораженно уставился на меня.

- Ты что, спятила? Какого черта?

- Ты сукин сын! – прогремела я, и готова поклясться, что в этот момент на лице моего благоверного отразился страх. – Я верила тебе!

- Да о чем ты говоришь?! – заорал он, больше не сдерживаясь, - Я ни черта не понимаю! Что я сделал?

Я замерла. Внутри меня стала подниматься тошнота, я почувствовала, что сейчас меня просто стошнит – прямо на него, прямо в его мерзкую рожу. Вранье. Меня тошнило от этого вранья. Хочет играть, хочет и дальше притвориться невинным дурачком?

Билл Харпер не отрывал от меня глаз, он ждал ответа; а я готова была плюнуть ему в лицо. Что я и сделала. Он замер и, вытерев с лица слюну, пораженно уставился на меня. Больше ни осталось, ни злости, ни криков, казалось, он искренне не понимал меня. Это и добило меня, это его выражение лица, такой Билл… честный, родной, любимый.

На глаза невольно навернулись слезы и, не давая Харперу шанса увидеть мое поражение, я резко развернулась на каблуках и, схватив на ходу куртку, направилась к выходу.

- Куда ты, Грейс? Куда ты? – кричал он мне вслед. А ответом был лишь стук двери и шум дождя.

 

Крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность;

стрелы ее — стрелы огненные. Песнь песней (гл.8, ст. 6)

Через час после бесцельного сиденья на крыльце, под дождем, я, продрогшая до костей, вернулась домой. Очень не хотелось встречаться с Биллом, и мне повезло: когда я вошла в спальню, из ванной комнаты доносился звук льющейся воды. Я, облегченно выдохнув, быстро скинула с себя мокрые вещи и легла на кровать, под одеяло, тут же провалившись в сон.

Через некоторое время до меня стали доноситься слова. Говорил Билл. Вот только с кем?

Я открыла глаза и, пошатываясь, кое-как встала с постели: голова невыносимо болела, мне срочно требовалась таблетка аспирина. Но выходить из комнаты и дать себя обнаружить я не спешила – мне почему-то важно было знать, с кем все-таки говорит Билл. Он стоял в коридоре, сквозь приоткрытую дверь доносились неясные обрывки слов. На цыпочках я подобралась к двери и, прижавшись спиной к стене, прислушалась:

- …ты же знаешь ее. А что я могу сделать? – он слегка повысил голос, но, спохватившись, снова перешел на шепот. - Она не должна узнать об этом, Ри…Она не должна знать о том, что мы придумали. Это все испортит.

Раз, два, три – щелчок! И я просто отключилась от восприятия происходящего: во мне с новой силой разгорался огонь ярости. Ярости, которую невозможно было контролировать.

- …мне тоже это не нравится! А что я могу? Думаешь, сработает? – Билл слегка рассмеялся, тихо-тихо. Так он смеялся, когда был рядом со мной. – Ну, хорошо. Я подъеду через час. Да, все обсудим.

«Дыши, Грейс, дыши! Это просто твоя фантазия. Он не мог так с тобой поступить», - я продолжала повторять это про себя, как мантру, и не могла сдержать резких хрипов, вылетающих из моего горла. Сдерживать рыдания было очень, просто адски тяжело.

Он собирается встретиться с ней!

«Мне тоже это не нравится…А что я могу?»

ЧЕРТ! Ему не нравится притворяться передо мной? Неужели? Какой честный Билли Харпер!

«Думаешь, сработает?»

Какого черта они задумали? Хотят меня убить, чтобы счастливо зажить вместе?

«Я подъеду через час…»

Нет, Билли, через час этой суки больше не будет в живых.

 

***

 

Мое состояние можно было расценивать как «тяжелое», по шкале ярости от 0 до 10 я с верностью могла бы взять десятку.

Его звонок Марии выбил меня из колеи, и я окончательно потеряла рассудок. Теперь мне хотелось заставить эту мерзкую суку пожалеть о том, что она, прикидываясь моей подругой, потихоньку уводила моего парня. Злость переполняла меня, все внутри кипело, и так хотелось дать всему этому гневу выход, что я не сдержалась от соблазна.

Дождавшись, пока Билл уйдет в другую комнату, я выбежала из спальни и, схватив со столика ключи от его машины, кинулась прочь из дома.

Шаги отдавались грохотом в ушах – я слышала их так же отчетливо и громко, как и свое дыхание, которое было учащенным. Сердце билось быстрее, казалось, в миллионы раз. Я не могла контролировать приступы отсутствия дыхания, отдающиеся эхом в моем горле, и с каждой секундой словно задыхалась от слов, крутившихся в моем мозгу.

«Она не должна знать о том, что мы придумали. Это все испортит».

Вдох.

Еще один.

Нужно…успокоиться…нужно…успокоиться…

Я повторяла это, как молитву, раз за разом отчаянно пытаясь совладать с собой. Я повторяла это, когда садилась в машину и заводила мотор, когда вжимала педаль газа до упора. Но это было также бессмысленно, как пытаться переплыть океан. Битва была уже заранее проиграна, и я знала, кто одержал победу: мой гнев.

Напоследок я оглянулась в зеркало заднего вида и, увидев выбежавшего на дорогу Билли, послала ему ехидную улыбку: он что-то кричал мне вслед, махал руками. Открыв окно, я показала ему средний палец и направилась прямо к дому Марии. Хватит с меня этой отвратительной лжи! Пора снять розовые очки и перестать верить в сказки и счастливые концы: Билл не любит меня. Не любил никогда.

Мария … Чертова шлюха! Как же я тебя ненавижу! Ярость горела во мне костром, который уже нельзя было потушить. И раз уж я сгорю в нем, то и она сгорит со мной вместе.

 

***

 

Вылетев на трассу, я прибавила газу, и теперь машина не ехала – летела. Меня не беспокоило то, что я не соблюдала абсолютно никакие правила дорожного движения. Плевать на все. Сейчас мной управляла сила, способная разрушить все на своем пути. Хотелось кричать, визжать от переполнявшей меня злости: я треснула ладонью по рулю и резко вскрикнула. Но не от боли, нет – от восторга! Я чувствовала, что в данный момент могу сделать все, что угодно, и ни разу об этом не пожалею. Зато пожалеет Мария.

Потаскуха.

Вывернув руль, я повернула на перекрестке, и тут, откуда не возьмись, прямо под колеса моего Лэнджровера, выскочила девушка: от сильного удара она отлетела в сторону и рухнула на землю чуть поодаль от дороги. Все это произошло так быстро, что я даже не заметила, как проехала дальше. Мне было все равно, я не собиралась останавливаться, чтобы помочь ей. У меня была миссия поважнее: Мария. Она получит свое…… получит … получит! Мерзкая, маленькая, мексиканская шлюха!

Решили меня надуть, значит? Грейс такая глупая и не сообразит, что происходит на самом деле?! Черта с два, ублюдки. Я не так глупа, как вы считали.

Гнев кипел. В голове рождались самые ужасные мысли, но, как ни странно, меня они не ужасали, а лишь привлекали. Я хотела заставить их страдать. Билли решил, что я не достаточно хороша для него и выбрал мою лучшую подругу? Отлично. Значит, они оба заплатят за это.

Я взглянула на кольцо: оно горело, сверкало в ночном свете, как кровавое солнце. Мурашки прошлись по коже, и я отвела взгляд от кольца, но оно снова и снова манило меня к себе. Палец начало жечь, и я застонала от боли.

«Ты должна поторопиться, Грейс, - говорило кольцо, - Ты должна сделать это…».

Я надавила на педаль газа со всей силы и уже неслась на полных парах к дому Марианны Джойс. Своей бывшей лучшей подруги и будущей мертвой предательницы.

 

***

 

Резко завизжали тормоза, и я, наконец, смогла остановиться. Выскочив из машины, я тут же подошла к багажнику – там Билл всегда хранил какие-то инструменты. Меня не интересовало, что станется с той девушкой на дороге, мне даже было наплевать, что будет со мной за убийство человека. Совершенно наплевать. Ничто не имело смысла по сравнению с тем, что я собиралась сделать сейчас.

В коробке инструментов мне на глаза попался большой гаечный ключ. Вот оно. То, что нужно. Взяв его, я прикинула, как он смотрится в моей руке, несколько раз замахнулась. Я была похожа на настоящего маньяка, готовившегося к встрече со своей жертвой. Довольная результатом, удовлетворенно улыбнулась и направилась к дому Марии.

Она жила в небольшом двухэтажном коттедже на последней улице в этом районе. Далеко от всех соседей. От «ушей» и «глаз», которые могли засечь их с Биллом, пока они развлекались в ее постели.

Отлично, Джойс. Никто не услышит твоих криков.

Я подошла к калитке и открыла ее. Она скрипнула, отчего я не удержалась от легкой улыбки. Теперь я была маньяком, проникающим в дом своей первой жертвы. С гаечным ключом в руках и ненавистью, которую ничего не могло побороть…

 

Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем;

(К Ефесянам 4:26)

 

Когда я вошла, Марианна сидела у зеркала в гостиной и, как всегда, разглядывала себя. Высокомерная мразь.

Спрятав железку за спину, я сделала шаг вперед. Скрипнула половица, и Мария тут же обернулась.

- Грейс? – в ее голосе было неподдельное удивление.

- А ты ожидала не меня? – усмехнулась я, делая еще шаг в ее сторону. Она выглядела так, словно собиралась кого-то охмурить. В данной ситуации, я понимала, кого именно. – Ждешь Билли?

- Откуда ты знаешь? – оторопело спросила она, поглядывая на мои руки, которые опасно подергивались от злости. В одной из них я держала орудие ее убийства, и мне казалось, что Мария это просекла. – Черт. Он все рассказал? Ты приехала, чтобы покончить со всем этим?

Мария даже улыбнулась.

- Так и есть, подружка, - прошептала я и слегка скривила губы в улыбке. Но эта улыбка, вероятно, показалась Марии не очень дружелюбной, и она поспешила встать.

- Ты давно должна была приехать… почему ты здесь только сейчас? – спросила она.

Мне хотелось разнести ей всю черепушку этим чертовым гаечным ключом, что был в моей руке, но я просто стояла и молчала. Неужели она сама во всем признается? Я ждала.

- Хорошо, можешь не отвечать. Мы с Биллом собирались…

- Заткни свою лживую пасть, сука, - прошипела я, прекратив сдерживать себя и свой гнев. Марианна пораженно воззрилась на меня.

- Как ты меня назвала?

Давай, Джойс. Продолжай в том же духе, и мне будет еще легче угробить твою никчемную маленькую жизнь.

- Мне вот интересно… - начала я, делая еще один шаг к предательнице, - …как давно ты трахаешься с моим парнем? А, Джойс? Как давно вы дурите меня, заставляя верить вам обоим?

- Да что ты несешь? – пролепетала Марианна, хлопая ресницами, - О чем ты…

- Я все знаю, - отрезала я. - И про то, что ты сегодня звонила ему, тоже. Он не успеет тебя спасти… - я замолкла и, безумно усмехнувшись, достала из-за спины гаечный ключ, - … Ри.

Несколько секунд Мария пристально смотрела на меня, видимо, пытаясь осознать глубину дерьма, в которое она провалилась, а затем со всех ног кинулась бежать к лестнице. Вверх, как в самом паршивом фильме ужасов. Я усмехнулась снова.

Это будет весело.

 

***

 

Я вышибла дверь ногой. Не знаю, как у меня на это хватило сил, но я не стала заострять на этом свое внимание. Мария прижалась к стене, судорожно набирая номер на мобильном. Я в ярости подлетела к ней и с криком накинулась. Она стала отбиваться, но моя злость не унималась. Она просила большего. Она просила жертвы.

- Остановись, Грейс! Какого черта ты делаешь?!

Мой безумный, огненный взгляд, который я увидела в зеркальном отражении, пронзил ее насквозь, словно раскаленным мечом, и Мария зарыдала.

- Ты паршивая дрянь, Марианна, - прошипела я, взглянув на трясущуюся от страха подругу. - Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты сделала…

Я толкнула ее к стене, и она ударилась головой. Недолго думая, я повторила это действие еще раз, и еще, и еще…пока она не осела на пол. По ее лицу медленно стекали кровавые дорожки, но Мария была еще жива.

- Прекрати! Прекрати, прошу… - лепетала она, закрываясь от меня руками, - Я все объясню…прошу тебя, Грейс!

Я не стала долго ждать, церемонится, слушать ее вопли: занеся над ее головой руку с гаечным ключом, я ударила со всей силы. Послышался противный звук ломающейся кости, и в лицо мне брызнула кровь. Теплая, пахнущая старым металлом кровь.

Удар. Еще удар.

Я не могла остановиться. Нанося тяжелые, размашистые удары ключом, я ликовала. Внутри меня все танцевало!

Затем я взглянула на Марианну Джойс: лица у нее больше не было. Вместо лучистых глаз цвета шоколада, вместо пухлых губок, не раз улыбающихся мне, было сплошное кровавое месиво.

Я облегченно вздохнула. Ну, вот и все.

Кольцо засверкало, и я снова обратила на него свой взор. Затем, совершенно внезапно для меня, я услышала голос. Он доносился из-за спины. Пораженный и испуганный голос Билла Харпера, моего жениха.

- Грейс…что ты наделала?

 

 

Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас;

(К Ефесянам 4:31)

Я все еще была зла.

Билл стоял у порога и в ужасе смотрел на изувеченное тело Марианны. Она была мертва, в этом не было сомнения.

- Ч-что…ты сделала? – прошептал Билл, сползая вниз по стене и закрывая лицо ладонями, - Боже…Грейс…

- Ты виноват в этом.

Он вскинул голову, и я увидела, как на его глазах выступили слезы. Надо же, потерял свою любимую подстилку. Интересно, убивался бы он так обо мне?

Гнев, гнев, гнев. Он забирал последние частички моего разума. Все больше я повиновалась его зову, чувствам, которые никак не могли остыть. Сердце колотилось как бешеное от адреналина, заполняющего все мое тело. Стеклянный взгляд Билла переходил от меня к трупу Марии и снова на меня. Он словно не верил своим глазам.

- Что вы планировали? – накинулась я на него. Билл все еще пребывал в шоковом состоянии и не мог ничего сказать, не заикаясь. – Хотели меня убрать? Чтобы не мешала вам, голубкам, любить друг друга?! Я знала, что рано или поздно она снова на тебя позарится! Чертова шлюха! И ты… - я присела рядом с ним на колени и посмотрела прямо в голубые глаза, которые были полны страха, - …ты меня уничтожил, Билли…а я ведь была так предана тебе! Я любила тебя, ублюдок!

Я вдохнула воздуха в легкие, так как от злости он словно весь испарился из моего тела. Потом посмотрела на кольцо: оно призывно сверкало.

«Давай…убей его… - говорило оно мне. - Я бы на твоем месте заставил заплатить их за это, Грейси… обоих…».

Боже, что со мной? Почему я слушаю кольцо?

Я чувствовала, что схожу с ума. Потихоньку мой разум начинал закипать, и я отчаянно мотала головой из стороны в сторону. Я хотела избавиться от этого голоса в голове!

- ЗАТКНИСЬ! – завопила я, что есть сил, и, свернувшись комочком на полу, зарыдала от одного только осознания, что кольцо может говорить со мной, наталкивать на мысли, поступки. Нет, нет!

- Грейс…нам нужно уходить, родная, прошу… - шептал Билл, пытаясь поднять меня с пола, но я только отбивалась от него. – Грейс! Вставай!

- Отойди от меня… ты не имеешь права касаться меня! – завизжала я и неожиданно силы снова появились. Я даже смогла встать. Гнев снова завладевал мной.

Я медленно поднялась с пола и посмотрела на Билла. Он уже не трясся от страха или шока. Он протягивал мне руку.

- Идем домой… - прошептал он, осторожно делая шаг ко мне. Я покачала головой и снова почувствовала, что неприятно улыбаюсь. Билл убрал руку и тяжело вздохнул. Затем сделал два шага назад, ближе к окну.

- Что вы хотели сделать со мной? Зачем ты должен был встретиться с ней сегодня? – я кивнула на тело Марианны, и Билл невольно поморщился.

- Мы хотели…чтобы… - он запнулся и потер переносицу, затем взглянул на меня, - …чтобы вы с Марией помирились. Чтобы ты простила ее за ту вспышку…когда мы возвращались из «Green frog»…

- Я не помню такого, - сказала я, продолжая качать головой, отрицая все, - Помню карнавал и парня, который дал мне кольцо…

- Никакого карнавала не было, черт возьми, Грейс! Опомнись и увидишь, что ты натворила! – вскипел Билл. - Ты убила лучшую подругу!

- Ты трахался с ней! – в отчаянии завопила я. Билл всплеснул руками и практически зарычал от злости.

- Такого не было! Я звонил ей, чтобы обговорить детали сюрприза, который она тебе готовила! Чтобы помириться, Грейс…она хотела, чтобы вы не были в ссоре. Она любила тебя…

Моя голова кипела от слов Билла. Я не хотела воспринимать все сказанное им всерьез. Он снова лгал мне, чтобы я не устранила его.

Устранила. Холодное, расчетливое слово.

- Я не верю тебе, - сказала я, наконец. - Ты лжешь…я помню Адама! И карнавал! Посмотри, у меня есть кольцо! Вот же оно!

Я тыкала ему в лицо красным перстнем, а Билл еще сильнее злился из-за этого. Он схватил меня за руку и прижал к себе.

- Успокойся, прошу… - говорил он, поглаживая меня по голове. - Грейси, прошу тебя. Успокойся, я говорю правду. Ты просто устала, родная…поехали домой, и там ты отдохнешь…

«Сдохнешь…сдохнешь» - эхом донеслось до моего мозга.

Снова щелк. И дальше, после этих слов, я уже ничего не соображала. Не помнила, как завизжала, как ударила и оттолкнула Билла, так, что он, не успев ухватиться за что-либо, вылетел из окна. Затем – темнота. И конец…

Я, словно в коматозе, спустилась по лестнице и вышла на задний двор дома Марианны, даже не заметив, что идет дождь. Билл лежал там, на асфальте, – недвижимый. Когда я подошла ближе, то увидела, как неестественно он лежал. Одна нога вывернута в противоположную сторону, из-под тела, вливаясь в потоки воды, которая мгновенно становилась красной, стекала кровь; и его шея – она была свернута, и в прекрасных голубых глазах Билла Харпера больше не было жизни…

Я закрыла лицо ладонями и зарыдала.

А потом кинулась прочь с этого места, не видя перед собой ничего.

 

 

 

 

«То, что у тебя в мыслях, я вижу в твоих глазах,