От автора Дж.Фрост 4 страница

— Аннет, если бы я не думала, что ты воспримешь это неправильно, я бы тебя поцеловала.

Правда заключалась в том, что Аннет была слишком грозным противником. Кости не возвращался к ней сотни лет, потому что она ему наскучила, но у Аннет было слишком много преимуществ передо мной, поэтому, откровенно говоря, я испытывала облегчение.

— Если ты поцелуешь меня, я обещаю воспринять это неправильно, — ответила она с ясно слышимым развлечением в голосе. — А сейчас дай мне отдохнуть.

— Приятных снов.

Как только я получила ответ, который хотела услышать, я торопилась уйти, особенно после ее последнего комментария.

***

Кости вернулся после наступления темноты. Задержался или, может быть, хотел ограничить время общения со мной. Видит Бог, я бы постаралась увильнуть на его месте. Но если бы со мной не было Дениз, я бы лезла на стену.

Вместо этого, я занялась женскими штучками. Примерила новую одежду. Сделали с Дениз по очереди друг другу маникюр и педикюр, а затем массаж лица. Позволила ей поэкспериментировать с моими волосами. Дениз была в девчачьем рае.

Я этого не показывала, но я не настолько наслаждалась происходящим. Конечно, это было приятно, и я была рада, что со мной рядом друг, но еще один день игры в «Жизнь Барби» заставил бы меня бежать за своими ножами. Да что со мной не так? Пока Дениз завивала мои волосы, я предавалась воспоминаниям о кровавых битвах и смертельных побегах.

Именно поэтому я почувствовала облегчение, услышав, что Кости вернулся. Черт, я почти бросилась вниз по лестнице, чтоб увидеть его, когда поняла, что он, наверное, хочет спать. Было ли грубо приветствовать его, если он сильно устал, или было грубо этого не сделать? Что было хуже: когда тебя воспринимают как прицепившегося паука или как равнодушную жену?

Я выбрала трусливый план С — броситься на балкон этажом выше и посмотреть, будет ли он меня искать. Я не стала запираться в комнате, но и не виляла ему приветственно хвостиком у двери. Если бы у меня еще была книга, чтоб я официально могла выглядеть занятой, но, как водится, у меня ничего не было, и я просто смотрела на ночное небо.

Я слышала, как Кости внизу поприветствовал Аннет. Спейд представил Дениз, как свою девушку, поскольку, Кости, конечно же, ее не помнил. Когда он спросил «Где Кэтрин?», мое сердце подпрыгнуло. Как это было жалко — быть настолько захлестнутой эмоциями, когда он всего лишь обо мне спросил.

— Она убежала, когда ты вошел, — радостно сообщила Аннет.

«Сучка!» — подумала я с мысленным стоном.

— Она действительно это сделала? — ответил Кости. — Куда?

— На балконе третьего этажа. — Снова доложила Аннет. Ей лучше запереть свою дверь на ночь.

— Внешний балкон на третьем этаже.

Раздалось всеобщее согласие, а затем легкий звук шагов по лестнице, коридору, и наконец, рядом с балконом. Я встала и повернулась.

— Я просто хотела дать тебе шанс расслабиться... — начала я и остановилась. То, как он смотрел на меня, заставило меня нервничать.

— Что?

— Ты запретила мне льстить тебе, но я ничего не могу с этим поделать. Ты невероятно красива.

Кости продолжал смотреть на меня, его глаза следовали от моего лица к платью и снова к лицу. Я села, потому что не знала, что еще сделать. Господи, ухаживание было куда проще, когда мы встретились в первый раз. Я рычала и хотела убить его, он избивал меня и высмеивал мой тренировочный прогресс.

И как я справилась с нашими новыми напряженными обстоятельствами? Болтовней. Идиотской, неустанной болтовней.

— Дениз уложила мои волосы, сделала маникюр и все остальное. И одежда новая, что приятно. Не нужно беспокоиться, кто носил нижнее белье до меня. Неважно, что оно чистое, все равно есть что-то мерзкое в том, чтоб носить нижнее белье другой девушки.

Господи боже, неужели я действительно говорю о нижнем белье? Логическая часть меня визжала: «Заткнись сейчас же, идиотка!» Но я никак не могла заткнуться.

—... хотя, обычно я не делаю всех этих вещей. На самом деле, большую часть времени я едва наношу макияж, а укладываю волосы, только если собираюсь кого-то убить, что, раз уж я оставила свою работу, не происходит часто. Я не знаю, почему позволила Дениз уговорить меня на это, потому что когда я не сделаю это снова, ты будешь удивляться, почему я сделала это только вначале, и все скажут тебе что-то вроде: «Ох, все изменилось, когда девушка почувствовала себя комфортно в браке», и, ох, черт, мне нужно идти!

Договорив, я метнулась с балкона в свою комнату, захлопнув дверь. И даже это было недостаточно далеко. Я прошла в ванную и включила душ, все еще полностью одетая я запрыгнула под струи, проклиная себя за то, что была такой идиоткой. Я запросто могла представить приглушенный разговор Кости и Спейда позже.

«— Ее когда-нибудь лечили от шизофрении? Нет? Недосмотр, приятель. Я займусь этим прямо сейчас».

Я уткнулась головой в кафель. Еще несколько таких эпизодов, и Кости отдаст меня Грегору с большим красным бантом. Может быть, так и стоит сделать. Ему же будет безопаснее.

В соответствии со своей новой нелепостью я осталась в комнате и не выходила. Дениз стучалась спустя где-то час, но я отослала ее под неубедительным предлогом головной боли. Она не стала на меня давить. После еще нескольких бесполезных часов разглядывания потолка и осуждения себя за то, что вела себя как человек с психическим расстройством перед Кости, я уснула.

Конечно, тут же появился Грегор.

***

Вода покрывала все вокруг меня, она была слишком плотной для того, чтобы плыть. Как я оказалась в океане? Почему я не могу плыть? Где все?

— Кто-нибудь, на помощь!

Мой крик остался без ответа. Вода, казалось, тянула меня вниз. Я ахнула, подавившись, и почувствовала жжение в легких. Вот так я и умру. Одинокая и утопающая. Забавно, я всегда думала, что умру в бою...

— Возьми меня за руку.

Вслепую я потянулась, но затем осознание ударило меня, и я отдернула руку назад.

— Будь ты проклят, Грегор, оставь меня в покое!

Он материализовался передо мной, держась прямо на поверхности воды. Невидимый ветер развевал его светлые пепельные волосы, а дымчато-зеленые глаза светились изумрудом. Волны плескались у его ног, но не затягивали. Это неумолимое подводное течение было только для меня.

— Сейчас ты для Кости ничто, кроме лишней тяжести. Как ты себя чувствуешь, зная о том, что он предпочел бы делать, и обо всех тех женщинах, с которыми он охотнее всего сделал бы это?

— Их сейчас на одну меньше, не так ли? — отрезала я, стараясь держать голову над этой плотной водой.

— Oui, это было неожиданно. Ты будешь сожалеть об этом, mon amour. Иди ко мне сейчас, и тогда, возможно, ты избежишь моего оставшегося гнева.

— Бесполезно, Грегор. Ты получишь меня только мертвой.

— Почему ты делаешь это? — кричал мужчина, отказавшись от своего ложного спокойствия. — Я предлагаю тебе все, а тебе предпочтительнее быть шлюхой шлюхи!

Со мной в воде кто-то был. Мне казалось, что чьи-то руки схватили меня за лодыжки и тянут вниз. Возможно, Грегор действительно мог убить меня во сне. В конце концов, Патра чуть было не сделала это.

— Потому что я буду счастливее, будучи шлюхой шлюхи, чем с тобой.

Сказав это, я прекратила борьбу. Я позволила себе расслабиться, и вода сомкнулась над моей головой. Странным образом складывалось ощущение, будто меня смывает, потому что вдруг я стала двигаться вниз очень быстро, а затем...

— Кэтрин, проснись!

Кости тряс меня. Инстинктивно я закашляла, но в легких не было никакой воды. Я находилась в постели, и единственной влажной вещью на мне был мой собственный пот.

— Я не сплю, — прохрипела я.

Кости отпустил меня, и вот тогда я заметила, что щеку жжет. Вероятно, он сделал больше, чем просто тряс меня.
— Ты говорил, что больше никаких избиений, — пошутила я, чтобы притупить то, насколько испуганной сделал меня сон с Грегором.

Кости с облегчением рассмеялся.

— Ты очень быстро вынудила меня нарушить обещание, не так ли? Чарльз сказал мне, как это будет выглядеть, если Грегор свяжется с тобой во сне, но это самая жуткая вещь, за которой можно наблюдать. Такое чувство, будто ты мертва, только я могу слышать твое сердцебиение. — Кости наклонился ближе, смахнув блестящую капельку пота с моего лба. — Это делает Грегор, не так ли? Подлая мразь.

— Я в порядке. — Я села, натягивая одеяло туда, откуда отшвырнула его ногой. Он смотрел, не моргая.

— Ты кричала, что тонешь. Это очень далеко от «в порядке».

Взгляд на часы показал, что время близится к пяти утра.

— Сегодня он не может сделать это вновь. Потребуется несколько дней прежде, чем он станет достаточно силен для того, чтобы еще раз прийти ко мне, так что я в порядке. Правда.

Кости медленно отодвинулся, не отрывая от меня глаз. Это заставило меня подумать о том, сколько времени прошло с тех пор, как мы были в постели вместе. Недели? Больше? Я трусливо закрыла глаза, прижимая подушку к щеке, словно была истощена.

— Ты можешь вернуться в постель, Кости. Как я уже сказала, я в порядке.

Мгновение не было ничего, кроме тягостного молчания, а потом я наконец услышала, как Кости встал и ушел, закрывая за собой дверь.

Я открыла глаза и испустила вздох разочарования. Будь проклят Грегор и будь проклята я за то, что такая идиотка, и позволила ему тогда выловить меня из сна. Что бы я не отдала, чтобы вернуть все обратно и не пойти с ним в тот день. Кости — прежний Кости — был прав. Я не должна была заботиться о своих утраченных воспоминаниях. Они не украли мою силу и не оставили меня опасно уязвимой, как стертые воспоминания сделали с Кости. Кто бы мог подумать, что однажды Кости будет нуждаться в крови Грегра, чтобы открыть то, что было украдено из его разума? Очень плохо, что я не упаковала дополнительный пузырек крови Грегора в дорогу, когда пила из него в тот день...

— Вот именно!

Я выпрыгнула из постели, мой мозг набирал скорость от внезапного скачка надежды. Я пила кровь Грегора. Осталось ли во мне ее достаточно для того, чтобы помочь Кости?

Я вошла в его комнату без стука. Кости как раз устраивался в постели, а я в своем возбужденном состоянии перла как трактор, не задумываясь.

— Съешь меня, быстро. Может быть, еще не слишком поздно!

Вместо того чтобы потянуться к моей шее, Кости увлек меня на кровать и дернул мои пижамные штаны вниз.
— В чем твоя проблема? — ахнула я, отвешивая пощечину. Затем я натянула обратно штаны. Он стянул их в один миг.

Кости сел на корточки и в недоумении прикоснулся к своему лицу.

— А твоя, дорогая?

Внезапно я поняла его перевод, и вместо того чтобы извиниться, я не поверила своим ушам.

— Говоря «съешь меня», я имела в виду «укуси меня». Ничего себе, ты даже меня не знаешь, но ты просто, просто погрузился бы в это с головой, да? Ну же, малознакомый человек приходит сюда и говорит: «съешь меня», и ты даже не запротестуешь? Ты должен был потребовать «ручной работы», как минимум.

Кости просто пристально смотрел на меня, а затем опустил руку со щеки.

— Ты приводишь меня в замешательство, Кэтрин.

Это немного уменьшило мою раздраженность. Это и еще то, что простыня едва прикрывала его колени.

— Ты голый? — спросила я прежде, чем смогла удержать себя.

Он смотрел на меня с подозрением.

— Это еще один вопрос с подвохом?

— Нет, не бери в голову. Смотри, что я имела в виду, говоря о том, что тебе следует выпить моей крови. Я пила кровь Грегора пару недель назад, поэтому некоторое ее количество все еще должно быть во мне. Возможно, достаточное для того, чтобы оказать влияние. Понимаешь?

Выражение лица Кости посуровело, и он указал на меня нетерпеливым жестом.

— Иди сюда.

— Поверить не могу, ты позволил мне приказать тебе пожевать меня, — проворчала я, обойдя кровать, чтобы сесть рядом с ним.

Рука Кости взметнулась, притянув меня ближе.

— Учитывая то, что ты подслушала на днях, я считаю, это самое малое, что я мог сделать.

У меня не было возможности ответить. Его рот переместился к моему горлу, и я ощутила, как язык ищет правильное место, а затем Кости укусил.

Тепло ударило меня почти немедленно. Руки Кости поддерживали меня, ощущая, что мой позвоночник превратился в желе. Глубокие и устойчивые глотки скручивали мои пальцы, в то время как тепло каскадом лилось сквозь меня. Я знала, что издаю короткие судорожные звуки, но будь я проклята, если могла с этим что-то поделать. Это было не просто горячо, хорошо или чувственно. Это казалось необходимым. Как если бы не он пил меня, а каким-то образом я была единственной, кто оставался голодающим.
Я застонала имя Кости и потянулась к нему. Он поймал мои руки, держа их по бокам, пока отстранялся и закрывал проколы своей кровью. Я поднялась без поддержки Кости, радуясь тому, что сижу, иначе я бы просто упала.

— Кости? — На этот раз я произнесла его имя вопросительно, а не со вздохом наслаждения.

— Это ничего не дало, Кэтрин. А теперь тебе лучше всего уйти.

Кости отвел взгляд, когда произнес это, его плечи были неподвижны. Все в нем было далеким и почти сердитым.

Я встала, проклиная себя за то, что не попыталась сделать этого раньше. Что, если всего пара дней имела значение?

— Мне очень жаль, — прошептала я и вернулась в свою комнату так же быстро, как покинула ее.

***

На следующее утро я проснулась, обнаружив, что Кости уже не было. После завтрака я обняла Дениз и сказала, что было кое-что, что я должна сделать. Затем я отправилась на конюшню и схватила лопату.

Я чистила первое стойло около пятнадцати минут, когда подросток с веснушками и каштановыми волосами прибежал в конюшню.

— Остановитесь!

Я ожидала этого.

— Как тебя зовут, парень?

— Э-э, люди зовут меня просто Пони.

— Пони? Зови меня Рыжей. Я Хозяйка, не так ли? И как хозяйка я могу делать определенные вещи. Сегодня я собираюсь почистить эти стойла, а затем потренировать и почистить лошадей. В этом заключается твоя работа?

— Угу. — Он нервно пожевал губу.

— Возьми выходной, Пони. Если кто-то будет доставлять тебе неприятности, присылай их ко мне. Ты не можешь отговорить меня от этого, так что не беспокойся. А теперь будь хорошим мальчиком и покажи мне, где корм, ладно? Не волнуйся, я знаю, что делаю.

Восемь блаженных часов труда спустя я чувствовала себя лучше. Наконец-то я сделала что-то полезное. Стойла сверкали, даже если при этом я была покрыта грязью, навозом, потом и соломой. Пони бродил поблизости большую часть дня, пытаясь быть незаметным. Возможно, он боялся, что я испорчу что-либо, и готовился к ремонтно-восстановительным работам. Я помахала ему, когда вошла в дом, про себя смеясь над его ошеломленным выражением лица.

«Да, малыш. Девочки могут делать то же самое, что и парни».
Я уделила время душу, чтобы смыть с себя зловонье стойл. Затем я собрала влажные волосы в хвост, надела джинсы и удобную рубашку. Спустившись вниз, я была в гораздо лучшем настроении. И была голодной. Спейд и Дениз сидели в гостиной, потягивая шерри и выглядя утонченными даже в этой сельской местности.

— Кого я должна попросить, чтобы получись гамбургер и немного картошки фри? О, и молочный коктейль.

Спейд одарил меня насмешливой ухмылкой.

— Не будешь настаивать на том, чтобы чистить картошку, доить корову и взбивать мороженое самостоятельно? Ты должно быть измотана.

— Ты можешь вытащить девушку из деревни, но деревню из девушки не вытащить никогда, — язвительно ответила я, отказываясь позволять ему разрушать мое настроение. — Хочешь заглянуть мне под ногти, чтобы посмотреть, пропустила ли я немного грязи?

— Я не был бы удивлен, если ты сделала это. — Он указал на компьютер в другом конце комнаты. — Это для внутреннего пользования. Введи, что ты хочешь и когда, и тебе доставят это.

— Спасибо.

Через сорок пять минут я поедала свой второй гамбургер. Да, первый был настолько хорош. Вместо того чтобы заказать еще один молочный коктейль, я пила кока-колу. Дениз и Спейд, вероятно, хотели провести некоторое время вдвоем, и я позволила им это, отправившись кушать на балкон. Только я откинулась и испустила удовлетворенную отрыжку, когда голос Кости почти заставил меня выпрыгнуть из собственной кожи.

— Здравствуй, Кэтрин.

Тарелка соскользнула на пол от моего прыжка.

— Черт возьми, когда ты прокрался сюда?

Кости наклонился за тарелкой как раз в тот момент, когда я поторопилась сделать то же самое. Его пальцы задели мои, когда каждый из нас ухватился за блюдо. Я отпустила первой, проклиная вновь начинающуюся неловкость.

— Ох, спасибо. Не знаю, почему я настолько часто вздрагиваю. И я думаю, что должна извиниться за отрыжку как у водителя грузовика. Очаровательно, не правда ли?

Кости поставил тарелку, и его губы дернулись.

— На самом деле так и было. Я впервые увидел тебя расслабленной. Мои извинения за то, что напугал тебя. Мы с Менчересом последние несколько миль шли назад, поэтому ты не услышала машину.

Я понятия не имела, что сказать. После фестиваля лепета прошлой ночью, возможно, молчание было наилучшим вариантом.

Кости сел на соседний шезлонг. Я выбрала тот, что был напротив него, и тоже села. При этом он покинул свое место, и сел рядом со мной, выгибая бровь и заставляя меня подвинуться.

— Мы можем делать это всю ночь.

Я рассмеялась над идеей играть в «музыкальные стулья» с вампиром, собирающимся отметить свой двухсотый день рождения.

— Мы должны сделать это, просто чтобы увидеть лицо Спейда.

Кости тоже рассмеялся, и этот легкий смешок окатил меня ностальгией. Его рука нашла мою, и я пожала ее по привычке, пока реальность не заставила меня отстраниться.

Или попытаться.

Его пальцы напряглись, не позволяя мне убрать руку.

— И это тоже мы можем делать всю ночь, ты действительно не можешь позволить мне, по крайней мере, держать тебя за руку?

— Господи, Кости, я понятия не имею, что делаю.

Слова раздались в момент истинного разочарования. Теперь я действительно пыталась уйти, но это заставило его обернуть руки вокруг меня.

— Стой. Я сказал тебе, что ты пахнешь знакомо. И ты также кажешься знакомой при прикосновении, и прямо сейчас это все, с чем мне придется идти дальше.

Я перестала извиваться. Кости откинулся, перемещая меня, пока я не оказалась в колыбели его рук и ног. Его грудь служила мне опорой, и Кости переместил под себя еще одну подушку прежде, чем издать звук удовлетворения.

— Так намного лучше. Тебе удобно?

Мне было удобно. Моя спина вписывалась в его грудь, а его нога свисала с кушетки, как это было много раз прежде, когда он держал меня подобным образом. Близость и отсутствие необходимости смотреть на Кости помогли мне подавить неловкость.

— Я не делаю это даже чуточку легче для тебя, не так ли? — пробормотала я. — Ты бы намного лучше справился с ролью супруга человека, страдающего амнезией. А я лажаю семь дней на неделе.

— Нет, это не так, и, пожалуйста, перестань каталогизировать свои недостатки. Меня не волнует, если у тебя отрыжка, ты не наносишь макияж, жуешь с открытым ртом или выкрикиваешь ругательства в церкви. Преданность и честность, как я уже говорил, являются теми двумя качествами, о которых я беспокоюсь.

— Так все было бы нормально, если бы я была шестидесятилетней, пухленькой и с позвоночником, похожим на вопросительный знак?

Его фыркающий смех коснулся моего уха.

— Да. Но думаю, тогда мне придется поискать наиболее удобный путь, чтобы трахнуть тебя.
Я толкнула его локтем.

— Ты, наверное, уже знаешь его.

Еще одно фырканье.

— Джентльмен никогда не разглашает чужих тайн.

— Если я выйду замуж за одного такого, то буду помнить об этом.

Мой сухой комментарий только заставил его рассмеяться вновь. То, как его смех коснулся моей кожи, послало по мне приятную дрожь, и я не думаю, что это было непреднамеренно.

— Ты делаешь это специально, не так ли?

— Конечно.

Его голос был еще более довольным. Не знаю, почему он не добавил «ты еще сомневаешься?».

— Побереги силы, я пока еще не сплю с тобой. Знакомство с кем-то прежде, чем ты найдешь их точку G, вероятно, является новым опытом для тебя. По крайней мере, здесь я буду оригинальна.

Теперь его смех не коснулся моей шеи, потому что Кости откинул голову назад, чтобы свободно рассмеяться.

— Не волнуйся, Кэтрин. Даже если бы ты не была моей женой, то по-прежнему была бы оригинальна, но, пожалуйста, расскажи мне о себе. Так или иначе, я хотел бы знать все, а это бесконечно прекрасное «пока еще» делает меня еще более беспокойным.

— Ты не должен так спешить. — Эта тема снова начинала делать меня дерганой. — В конце концов, я могу разочаровать в постели.

— По-прежнему будь моим не бьющимся сердцем.

Мне потребовалась секунда, чтобы снова толкнуть его локтем.

— Я серьезно. Полагаю, мы должны обсудить это, чтобы, ну, ах, кое-что не выяснилось в постели…

Я замолчала, пытаясь не краснея найти правильные слова.

— Я полагаю, что мне было очень трудно угодить? — спросил он с иронией. — Ругал тебя, если не был удовлетворен, не так ли?

— Нет, конечно, нет.

— Тогда почему ты веришь, что я сделал бы это сейчас?

Слишком поздно я увидела ловушку. О, черт, как объяснить?

— Не пойми это неправильно. Ты... ты любил меня. Даже в первый раз, когда я ничего не знала, ты любил меня, и это... это означает, что ты ставил оценку, понятно?

— Ах. — Пауза. — Я был у тебя первым?

Это была очень личная тема, но она также касалась его. Даже если Кости этого не помнит.

— Вторым, но я действительно не считаю парня перед тобой. Он расценил мое «нет» как «приди и возьми меня».

— Как его звали?

— Дэнни Мильтон. — Вау. Много времени прошло с тех пор, как я думала о нем.

— Одна «л» или две?

Его тон был настолько причинным, что мне потребовалась секунда.

— Одна «л», почему... ох! Ты серьезно? Несмотря на все, что происходит ты, хочешь разыскать его?

Кости сел, немного передвинув меня при этом.

— После этого описания да.

Поскольку Дэнни был уже мертв, не было смысла спорить дальше.

— Тогда расслабься. Ты уже убил его.

— Хорошо.

Кости откинулся назад, и мы сидели в тишине еще несколько минут. Все это казалось сюрреалистичным. Как будто ничего, происходящего за последние два месяца, не было, и мы вернулись на наше собственное крыльцо и вместе смотрели на небо. Время от времени Кости вдыхал и выдыхал. Слышать это казалось странно интимным, тем более что я чувствовала движения его груди собственной спиной. Кости не нужно было дышать, так что он вдыхал мой запах. Неоднократно.

Кости был тем, кто нарушил молчание.

— Когда я увидел, как ты поцеловала Влада, я оскорбился не просто потому, что ты моя жена. Это... на мгновение это причинило боль. Что было очень неожиданно. И теперь вместо того, чтобы узнать больше о своем прошлом вместе с Чарльзом и Менчересом, я предпочел сидеть здесь с тобой. Откровенно говоря, это меня пугает.

— Почему?

Мой голос был приглушенным, таким, какой вы бы использовали, если бы делились секретом в темноте. Низкий голос Кости тоже был тихим, но еще не шепотом.

— Я столь многое могу потерять. Неожиданно я стал Мастером собственной линии, находящимся в состоянии войны с другим Мастером, но это не то, чего я боюсь. У меня есть опыт руководства и боев, но, кажется, я был дрянным мужем. Я боюсь снова подвести тебя, Кэтрин.

Я сжала его руку.

— Ты не знаешь, как потерпеть неудачу. И прежде... перед нашей большой ссорой ты сделал меня очень счастливой, Кости.

Он не двигался, но настроение стало другим. Тихие признания превратились в нечто другое. Я почувствовала это, когда его сила оживилась подо мной, превратившись в тугой узел энергии.

— Мне хотелось бы, чтобы ты снова была счастлива, — его голос стал низким. — Это не должно касаться только меня. Я останусь в рамках любых пределов, которые ты установишь.

Тот факт, что какая-то часть меня секунду обдумывала это, заставил меня отскочить от него.

— Нет, поверь мне, ты уже доказал себя в этом отношении. Я-я не готова открыть эту дверь, и я также не собираюсь выламывать ее. Ты не заслужил того, чтобы раскаиваться передо мной пока я получаю оргазм.

Оставаясь в своем откинутом положении на шезлонге, Кости смотрел на меня, пока я шла. Черт побери его за то, насколько он великолепен, и да поможет мне Бог, я все еще хочу его независимо от того, что я имела дело с болью за все, что происходило как с его памятью, так и без нее.

Его губы приподнялись в старой, понимающей улыбке, и когда Кости снова вздохнул, эта улыбка стала еще шире.

— Аромат твоего желания ощущается в воздухе, так что дай мне знать, когда изменишь свое мнение. Это не покаяние, уверяю тебя. Я просто хочу тебя любым способом, каким только могу взять.

Я должна уйти. Сейчас. Прежде чем моя сдержанность не вспыхнула пламенем.

— Спокойной ночи.

Я покинула балкон. Кости не последовал за мной. Когда я направлялась к своей спальне, то услышала, как он сделал еще один глубокий вдох, а затем выдохнул.

***

Что вы делаете, когда сидите на диете, а любимая еда находится в пределах досягаемости? Я пыталась больше расхаживать по своей спальне, но это не помогло. Включила телевизор, но стало только хуже: все местные каналы были отключены, оставались только платные. Вне зависимости от того, на что я переключала, казалось, что секс был везде. Наконец с мрачным разочарованием я набрала ванну и устроилась в ней. Прошло уже некоторое время с тех пор, как я делала это, потому что Кости обычно держал меня более чем пресыщенной, но это должно быть как езда на велосипеде, правда?

Конечно, это тоже не прошло так, как было запланировано.

Во-первых, я была слишком груба. Я атаковала свою плоть так, что это только увеличивало потребность, но ничего не делало для того, чтобы облегчить ее. Отлично, теперь я испытывала боль и разочарование. Наконец я заставила себя двигаться медленнее и думать о приятных вещах. Теплая вода успокаивала последствия моих предыдущих попыток, а мягкость начала окупаться. Наконец наступил прогресс. Мое дыхание стало прерывистым, а фантазии и воспоминания стали переплетаться в голове.

...Руки Кости по всему моему телу, дразнят, ищут и сводят меня с ума. Тяжесть его тела, прижимающего меня к постели. Его рот у меня между ног, поглаживания, проникновения и щелчки языка, пока я не в состоянии этого больше выносить. А затем жесткий и глубокий толчок, когда он проникает внутрь меня...

И он, распахивающий дверь ванной, чтобы зайти ко мне. Я застыла в шоке, моя рука все еще была зажата между ног. Наконец ко мне вернулся дар речи.

— Убирайся!

Мое требование только замедлило Кости, а вот бутылочка кондиционера, отлетающая от его головы, была тем, что заставило его остановиться.

— Кэтрин...

Следом в него отправилась бутылочка шампуня. Немного зеленой жидкости осталось на его глазах, затем последовало мыло. И моя бритва. Вскоре у меня ничего не осталось, так что я просто брызгала на него водой.

— Но ты звала меня, — воскликнул он, наконец, пятясь.

— Нет, я этого не делала!

Я задернула занавеску душа, скрывая себя, и схватилась за железный поручень, сгорая от смущения.

— Кажется, это было недоразумение.

— Убирайсяотсюда!

От унижения я не могла разделить слоги, однако, Кости меня понял, и через секунду я услышала, как дверь закрылась. Затем еще хуже, приглушенный смех Спейда, немедленно утихомиренный Дениз.

— Ради всего святого, — зашипела я, занавеска для душа все еще цеплялась ко мне. — Человек не может даже спокойно помастурбировать?

***

На следующий день взрослое поведение заключалось бы в том, чтобы пойти вниз и, ведя себя так, словно ничего не произошло, продолжить заниматься своими делами.

Ну, кто когда-нибудь уличал меня в том, что я веду себя как зрелый человек?

Я симулировала сон до полудня, пообедала в своей комнате, а затем смотрела фильмы со стойкостью профессионального бездельника. И ссылалась на еще одну головную боль любому, кто осмеливался постучать и спросить. Единственным процессом, которому я предавалась, был душ, в который я повторно отправилась вчера вечером. Он был слишком холодным, а мои руки использовались только в гигиенических целях.

Когда вечер наконец наступил, и Кости вернулся, его вопрос о моем местонахождении был встречен мгновенным смехом Спейда.

— Головная боль, приятель. — Спейд не беспокоился о том, чтобы скрывать свои постоянные смешки. — Возможно, тебе следует поверить мне на слово. Не хочу, чтобы она навредила себе, вышвыривая тебя из своей комнаты на этот раз.

— Заткнись, Чарльз, — голос Кости звучал также довольно, как я себя чувствовала. — Если я кому-нибудь понадоблюсь, то я буду в своей комнате.

Я осталась лежать в постели, не желая, чтобы моя ложь стала более очевидной из-за возни наверху. Небольшая, но все же разумная часть моего ума утверждала, что я не могу продолжать в том же духе. Кости нуждался в поддержке, а не в прятках. Учитывая его сексуальную историю, небольшое столкновение в ванной, вероятно, даже не было зарегистрировано его счетчиком неприличия.

Потребовалось три часа мысленной брани прежде, чем я поднялась с кровати. Еще сорок пять минут подобного нагоняя в ванной, умывание и чистка зубов до смехотворной степени. Двадцать минут репетиции вводных фраз нашего разговора. Еще час отступничества прежде, чем я решилась пойти на это. К тому времени, однако, я полагаю, было уже слишком поздно. Кости не мог не спать к настоящему моменту.