Туалетная комната

 

 

Не буду приводить все подробности сцены, с которыми я здесь столкнулся. Полагаю, разумно сообщить их кратко, чтобы дать общее представление об обстановке.

Туалетная комната была одним из тайников, которые еще встречаются в старых домах: коморка полтора на два метра без окна. Скудный дневной свет проникал сюда только через форточку в спальне Морино. Однако в спальне, слуховое окно было закрыто такой темной тканью, что при закрытой двери здесь царила почти полная темнота. Даже при открытой двери, как в данном случае, сюда пробивался лишь тусклый свет, производящий самое удручающее действие. К чему это я? Контора-аквариум на первом этаже с зелеными стеклами ‒ само веселье, по сравнению с этой конурой.

Ременная кровать. Даже в армии на такие кровати кладут матрацы. Здесь же на кровати не было ничего. Вместо постельных принадлежностей только сероватое, дырявое хлопчатобумажное покрывало, красная цена которому пятнадцать франков.

Я нисколько не преувеличил и не представил ситуацию в черном свете из-за болезненной манеры сгущать краски. Я редко сталкивался с более удручающей обстановкой.

В глубине коморки эмалированный кувшин, очевидно, с водой. На плетеном стуле тарелка с куском хлеба и остатками копченой селедки. И, наконец, в полном противоречии со всем этим здесь была женщина! Ей было лет тридцать пять – сорок, однако, возраст еще не сказывался на ней. Какие-либо признаки старения полностью отсутствовали. Ни малейшего намека на увядание! Наоборот! Крепкая, живая плоть, ничего лишнего. Кожу покрывал легкий загар. Ярко-рыжие волосы сохранили следы краски. В глазах, казалось, переливались огоньки цвета самородного золота.

И такая женщина сидела здесь на краю кровати, замкнувшись в себе. На ней было только шелковое платье, великолепный блеск которого резко диссонировал с обстановкой.

Джи 7 представил нас друг другу отточенным тоном светского человека.

‒ Мадам Морино.

Больше всего меня привлекали обводы ее век, темные, придающие ей ореол таинственности и скорби.

‒ Господин Морино, может быть нам лучше пройти в гостиную?

Судовладелец не ответил, даже не пошевелился.

‒ Прекрасно. Тогда останемся здесь. Впрочем, у мадам было достаточно времени, чтобы привыкнуть к неудобствам этой комнаты, ‒ и, повернувшись одновременно и ко мне и к судовладельцу, продолжил. ‒ Больше всего в этом деле меня поразило то, что меня просили им заняться. Мы же не в Англии и не в США, где для граждан в порядке вещей прибегать к услугам частного детектива. Там это такая же обычная профессия, как счетовод-эксперт или архитектор. Мадам, вы позволите закурить?

Он зажег сигарету. Заметив с какой страстью она смотрит на портсигар, Джи 7 предложил ей сигарету.

Пока она жадно втягивала дым, он продолжал:

‒ А вот во Франции, когда обращаются в сыскное агентство, это означает, что речь идет о деле, которым полиция заниматься не будет: слежка за женой, которую подозревает муж, или за мужем, которому не доверяет жена; поиск драгоценностей, украденных прислугой, которую невозможно передать в руки правосудия; деликатные дела о наследстве и так далее.

А мы в Фекаме, в ультрапровинциальном городке, где не ступала нога частного детектива. Мсье Морино ‒ самый яркий образчик буржуа в чистом виде. И все же, когда он обратился ко мне, полиция уже во всю работала и дело значительно продвинулось вперед.

Наконец, заметьте, он обратился не в одно из трех-четырех известных парижских агентств, адреса которых напечатаны на шестой странице во всех ежедневных газетах.

Он выбрал новую фирму, детективное агентство, которое только что было создано. При этом речь идет о человеке, который по всей стране известен своей скупостью! Полиция работает на не него бесплатно, предоставив в его распоряжение лучшие кадры, которые удалось найти, однако, это не мешает ему пожертвовать двадцать пять тысяч франков, чтобы заменить полицию совершенно незнакомым человеком, который при этом молод и, возможно, неопытен.

Такова основа моего расследования.

И, повернувшись ко мне, добавил:

‒ Будь добр, открой окно в спальне. Здесь не хватает воздуха.

Краем глаза я заметил судовладельца, который стоял, опершись плечом о стену, и разглядывал Джи 7 своими желтушными глазками, с видом человека, готового нанести удар исподтишка.

‒ Я приехал! Добротный дом! Здесь не тишина в полном смысле этого слова, и если позволите, не в приятном смысле этого слова, а в самом отвратительном смысле. В помещениях нет ни воздуха, ни света. Тайны начались прямо со входной двери. Казалось, мне говорят, что я ничего не найду. Я действительно отчаялся найти хоть что-нибудь. Но здесь я спросил себя: «Для чего ко мне обратились?». Я задумался. Полиция не имеет привычки информировать кого бы то ни было, даже потерпевших, о своих методах и находках. А вот частный детектив, который работал в полиции, напротив, будет ежедневно докладывать о результатах, полученных в ходе расследования.

Вторая почти установленная истина: «Я здесь не для того, чтобы держать мсье Морино в курсе работы комиссара Люка».

Осталось узнать, как сложилось такое положение вещей и восстановить ход событий. Внешне дом спокойный и солидный. Мсье Морино богат, имеет детей.

Я навел справки и первые же полученные результаты вызвали у меня сомнения. Судя по внешним признакам, все было достойно и солидно. Однако мадемуазель Морино сама ходит за покупками. Сын Морино работает в банке простым клерком. И никаких следов мадам Морино. Она уехала, когда-то. Ее имя больше не называют.

Вероятно, тайна кроется в другом. Комиссар Люка ищет на борту и вокруг «Мари-Галант». А я захотел поискать здесь, в этом доме, куда не проникает даже солнечный свет.

Но мне не за это платят! Я прекрасно понимаю, что мне не позволят ступить в апартаменты, мои вопросы останутся без ответа либо ответы будут лживыми. Вот поэтому я простудился и оставался в номере. Таким образом я стал детективом-невидимкой, который не оказывает услуги, за которыми к нему обращались.

Первый результат ‒ визит Филиппа. Второй результат, тот к которому я стремился ‒ мсье Морино забеспокоился, занервничал, пришел ко мне в «Железнодорожную гостиницу», где он успокоился, найдя детектива в пижаме, с замотанной шеей, сотрясаемого приступами кашля.

Оставалось лишь спокойно попасть в нужное место. Естественно, я превысил свои права. Естественно, мсье Морино, вы вправе подать на меня в суд за то, что я проник сюда хитростью. Если бы я продолжал службу в полиции, то я не позволил бы себе нарушить это, одно из самых строгих, профессиональных правил и мне потребовался бы ордер на обыск, подписанный в магистрате.

Однако, разве обращаясь ко мне, вы не требовали узнать правду? Что поделаешь, раз я узнал для вас правду! Я солгал вашим сотрудникам, которые позволили мне проникнуть в ваши апартаменты. Я обманул вашу дочь, которая в данный момент, волнуясь, ждет вас на вокзале.

И вот, я один в нужном месте. В гостиной ничего. В столовой ничего. Однако, по вечерам ставни остаются открытыми. У прохожих создается впечатление приличного дома, где играют на пианино и поют романсы.

Но есть еще спальня, а в ней запертая дверь. Дверь туалетной комнаты, ключ от которой всегда носят с собой. Достаточно поковырять проволочкой и что? За дверью женщина.

Я не прорицатель. В детективном романе автор, несомненно, заставил бы меня полностью восстановить загадку «Мари-Галант» с помощью рассуждений, построенных на имеющихся у меня элементах.

В реальной жизни проблема не такая сложная. Надо только «знать, где находится истина, пойти туда и найти ее».

Итак! Я почувствовал, что истина скрывается здесь и пришел за ней. Здесь я нашел мадам Морино, едва может говорить, ту самую мадам Морино, которая не умерла в Бремене, как вы мне об этом изволили только что рассказать.

Здесь заговорил. Скорее даже не заговорил, а пробурчал несколько слогов, из которых сложилось слово:

‒ Сколько?

‒ За что, за то чтобы я открыл правду, или скрыл ее? Сейчас обсудим. В данный момент я делаю свое дело. Вы просили Джи 7 заняться этим делом, и он им занялся. В настоящее время он вам докладывает о результатах своего расследования, и его совершенно не волнует, знали ли вы об этом раньше.

Я ответственный человек, мсье Морино. У меня не было необходимости в долгом разговоре с мадам, поэтому ваше заточение в моем номере длилось недолго.

Буду краток. Далее излагаю в телеграфном стиле. Двадцать один год назад дом «Морино и сын» был не таким прочным как сейчас, несмотря на свой фасад из французского камня. Два корабля подряд затонули, а поскольку необходимые меры предосторожности не были приняты, в выплате страховки было отказано. Женам погибших необходимо выплачивать пенсию.

Чтобы заткнуть дыры требовались наличные. Есть богатая девушка на выданье, но ей всего шестнадцать лет. Ее приданое больше капитала дома Морино.

Она сирота, живет со старой сумасшедшей теткой. Чтобы избавиться от опеки и стать наконец свободной, она соглашается стать мадам Морино. Именно вы настояли на том, чтобы брак был заключен на условиях совместного владения имуществом. Я узнал об этом вчера, позвонив нотариусу.

Юная девушка, совсем еще ребенок, вошла в дом. Она надеялась, что у нее начинается счастливая жизнь. Но нет! Ее ожидало самое мрачное, самое жалкое существование. Здесь не было слышно смеха, все разговоры только о кораблях и прибыли. Ей пришлось самой заниматься хозяйством. Ей пришлось считать гроши. Дом разъедала гниль ‒ скупость. Врожденная скупость, которая уже на протяжении трех-четырех поколений была главным отличием семейства Морино. Патологическая скупость. Все было подчинено одной цели: любой ценой увеличить количество кораблей.

Родился сын, родилась дочь, но радости в доме не прибавилось. Молодой женщине всего двадцать лет, а она ведет жизнь богатой вдовы.

Она не возмущается. Для этого необходимо событие другого порядка. Она не знала любви. Вы представляли собой самое жалкое зрелище.

И вдруг, молодой человек. Приключение. Безрассудство. Она поддается соблазну.

Вы могли потребовать развода. У вас было на это полное право. Закон на стороне обманутого мужа. Однако брак был заключен на условиях «совместного владения имуществом». Ее деньги вложены в дело ‒ во флот дома Морино, который в случае развода должен был сократиться вдвое.

Вы предпочли остаться рогоносцем. Жена потребовала от вас свою долю имущества. Вы же посылали ей смехотворные суммы.

Для нее это было приключением. Она переступила через пропасть. Любовник ее бросил. Она завела другого. Она стала работать в мьюхик-холле и стала, что называется, мировой знаменитостью.

Это не мешало ей оставаться владелицей половины флота Морино. Именно это вас и беспокоило. Из-за этого вы лишились сна. Плевать на жену! Деньги ‒ вот ваше больное место.

Она сменила имя и продолжала переезжать из столицы в столицу. Годы шли и вы все менее щедро отвечали на ее требования о деньгах.

Деньги! Из кассы утекали деньги!

И вдруг представилась уникальная возможность. Трагедия в Бремене. Трупы в холостяцкой квартире. Среди них женщина без документов, фотографию которой в целях установления личности публикуют в газетах. Лицо на фотографии чем-то смутно напоминает мадам Морино. Неважно, что это не она! Официально она мертва, даже если и продолжает жить! Все, спокойствие вам обеспечено!

Вы отправились в путь. Вы ее опознали! Мадам Морино в могиле, а вы, наконец-то, хозяин миллионов, вы один!

Странное преступление непредусмотренное законом! Убийство без убийства! Официально убитая полна жизни! Там в Германии похоронили неизвестную под именем мадам Морино, которая, ни о чем не догадываясь, продолжала колесить по свету.

Она утратила всякую связь с нормальной жизнью. Она вращалась в своем кругу, ввязываясь в различные авантюры. И все из-за того, что когда-то все пошло наперекосяк, из-за того, что не нашла тепла, на которое имела право надеяться.

Она связалась с пестрой компанией, которая переезжала из столицы в столицу. Они находились под постоянным наблюдением полиции, но их редко удавалось уличить в чем-либо из-за их проворства или просто, потому что на них не распространялось действие кодекса.

Мошенничество, перевозка наркотиков. Она заводит любовников и ввязывается в различные авантюры.

Но вот однажды раненая она приезжает сюда. На ней лица не было. Неудачное дело в Париже. Шантаж. Жертва, вместо того чтобы позволить себя обобрать стреляет из револьвера. Любовник мадам Морино стреляет в ответ.

За любовниками начинается охота. Границы закрыты. Они вот-вот должны попасть в сети, расставленные полицией.

Речь идет об их жизни. Чтобы спастись, перебравшись на другой континент нужны большие деньги. У мадам Морино они есть. Это ее приданое – миллионы, вложенные в рыбный промысел Морино. Она приезжает сюда. Она требует. Она умоляет.

Но Морино скорее позволит содрать с себя шкуру, чем расстанется с кругленькой суммой. Но больше всего он боится скандала. Он уступает. Он скупится. Он спорит как мелочный торгаш.

Все что угодно, только не деньги. Нет! При всем желании он не может их дать. Есть только старый корабль в бассейне, который уже три года гниет у причала и практически ничего не стоит.

Беглецы могут взять корабль и уйти на нем. Это все, что он может для них сделать. Какая щедрость!

В ожидании пока ее любовник, получив некоторую сумму, приведет шхуну в порядок, мадам Морино прячется в туалетной комнате у своего мужа. Он покупает запасные части и топливо.

Все, они уходят! Они высадятся в Англии или в другом месте и все, слава Богу, больше о них никто не услышит!

Больше не придется вспоминать о том, что мадам Морино жива. А самое главное, не придется беспокоиться, что она предъявит законные требования на свою долю богатства.

Все вечера любовник занимался ремонтом двигателя. Скоро «Мари-Галант» будет готова выйти в море.

Но достаточно ли этого? Вдруг, в один прекрасный день все начнется сначала? Что если, спасшись от полиции, мадам Морино опять потребует денег? Разве, находясь на свободе, она не представляет постоянной опасности для состояния Морино? А вот в туалетной комнате, напротив, она ничего не сможет потребовать. Разве что, немного еды и все! При этом она не сможет ни с кем общаться.

Морино не находит себе места. Он просто заболел от мысли, что было бы неплохо избавиться от опасности, нависшей над его головой. Но, что делать с любовником в порту? Он будет искать свою спутницу.

Джи 7 замолчал. Он нажал на защелку и услышал металлический звук открывшегося портсигара.

‒ Сигарету, мадам?

Она жадно схватила сигарету, в которой табака было всего один сантиметр, и прикурила.

‒ В этом и проблема: судно в порту, готовое к выходу. Человека на борту разыскивает полиция. Мадам Морино в этой комнате. Если они уйдут, появятся новые требования денег. Если мужчина не уйдет, он потребует отпустить подругу.

Фирма уже не такая солидная. Дела идут не блестяще. Несколько кораблей разоружены.

Еще и деньги отдать? Никогда! Дом Морино священен, неприкосновенен, ради него можно пожертвовать всем.

В уме Морино возникала одна невероятная комбинация за другой. Если любовник умрет, останется только женщина, запертая в туалетной комнате. Но этот любовник очень силен.

Голос Джи 7 приобрел какую-то резкость:

‒ Сам Бог бережет этих мерзавцев! ‒ прорычал Джи 7. ‒ Не так ли, Морино? Бог или дьявол. Он расспросил свою жену. По крупицам он узнал, что у любовника есть в Париже старая подруга, очень ревнивая, жаждущая мести.

Тогда, Морино вызвал ее в Фекам и показал ей убежище бывшего любовника. Он был там, когда она предложила ему снова жить вместе и пригрозила, что если он ее бросит, она его выдаст.

Морино затаился. Он ждал.

Однако, вопреки его ожиданиям, вооруженная женщина не выстрелила. Нет! Это взбешенный любовник, загнанный в угол, совершает безрассудный поступок. Поступок человека, которому грозит гильотина. После этого он сбежал без всякой надежды вернуться.

Это правда, Морино? Правда, что вы остались один на один с трупом, который вы не опознали? А потом, испугавшись, вы распаяли цистерну?

Но этого было недостаточно. Вы осторожный человек. Но вы трус и как все трусы вы решили все довести до совершенства, решили ничего не усложнять.

Труп в цистерне ‒ это постоянная угроза, его мог обнаружить рабочий. Корабль готов к выходу. Вы запустили двигатель. Вы знаете порт лучше, чем кто-либо. Вы прошли шлюз.

Далее, выправив руль, вы спрыгнули на мол и без посторонней помощи «Мари-Галант» с трупом на борту вышла в море.

Где-нибудь она нарвется на скалы или просто кончится мазут.

Вне подозрений остался только один человек ‒ владелец судна.

Наступила пауза, после которой мой друг весело продолжил:

‒ Насколько я помню, мы договаривались о двадцати пяти тысячах за раскрытие правды. И, конечно, свобода для мадам. Думаю, для вас это не так страшно. Это не грабеж в буквальном смысле слова. Мой гражданский долг не требует, чтобы я на вас доносил.

 

*

 

 

В кабинете на первом этаже мой друг тщательно пересчитал двадцать пять купюр, после чего проводил мадам Морино на вокзал. У нее был билет второго класса до Парижа, где Джи 7 обещал ей свою протекцию.

Когда мы остались на улице одни, он облегченно вздохнул:

‒ Вот здорово! Мое первое дело в качестве частного детектива! Повезло, что мне не понравился клиент! Какая огласка!

‒ Пойдем, выпьем, ‒ сказал я, скорчив недовольную гримасу.

Я действительно чувствовал себя неважно и заказал коньяк с водой, в котором было много коньяка и почти не было воды. Джи 7 посмотрел на меня с какой-то странной улыбкой и заключил:

‒ Такую историю ты бы никогда не придумал. Все просто. Романисты ищут свои сюжеты в каких-то особых кругах. А если нужна настоящая драма просто присмотрись к дому обычного буржуа с самым солидным фасадом. Войди внутрь.

Лучше реальности все равно ничего не найдешь.

 

Морзан, июнь 1930 г.

[1] «Тижи» – прозвище художницы Регины Реншон, которую так с детства называл Сименон.

[2] «5 Си-Ви» -- «Peugeot 5CV» популярное название для нескольких моделей автомобилей типа Peugeot 172, выпущенных между 1925 и 1929 гг. (прим. перев.)