Закрути роман с героем! 4 страница

— Дорогая, пусть Алена ответит! Пошла бы за Родину воевать, если бы война началась? Третья мировая! — Николай Федорович неодобрительно нахмурил брови и устремил взгляд на Алену.

Малышкина замялась. Каждый год на 9 мая на классный час приходили ветераны Великой Отечественной войны и рассказывали о своих подвигах, о том, каким жутким было время с 1941 года по 1945-й. Алена испытывала чувство глубокого уважения и гордости за то, что были такие люди в то военное время. Она не была уверена, что смогла бы так же отчаянно сражаться, как те, кто отстоял Советский Союз в борьбе с фашистами. Ей бы, наверное, не хватило смелости.

Алена покачала головой и неуверенно, опасаясь пристального взгляда отца Паши, ответила:

— Думаю, что... да... точнее, нет... Я по жизни трусиха, паникерша и, когда попадаю в экстремальную ситуацию, меня всю начинает колотить. Не думаю, что на войне от меня было бы много пользы. Я бы падала в обморок и мешала бы всем своим бестолковым присутствием.

Николай Федорович широко раздул ноздри:

— Вот как... Ну что ж, верно мыслишь, Алена! Женщинам на войне делать абсолютно нечего, ибо слабы они духом!

Вот тут Малышкина поспорила бы с отцом Орешкина, потому что была солидарна с тем, кто когда-то сказал: «Слабый пол сильнее сильного пола, в силу того что сильный пол слабеет перед слабым полом». Но начинать бессмысленную дискуссию ей не хотелось.

Закончился обед, Малышкина поблагодарила родителей Паши за радушный прием и вкусную еду. Алена и Паша вышли на улицу, на их счастливые лица тут же упали лучи почти весеннего солнца. Ребята застыли на пороге и посмотрели друг на друга. Улыбнулись. Алена сощурилась и сделала ладошкой «козырек» над глазами.

— Ты так красиво морщишь носик, — неожиданно сказал Орешкин.

Девушка засмеялась.

— А у тебя здорово получается делать комплименты! — Малышкина похлопала его по плечу.

— Я могу говорить их часами.

— Я тоже, — понимающе кивнула Алена. — Я люблю делать друзьям комплименты, мне не жалко слов. Мне нравится доставлять радость людям, нравится, как они порой смущаются, краснеют и глупо хихикают. За этим интересно наблюдать!

— А я нет, — отрицательно покачал головой Паша.

— Нет? — Алена удивленно вздернула брови. — Но ты только что сказал...

— От меня редко можно услышать комплимент. Я их берегу.

— Бережешь? — удивилась Малышкина.

Орешкин кивнул.

— Но для чего? Или для кого?

— Для одной. Для одной-единственной девушки.

— Почему только для нее?

— Потому что не хочу давать другим девушкам повод думать, будто я в них заинтересован.

Малышкина не знала, как на это реагировать. Она только пожала плечами:

— Первый раз в жизни слышу подобную...

— Чушь? — он не дал ей закончить мысль.

— Нет, — Алена улыбнулась. — Никогда бы не подумала, что бывает такое. Беречь комплименты для одной девушки. Но... Это же просто слова! Которыми ты делаешь приятное другим людям! Лично мне доставляет наслаждение, когда я вижу их улыбки.

Орешкин задумчиво уткнулся в пол.

— Нет, Ален, это не просто слова... когда-нибудь ты поймешь меня.

— Может быть.

Тут вдруг Алена поняла, что Паша делал ей комплименты. На протяжении всего их знакомства он делал короткие, но четкие замечания по поводу ее внешности. Сказал, что глаза очень красивые, что пальцы тонкие и изящные, когда они говорили о музыкальном образовании Алены. А сейчас и про носик! «Ты так красиво морщишь носик». Значит ли это что-нибудь? Алене очень бы этого хотелось...

— Пойдем прогуляемся? — Орешкин взял руку девушки в свою теплую ладонь.

— Пошли. — Малышкиной сразу стало тепло от его прикосновения, и морозный ветерок был ей нипочем. Она совершенно забыла о запланированном «ограблении».

 

Глава 6

Дурдом и сверху бантик

А лена вдруг почувствовала, как резким движением кто-то вырывает у нее из рук любимую замшевую сумочку, а вместе с тем уходит и земля из-под ног. Голова Малышкиной запрокинулась, девушка упала и больно ударилась о заснеженную глыбу льда. Последнее, что Алена видела перед полной отключкой сознания, это как ее ридикюльчик, подаренный мамой на Восьмое марта того года, исчезает вдали, болтаясь в руках парня в широких штанах и дутой синей куртке. Дальше — пустота.

Она очнулась от голосов:

— От тебя одни неприятности.

— Он подбежал сзади. Я не обладаю совершенным слухом, чтобы слышать, как по снегу подкрадывается человек, — оправдывался юноша.

— Это уже второй раз происходит, — собеседник не воспринимал его слова.

— Ко второму я точно непричастен. Не давал же я вору наводку!

— Кто тебя знает?..

— Девочки, не ссорьтесь, — сухими губами прошептала Алена, потихоньку приходя в себя.

— Ленка! — бросился к сестре Артем и приподнял ее голову, чтобы она попила воды из стакана. — Ты как себя чувствуешь?

— Ну, если скажу, что хорошо, вы мне поверите и перестанете ругаться?

— Нет! — хором ответили Артем и Паша.

— Тогда мне просто ужасно и отвратительно паршиво, — простонала Малышкина, — и если вы немедленно не перестанете ссориться, то мне станет совсем дурно.

— Не говори так, — попросил Артем.

— А ты не обвиняй Пашку в том, в чем он не виноват!

— Как скажешь...

— Вот так бы всегда! — обрадовалась Алена. — Нет, ну как хорошо быть беспомощной и больной: даже собственный вреднющий брат меня слушается! Артем, принеси мне мармела-а-адку, пожалуйста!

Артем фыркнул и пригрозил пальцем сестре:

— Я не дам тебе вот так меня использовать! Но сластей тебе принесу, так уж и быть.

— Давай-давай, — Малышкина проследила за тем, чтобы брат вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, а потом взглянула на Орешкина: — Что случилось?

— У тебя украли сумку.

— Кошмар, — театрально закатила глаза девушка, — а где она сейчас?

— Кто?

— Сумка!

— Не знаю. Наверное, у вора.

Малышкина моргнула раз. Другой. А потом вспыхнула:

— Ты не догнал этого мерзавца??

— Ален, ты себе голову об лед разбила! Неужели я должен был бросить тебя и кинуться за воришкой?!

Малышкина признала его правоту и откинулась на подушку.

— Ну а на самом деле, ты как себя чувствуешь?

— Нигде не болит, нигде не жмет, — улыбнулась Алена. — Это что ж? Ты меня уже второй раз на руках домой приносишь?

— Получается, что так, — усмехнулся Орешкин.

— А бог любит троицу! Надо бы еще раз что-нибудь такое провернуть, чтобы я грохнулась в обморок, и ты, как настоящий мужчина, вновь принесешь меня в мою постель...

—...а потом получишь от меня по ушам, — радостно закончил вошедший в комнату Артем. В руках у него была тарелка с мармеладом и печеньем.

— А чего вы не отвезли меня в больницу? — поинтересовалась Алена, уходя от неприятной темы.

— У тебя котелок железный, Ленка, — засмеялся брат. — Когда этот... твой друг принес тебя, я сразу понял, что ничего серьезного...

— Он у меня на медицинском учится, — шепнула Малышкина Паше.

— Да! — подтвердил Артем. — Сотрясения нет и даже крови. Удачно рухнула, сестренка.

— Я старалась, — захлопала глазами девушка, а потом сказала: — Мальчики, мне надо побыть одной. Посплю, ага?

— До завтра? — спросил Паша.

— Конечно! Созвонимся!

Юноши вышли из комнаты Алены, и она тут же кинулась к телефону.

— Ксюшка!

— Слушай, Аленка! Такая досада! Кирюха куда-то испарился, не могу его найти уже полдня. Телефон отключен! Так что ограбление пока откладывается...

Малышкина замерла с трубкой у уха и немигающим взглядом смотрела в стену до тех пор, пока Нахимова не начала барабанить по телефонным кнопкам и вопить:

— Эй!! Ты где? Куда пропала?! Отзовись!!

— Кирилл меня не грабил?

— Нет, я же говорю. Ты меня не слушаешь!..

— А кто меня тогда ограбил?

— Тебя ограбили? — опешила Ксюша.

— Представь себе!!! — закричала Алена. — Моя су-у-умка!! Моя любимая замшевая сумочка! Мамин подарок! Самая классная в моей коллекции! У меня там был кошелек, мобильник, записная книжка! А-а-а!! Это катастрофа!

— Кто это сделал?

— Если бы я знала, то уже размазала бы его по стенке! — бушевала девушка, широкими шагами измеряя пол в комнате.

— Но как же так? — растерянно пробормотала Ксюша. — Это должен был сделать Кирюха. Но мы договаривались перед его вылазкой созвониться! Может, он, не предупреждая, пошел на это дело? Конечно! Так оно скорее всего и было!

— Ты думаешь? — всхлипнула Алена.

— Ну да! Осталось выловить где-то Кирилла.

— Ладно, как будут новости — звони.

— Хорошо, и ты.

Малышкина положила трубку и задумчиво закусила губу. Перед тем как окончательно потерять сознание, она увидела, что парень был в широких штанах и синей дутой куртке. Но с виду он казался намного худее Кирилла, да тот к тому же и не носит эти нынче модные реперские широкие штаны, а предпочитает простые джинсы.

Тут зазвонил телефон. Звонки были короткими, значит, кто-то звонил либо по межгороду, либо с мобильного телефона. Малышкина взяла трубку.

— Алена? Это Кирилл, — послышался на том конце провода знакомый голос.

— Привет, мы тебя ищем! Где ты пропадаешь?! — подскочила Алена.

— Ты дома? Можно, я зайду?

— Да, конечно, но... — девушка хотела спросить, почему он отключил телефон, сообщить, что его не может отыскать его любимая девушка, и поинтересоваться, у него ли ее сумка, но в трубке уже раздались быстрые гудки.

Малышкина пожала плечами и положила трубку.

— Дурдом! — нахмурилась она и пошла встречать Кирилла во дворе дома, чтобы он не звонил и не тревожил Артема.

На нем были черные джинсы и точно такого же цвета зимняя куртка. Когда он приблизился к уже успевшей замерзнуть на улице Алене, девушка спросила с надеждой в голосе:

— Переоделся?

— В смысле? — не понял Кирилл. — Зачем? Во что?

Алена огорченно шмыгнула носом и, поежившись, сказала:

— Пошли ко мне в комнату, там теплее.

— Да, у меня к тебе разговор.

— Тем более...

Они поднялись по лестнице, Алена прикрыла дверь и предложила Кириллу присесть в кресло, а сама скромно устроилась на краешке кровати и опустила голову.

— У тебя что-то случилось? — догадался юноша.

— Ты не крал мою сумку? — схватилась за последнюю ниточку Алена.

Тот отрицательно покачал головой.

— Ксюшка мне говорила про это, я согласился. Но сегодня не получится... Подожди, как это? У тебя уже ее кто-то украл?

Малышкина кивнула.

— Там телефон был, деньги, записная книжка...

— Сочувствую.

— Да уж. А что за разговор у тебя ко мне?

Кирилл замялся, и тут у него зазвонил мобильный. Он достал его из кармана, посмотрел на экран. Поморщился и рявкнул:

— Да... Да, Ксюш... Я... Я сейчас у бабушки за городом, помогаю ей тут... Да, давай. Пока.

У Алены от изумления даже приоткрылся рот.

— Это была моя Ксюша? — спросила она, удивленно хлопая ресницами.

— Да. Собственно, про это я и хотел поговорить. Мне Ксюшка стала противна, я не хочу с ней больше иметь ничего общего. Можешь поговорить с ней об этом? А то вы, девушки, все такие чувствительные... Обижать вас не хочется лишний раз...

Рот Алены приоткрылся еще чуть-чуть, а потом раздался громкий крик:

— Что?! Ты хочешь бросить мою подругу?! Вот так? По-подлому?! Да как у тебя вообще смелости хватило прийти сюда, ко мне! И просить о таких вещах!! Ни стыда ни совести!

— Ну, вы же лучшие подруги... — промямлил Кирилл, слабо отбиваясь от громогласной атаки девушки.

— Пошел вон! И чтобы глаза мои тебя больше не видели!! — кричала Алена.

— Так, значит? — прищурил он глаза. — Не захотела мне помогать? Пожалеешь!

— И что же ты мне сделаешь, придурок? Пошел отсюда к черту!!

Внезапно кто-то постучал в дверь. Алена вздрогнула.

— Ленка, к тебе Ксюша пришла, — раздался голос Артема.

Не успела Алена и глазом моргнуть, как Кирилл пронырливо прошмыгнул мимо нее и, открыв шкаф с одеждой, затаился там. Дверь в комнату открылась, и перед Малышкиной предстала зареванная подруга. Лицо ее было сравнимо по цвету с болгарским красным перцем, а по щекам градом катились крупные слезы, черные от туши. Забыв про Кирилла, Алена кинулась к Нахимовой.

— Что с тобой? Ксюш! Родненькая, ну чего ты плачешь? Садись, что случилось? Артем, выйди и закрой дверь с той стороны!!

Брат фыркнул и тут же скрылся.

— Аленка-а-а, — завыла Нахимова, — я тебе не рассказывала-а-а.

— Что?? Кто? Как? Что случилось?!

— У нас с Кириллом все так плохо, так плохо, просто ужасно!! Он меня больше не любит, скрывается от меня, видеть и разговаривать не хоче-е-ет... Я к нему и так и сяк, пытаюсь сохранить отношения, а о-он! Ну почему та-а-ак?

«Господи, какой дурдом», — подумала Алена.

— Ты его любишь? — спросила она.

— Нет, — покачала головой Ксюша. — Давно уже. Как он ко мне остыл, так и я поняла, что не мое это. Но что с ним случилось? Почему он так изменился?

— Просто я влюбился в твою подругу, мы давно уже встречаемся. — Кирилл выполз из шкафа и ухмыльнулся гадкой улыбочкой, бросая на Алену мстительные взгляды.

— Что? — тихо спросила Ксюша и посмотрела на подругу, поняв, что Кирилл имеет в виду именно ее. — Это правда, Алена?

Та устало вздохнула:

— Ты же знаешь, что нет. Ксюша, просто он хочет мне отомстить, вот и несет всякую чушь!

Нахимова на минуту замерла, потом вскрикнула и кинулась с кулаками на Кирилла:

— Ах ты, гад! Гонишь на Аленку, мерзавец! Я тебе покажу, как обманывать меня!! Неужели ты думал, что я тебе, дуболому такому, поверю?!

Ксюша принялась бить ладошками парня по спине и плечам, к счастью, тот прикрывал свою глупую голову руками и не давал ей сдачи.

— Артем!! — закричала Алена. — Помогай!!

Брат словно стоял за дверью: появился через мгновение и, прижав к себе плачущую и вырывающуюся Ксюшу, увел из комнаты. Кирилл недовольно скривился, когда Алена пошла на него, многообещающе закатывая рукава.

— Катись отсюда, — процедила она сквозь зубы, — пока я тебя собственными руками не придушила.

— Чао, бамбино! — Он махнул рукой и испарился.

Малышкина, совершенно обессиленная, плюхнулась на кровать и закрыла лицо руками.

— Закончилось. Ура.

Потом она вспомнила про подругу и быстро спустилась вниз. В гостиной сидели Артем и Ксюша и мило болтали.

— Что тут происходит?

— Артем согласился пойти с нами на дискотеку! — воскликнула Ксюша. Припухшие красные глаза ее сияли от счастья.

— Как чудесно, — натянуто улыбнулась Алена. В голове ее билась только одна мысль о том, что «этот дурдом и сверху бантик не закончится никогда».

 

Глава 7

Вы просто обязаны поцеловаться!

Перед дискотекой Алена с Пашей зашли к Нахимовой, у которой было много шмоток и косметики для такого мероприятия. Вообще-то Малышкина жутко не любила танцульки, потому что там всегда было много курильщиков и тех, кто не брезгует спиртным. Но один раз можно, решила она.

Пока Артем и Орешкин по указанию Ксюши хозяйничали на кухне, готовя подругам чай, сами девушки тихо разговаривали в комнате Ксюши.

— Ну что? Ты готова к подвигам? — поинтересовалась Ксюша.

— Что за подвиги?

— А, ты еще не в курсе?

— В курсе чего? — удивилась Алена.

— Да в следующей главе вы просто обязаны с Пашкой поцеловаться!

— Что?! — округлила свои серые очи Малышкина и пошатнулась от ужаса.

— Что слышала, — спокойно сказала Нахимова. — Тебе рассказать, что такое поцелуй?

— Нет, не надо. Но я...

— А как же интересный сюжет? — передразнила подругу Ксюша. — Что-то твои герои долго уже нецелованные ходят! Непорядок для повести о любви!

— Ха-ха, очень смешно! А что же ты прикажешь мне дальше делать с Орехом?

— Ну, это уже как пойдет, — засмеялась Нахимова. — Но в повесть для школьной газеты это, конечно, вписывать не стоит...

— Да ну тебя, Ксюшка! Я могу и так написать, что они чмокнулись, а в жизни этого не делать!

— Нет, — замотала головой Нахимова, — после поцелуя у вас будут совершенно другие отношения. А если между вами реально этого не произойдет, то ты застопоришься и не будешь знать, как писать дальше, ведь сама ты этот момент не переживешь! Одно дело, когда ты полностью выдумывала события, а тут — совсем иное, милая моя!

— Мне придется с тобой согласиться, — нахмурила брови Алена.

— Ой, только не говори, что тебе самой этого не хочется!

Малышкина заметно покраснела.

— Вот!! Ура! — запрыгала на одном месте Нахимова. — Я так и знала!!

— С чего такая радость? — Орешкин подошел сзади совершенно внезапно.

Девушки переглянулись. В обеих прекрасных головках крутилась одна мысль: не слышал ли Паша их дискуссии о поцелуе?

— И давно ты тут стоишь? — поинтересовалась Нахимова.

— Да нет, только что подошел.

— Ты готов?

— Как пионер! — улыбнулся Орешкин.

— Ждем Артема и бежим! — радостно улыбнулась Ксюша.

Малышкина подозрительно посмотрела ей в глаза.

— Ну-ка, колись, подруга. Что, ты глаз на моего братца положила?

Теперь настала очередь Нахимовой покрываться румянцем.

— Ага! Ха-ха! Здорово! — захлопала в ладоши Малышкина.

— Вот и я! — Артем тоже подошел внезапно.

Одноклассницы снова переглянулись и расхохотались.

 

 

Уже в клубе, где проходила грандиозная дискотека, в дамской комнате у Алены начали шалить нервы. Малышкина брала расческу, рвала на себе волосы резкими движениями, клала ее обратно, потом начинала ходить из угла в угол, затем хваталась за сумочку. Так повторялось несколько раз, пока Ксюша не разозлилась и не выхватила у подруги расческу. Потом Алена чуть не сгрызла все свои ногти, но Нахимова вовремя ей напомнила, что они гелиевые и что жевать их не стоит.

— Я сейчас сойду с ума! — в конце концов воскликнула Алена и облокотилась на раковину.

— Успокойся ты, — утешила ее подруга, — все будет в лучшем виде.

— Откуда ты знаешь? — завопила Малышкина. — Не тебе же целоваться с Орехом!

— Чувствую, — загадочно повела бровями Ксюша и поправила кофточку на плечах. — Может, я тоже с кем-нибудь сегодня буду целоваться! Откуда ты знаешь?

— Слушай, Ксюш. Тоже хотела про это поговорить...

— Они с Верой расстались. — Нахимова поняла подругу без слов.

— Правда?

Ксюша кивнула и счастливо улыбнулась.

— Я рада за тебя, а за Темку особенно. Вот ему подфартило с такой девушкой.

— Ну так еще бы! — Ксюша весело подмигнула Малышкиной, которая совершенно отвлеклась от своих проблем. И вдруг Алена вновь вспомнила о предстоящем поцелуе. Она взволнованно подскочила и начала наворачивать километры по туалету. Нахимова не выдержала, взяла в охапку подругу и, резко вжав ее в угол, приказала суровым тоном:

— Стоять на месте до моего прихода. Сейчас принесу тебе воды, поняла?

— Зачем? — дрожащими губами промямлила Алена. — Тут много воды! В любом кране!

— За шкафом!

— А, ну тогда понятно. Жду.

Они немного помолчали.

— Слушай! — Ксюшу вдруг осенило. — Хочешь, чтобы сюжет получился еще интересней?

— Конечно, хочу!

— Тогда надо подстроить, чтобы Пашка танцевал с другой девчонкой, а ты в этот момент увидишь его! Расплачешься, убежишь на улицу... Героиня по сюжету-то уже без ума от него! Он, естественно, за тобой бросится! Ты зарулишь куда-нибудь в тихое романтичное местечко, тут как раз есть садик неподалеку. Качельки там, грибки и лавочки. Вот там-то и поцелуетесь, когда он начнет тебя успокаивать!

Малышкина неодобрительно посмотрела на подругу.

— Ксюшка, ты просто маньячка. Я не могу так поступить с Пашей...

— Я понимаю, прости, — согласилась Нахимова. — Просто я уже привыкла, что тебе необходимо что-то «остренькое», вот и предлагаю ерунду какую-то.

— Я не могу так поступить с Пашей, — повторила Алена и задумалась. — Но ради сюжета...

Она вскинула глаза на Ксюшу, которая замерла на месте.

— Не надо, Ален. Мне кажется, что добром это не кончится...

— Все будет хорошо.

— Ну не надо экспериментировать! Впишешь в сюжет это просто так, но практиковать не стоит...

Малышкина покачала головой:

— Ты сама сказала. Что не получится красиво писать, если не испытаешь на собственной шкуре.

— Забудь о том, что я сказала!! — воскликнула Ксюша. — Вы нравитесь друг другу и все! Хорошо же!

— «Остренького» не хватает, — кивнула Алена. — Скучно это — просто так поцеловаться. Ты интересную идею подкинула. Была бы тут Кристина...

Нахимова закатила глаза и хлопнула себя по лбу:

— Идиотка я полная. Больше ни слова тебе не скажу! Не дождешься от меня советов!

— Надо попросить какую-нибудь девушку! Чтобы она поприставала к нему и нарочно полезла целоваться!

— А ревность тебя не съест в эту минуту? — Ксюша совсем сникла.

— Ради интересного сюжета я готова!! Ничего же страшного не случится, верно? Надо девчонку какую-нибудь смелую. Ведь он не сам к ней полезет, а она!

— Делай что хочешь, — махнула на подругу рукой Ксюша и вышла из туалета, чуть не расплакавшись от того, что подала такую «гениальную» идею.

Дискотека громогласно гудела. Толпа народа скакала в небольшом душном помещении в предчувствии отличных танцев и отличной музыки. Погас свет, зажглись ультрафиолетовые лампы, заиграла быстрая мелодия, это была группа «Reflex». Алена уверенной походкой направилась на поиски какой-нибудь одинокой девушки — красивой, самоуверенной и нестеснительной. Задача, конечно, была не из легких, но ради интересного сюжета Алена была готова практически на все. Глаза ее горели в поисках «жертвы». Она увидела, как Нахимова танцует в компании Ореха и Артема. «Наверное, ей не терпится услышать медленную музыку, — подумала Малышкина. — Хочет, чтобы Темка пригласил ее». И тут как раз голосистые солистки группы «Reflex» замолкли, и из колонок полилась очень красивая мелодия, которая своим медленным и нежным звучанием словно укутывала теплом и лаской.

«Первый танец будет мой», — решила Алена и, пробиваясь через соединившуюся в пары толпу, пошла к месту, где только что танцевали ее друзья.

Малышкина увидела голову Ореха и, улыбнувшись, уже хотела направиться к нему, но тут же стала свидетелем неприятной сцены. Из толпы к Артему вышла... Кристина. Она выглядела потрясающе: короткое красное платье с глубоким вырезом, волосы украшают красные заколки, собирающие тяжелые густые пряди в прическу. Кристина подошла к впавшему в ступор Паше, и, обнявшись, они медленно закружились в танце.

«Но... — Алене стало вдруг очень больно. Сердце резко дернулось и ухнуло вниз. — Мы же... Паша...»

Она ловила губами воздух и не могла сдержать ревность, гнев, обиду. Алена стояла на танцполе совершенно одна, без партнера. Вокруг тесно прижимались друг к другу пары, а прямо перед ней танцевал тот, в кого Алена была влюблена. Она только сейчас это поняла, увидев Пашу с другой девушкой.

Вдруг предательские слезы хлынули из глаз. Алена не смогла сдержать чувств, не смогла остаться сильной и делано-равнодушной. Девушка громко всхлипнула и, закрыв руками лицо, побежала в туалет.

 

 

Алена посмотрела на себя в зеркале. Глаза покраснели, нос тоже стал алым и казался еще крупнее, чем раньше. Малышкина поморщилась собственному опухшему отражению и выключила воду.

— Даже притворяться не надо, — горько хмыкнула она.

Девушка вышла из клуба и, остановившись на крыльце, огляделась: вокруг было белым-бело. Погода радовала, ветер стих, и теперь снежинки плавно опускались на свежий покров снега. Малышкина пошла, куда глаза ее глядели. Ей просто хотелось побыть одной, подумать над своим поведением, над тем, как она использовала Пашу, а потом сама в него и влюбилась. Она забрела куда-то в глубь парка и уселась на скамейку, поджав под себя ноги, обняв их руками и положив подбородок на колени.

Прошло некоторое время. В голове у Алены не было ни одной мысли. Ей хотелось плакать. И она плакала. В одиночестве.

— Алена? — вдруг послышался сзади нее знакомый голос.

Малышкина не стала оборачиваться, она быстро вытерла холодным рукавом куртки мокрые глаза и шмыгнула носом. Она не хотела, чтобы кто-то видел, как она плачет. Особенно он. Оставалось только надеяться, что Паша не видел, из-за чего она убежала. «С этим пора кончать, — решила Алена. — С этой повестью, с этой жестокой игрой».

— Ален, посмотри на меня, пожалуйста.

Девушка молчала. Паша обошел ее сзади и сел напротив, на ту же скамейку, на которой сидела Малышкина.

— Ты плакала? — он приблизился к Алене.

— Нет, — отвернулась та.

— Но у тебя лицо заплаканное.

— Я же сказала, что не плакала, — довольно грубо ответила она.

— Ладно, — смирился Орешкин. — Не буду надоедать. В такие моменты хочется побыть одной... Но я хочу, чтобы ты знала...

— Сделай одолжение, оставь меня в покое, — тихо сказала Малышкина.

Паша встал со скамьи и, сделав пару шагов, услышал позади себя тихий голос:

— Подожди, пожалуйста.

Он замер и оглянулся.

— Посиди со мной, — попросила Алена. В ее глазах были мольба и печаль. Внезапно ей стало невыносимо одиноко, и боль сдавила сердце. Малышкина поняла, что если так будет продолжаться, она не сможет терпеть. Расставить все точки над «i» надо как можно скорее.

— Конечно, — Орешкин ринулся к ней и снова сел напротив. — Хочешь поговорить?

Она промолчала.

Он взял ее ледяную руку в свои.

— Ты вся замерзла... и дрожишь.

— Есть немного, — согласилась Алена.

Орешкин снял свою куртку на меху, оставшись в одном свитере, и бережно накинул ее на плечи девушке. Она улыбнулась. Внутри стало очень тепло. Ей нравилась его забота. Он снова взял ее руки в свои ладони и принялся их растирать, изредка поднося к своим губам и обдавая горячим дыханием. Они просидели так, в молчании, минут пять. Потом Алена не выдержала и ненароком посмотрела в глаза Паше. Разочарование, которое вновь настигло ее сердце, было жгучим и неприятным. «Карие... Снова этот цвет, я его ненавижу... — подумала Малышкина. — Меня опять предают, причиняют боль. Но разница в том, что сейчас я сама виновата...»

— У тебя ресничка на щеке, — вдруг сказал Паша.

— Ну и что? — улыбнулась Алена.

— Найди ее и отдай мне.

Малышкина начала аккуратно водить кончиками пальцев по щекам и наконец обнаружила длинную черную ресничку. Она отдала ее Орешкину и застыла в ожидании:

— Зачем тебе она?

— Загадывай желание, — Паша подмигнул Алене.

Малышкина никогда не верила в подобного рода чушь, поэтому с абсолютно пустыми мыслями кивнула, мол, загадала. Орешкин сдул ее со своей ладони, и ресничка мгновенно исчезла, спикировав на снег.

— Иногда желания исполняются, — произнес Паша.

— Мое, наверное, не исполнится, — усмехнулась Алена.

— Может, я попробую его отгадать?

— Попробуй, — Малышкина пожала плечами.

Вдруг Паша ее поцеловал.

По-настоящему.

В губы.

Алена ни о чем не думала. Она чувствовала, как теплая волна несется по телу... волна счастья, любви... Любви?! Да, любви...

 

 

Ночь уже накрыла город, когда две счастливые пары влюбленных шли по пустому проспекту, который освещали десятки тусклых фонарей. Их сердца действительно стучали в унисон. Они шли отдельно друг от друга. Ксюша и Артем тихо перешептывались. Алена с Пашей держались за руки, улыбка не покидала их лиц. Малышкина была счастлива, ей не хотелось портить настроение, но выяснять правду надо было сейчас или никогда. И она негромко спросила:

— Ты ее любишь?

— Нет, — уверенно ответил Орешкин. — Для того и танцевал с ней, пытался что-то вновь почувствовать. И ничего. Пусто.

— А расскажи, что между вами было?

— Ничего особенного, — равнодушно пожал он плечами. — Давным-давно я был в нее влюблен без памяти, а она, как самая красивая девчонка в классе, отвергала всех, кто пытался к ней подкатить. Среди таких балбесов оказался, к несчастью, и я. Правда, мне повезло немного больше, чем другим пацанам. Она уделяла тогда еще не чемпиону, но уже хорошему боксеру чуточку больше внимания. Я радовался, как ребенок, которому на Новый год подарили долгожданную машинку. А ей нравилось играть, и в один прекрасный день она просто сказала, что больше я ей не нужен.

— Так и сказала? — ахнула Алена.

— Угу.

— Как можно быть такой бессердечной?!

— Вот так. Но сейчас, когда мы танцевали, Кристинка и призналась, что тоже была ко мне неравнодушна, но не хотела, чтобы это видели подруги, иначе бы, понимаешь, ее засмеяли.

— Но из-за чего засмеяли бы?

— Что сначала я за ней бегал, а теперь она за мной...

— Какой бред! А на нас-то она что наехала?

— Ну, конкурентки... — рассмеялся Паша. — Да черт с ней, с этой Кристиной. Все кончено. Ты мне лучше скажи, у тебя была безответная любовь? Или какая-нибудь другая, взаимная?