Глава VI КРИК ВОРОНЫ

Эдгара я видела всего один раз. Старик с благородной сединой, с лицом, изборожденным морщинами. Это был единственный знакомый мне вампир, позволивший себе такую роскошь, как признаки времени. Чуть тусклый взгляд, густые брови, узкие поджатые по-стариковски губы. Две резкие морщины от тонкого носа к подбородку.

Он был красив, но особой красотой возраста. Каждое столетие оставляло на нем штрих, что-то неуловимое, притягивающее. И лишь руки у него были молодые — гладкие, с ухоженными длинными ногтями.

— Не стоит рвать билет. Вам действительно надо уехать. — Голос у него был глубокий. Обладатель такого голоса не привык к возражениям. Его должны слушать, подчиняться.

Вампир уже стоял рядом, а почувствовала я его, только когда он заговорил. Значит, подошел ко мне незаметно, значит, может делать так, чтобы я его не ощущала. От такой мысли мне стало страшно вдвойне. Эдгар сильнее меня. Он может сделать все, что захочет.

Но никаких воздействий на себя я не замечала, отдавала себе абсолютный отчет в своих поступках.

— Вы не будете против небольшой прогулки? — Вежливый поворот головы, рука занесена чуть за спину.

Я неожиданно застеснялась своей короткой юбки, заплаканных глаз, растрепанных волос. Откажусь. Сейчас откажусь. Не о чем мне с ним говорить! Хотя, с другой стороны, какая теперь разница, я ведь все уже решила.

Провела руками по волосам, коснулась пальцами щеки, улыбнулась.

Эдгар не торопил. Смотрел не пристально, скорее ожидающе, понимая, что мне надо собраться с мыслями.

— Пойдемте, пойдемте, — первым шагнул к лестнице, — вам полезно пройтись. Сегодня хорошая погода.

Вампир спустился по ступенькам. Пять коротких шагов. Толкнул дверь — ему не понадобилось даже на кнопку домофона нажимать. Он был такой безмятежный! И меня невольно потянуло к нему, захотелось постоять рядом, отдохнуть около его уверенности, напитаться его силой.

Я медленно вложила билет в конверт, спрятала в карман. Все было по-честному, мне правда хотелось поговорить с Эдгаром. Странно, что раньше мне ничего подобного в голову не пришло. Помочь разобраться в сложившейся ситуации мог только он.

— Да, погода хорошая, — согласилась я, сходя по ступенькам. — Скоро опять выпадет снег.

— Ну, до снега еще два дня. — Эдгар искоса глянул на небо. — Зима будет морозная.

Эдгар пропустил меня вперед и, чуть отставая, пошел с левой стороны, слегка развернувшись в мою сторону, что было непривычно, неудобно. Его шаг оказался бесшумен, из-за чего мне приходилось все время оборачиваться, проверяя, не потерялся ли спутник, не сильно ли я спешу.

— Морозная? — Хорошо это или плохо для вампиров? Снег для них как солнце? Нет, наверное, снег они встретят с тем же удовольствием, что и люди. А мороз? Или они ничего не чувствуют? — Приятно слышать.

— Знаете, что самое сложное в моем положении? — Я оглянулась, но собеседник жестом дал понять, что надо двигаться вперед. — Не чувствовать усталости. — Эдгар сам ответил на свой вопрос. Пергаментные губы растянулись в улыбке. — Голод, слабость, да. Но не усталость. А без усталости нет отдыха. Отдых самая большая роскошь человечества. Зима — время отдыха природы. И всего живого.

Он замолчал, и я машинально посмотрела вокруг. Дворы, через которые мы шли, были пустынны, грязь под ногами заметно подсохла, лужицы, собравшиеся около бордюров, покрылись тонким морщинистым ледком. Деревья застыли, ожидая того самого обещанного снега и мороза, их кроны были безжизненны. Холодный изматывающий ветер словно выпивал из них жизнь. Дома смотрели на нас слепым блеском стекол, в которых отражалось пасмурное небо. Облака зависли над городом, не зная, на что решиться — на дождь, снег? Или просто уйти, уступив место солнцу? Мой город ждал его, чтобы вновь ожить, чтобы выбраться из серого уныния, чтобы вернуть на стены домов настоящие краски.

— Вы ведь тоже чувствуете? — Эдгар внимательно следил за мной. — Все то, что вас окружает? Чувствуете, как на все это наползает ночь?

— Вы хотите сказать, что город обречен? — Я не испугалась. Мне показалось совершенно очевидным, что город, которому не нужна любовь, мертв.

— Ваш город ничем не отличается от любого другого. Мир прагматичен и готов продать кого угодно за хорошую цену. И только тьма осталась неизменной. Мы, вампиры, — Эдгар слегка поклонился, — ничего не продаем и не покупаем. Мы просто живем, и, к сожалению, мы сейчас не можем уехать.

Мой спутник широко развел руками. Сожаление… Я думала, что вампиры лишены чувств, но Эдгар был ими полон. У него единственного лицо жило — он улыбался, удивлялся, хмурился. Не знаю, насколько его эмоции соответствовали тому, что он думал, но, по крайней мере внешне, все было очень похоже на правду.

— Даже скажу так — нам сейчас нет смысла его покидать, — добавил вампир.

— Почему?

Конечно, хотелось услышать, что главная причина во мне. Вроде они все настолько ко мне привыкли, что не хотят расставаться. И готовы меня защитить от сумасшедшего Дэниэла. И что мой город самый лучший на Земле.

— Все города одинаковы, — покачал головой Эдгар. — В другом может быть так же, может быть лучше. А может — и хуже.

— Наверное, — вздохнула я. Мне было бы хорошо в любом месте, где есть Макс.

— Обычно мы не собираемся в стаи. Кланы, семьи, сообщества — не для вампиров. Чем нас становится больше, тем мы заметней. А наш главный принцип — меньше шума.

«Да, да», — качала я головой.

— Вампиры всегда были одиночками. И до недавних пор в том было их единственное спасение. Но настало время, когда одиночки оказались особенно заметны. Одиночку легче выследить, легче уничтожить. Между нами не было договоренности об отмене убийств, все получилось само собой. Сложно продумать грамотное убийство без свидетелей и улик, дело стало чересчур хлопотным. Нет, конечно, люди пропадают. Одна-две смерти не так заметны. Но долго жить на месте все равно не получится. Поэтому стали искать замену. Больницы, центры переливания крови, безлюдные леса, где много животных… По закону эволюции выжили те, кто смог приспособиться. Еще каких-нибудь сорок лет назад было иначе. Наверное, по сравнению с первыми вампирами мы — жалкая пародия на некогда великих существ. Но ведь и люди сейчас не походят на некогда могучих викингов и бесстрашных гуннов. Упадок наблюдается везде.

И мне вновь ничего не оставалось, как кивнуть. Хотя такая легкая манипуляция собеседника со временем, с целыми эпохами меня впечатлила. В моей голове не укладывалось, до какой степени древнее передо мной существо. Войны, революции, империи, лидеры — для меня все это была Новая и Новейшая история. А для него… Рядовое прошлое? Если Дэниэл беседовал с Карлом Первым, то Эдгар мог видеть Галилея, Леонардо да Винчи, жить в эпоху великих полковников и могучих монархий.

— Наверное, нас здесь собралось слишком много. — Голос вампира оставался все таким же невозмутимым. — Наступают тяжелые времена, и все ищут, где бы спрятаться, где переждать непогоду.

— Вы решили остаться? — Мою вспыхнувшую радость тут же погасил холодный взгляд.

— Я бы уехал, но с такой «свитой» буду заметен в любом городе. Они собрались вокруг меня, надеясь, что в случае опасности я смогу их защитить, что мне интересно заниматься… их спасением. — Легкий смешок, брезгливый изгиб брови, едва заметный поворот головы. — Но меня, как и большинство людей, интересует только моя судьба. Я надеюсь, мои слова не оскорбляют ваших чувств?

— Вы хотите, чтобы я вам в чем-то помогла? — На секунду я испугалась, что Эдгар попросит избавить его от всех тех, что оказались рядом с ним, что он вынудит меня стать истинным Смотрителем, предложит взять в руки меч и пойти рубить головы.

— Я давно живу на свете, и мне это нравится. Нравится ходить по улицам, наблюдать, чувствовать рядом с собой быстротечную жизнь. Но я понимаю и вас, молодых. Вам нужны бури, революции. Вам еще хочется потрясать основы мироздания. Макс сохранил в себе живую, ищущую душу, которая не дает ему успокоиться. Он… Скажем это так: ищет справедливости.

— Помогать другим — нормально!

— Это нелогично, — быстро перебил меня Эдгар. — Тем более что его самого впору спасать.

Я остановилась.

Как верно сказано. Несмотря на свои сто пятьдесят лет, Макс слишком безоглядно бросается вперед.

— Он жив? — заволновалась я.

— Макс еще слишком человек, поэтому склонен к чисто человеческим просчетам. Однажды он поспешил на помощь и тем обрек свою мать на гибель. Чтобы не повторить прошлой ошибки, сейчас он отстранился. Думает, что таким образом спасет вас.

Я спрятала улыбку, тряхнув головой и занавесив лицо волосами, и пошла быстрее. Уже от одного упоминания о Максе мне становилось хорошо. Милый, он думает обо мне, хочет меня спасти.

— Он сейчас очень далеко? — пробормотала я, пытаясь представить земной шар. Вот планета крутится, солнце медленно крадется сбоку, а перед ним, обгоняя огненное светило, идет Макс. Без остановки. Одна бесконечно длинная ночь. Давно пора ее прекратить!

— Не в том дело. — Из-за того, что я не слышала шагов, меня нагонял только голос. Призрачный, бестелесный голос. — Вам надо уехать. К тому же это совпадает и с интересами других.

— Уехать? В Москву? — Я машинально коснулась рукой кармана, где лежал конверт с билетом. — Но там ведь…

— Я знаю про уловку с Олимпиадой. — Эдгар осторожно взял меня под локоть. — Примитивно, но такие методы, судя по всему, еще действуют. Вам необходимо с ними встретиться.

Если бы сквозь пальто и свитер не пробирался стылый ноябрьский воздух, мне бы показалось, что я сплю и вижу сон. Вампир просит, чтобы я встретилась со Смотрителями? Или ему надо, чтобы позиции сторон определились — черные играют за черных, белые за белых?

— Мне бы хотелось остаться дома. — Я осторожно высвободила свой локоть и пошла дальше, не оборачиваясь. — Или вы боитесь: не поеду я, они приедут сюда?

— По большому счету, мне все равно. — Эдгар снова шел рядом, грациозно, бесшумно. — Вам, наверное, сложно будет меня понять. Но мне нигде ничего не угрожает. Я могу спокойно жить один сколько угодно лет. Сделаю шаг в сторону и уже через минуту буду в любом другом городе мира. Где пожелаю. А все проблемы останутся здесь. Единственное, чего мне не хотелось бы, так это повторения подобной ситуации. Она слишком… — вампир поморщился, — раздражает, отвлекает от нормальной жизни. Поэтому проблему лучше решить сейчас, чтобы никому не повадно было ее создавать вновь.

— Но Дэниэл уже один раз…

Эдгар махнул рукой, показывая незначительность того, о чем я хотела напомнить. С губ его сорвался смешок.

— Вампир с идеями — не правда ли, смешно? Мальчишка… Столько лет, а все еще мальчишка. Дэниэл любит игру. Все время ходит рядом со смертью. Наблюдает. Он слишком рано стал вампиром. Знаете, у Нерона было такое увлечение — смотреть на умирающих. Еще он любил спрашивать, что в тот момент человек чувствует. Дэниэл такой же. Никак не может понять, что такое смерть. Его погубит страсть к эффектным сценам.

Я вспомнила рассказ про Карла Первого. А ему было с кем еще пообщаться на ту же тему за последние четыреста лет — Наполеон, Гитлер, Сталин. Сейчас таких личностей уже нет, вот он и заскучал. Бедненький…

— Не знаю, — отвернулась я. Завтра, наверное, мне будет уже совсем не смешно.

— Любая идея рождает шум.

— Но ему-то того и нужно. — Какого черта они допустили, чтобы он добрался до меня? Не могли решить свои дела между собой!

— Дэнни давно носился с мыслью вернуть былое величие вампиров, эпоху расцвета Греции, когда жертвы шли к нам сами, потому что это было почетно. Легенды о Минотавре, валькириях, карающих богах… Говорят, тогда жилось привольно. Не знаю, не видел никогда вампира такого возраста. — В голосе Эдгара послышалась издевка, он не верил в идеи сумасшедшего Дэниэла. — Недурная затея, но мне ее исполнение сейчас не нужно. Войны не приводят ни к чему хорошему и заканчиваются неудачно. Особенно для тех, кто их начинает.

— Остановите его! Это ведь в вашей власти! — Он и правда мог. Одним движением руки.

Но старик только покачал головой.

— Я не буду ничего делать. Как только я убью вампира, неминуемо начнет складываться империя. Все соберутся вокруг, станут на меня смотреть как на вождя. А мне того не надо. Я не собираюсь быть предводителем, не собираюсь начинать войны за престол. Повторяю: война — бессмысленное занятие.

— Но он же хочет убить Макса! — Я сделала необдуманный шаг навстречу, и вампир тут же скользнул в сторону. Дистанция! О чем он думает? Здесь не сегодня-завтра начнется война, а он соблюдает бессмысленную предосторожность! — Завтра Дэнни убьет меня, и вы уже никого не остановите.

— Поэтому вы и должны уехать. Вы должны его остановить.

— Что? — Я оглянулась. Это он мне? И это же самое слышали деревья, асфальт, поникший фонарь? — Но я…

— Дэн привлекает к себе внимание. Пока его действия списывают на маньяка, но вскоре Смотрители заинтересуются им. Начнутся убийства. Я не знаю, кто выиграет войну, но погибнут многие.

Странно, Эдгар говорил о таких трагических вещах, а в глазах его как будто появилась скука.

— Завтра он убьет вас. — Эдгар усмехнулся. Это была не обидная ухмылка, а простая констатация факта. Он просто рассказывал, что будет. — Вряд ли вы сможете ему противопоставить нечто стоящее. Макс попытается ему отомстить и скорее всего проиграет. Погибнет вампир, и тут же начнется общая грызня. Дэн примется сколачивать свою империю. Может, ему и удастся, но, вероятно, закончится эта история большой дракой, после которой все разбегутся по углам. Даже Смотрители не смогут нам так навредить. Не скрою, я удивлен, что вы еще живы. Впрочем, вы меня удивили давно. Дэн здесь появился сразу же после того, как вы столь экзальтированным образом помогли Максу. Но вас он уже не застал. Дэниэла нельзя назвать всеобщим любимцем, но его идеи родили в головах сумбур. Здесь ему помогают. А вернее, кое-кто использует его в своих целях.

В ответ я хмыкнула. «Кое-кто»… Знаем мы этих «кое-кого». Милая подруга Катрин!

— Видимо, он уже все продумал, и я бы советовал вам нарушить его планы.

— Мне нужно уехать? — Я горько вздохнула. Забавно, все гонят меня.

— Да. Он ждет, когда здесь кто-нибудь сорвется, тоже захочет попробовать свежей крови. Ваш отъезд его… — Эдгар снова усмехнулся, словно сделал в шахматной партии удачный ход, — расстроит.

— Я не могу. Он убивает людей.

— Именно люди должны его остановить до того, как он начнет лить вампирскую кровь, — заговорил Эдгар тише. — Лучше, если это будут Смотрители. Поезжайте в Москву, скажите, что чувствуете вампира. Пускай они направят на него все свои силы. Я даже попробую кое-что предсказать. Возможно, Дэн тоже отправится в Москву. Воспользовавшись вами как приманкой, Смотрители легко его изолируют. И все будут счастливы. Вы вернетесь домой, Макс появится из своего небытия. Но надо торопиться. Не думаю, что он сможет долго выслушивать ваши призывы к нему.

Я смущенно потупилась.

— Значит, вы знаете, где он? — пробормотала я. Неуютно себя чувствовать маленьким ребенком в песочнице. Вокруг вершатся великие события, загораются и гибнут светила, и что бы я ни предприняла, это тут же становится известно всем.

— У Макса осталась еще одна человеческая черта — он наивен и доверчив. Умчался куда глаза глядят в надежде, что Дэниэл пойдет за ним. Но Дэнни в два раза его старше, а потому умнее. И не попадется в расставленную ловушку. Конечно, Макс рвался вас защищать. Как только появился Дэн, Макс искал встречи с ним, чтобы выяснить отношения. Мне было сложно уговорить его поступить так, как от него не ждут. Именно я посоветовал ему уехать, а сцену с расставанием мальчик придумал сам. Он знает, что вы его любите, поэтому убежден: подобная размолвка вашим чувствам не будет помехой. — Заметив, что я все еще изучаю мыски своих сапог, не в силах поднять смущенные глаза, Эдгар добавил с легкой усмешкой: — Извините, но человеческие чувства столь предсказуемы! Я надеюсь, что не ошибся в своих прогнозах.

Подул ветерок, и я с удовольствием подставила под него зардевшиеся щеки. Вот все и объяснилось. Вот все и стало понятно. Я почувствовала себя легко. Ну, конечно! Макс сделал так, чтобы спасти меня. Вчера я потому же оттолкнула Пашку — чтобы с ним ничего не случилось. Ложь во спасение… Макс, мы скоро увидимся!

Я посмотрела вокруг и поняла, что мир не так уж и мрачен. Тучи, конечно, низкие, но они быстро бегут по небу, а значит, скоро выглянет солнце. Дома намокли от недавнего снега и стали пегими — так смешно. Лед под ногой весело хрустел, и мне хотелось пробежаться по нему, расколоть, а потом, как в детстве, взять в ладошку хрупкую пластинку. И деревья были нисколько не мертвые — ветер трепал последние скукоженные листья, по веткам скакали воробьи. На проводах сидели нахохлившиеся голуби, промерзшая ворона кричала простуженно: «Кра, кра!»

Как же я любила сейчас свой город… Эдгар не прав, это лучшее место на Земле. И мне вдруг в голову пришла ясная и простая мысль — уезжать не обязательно.

— Но вы ведь знаете, как остановить вампира. Скажите мне, и я все сделаю.

Ярость полыхнула в глазах моего собеседника. До сих пор он был до того спокоен, что я начала забывать, кто передо мной стоит. Сейчас же я не могла не отвернуться от ставшего гневным лица. Темные глаза расширились, на лбу вспухли вены. Его бешенство погасило все звуки вокруг. Даже ветер стих.

— Хотите, чтобы я вам дал в руки средство по уничтожению сородичей?

Меня со всех сторон обнял холод. А хорошо, что нам с Эдгаром нечего делить. Не хотелось бы мне быть испепеленной его взглядом.

— Уезжайте! — Эдгар больше не улыбался. — Уверен, у Смотрителей найдется достаточно способов, чтобы справиться с одним вампиром. Если они, конечно, не растеряли свои навыки, а то что-то о них последнее время мало слышно. Уж не значит ли это, что они теперь ничего не могут? Было бы обидно потерять столь достойного соперника. Они делали нашу жизнь много разнообразней.

— Неужели вы не знаете, что делают Смотрители? — Что бы он ни говорил, уезжать мне не хотелось. Вряд ли все тут так просто, как говорил Эдгар.

Прямо над моей головой закрякала ворона. Хрипло, надсадно, словно звала на меня все неприятности мира.

— Знать методы мало, их надо уметь использовать. Раньше вампирам отрезали головы, вбивали в сердце осиновый кол, причем это мог сделать любой крестьянин. Но то, чем в последние пару веков стали пользоваться Смотрители, я не совсем понимаю.

— Олег говорил про огонь…

— Костры инквизиции сейчас не горят. — Переход от гнева к благодушному настроению у Эдгара произошел мгновенно. От недавнего бешенства не осталось и следа. — Я бы хотел посмотреть на того человека, который сможет бросить Дэнни в костер. Нет, Смотрители стали изощренней, они используют против нас нашу же сущность, силы природы, силы стечений обстоятельств.

«Тринадцатого числа ведьмы собираются на шабаш, — вспомнила я. — При выходе из дома надо смотреть на север, чтобы быть счастливой». Знаки, приметы… Уж не для того ли мне Олег подарил книгу, чтобы я знала, подготовилась?

— Вам не обязательно там задерживаться. Просто отведите к Смотрителям Дэниэла. Надеюсь, у них все хорошо, и они придумают, что с ним делать.

— А если он за мной не пойдет?

— Тогда ваша задача усложнится, и вам придется все делать самой. Заодно и определитесь поконкретней, кто вы и с кем. Может, вам не захочется возвращаться?

— Я уже определилась. — Слова Эдгара задели меня. Как будто можно еще в чем-то сомневаться! Ни поездка к Смотрителям, ни какие другие действия не смогут меня разуверить в моей любви. — Хорошо, я поеду в Москву. Но только для того, чтобы остановить Дэна.

К тому же выбора у меня все равно не было. Надо увести Дэниэла из города. Убийств больше быть не должно.

— Ваша любовь делает вам честь. — Тихий голос заставил меня снова посмотреть на собеседника, и я встретилась со взглядом его ледяных глаз. — Если вы определились, то, надеюсь, из Москвы не привезете какое-нибудь универсальное средство, что погубит нас всех. Не хотелось бы убивать вас после произошедшего. Вы интересный игрок. Понимаете, ведь в случае с вами мы нарушаем некое негласное правило — все, узнавшие о нас, должны тут же умереть.

— Вы говорили, что не хотите войны. Со Смотрителями тоже.

— Порой обстоятельства сильнее нас.

Наша прогулка закончилась. Теперь мы стояли на некотором расстоянии друг от друга. За моей спиной был город, тысячи людей, которых надо было защитить. От их счастья зависело мое — все закончится, и Макс вернется. А за спиной Эдгара была пустота. Интересно, о чем он сейчас думает?

— Я попробую.

Мне стало весело. Неужели Эдгар и правда считает, что я смогу убить вампира? Убрать его из города мне по силам, но убить… Может, сбегать в спортзал за саблей? Или попросить у Пашки. У него наверняка есть тренировочный клинок. Хм, хорошо я буду смотреться завтра в аэропорту с шашкой наголо… Так и войду в зал отлета строевым шагом. И все милиционеры будут делать вид, что меня не замечают.

Эдгар легко засмеялся, словно тоже увидел мое победное шествие по аэропорту, и я невольно отступила назад.

— Человеческие чувства так переменчивы, а желания так сиюминутны. Не знаю, что вы встретите в Москве и что вам там понравится. Я не знаю, на что вас будут уговаривать, поэтому я бы хотел подстраховаться. Помните, что вы здесь тоже кое-что оставляете.

— Но я могу пообещать… — заторопилась я.

Этого еще не хватало! Он мне угрожает? О ком он говорит? О родителях? О друзьях?

— Я даю вам слово! — Чтобы меня услышали, я стала говорить громче.

— Слова легковесны, — не согласился на мое предложение вампир, — и так обманчивы. Вспомните Макса — он говорил вам, что любит, что никогда не оставит вас?

— Говорил. — Мы с Максом много чего говорили друг другу. И еще больше обещали. Вот только с выполнением обещаний у нас с ним что-то не складывается.

— И вот он вас бросил. С благородной целью, но бросил, оставив одну решать не самую легкую проблему. И что после этого его слова? Ветер в камышах? Волна на песке? Облако в небе? И вы хотите, чтобы я поверил вам просто так. Нет… Пускай это условие остается в силе. А вы уж постарайтесь выполнить мою просьбу…

— Но он вернется! — Эдгар несправедлив к Максу, он не такой.

— Однако все же оставил вас. — Эдгар легко ронял свои обвинения, словно копейки бросал в фонтан «на память». — Не огорчайтесь, это вынужденная мера. Если у вас ничего не получится и начнется война, будет уже все равно, кто кого убьет. Впрочем, в том, что Дэнни доберется до Макса, я не сомневаюсь. Поэтому поторопитесь. Завтра утром около дома за три часа до отлета вас будет ждать такси.

«Макс!..» — испуганно метнулось в моей голове, но я тут же выгнала из своих мыслей его имя. В веселой игре в поддавки только его не хватает.

— Хорошего вечера. — Сухие губы растянулись в скупой улыбке. — Я прослежу, чтобы вам больше никто не мешал. На эту ночь у Дэнни найдутся неотложные дела. А вот за последующие я вам никакой гарантии не дам. Кстати, у вас важный звонок.

Кивок, быстрое движение, и на месте вампира осталась только тьма.

Я бы не услышала телефона. Он лежал в рюкзаке под тетрадками, а я была слишком взволнованна, чтобы нормально воспринимать то, что происходит вокруг.

Спешно сбросила рюкзак с плеча. Телефон надрывался где-то в его недрах.

Ну что же, поездка решена. Я сегодня показываю родителям приглашение на Олимпиаду. Если хотят, они могут позвонить в школу директору, и он им подтвердит, что Олимпиада не моя выдумка. Впрочем, мнение родителей меня теперь не очень интересовало. Я ехала в любом случае!

Я уже держала сотовый в руке, когда он замолчал. Кто бы это ни был, перезвонит еще. Положила мобильный в карман, закинула рюкзак за плечо и огляделась. Разговоры разговорами, но шла я, не очень замечая дорогу. Вдруг сейчас выяснится, что Эдгар завел меня в незнакомый район, придется отсюда целый час выбираться…

Вечерело. Сумерки проглатывали и без того скупые краски, делая все черно-серым, гасили ветер, превращали свет фонарей в тусклые звездочки, не способные осветить даже пятачок перед собой. Эхом до меня долетали звуки шагов — люди шли, но их не было видно, словно все превратились в призраков и теперь носились по городу шаркающими тенями. Сгустком черноты над проводами пролетела ворона. Уж не она ли пророчила мне неприятности?

Сегодня вторник. По вторникам и четвергам у меня занятия на курсах. Я так хотела поступить в университет, о многом мечтала еще недавно, в сентябре… Что теперь значили все мои мечты? Не смогу я спокойно жить и учиться в университете, зная, что из-за меня погибли люди. И если рядом со мной не будет Макса. Мне надо все исправить.

Я вздрогнула от резкого звонка телефона. Как я могла про него забыть? А он, помолчав немного, напомнил о себе снова.

Номер незнакомый. «Плюс» что-то…

— Алло! — Даже не знаю, кого я ожидала услышать. Просто удивилась, что мне звонят.

— Маша, в чем дело? — Голос Олега был суров. — Ты не села на поезд.

Я отстранила мобильник от уха, глянула на дисплей, где в верхнем углу были часы. Ах да, мой поезд давно ушел…

— Я прилечу завтра самолетом. — Я почувствовала удовлетворение, что обыграла Олега, а то слишком много всего у него просчитано. Ничего, пускай теперь играют по моим правилам. — Рейс…

— Знаю я рейс, — оборвал меня Олег. — Я тебя встречу. Но почему ты не поехала на поезде?

— Не успела, — соврала я.

— Никогда так больше не делай! Была проведена большая подготовка…

— А вы никогда больше не устраивайте таких вызовов на Олимпиаду! — разозлилась я. Что за день такой? Все норовят меня жизни научить!

— Как у тебя дела? — Олег резко сменил тон разговора, и я опешила. — Больше никаких неприятных ощущений не было? Приступов паники, грусти, тоски? Подумай как следует.

Хм, уже давно обо всем подумала…

— Я прочитала вашу книжку, — постаралась я говорить как можно спокойней. — Очень интересно.

— Оставь себе.

К моим тревогам Олег больше не возвращался. Как-то легко он спрыгнул с темы. Понять бы, что у них в головах, у Смотрителей, мне бы сразу проще стало жить. Но нет, все будут темнить до последнего. Ничего я сейчас о них не узнаю. Остается надеяться, что поездка хоть что-то разъяснит.

— Маша, — вдруг быстрым речитативом заговорил Олег, — очень тебя прошу: береги себя. Если можешь, не выходи сегодня из дома. Если почувствуешь опасность, позвони мне. И еще… Пусть у тебя всю ночь горит свеча. Поставь ее на подоконник.

Я представила картинку — ночь, все окна темные, и только у меня бьется огонь свечи. Трогательно, но бесполезно. У меня есть более надежный защитник. Эдгар пообещал, что нынешнюю ночь я могу спать спокойно.

— В городе нет никакой опасности, — заверила я Олега.

Долгую секунду он обдумывал мои слова.

— Ну, хорошо, — вздохнул Смотритель. — Я встречу тебя в аэропорту. Номер в гостинице заказан. С родителями проблем не возникло? Может, с ними надо поговорить?

Я грустно усмехнулась. Нет, у меня возникли проблемы не с родителями, а со всем миром.

— Родители обрадовались, — процедила я сквозь зубы. — Спасибо за письмо в школу. Олег, вы можете мне сказать, что вам нужно? Почему такая спешка?

— Понимаешь, Маша… — Голос Олега стал напряженным. — Я за тебя переживаю. До сих пор не могу себе простить, что отпустил тебя позавчера в аэропорту.

Какая прелесть! Сейчас он договорится до того, что билет у меня только в одну сторону и что обратно он меня не отпустит.

— Мне надо будет поскорее вернуться. — Пускай и не думает, что я собираюсь там задерживаться. — Вы сами написали, что Олимпиада идет два дня.

— Конечно, домой ты вернешься вовремя, — слишком быстро ответил Олег.

— До завтра! — дала отбой.

Меня уже какой день преследовал Станиславский со своим пресловутым «не верю!». Я не верила Олегу. Что-то они там затевают. И это «что-то» может не совпадать с моими планами. Да и самое время вспомнить, что у Олега есть свой интерес звать меня в Москву. Макс сразу заметил, что я Олегу понравилась. Как все неловко складывается — Макса нет, а я сразу мчусь к другому. Не будет ли моя поездка выглядеть именно так? Ведь про наш договор с Эдгаром никто не знает. Только бы Макс раньше времени не узнал… Вот встретимся — все ему объясню.

Я спрятала телефон в рюкзак, сориентировавшись на местности, и пошла обратно. Идти было недалеко. Надо собираться, подумать обо всем, что сейчас было сказано.

Мимо меня пронеслась машина с мигалками и завернула во двор. Белая двенадцатиэтажка? Это же мой дом! Что здесь делает милицейская машина?

Я поспешила вперед. Из машины вышли три милиционера и направились к подъезду.

Зачем в дом приходит милиция? Если кого-то убили, например. Убили?

Мама!

— Подождите… — Я побежала следом, но перед дверью остановилась. В Маринкиной квартире горел свет, около окна в ее комнате стоял человек в милицейской форме и что-то писал, положив лист бумаги на планшетку. Из глубины квартиры слышался плач. Возле подъезда на лавочке сидели старушки. Вид они имели такой, словно были главными действующими лицами — серьезные, насупленные. Наверное, их пытались прогнать, но они не уходили.

— Маша, ты не видела Марину? — задала вопрос одна из старушек.

Я качнула головой. Ту Маринку, о которой меня спрашивают, я не видела. Той Маринки вообще больше нет. Они ищут пустоту.

А милиции-то примчалось сколько! Еще машина подъехала. Дверь в подъезд не закрывается. Кажется, на счету у «маньяка» появилась новая жертва. Без Дэниэла здесь, конечно, не обошлось. Скорее всего, именно он уговорил Маринку выйти из дома. Где ее теперь, интересно, носит?

Может, подойти к ним и сказать, чтобы не переживали? Ничего страшного, просто милая девочка стала вампиром и ей надо время от времени наведываться на улицу для подкрепления.

Я вошла в подъезд. Навстречу мне выбежала заплаканная Маринкина мама.

— Она вернется, правда, — попыталась я утешить ее, но женщина прошла мимо, даже не повернув головы. — Все будет хорошо, — добавила я, скорее для себя, чем для нее.

Мне самой в это хотелось верить. Вот встречусь завтра со Смотрителями, они мне откроют волшебное слово, «мутабор» какой-нибудь или призыв к Сивке-Бурке, и Дэниэл сам сбежит от нас далеко-далеко. После этого на улицах моего города зацветет вишня, прилетят голуби, небо станет голубым, и все будут любить всех.

Кажется, у меня начался жар. Забавно, а вампиры пьют кровь заболевших людей? Что с ними тогда происходит? Они тоже начинают чихать? Я представила себе Дэниэла с насморком в кровати, со стаканом молока в руках…

М-да, сегодняшний день был не из легких. Пора немного отдохнуть.