Тлл&л б-а-сЬлкгя 6 страница

лого бычка?» Можно ответить: «Рассказать» — и услышишь: «Рассказать да рассказать про белого бычка, рассказать?» Но можно ответить: «Не надо!» Тогда последует: «Не надо да не надо рассказать про белого бычка... Рассказать?» И так при любом ва­рианте. И до тех пор, пока рассказчику хватит задора и памяти повторять с каждым разом нарастающую цепочку ответов слуша­теля. Есть основания ^г.лдеть в этом бессознательный тренаж па­мяти, или инстал "'тию навыка интерактивного контакта, или еще что в том же ^де. Но в любом случае это будет частным проявлением общей закономерности, согласно которой именно неограниченная способность вовлекать в процесс итерации все новые параметры превращает недетерминированный фрактал в спонтанный механизм синергетической саморегуляциии, потому что случайные конфигурации по ходу последующих повторений в соответствии с «принципом порабощения» «под себя» закручи­вают хаотические элементы и начинает самоорганизовываться устойчивая, по-новому упорядоченная система. Вот откуда спе­цифический канон фольклора: троекратные повторы, тавтологи­ческие описания, постоянные эпитеты и т.д., и т.п. Оказывается, это весьма эффективный метод формальными приемами дости­гать впечатляющих смысловых эффектов.

Входящая во все антологии «Сказка о репке» — пример фрактального поиска решения нетривиальной проблемы от воз­никновения ее («выросла репка — большая-пребольшая») до успешного преодоления («вытащили репку») через ряд последова­тельных итераций элементарного алгоритма. Но разве заключите­льная сцена: «Дедка — за репку, бабка — за дедку, внучка — за бабку, Жучка — за внучку, кошка — за Жучку, мышка — за кош­ку... Вытянули репку!», — технология сельхозработ? К реальной репе это отношения уже не имеет. И даже прямая назидатель­ность (типа пропаганды коллективизма) тут сомнительна и в чем-то смешна. Это ситуация игровая, в действительности невоз­можная, но активная в плане эмоциональном и допускающая расширительные толкования, а потому способная вызывать са­мые разные, но вполне полноценные «АГА-переживания». Фигу­рально говоря, «Сказка о репке», словно социальная обучающая машина, пролагает след для инсталляции одного из самых уни­версальных алгоритмов оптимистичного проживания проблемных ситуаций, которым индивид может потом распоряжаться по соб­ственному усмотрению. Последнее — особо существенный мо­мент, и здесь следует заострить внимание. Суть в том, что ре-чемыслительная деятельность человека — это адаптивный психи­ческий процесс, в котором сознание столь же неустранимо, как и бессознательное. Поэтому здесь становится семантической (зна-

чимой, т.е. допускающей осмысление, интерпретацию и коммен­тирование) даже информация сигнальная (согласно математиче­ской теории, безразличная к значимости сообщения). А семан­тическая информация (в том числе наделенная переносным значением) может вызывать эмоциональные и поведенческие ре­акции на уровне сигнальном (бессознательном, рефлекторном, импульсивном).

По ходу последовательных речемыслительных преобразова­ний возникает семантическая информация второго, третьего и последующих порядков, которая все дальше уходит от конкрети­ки (обобщается, абстрагируется, символизируется) и включается в самодвижение виртуальных категорий. Но, во-первых, самая тонкая игра ума начинается с бессознательной реакции на сиг­нальный импульс той самой информации, которая и будет под­вергнута преобразованию. А во-вторых, на любом этапе преобра­зований информацию можно ощутить как самодостаточную (це­лостную и достоверную), и тогда виртуальный образ станет импульсивным сигналом к реальному действию, нередко более эффективному, чем до того. Отсюда видно, что трехходовое фрактальное преобразование (сжатие до самоподобного образа второго порядка — поворот в направлении практического приме­нения — перенос в поле дальнейших итераций), с одной стороны, поддерживает в постоянном напряжении, можно сказать, инду­цирует сигнальный импульс информации, с другой — недетерми­нированный фрактал оказывается открытым не только для слу­чайных, но и для произвольных изменений в параметрах любой из операций трехходового алгоритма. В речемыслительнои деяте­льности человека это вполне очевидно. Любопытно с этой точки зрения сопоставить хрестоматийный вариант «Сказки о репке» с более древними, восходящими ко времени магического мышле­ния. В канонической записи А.Н. Афанасьева⁵¹ не фиксируется ни попыток объяснить, почему же репка не поддается, ни моти­вов соучастия («созывают» лишь бабку, остальные приходят неиз­вестно почему). Среди действующих лиц появляются невообрази­мые персонажи типа: «пята нога». Число итераций достигает 9 (максимальное значение «магического числа: 7±2», вычислен­ного классиком инженерной психологии Дж. Миллером⁵²), а заключительная фраза: «Пять ног за четыре, четыре ноги за три, три ноги за две, две ноги за ногу, нога за сучку, сучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут: