Актуальность проблемы исследования

Изучение средневекового аристократизма имеет как научное, так и социально-практическое значение.

Современному человеку аристократия и рыцарство часто кажутся явлениями далекими и не вполне понятными, но их «очарование» для многих сохраняет силу. О «необходимости аристократии» говорят политики, журналисты[1] и пастыри Церкви[2], аристократическая культура обсуждается, изучается и пропагандируется представителями различных политических течений[3], воссоздается реконструкторскими и ролевыми клубами. Аристократизм (понимаемый как духовное воспитание личности) предлагается как новый принцип российского образования.[4]

Интерес к «нелиберальным» воззрениям ушедших эпох возрастает на фоне утраты уверенности в прогрессивности социальных идей XX в. Разрушительное воздействие «прогресса» на ценности, культуру и социальные отношения заставляют говорить о возвращении к ценностям традиционных обществ, утраченным настолько, что в европейских странах приверженность христианству и другим религиям, имеющим «нетолерантные» воззрения на этику, даже исповедуемая без агрессии и миссионерства, приравнивается к антигражданскому поведению.[5]

Сегодня традиционные культуры нуждаются в апологии, поскольку представляют образцы, противоположные усугубляющимся процессам десакрализации, дегуманизации, десимволизации культуры, возвращают к пониманию социальной ответственности, ценности морали и религии. Изучение аристократизма и связанных с ним институтов и идеалов затрагивает проблемы массовой и элитарной культуры, взаимодействия классов и прослоек общества, назначения иерархии и т.д.

Но прежде чем говорить о целенаправленном воспитании «аристократов духа», способных доказать значимость традиций для формирования человеческой личности, требуется создать теорию аристократизма, определив его положительные и отрицательные стороны.

Исторической эпохой для всестороннего рассмотрения аристократического мышления нами избраны Средние века, поскольку им принадлежит один из наиболее ярких и целостных образцов аристократической культуры, расцвет которой приходится на XI-XIII в.

Чтобы проникнуть в глубину аристократизма как культурной универсалии, необходимо рассматривать его не только как культурно-историческую форму элиты, поэтому в исследовании предпринята попытка представить данное явление в контексте права, политики, психологии, искусства, богословия, философии, социологии. Избранная тема позволяет обратиться к онтологии человеческой жизни и антропологии, поднять проблему гуманизма в средневековом понимании. Аристократизм рассматривается нами как целостная культура и форма человеческого бытия, человек выступает как единство духа, души и тела; подробно изучаются базовые ценности и основные формы человеческих отношений.

Особое внимание уделяется вере в рамках аристократической культуры; освещается проблема правильного понимания христианского мышления. Средневековье представляется в религиозно-нравственном, религиозно-эстетическом аспектах, поэтому исследование актуально в связи с изучением роли Католичества и Православия в культуре, а также при их сравнении. Оно также представляется важным в контексте взаимоотношений христианства и неоязычества в современном мире.

Объект исследования – культура средневековой аристократии.

Предмет исследования – аристократизм как феномен мышления: как способ миросозерцания, действования, целостная система самоопределения личности. Понятие менталитета, мышления, mentalite, «возникшее среди медиевистов под влиянием этнологов или социально-культурной антропологии, прилагается ко всему комплексу коллективных представлений, которые, не будучи четко осознаны и сформулированы, являются достоянием любого члена общества, более того, прочно владеют его сознанием».[6]

Аристократия в теории культуры традиционно представляется как вид элиты, претендующий не только на политическое первенство, но и на то, чтобы быть воплощением культурных и нравственных идеалов[7], а аристократизм – соответствующим вариантом элитарного сознания и мышления. Понятие аристократизма указывает на духовное и культурное превосходство, поэтому оно активно используется по отношению к тем, кто не имеет особой политической власти, но является носителем благородных качеств. В данной работе аристократизм представлен как комплекс идей и габитус, определяющий мироощущение человека, принадлежащего к знати, а также мышление и действие средневековых людей различных сословий. Определение применимости вышеизложенного понимания аристократизма к элитам Средних веков является одной из задач исследования.

Хронологические рамки исследования: эпоха с V по XIII в. Она условно разделена на два периода, границей выступает конец X – XI в., которые многими исследователями считаются переломными для культуры средневековых элит[8]. Рассуждение опирается, прежде всего, на исторические и культурные реалии севера Европы (Британии, стран Скандинавии), на обычаи кельтов и германцев, поскольку именно этот материал весьма интересен с точки зрения формирования аристократических идей, и реже привлекается в других исследованиях. Задача открытия универсального в концепциях средневекового аристократизма требует также касаться и других регионов Европы, прежде всего Франции.

А. Гуревич указывал на абстрактность и удаленность от исторической правды общепринятого термина «феодальная система» и предельную схематичность и расширительность привычных трактовок сеньориально-вассальных отношений[9], поэтому в работе сделан акцент на понятиях, дающих более тонкое различение социальных реалий Средних веков.

Цель исследования – раскрыть смысл и содержание аристократизма для средневекового человека и определить основные аристократические социокультурные роли.

Задачи исследования:

- рассмотреть основные категории средневекового аристократизма как феномена мышления; описать представления средневекового человека о личности и цели существования;

- изучить понятия, обозначающие благородство, сложившиеся в рамках средневековой культуры (preudhomme, chivalry, courtesy, noble и др.), очертить их границы и определить место обозначаемых ими габитусов в культуре;

- установить связь между языческим (североевропейским) и христианским представлениями о благородстве; представить суждение о благородстве, соответствующее Учению Католической Церкви – с разделением догматики, права, богословских мнений и частных суждений о грехе и добродетели – в противовес расхожим шаблонным и ошибочным трактовкам вероучения; показать место веры в мышлении мирян-аристократов и тесную связь между ценностно-религиозным мировоззрением и социальными отношениями;

- раскрыть содержание аристократических идеалов и их «общечеловеческое» содержание; выявить смыслы, актуальные для современной культуры;

- определить, можно ли говорить об аристократических ценностях как о культурных универсалиях.

Источниковую базу исследования составляют следующие группы текстов:

- Памятники эпоса («Беовульф», «Старшая Эдда», «Круг земной», Уладский цикл ирландских легенд, «Мабиногион» и др.), в которых отражены этические установки языческих и раннехристианских культур Западной Европы, позволяющие нам раскрыть корни важных элементов аристократического мышления Средних веков. Сравнение этических наставлений, включенных в кельтские и скандинавские мифы, и дидактик времен расцвета рыцарской культуры позволяет говорить об универсальном характере основных аристократических ценностей, и выйти в рассуждении на уровень онтологии человеческого бытия.

- Исторические хроники раннего Средневековья («Война с готами» Прокопия Кесарийского, «О происхождении и деяниях гетов» Иордана, «Роскильская хроника», «Англосаксонская хроника», «Хроника Адама Бременского» и др.) предоставляют материал для анализа королевской этики раннего Средневековья.

- Нравственные наставления (Хьюго фон Тримберта, Раймонда Луллия, Жоффруа де Шарни, Джефри Гаймара и др.) в исследованиях Средних веков занимают центральное место реже, чем художественная литература. Для данной работы они имеют первостепенное значение, так как представляют практические советы, предназначенные для реализации в жизни, а не художественные образы. Этот род источников, по преимуществу, раскрывает подлинное значение терминов, использующихся для обозначения благородства и рыцарства.

- Этические воззрения средневековых аристократов и правителей, оценки поступков и событий обнаруживаются также в их письмах (св. Людовика IX, Стефана Блуасского, Ансгария, и др.).

- В отдельную группу должны быть выделены жизнеописания и жития (Альфреда Великого, св. Людовика IX, Уильяма Маршала; св. Сигфрида, св. Ансгария, св. Елизаветы Португальской и др.) и исторические хроники и записки высокого Средневековья и эпохи Крестовых походов (Хроники Альберта Аахенского, Ж. де Виллардуэна, Ж. де Жуанвиля и др.) как собрания примеров воплощения социальных идей и норм. Данный род источников весьма важен, поскольку доказывает серьезное отношение к идеалам, воспевавшимся в поэзии и преподававшимся в наставлениях.

- В художественной литературе («Песнь о Роланде», «Песни о Гильоме Оранжском», «Роман о Лисе», романы К. де Труа и др.) давались образцы, отличающиеся от тех, что представлены в дидактиках. Искусство передает «вкус эпохи», создавая особый, поэтичный ее образ.

- Уставы рыцарских и монашеских орденов прямо не затрагиваются в работе, но также входят в исследовательскую базу, как важное свидетельство о христианском и рыцарском идеале жизненного пути.

- Переводы и комментарии (саксонское Евангелие «The Heliand», переводы и комментарии Альфреда Великого и др.) также являются источником информации о мышлении, благородных понятиях, ценностях их составителей.

- Информацию о социальных, философских и религиозных идеях, без которых невозможно было бы правильно интерпретировать свидетельства истории, дают богословские тексты, наставления церковных авторов, писания Отцов и Учителей Церкви. Онтология и антропология св. Фомы Аквинского и св. Августина входят в круг методологических принципов данного исследования. Труды св. Бернарда Клервоского, св. Григория Богослова, Хинкмара Реймского, Одилона Клюнийского представляют нравственную оценку социальных институтов изучаемой эпохи.

- Утверждения об учении Католической Церкви и каноническом праве даются с опорой на документы соборов и догматические установления.